Защитники Аджимушкая

Во время нацистской оккупации Крыма Аджимушкайские каменоломни стали укрытием для тысяч бойцов и командиров, которые до последнего вздоха сражались с врагом. Это было крупнейшее подземное сражение в истории человечества.

Памятник защитникам Аджимушкайских каменоломен. Город-герой Керчь (Фото: Руслан Шамуков/ТАСС)

В Аджимушкае известняк добывали еще в древности. Этот поселок в пяти километрах от центра Керчи славился каменоломнями. Укрывшись в них, бойцы и командиры Красной армии с 14 мая по 30 октября 1942 года оказывали героическое сопротивление немцам. Личный состав гарнизона, по разным данным, насчитывал от 5 тыс. до 15 тыс. человек.

Свет в кромешной тьме

После выполнения задачи по прикрытию и обеспечению переправы войск Крымского фронта с Керченского полуострова на Таманский сводные отряды, находившиеся в районе Аджимушкая, не получив приказа на отход, спустились в каменоломни. В Центральных Аджимушкайских каменоломнях был сформирован гарнизон под командованием полковника Павла Ягунова в составе трех батальонов. Заняв позиции по линии входов, аджимушкайцы пресекли предпринятые противником попытки штурма и перешли к активной обороне, регулярно совершая вылазки на поверхность.

В первые же дни обороны был организован штаб подземного гарнизона, созданы разведывательные, противотанковые подразделения и медицинская служба, установлена строгая воинская дисциплина. До сентября в каменоломнях практически ежедневно проводились политинформации, занятия по тактике и боевой подготовке, по подразделениям раздавались сводки Совинформбюро, которые принимали по радио и распечатывали в штабе на машинке.

Командиром подземного гарнизона стал полковник Павел Ягунов

Из нашего времени это может показаться даже почти романтичным: несломленный гарнизон в катакомбах, в оккупированном краю, неподалеку от Азовского моря. Но для бойцов, командиров и простых жителей, оказавшихся тогда под землей, это было сопротивление в нечеловеческих условиях.

Сейчас, когда туристы спускаются в Аджимушкайские каменоломни, они не погружаются в темноту – там есть электрическое освещение. И то ощущается тяжелый подземный мрак. А у тех, кто в 1942-м занял здесь оборону, практически не было фонарей. Вокруг – кромешная тьма. Автомобильные шины резали на тонкие лоскуты: так получались факелы. Они коптили, оставляя следы на стенах, едкий дым забивал гарью легкие. Но факелы давали хоть какой-то свет. А свет – это жизнь. И все равно передвигаться в каменоломнях было непросто. Воины закрепляли на стенах провода, чтобы во мраке безошибочно перемещаться из одного отсека в другой. При этом каждый в гарнизоне точно знал свой маневр. Почти полгода Аджимушкай не погибал и не сдавался.

Первое время немцы не могли понять, откуда внезапно появляются бойцы, а они выходили из-под земли. Оккупанты пытались взять каменоломни штурмом, но всякий раз встречали отчаянный отпор. В жестоких боях аджимушкайцы одерживали верх, враг отступал. Но вскоре началась напряженная осада каменоломен.

НЕСМОТРЯ НА ЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ ПОТЕРИ В ХОДЕ ПЕРВЫХ ГАЗОВЫХ АТАК, ГАРНИЗОН ЕЩЕ ОКОЛО ДВУХ МЕСЯЦЕВ ВЕЛ АКТИВНЫЕ БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ

Подземный колодец в Аджимушкайских каменоломнях

За ведро воды…

С самого начала обороны ощущалась острая нехватка воды и пищи. Раненым (а их в гарнизоне были сотни) полагалось по норме всего две столовые ложки питья в сутки, а те, кто мог передвигаться самостоятельно, должны были добывать себе воду сами. Собирали влагу со стен, совершали вылазки к колодцам. Там завязывались неравные бои. «За ведро воды платим ведром крови», – говорили бойцы.

Вся вода подлежала строжайшему учету и распределению. Специальную службу водоснабжения возглавил старший политрук Николай Горошко. В последних числах мая командование приняло решение о строительстве подземных колодцев. Это был труд за гранью человеческих сил. Камень приходилось долбить кирками, ломами, лопатами, хотя проводились и взрывные работы. Бойцы постоянно сменяли друг друга, пытаясь быстрее добраться до воды. Случалось, что весь многодневный труд сводили на нет взрывы, обвалы. В итоге удалось вырыть и сберечь один-единственный колодец: он располагался в глубине каменоломен, подходы к нему тщательно охранялись. Строительство этого колодца, видимо, было закончено к середине июля 1942 года.

Трактор, который использовался защитниками в качестве генератора (Фото: Валерий Мельников)

Существовала связь с местным населением. Через тайные ходы жители передавали гарнизону еду. Но гитлеровцы сжимали кольцо, и к середине лета в каменоломнях начался голод. С июля в гарнизоне не было хлеба, позже ежедневный рацион включал 150 грамм сахара и 20 грамм «суповых продуктов», а также из костей, шкур и копыт лошадей, забитых еще в мае, оставшиеся в живых защитники варили похлебку. Резали на кусочки и варили кожаные ремни, голенища сапог. Стали есть крыс. К счастью, в каменоломнях сохранились запасы сахара. Из него также гнали самогон, необходимый для медицинских целей.

«Лучше смерть, чем плен»

Убедившись в храбрости гарнизона, гитлеровцы решились на военное преступление. 24 мая 1942 года они предприняли первую газовую атаку. В каменоломнях возникла паника, и к жертвам от удушья прибавились задавленные в темных подземных галереях.

Сержант Василий Козьмин, один из участников обороны, впоследствии вспоминал: «Газ, пущенный немцами, застал меня в охранении входа. <…> Я сидел на камне лицом к выходу, услышал сзади шум (гул), оглянувшись, увидел темную стену, двигавшуюся ко мне. Людей не было видно. Я не сразу сообразил, в чем дело, но, когда первые клубы дыма накрыли меня, понял… Я упал за камень, закрыв нос пилоткой. В это время гул перерос в топот ног и тяжелое дыхание. К вечеру газ рассеялся». Павел Ягунов приказал передать в эфир радиограмму: «Всем народам Советского Союза! Мы, защитники обороны города Керчи, задыхаемся от газа, умираем, но в плен не сдаемся». Жертвы газовых атак исчислялись тысячами.

В Музее истории обороны Аджимушкайских каменоломен (Фото: ПРЕСС-СЛУЖБА ООД «ПОИСКОВОЕ ДВИЖЕНИЕ РОССИИ»)

А в июле гарнизон потрясла трагическая весть: погиб командир, полковник Ягунов… Накануне защитникам удалось организовать крупную вылазку, под землю вернулись с трофеями. Полковник попытался разобраться в устройстве фашистской гранаты редкой системы, но ее взрыв оборвал его жизнь. В последний путь провожали командира с почестями: из тысяч павших в каменоломнях только он один был похоронен в гробу, который сколотили из досок кузова грузовика… Командование принял подполковник Григорий Бурмин.

«Смерть, но не плен! Да здравствует Красная армия! Выстоим, товарищи! Лучше смерть, чем плен». В этих надписях, сохранившихся на стенах каменоломен, воплотился дух подземного гарнизона. После падения Севастополя в начале июля 1942-го германская пропаганда оживилась. Громко голосило радио, а под землю полетели листовки: «Красноармейцы и командиры! Полтора месяца вы уже напрасно ожидаете помощи. Десант красноармейских сил на Крым второй раз не будет повторяться. Вы надеялись на Севастополь, но он уже с сегодняшнего дня находится в германских руках. Ваши товарищи подняли там белый флаг и сдались. Многие из ваших солдат пытались выйти из каменоломен, но ни один не мог пробраться на ту сторону. Ваше положение безнадежно, ваше сопротивление бесполезно. Если вы выйдете из каменоломен без оружия, мы вам гарантируем жизнь и хорошее обращение. Никому не нужно бояться смерти – ни красноармейцам, ни командирам, ни коммунистам. Бросьте ваше бесполезное сопротивление и сдайтесь в плен!»

Но гарнизон не сдавался. В условиях голода, газовых атак и психологического прессинга под землей четко работал штаб, политотдел и другие службы, ежедневно составлялись строевые записки, постовые ведомости, списки умерших и погибших. Командирам удалось сплотить гарнизон верой в победу, за которую стоит заплатить жизнями. Напрасно распинались враги в бесконечно транслируемых радиопередачах, призывая аджимушкайцев прекратить сопротивление. Ни слащавые посулы, ни родные песни на русском и украинском языках, ни угрозы уничтожения каменоломен, ни следовавшие за ними взрывы не сломили подземный гарнизон.

Несмотря на значительные потери в ходе первых газовых атак, гарнизон еще около двух месяцев вел активные боевые действия, а потом перешел к пассивной обороне. Болезни и голод истощили защитников Аджимушкая. Тем не менее сопротивление в каменоломнях продолжалось. Аджимушкайцы умирали, но не сдавались. Только 30 октября 1942 года оккупантам удалось захватить катакомбы. После 170-дневной осады в каменоломнях оставалась горстка израненных бойцов…

«Грудь мою что-то сжало»

Из дневника защитника Аджимушкая, младшего лейтенанта Александра ТРОФИМЕНКО

16 мая. Немцы окружили со всех сторон наши катакомбы. В церкви огневая точка, пулеметы, автоматы. Большая часть домов в Аджимушкае захвачена немцами, и почти в каждом расположились автоматчики. Становится затруднительно движение на дворе. Трудно добираться за водой.

Однако жизнь идет своим чередом. Утро действительно было самое хорошее, восточный ветерок еле колыхал воздух, но канонада не утихала. Воздух наполнен сплошным дымом…

17 мая. К атаке все уже было подготовлено. В последний раз прохожу, проверяю своих орлов. Моральное состояние хорошее. Проверяю боеприпасы. Все есть. Сто человек поручило командование вести в атаку. Сто орлов обращают внимание на то, кто будет вести их в бой за Родину. Последний раз продумываю план. Разбиваю на группы, по двадцать человек. Выделяю старших групп. Задача всем ясна, ждем общего сигнала.

Встретился с Верхутиным, который будет давать сигнал для общей атаки. Вылезаю на поверхность, рассматриваю. Оказалось, метрах в ста, возле сладкого колодца, стоят два танка.

Приказываю противотанковому расчету уничтожить. Пять-шесть выстрелов, и танк загорелся, а другой обратился в бегство. Путь свободен.

Слышу сигнал.

– В атаку!

Сжимаю покрепче автомат, встаю во весь рост.

– За мной, товарищи, за Родину! Вперед!

Грянули выстрелы. Дымом закрыло небо. Вперед! Враг дрогнул, в беспорядке начал отступать.

Вижу, из-за памятника два автоматчика стоя ведут огонь по нашим. Падаю на землю. Даю две очереди. Хорошо, ей-богу, хорошо! Один свалился в сторону, другой остался на своем месте. Славно стреляет автомат – грозное русское оружие.

А ребята с правого фланга давно уже пробрались вперед, с криком «ура!» громят врага…

20 мая. Насчет воды дело ухудшилось совершенно. Гражданское население находится от нас недалеко. Мы разделены недавно сделанной стеной, но я все-таки проведываю их и часто интересуюсь настроением. Плохо дело.

Вот воды хотя бы по сто граммов, жить бы еще можно, но дети, бедные, плачут, не дают покоя. Да и сами тоже не можем: во рту пересохло, кушать без воды не сготовишь. Кто чем мог, тем и делился. Детей поили с фляг по глотку, давали свои пайки сухарей…

24 мая. Грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем нечем. Слышу крик, шум… Быстро схватился, но было уже поздно.

Человечество всего земного шара, люди всяких национальностей! Видели ли вы такую зверскую расправу, какой владеют германские фашисты. Нет…

Я заявляю ответственно: история нигде не рассказывает нам об этих извергах. Они дошли до крайности! Они начали давить людей газами!

Катакомбы полны отравляющим дымом. Бедные детишки кричали, звали на помощь своих матерей. Но, увы, они лежали мертвыми на земле с разорванными на груди рубахами, кровь лилась изо рта.

Кругом крики:

– Помогите!

– Спасите!

– Покажите, где выход! Умираем!

Но за дымом ничего нельзя было разобрать.

Евгений Тростин