Первая «цветная»

Вспыхнувшее 60 лет назад, в октябре 1956 года, антисоветское восстание в Венгрии, по сути, было одной из первых «цветных революций» в Восточной Европе. Многое из того, что случилось тогда в Будапеште, будет повторяться даже уже после развала самого Советского Союза.

Если разобраться, разыгравшаяся в те дни на улицах Будапешта драма была подготовлена, с одной стороны, всей предшествующей историей Венгрии, а с другой – вполне конкретными силами, активизировавшимися в последние месяцы перед восстанием.

Мечты об «исторической справедливости»

Венгры, вышедшие на улицы в 1956 году, сами считали себя потомками тех, кто столетием раньше, в 1848-м, восстал против власти австрийских Габсбургов, требуя равных с австрийцами прав внутри империи. То восстание было подавлено, и виднейшую роль в этом сыграл экспедиционный корпус генерал-фельдмаршала Ивана Паскевича, специально отправленный Николаем I в помощь тогда еще совсем молодому императору Францу Иосифу.

Перестрелка в деревне во время Венгерского восстания 1848–1849 годов. Худ. А.Б. Виллевальде. 1881

Несмотря на весьма жесткое подавление восстания, венгры добились для себя широчайшей автономии

Впрочем, несмотря на весьма жесткое подавление восстания («Не жалей каналий!» – напутствовал друга Николай), венгры со временем добились для себя широчайшей автономии – такой, какой не было ни у каких других национальных меньшинств Австрийской (а вскоре ставшей Австро-Венгерской) империи. Помимо права на национальный язык и сохранение своей культуры они утвердили за собой не только венгерскую землю, но и Словакию, Словению, Хорватию и часть Сербии. Так венгры познали, что такое сражаться за свои права, а заодно уверовали, что они – великая европейская нация.

После поражения Австро-Венгерской империи в Первой мировой войне Венгрия стала самостоятельным государством, но – увы! – таковыми же государствами стали и Австрия, и Чехословакия, и Югославия. Венграм эта ситуация показалась оскорбительной. Они настолько вошли во вкус великой европейской нации, что в августе 1940 года захватили у Румынии Северную Трансильванию, почти половину населения которой составляли, правда, их соотечественники.

В годы Второй мировой войны Венгрия сражалась на стороне Гитлера. В итоге русские вновь оказались под стенами Будапешта в конце 1944-го: понеся огромные потери, Красная армия в феврале 1945 года освободила город от нацистов и их венгерских союзников. По решению стран – членов антигитлеровской коалиции Венгрия, как одно из государств-агрессоров, после войны лишилась Трансильвании, что стало сильным ударом по национальному самосознанию венгров. До сих пор в Будапеште продаются ностальгические открытки с «имперскими» границами страны.

Стремление «восстановить историческую справедливость» и завершить «дело предков», то есть построить национальное государство, всякий раз будет драматичной подоплекой «народных восстаний» в Восточной Европе. А освобождение этих стран советскими войсками от фашизма станут трактовать исключительно как оккупацию и прерывание естественного развития страны. Ковыряние застарелых исторических ран – необходимое условие современной революции.

Экономический коллапс

Впрочем, реваншизм прорастает только на благодатной почве. Предпосылкой для всякой «цветной революции» служит социально-экономический кризис. Часто он связан с реформированием экономики, которое идет то ли слишком стремительно, то ли слишком медленно, но в любом случае не приносит быстрых улучшений.

В Венгрии антисоветские настроения уже к началу 1950-х были сильны еще и потому, что к этому времени жители страны в полном объеме успели вкусить «прелестей» сталинского социализма, насаждаемого Москвой методами и темпами, ранее невиданными в этих краях.

Вождь венгерских коммунистов Матьяш Ракоши был одним из самых ценимых Сталиным иностранных соратников (в 1940 году его, отбывавшего в фашистской Венгрии пожизненный срок, правительство СССР обменяло на трофейные знамена, захваченные русскими войсками при подавлении Венгерского восстания 1848–1849 годов), и действовал он соответствующе – по-сталински. В 1947-м всеми правдами и неправдами (по большей части именно неправдами) просоветская Венгерская партия трудящихся стала правящей.

Жители Будапешта вешают на стену плакат с изображением советского солдата-освободителя. 1945 год

Для венгров годы правления Ракоши оказались периодом тяжелых испытаний. Бывшая союзница Третьего рейха, Венгрия вынуждена была выплачивать контрибуции Советскому Союзу, Чехословакии и Югославии (общий объем выплат достигал 20–25% ВВП страны), и одновременно полным ходом шла национализация – некогда буржуазная Венгрия активно строила социалистическое, бесклассовое общество. Уровень жизни простых венгров неуклонно падал.

Однако более всего Ракоши запомнился организацией репрессий: из 9,5-миллионного населения страны за несколько послевоенных лет 1,5 млн человек были отданы под суд, на миллионы венгров были заведены досье, 400 тыс. граждан получили тюремные сроки (отбывать которые приходилось в шахтах и каменоломнях). По Венгрии волнами прокатывались «разоблачительные» судебные процессы. Начались гонения на церковь.

Успехам в строительстве социализма «по-сталински» способствовало то обстоятельство, что по итогам Второй мировой войны Венгрия, являвшаяся союзником агрессора, была оккупирована Советской армией. Срок ее оккупации был увязан со сроком оккупации Австрии – 10 лет, и по идее он должен был истечь в 1955 году.

Лидер венгерских коммунистов Матьяш Ракоши

За это время осложнилась внешнеполитическая ситуация. Разногласия между Сталиным и югославским лидером Иосипом Броз Тито грозили вылиться в войну, и в этом случае Венгрия должна была стать плацдармом для советских войск. В последние годы жизни Сталина страну наводнили военные советники из СССР, а в партии была проведена чистка в отношении «симпатизирующих маршалу Тито» или, попросту говоря, инакомыслящих. За решеткой оказались многие коммунисты, среди которых и Янош Кадар – герой-антифашист, подпольщик, открыто выступавший против террора, развязанного Ракоши…Кризис властиИстория доказала: события, подобные венгерским, возможны только тогда, когда часть правящей группы стремится к переделу власти, причем на раскол элит, как правило, накладываются экономические неурядицы. В самой Венгрии катализатором внутриэлитной борьбы стала кончина Иосифа Сталина в марте 1953 года.

Все началось в июне того же года: Матьяша Ракоши, «человека Сталина», подвергли жесткой критике и в результате он лишился поста премьер-министра, сохранив за собой, правда, руководство партией. Правительство возглавил Имре Надь. Много лет спустя в беседе с Михаилом Горбачевым Янош Кадар, ставший генсеком правящей партии после событий 1956 года, назовет Надя «человеком Берии». Впрочем, это было, по всей видимости, сознательным преувеличением, ведь свой пост Надь получил через несколько дней после ареста всемогущего шефа советской госбезопасности.

Антисемитизм и восстание 

Венгерский антисемитизм имел одну из самых «богатых» традиций в Европе и сыграл свою роль в нарастании социальной напряженности накануне октября 1956 года.

Еще во время борьбы за независимость в XIX веке венгры «попутно» проходились погромами по еврейским поселениям. В ХХ столетии антисемитизм получил новую подпитку. В 1938, 1939 и 1941 годах в Венгрии с оглядкой на соседнюю Германию и по ее примеру были приняты 1-й, 2-й и 3-й «еврейские законы», ограничивающие права евреев на трудоустройство, на вступление в брак с венграми и даже на половые отношения (!) с представителями «коренной национальности».

Кстати, именно венгерские националисты придумали формировать из евреев так называемые «трудовые батальоны» и отправлять их на Восточный фронт, оставляя еврейские семьи в качестве заложников. Эти батальоны занимались, в частности, «разминированием» – проходом живым строем по минным полям. Естественно, практически никто из таких отрядов к своим семьям не вернулся… В 1944 году, после оккупации Венгрии германской армией, венгерские националисты поставили свое черное дело на поток: началась депортация евреев в лагеря смерти, в том числе в Освенцим. Всего за годы венгерского фашизма, каковым и являлся режим адмирала Миклоша Хорти, было уничтожено 600 тыс. евреев (70% еврейского населения страны).

После Второй мировой войны этнополитический расклад сил кардинально изменился. Генсек правящей партии Матьяш Ракоши, еврей по национальности, делал ставку на соотечественников. Надо ли объяснять, что такая кадровая политика не встречала никакой симпатии среди этнических венгров. Причем другой рукой Ракоши фактически легитимировал государственный антисемитизм, проводя кампанию против «сионистов».

Имре Надь уменьшил налоги, поднял зарплаты, остановил процесс кооперации сельского хозяйства, свернул репрессии, объявил амнистию (правда, своих бывших соратников, включая того же Кадара, он все же оставил за решеткой). Помимо прочего, Надь провел массовую зачистку органов власти (кроме партийных, которые по-прежнему возглавлял Ракоши) от граждан еврейской национальности. В те дни Венгрия, где всегда были сильны антисемитские настроения, рукоплескала своему премьер-министру.

Возвращение из плена

Кстати, антисемитская чистка госаппарата – не единственное из решений Надя, которые сегодня не любят вспоминать в Венгрии. Есть еще не слишком популярная тема возвращения пленных.

Дело в том, что во время войны Красная армия захватила в плен около 400 тыс. венгров. Подавляющее большинство из них были отпущены на родину в первые же годы после окончания Второй мировой. Но несколько тысяч венгерских военнопленных так и остались в советских лагерях. Именно их освобождения в 1953–1955 годах добился от советского руководства Имре Надь.

Венгерские военнопленные

Кем были эти несколько тысяч пленных венгров? По большей части бывшими офицерами СС, осужденными за преступления против человечности. Без оружия, но с огромной жаждой мести они вернулись домой. Последние 370 человек были освобождены летом 1955 года по амнистии, объявленной советским правительством к 10-летию Победы.

Правда, к тому времени Надь лишился поста премьера. Более того, был исключен из партии. Умелую интригу с задействованием собственных связей в Москве провел уже Ракоши. Началась реставрация сталинской политики, под которую, однако, была заложена мина замедленного действия: немалая часть венгерских рабочих привыкла считать Надя символом перемен к лучшему.

В мае 1955 года произошло еще два знаковых события: во-первых, советское правительство вывело свои войска из Австрии, а во-вторых, была учреждена Организация Варшавского договора (ОВД). Вывод ограниченного контингента советских войск из Венгрии, ставшей членом ОВД, откладывался, и в Венгерской Народной Республике это вызывало весьма противоречивые чувства.

И снова так же внезапно в феврале 1956-го первый секретарь ЦК Никита Хрущев развенчал в Москве культ личности Сталина. В СССР началось искоренение «язв сталинизма». Для Венгрии это стало громом среди ясного неба. В итоге Ракоши, «любимому ученику Сталина», пришлось расстаться с постом главы партии. Бразды правления перешли к бывшему министру внутренних дел Эрнё Герё. Собственно, на этом процесс десталинизации в Венгрии и закончился. Не тронули даже памятник «отцу народов» в Будапеште. Но стоять ему в центральном городском парке Варошлигет оставалось совсем недолго…

Молодые активисты и неизвестные снайперы

Как это часто бывает, зачинщиками восстания были студенты – одновременно самая социально активная, молодая, образованная и мобильная часть населения.

16 октября 1956 года было объявлено о возрождении Союза студентов венгерских университетов и академий, запрещенного режимом Ракоши. В Будапеште начался массовый процесс выхода из «венгерского комсомола» – Демократического союза молодежи.

22 октября студенты выдвинули политические требования – о возвращении Имре Надя в правительство и выводе советских войск. Власть никак не реагировала на происходящее, полагая: авось само рассосется.

23 октября в Будапеште прошла демонстрация, в которой приняли участие 200 тыс. человек. Демонстранты снесли памятник Сталину (от него остались одни сапоги), повсюду в городе срывали со зданий красные звезды, а также попытались взять штурмом Дом радио. Местная полиция и гарнизон сочувствовали протестантам, практически не оказывая им сопротивления.

В Будапеште разрушают памятник Иосифу Сталину. Октябрь 1956 года

Зачинщиками восстания были студенты – одновременно самая социально активная, молодая, образованная и мобильная часть населения

В тот день советский посол в Венгрии Юрий Андропов срочно молнировал в Москву: «Во всех этих высказываниях видна растерянность венгерских товарищей и, как нам кажется, известная потеря уверенности в том, что из создавшихся затруднений еще можно выйти. Нам представляется, что в создавшейся обстановке венгерские товарищи вряд ли смогут сами начать действовать смело и решительно без помощи им в этом деле».

Впрочем, вскоре выяснилось, что венгерские товарищи кое-что могут и сами: поздно ночью главой правительства снова был объявлен Имре Надь. К этому времени на свободу уже вышел Янош Кадар (кстати, мало кто знает, что часть своего «бессрочного» заключения он отбывал во Владимирском централе). Однако единства среди венгерского руководства не было. Генсек Венгерской партии трудящихся Эрнё Герё просил Советский Союз направить в Будапешт войска «для наведения порядка».

На следующий день, 24 октября, в город вошли 290 советских танков и 6 тыс. солдат, которым был дан четкий приказ «огня не открывать». По радио к демонстрантам обратился вновь назначенный премьер-министр Надь:

«Сообщаю вам, что все те, кто во избежание дальнейшего кровопролития сегодня до 14 часов прекратит борьбу и сложит оружие, не будут преданы чрезвычайному суду. <…> По просьбе правительства Венгерской Народной Республики наряду с венгерской армией в борьбе против фашистских элементов принимают участие советские войска. Сплачивайте ряды вокруг партии и правительства! Верьте, что, избавившись от ошибок прошлого, мы найдем верный путь к процветанию нашей родины».

И действительно, встреча советских военнослужащих и венгерских демонстрантов на площади Лайоша Кошута у здания парламента, начавшись чуть ли не с взаимных братаний, обещала быть мирной. Но неожиданно с крыш домов обрушился огневой ливень: за несколько мгновений был подожжен танк, погиб советский офицер. Ошеломленные солдаты и командиры открыли ответный огонь: беспорядочная перестрелка привела к настоящей кровавой бане.

Повстанцы на захваченном ими советском танке. Будапешт, октябрь-ноябрь 1956 года

Кто были эти «таинственные снайперы», до сих пор доподлинно неизвестно. Но всякий раз, когда в последующие десятилетия будет маячить перспектива относительно спокойного разрешения уличного конфликта при такого рода обстоятельствах, снова и снова будут возникать зловещие фигуры с винтовками на крышах, в одночасье заставляющие звереть обе стороны.

Уже через несколько часов советских солдат по всему городу стали убивать вооруженные до зубов боевые отряды. Развернулись полноценные уличные бои. В Москве в те дни недоумевали: откуда у простых студентов взялась такая выучка, где и когда они получили навыки подбивать танки?

Вполне убедительные ответы на эти и другие вопросы вскоре отыщутся…

Старания западных разведок

Сценарий начали разрабатывать за восемь с лишним лет до начала событий в Венгрии. Директива Совета национальной безопасности США № 10/2 от 18 июня 1948 года, среди прочего, устанавливала, что «в интересах мира во всем мире деятельность Соединенных Штатов должна дополняться скрытыми операциями». А через два года, в 1950-м, последовало уточнение в виде директивы № 68, которая требовала «усилить операции тайными средствами с целью вызвать и поддержать волнения и восстания в стратегически важных странах – сателлитах СССР», к которым США относили ГДР, Чехословакию и Венгрию.

Почему именно их? Во-первых, эти страны имели общую границу с Западом, что облегчало ведение подрывной работы, а значит, и их вхождение в «свободный мир». Во-вторых, именно в этих странах существовали урановые рудники – необходимые Советскому Союзу для производства ядерного оружия. Таким образом, можно было убить двух зайцев: расколов советский блок, одновременно оставить русских без сырья для ядерного оружия.

Пробный шар был брошен в июне 1953 года, когда Запад спровоцировал «народное восстание» в Восточном Берлине. Оно было жестко подавлено с участием советских танков. Но уроки не прошли даром, и уже в новой директиве Совета национальной безопасности США № 158 от 29 июня 1953 года предписывалось:

«Подпитывать сопротивление коммунистическому гнету таким образом, чтобы его спонтанный характер не подвергался сомнению… Организовать, обучить и экипировать подпольные организации, способные проводить продолжительные военные действия». С этого момента началась активная фаза подготовки к операции «Раскол», одна из целей которой – вырвать Венгрию из советского блока.

Подключился к операции «Раскол» и Рейнхард Гелен – бывший гитлеровский генштабист, создатель западногерманской разведслужбы, состоявшей из бывших агентов СД и гестапо. Из боевых ветеранов венгерской фашистской дивизии «Святой Ласло» к январю 1956 года им было сформировано 10 экипированных спецотрядов, заброшенных в Венгрию для ведения партизанской войны. Это вдобавок к тем тысячам бывших эсэсовцев, которые жили в Венгрии легально (а среди них, как известно, «бывших» не бывает).

Были привлечены даже русские коллаборационисты: 24 октября в Венгрию забросили группу активистов эмигрантского Народно-трудового союза во главе с Николаем Рутченко (офицер НКВД, добровольно сдавшийся немцам в 1941 году и дослужившийся у них до зондерфюрера СД).

Югославские эмиссары участия в боевых действиях не принимали: они просто разъезжали по стране и призывали покончить с советским наследием.

Разгул уличных радикалов

Переход из стадии мирного протеста в ожесточенную городскую герилью произошел буквально за несколько часов. И чем жестче становилась обстановка в городе, тем большую «смелость» обретали идеологические требования восставших.

Заседание Совета Безопасности ООН по поводу венгерского кризиса

Эмигрантский Венгерский национальный комитет обратился с призывом к президенту США Дуайту Эйзенхауэру оказать помощь революции. Радио «Свободная Европа» на венгерском языке неизменно повторяло один и тот же тезис: «Советский Союз не так силен, как вам кажется!», а кроме того, передало обращение американского президента к венгерскому народу:

«Соединенные Штаты рассматривают события в Венгрии как возобновленное выражение сильного желания свободы, долго сдерживаемого венгерским народом. Требования, выдвинутые студентами и рабочим народом, четко вписываются в рамки тех человеческих прав, на которые мы все имеем права. Сердцем Америка – с народом Венгрии».

Вице-президент США Ричард Никсон встретился на австрийско-венгерской границе с руководителями венгерских боевиков. Только антисоветских листовок в дни восстания «друзьями Венгрии» было сброшено 16 млн экземпляров!

А бои в Будапеште продолжались. Часть венгерской армии и полиции добровольно перешла на сторону восставших. Подрывались советские танки. Весь мир увидел фотографию тяжелого танка ИС-3 с сорванной башней! Показательно и то, что пленных венгерские боевики не брали: в лучшем случае сразу убивали, в худшем – подвергали пыткам и потом казнили. Это почерк венгерских эсэсовцев.

26 октября Имре Надь снова призвал всех венгров сложить оружие и обещал амнистию. Никакого результата. Бои разгорались. Так называемый Венгерский национальный комитет обратился к президенту США с просьбой срочно вмешаться в венгерские события. Аналогичное обращение было направлено и Генеральному секретарю ООН.

Это тоже оказалось универсальным правилом «цветной революции»: радикалы берут власть и над улицами, и над умами. Той части правящего класса, которая уже связана с восстанием, ничего не остается, кроме как не отставать.

Почему колебалась Москва?

Подавление восстания в Венгрии, а 12 лет спустя и Пражской весны сформировало убеждение, что советское руководство не видело других методов борьбы с недовольством, кроме силовых. Введение войск в Будапешт, осуществленное дважды за время восстания, как будто бы подтверждает эту версию. Но если принять во внимание, что в первый раз войска были направлены в город с четким приказом не стрелять, то становится ясно, что руководство КПСС как раз наоборот чуть ли не до последнего стремилось избежать большого конфликта. Этот вывод можно сделать и из анализа стенограмм заседаний высшего политического руководства СССР.К началу венгерских событий Советский Союз уже дважды сталкивался с недовольством в странах Восточной Европы. Первые волнения, которые вспыхнули в Восточном Берлине буквально через пару месяцев после смерти Иосифа Сталина, были решительно подавлены. Впрочем, к Германии существовало все же особое отношение как к стране, ответственной за развязывание Второй мировой войны. Да и масштабы недовольства там были не так велики.

А вот от волнений в Польше события в Венгрии отделяли буквально пара дней и несколько сот километров. Те же социальные причины, тот же раскол внутри партии страны и лидеры государства с похожей судьбой – подвергавшийся опале Имре Надь в Венгрии и отсидевший три года Владислав Гомулка в Польше. К последнему, кстати, в СССР относились даже с большим недоверием, потому что он четко обозначал свои реформаторские планы. Но в итоге «оппортунист» Гомулка сумел обуздать толпу, а главное, сохранил верность Варшавскому договору. На все остальное, включая эксперименты с социализмом, Москва была вполне согласна. Видимо, чего-то подобного ждали и от Надя.

Польская проблема была окончательно улажена 24 октября 1956 года – в тот самый день, когда части Советской армии вошли в Будапешт. Последовательными сторонниками «жесткой» линии выступали «сталинисты» – Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович, Климент Ворошилов. Апологетом мирного разрешения конфликта был Анастас Микоян. Никита Хрущев колебался.

Сопротивление, оказанное венграми, стало для Москвы настоящим шоком. Настолько, что 30 октября в ЦК обсуждали возможность вывода советских войск из всех стран Варшавского договора. Логика, видимо, была такая: своим надо доверять, не предал Гомулка – верны будут и другие. Главное – не допустить раскола коммунистического движения.

Но тут Надь объявил о возрождении многопартийной системы и выходе страны из Восточного блока. Изменилась и глобальная конъюнктура. Хрущев решил действовать. Кроме того, свою роль, очевидно, сыграли внутриполитические факторы. В беседе с югославским лидером Иосипом Броз Тито Хрущев признавался: «Пока у власти был Сталин, все сидели тихо и не было никаких проблем. А теперь, когда у руля эти… (тут, как вспоминал один из участников этой встречи, характеризуя советское руководство, Хрущев употребил очень скверное слово), вот вам, пожалуйста, первое поражение, потеря Венгрии». Он не мог этого допустить, Хрущеву было очень важно показать собственную решительность на фоне партийных «ястребов». И ему это удалось.

Октябрьская революция 2.0

Ставленник Ракоши Эрнё Герё был смещен с поста генсека. Новым лидером партии стал Янош Кадар – в то время пока еще сторонник реформаторского курса Надя. Между тем все руководство на местах, на предприятиях и в районах переходило в руки революционных комитетов. Присутствовала уверенность, что со дня на день в Венгрию войдут натовские войска. Это же чувство (но уже в форме опасения) передалось советскому командованию, которое решило действовать.

28 октября готовился совместный решающий штурм Будапешта советскими войсками и оставшимися лояльными властям 5-м и 6-м венгерскими механизированными полками. Неожиданно прямо перед штурмом венгерские части получили приказ своего командования о неучастии в операции. И тут еще и новый сюрприз!

По радио снова выступил премьер-министр Имре Надь. Он назвал все происходящее «национальной революцией», объявил о роспуске Венгерской народной армии, о запрете деятельности Венгерской партии трудящихся, о готовности к переговорам с СССР о выводе советских войск и о создании Революционного военного совета, к которому переходит вся власть в стране. 29 октября в поддержку Надя и с призывом помочь «национальной революции» к Соединенным Штатам обратился бывший фашистский диктатор Миклош Хорти (правитель Венгрии в 1920–1944 годах).

Сказать, что для советского руководства это был шок, – значит ничего не сказать. Верный Имре (агентурная кличка Володя), коминтерновец – в буквальном смысле слова перешел на ту сторону баррикад…

На улицах Будапешта воцарилась тишина. В Москве на заседании Президиума ЦК КПСС маршал Георгий Жуков говорил откровенно: «Антисоветские настроения высоки. Вывести войска из Будапешта, если потребуется, вывести из Венгрии. Для нас в военно-политическом отношении – урок!» Советские войска покинули Будапешт. Директор ЦРУ Аллен Даллес в беседе с Эйзенхауэром назвал это чудом.

«Чудо» породило чудовищ. В городе начались расправы уже не только над коммунистами, но и над сочувствующими им. Повсеместно раздавался призыв времен восстания 1848 года: «Кто не с нами – тот не венгр!» Весь мир обошла фотография повешенных с лицами, обезображенными кислотой…

Позже один из старых венгерских коммунистов охарактеризует эти дни как «оргию националистической интоксикации». Так, служащие будапештского Театра оперетты «постановили отказаться от системы Станиславского». Левый американский писатель Стетсон Кеннеди, в октябре 1956 года находившийся в Будапеште, свидетельствовал впоследствии, что «гнев был направлен против всего советского и русского».

30 октября Имре Надь объявил о победе сил «свободы и справедливости» и о восстановлении венгерской государственности. Находясь в эйфории от грядущей поддержки натовскими силами, он сделал еще одно заявление: Венгрия выходит из Организации Варшавского договора!

Суэцкий кризис 1956 года

Построенный во второй половине XIX века Суэцкий канал приобрел особое значение в ХХ столетии, поскольку связал Европу с нефтяными месторождениями Персидского залива. Летом 1956 года военное правительство Египта объявило о национализации канала, который ранее принадлежал англо-французскому консорциуму. В ответ Великобритания и Франция договорились с Израилем, чтобы тот напал на Египет. Повод у Израиля для этого был: Каир отказывался признавать молодое еврейское государство и блокировал ему судоходство. Париж и Лондон рассчитывали вернуть контроль над Суэцем, а Израиль – присоединить Синайский полуостров.

Сразу после израильского вторжения с резким его осуждением выступил Советский Союз, пригрозивший в ответ на интервенцию против Египта, активно сближавшегося в тот момент с социалистическим лагерем, самими жесткими мерами. Вашингтон был застигнут врасплох действиями своих союзников – Франции и Великобритании. США опасались, что такая неприкрытая агрессия даст Советскому Союзу повод для прямого военного вмешательства в стратегически важном регионе.

А это, в свою очередь, могло послужить поводом для большой войны. В этих условиях Белый дом принял решение не вмешиваться в события в Венгрии, а также надавить на своих союзников, чтобы те вывели войска из Египта, что они и сделали в декабре 1956 года. Чуть позже под угрозой американских санкций войска вывел и Израиль.

Заграница может и не помочь

Между тем «борцов за свободу» не ждали в «свободном мире» с распростертыми объятиями. Тайные операции спецслужб, и особенно громкие заявления медиа, не должны вводить в заблуждение: в большой геополитической игре существует лишь одна реальная цель – создать противнику максимальную нестабильность. А удастся ли при этом «освободить порабощенный народ» или придется им пожертвовать во имя других целей – это как повезет.

В 1956 году Венгрия, по сути, выпала из центра внимания США за считанные дни. Строго говоря, когда Москва еще первый раз ввела в Будапешт войска, тот же Даллес в частной беседе признавался, что не видит в этом «ничего плохого»: мол, советская же зона влияния. Но в последующие дни ставки росли буквально по часам, в какой-то момент действительно казалось, что СССР может потерять Венгрию, и Вашингтон тогда сделал паузу.

Однако 29 октября 1956 года Израиль напал на Египет, а вскоре к этой интервенции присоединились главные европейские союзники США – Великобритания и Франция. СССР выступил с резким осуждением вторжения. Для Соединенных Штатов эти события стали крайне неприятным сюрпризом: замаячила перспектива, что Москва окажется полноценным игроком в стратегически важном нефтеносном регионе.

Именно это заставило Вашингтон принять окончательное решение: пусть Советский Союз занимается Венгрией, но оставит за США стратегическую инициативу в Суэцком кризисе. 31 октября Эйзенхауэр в радиообращении к нации заявил, что Соединенные Штаты верны обязательствам Ялты и Потсдама и не будут вмешиваться во «внутренние дела» других стран. Понятно, что адресатами этой речи были скорее кремлевские руководители, нежели американские граждане.

Восставшие оказались преданы всеми: и американцами, и югославами, и собственными вожаками

В тот же день Хрущев сделал заявление о необходимости «пересмотреть оценку, войска не выводить из Венгрии и Будапешта и проявить инициативу в наведении порядка в Венгрии». К этому же склонялись и руководители всех социалистических стран, включая лидеров Китая и Югославии (!). (Маршал Тито всерьез обеспокоился перспективой перетекания «национальной революции» в Югославию, с ее венгерским населением в автономии Воеводина.) Срочно была разработана операция «Вихрь», и 4 ноября советские войска под командованием маршала Ивана Конева вновь вошли в Будапешт.

Радио «Свободная Европа» тем ноябрьским утром еще намекало на возможность американской военной помощи, и ошеломленные венгерские беженцы будут потом говорить, что та злополучная радиопередача заставила тысячи людей опять выйти на улицы и вступить в борьбу с Советской армией. Но все было предрешено: три дня уличных боев – и Будапешт, по сути, пал. К очередной годовщине Октябрьской революции было объявлено о переходе всей власти в Венгрии к новому рабоче-крестьянскому правительству во главе с Кадаром, который к тому времени заявил о твердой поддержке Москвы.

Бои продолжались – хотя без прежнего энтузиазма, но зато с новым отчаянием. 10 ноября рабочие советы и студенческие группы обратились к советскому правительству с просьбой о прекращении огня. Восстание угасало. Окончательная зачистка Венгрии от повстанцев завершилась к 19 декабря.

Стремительное изменение международной конъюнктуры, которое фактически предрешило судьбу восстания в Венгрии, представляет собой довольно печальный урок. То, что изнутри кажется важнейшей национальной революцией, в стратегической перспективе является лишь частью большой шахматной партии, в которой иногда приносятся немалые жертвы во имя более глобальных целей. Восставшие оказались преданы всеми: и американцами, и югославами, и собственными вожаками.

Трагическая история октября 1956 года, ставшая первой в теперь уже более чем полувековом ряду, зримо показала родовой изъян почти любой «цветной революции». Какими бы благородными ни были декларируемые цели, внизу кипит разрушительная энергия экстремизма. «Все черти вылезли наружу» – так происходившее в Венгрии охарактеризовал не кто-нибудь, а Эйзенхауэр.

Петр АЛЕКСАНДРОВ-ДЕРКАЧЕНКО, Дмитрий ПИРИН