Уроки Октября

Шестьдесят лет назад на территории Венгрии были впервые апробированы технологии, которые потом в деталях воспроизводились в самых разных уголках Восточной Европы. Сами венгры уверены в своем первенстве. Один из венгерских историков, Петер Кенде, писал об этом еще в 1995 году – задолго до «бульдозерных» и «оранжевых революций», «революций роз» и «тюльпанов», разного рода Майданов и Болотных: «Венгерскими событиями была задана модель для массовых народных движений, которые в итоге положили конец тоталитаризму».

Эта модель неплохо зарекомендовала себя в борьбе и с другими врагами «свободы и демократии». Именно поэтому, как нам кажется, история восстания в Будапеште не потеряла актуальности до сих пор.

Что в действительности представляли собой события в Венгрии, произошедшие в конце октября – начале ноября 1956 года? Народную революцию или контрреволюционный заговор, национально-освободительное восстание или фашистский мятеж? Споры об этом идут уже долгие годы и вряд ли когда-либо приведут к появлению «общего знаменателя». Это и понятно: в венгерских событиях были победившая и проигравшая стороны, а значит, версии того, что происходило на самом деле, неизбежно должны быть взаимоисключающими.

Своя версия была и у Советского Союза. В публичном пространстве ее излагали со всеми приличествующими тому времени идеологическими штампами: в Венгрии за восставшими стояла «международная реакция во главе с империалистическими кругами США», которая, «прикрываясь фальшивыми лозунгами "свободы и демократии", организовала контрреволюционный заговор против венгерского народа». В специальном письме ЦК КПСС, направленном в первичные парторганизации, в частности, отмечалось: «Империалисты понимают, что в наше время невозможно открыто выступать за восстановление капиталистических порядков, ненавистных всем народам мира. Поэтому они всячески маскируют свои агрессивные действия, как это имело место недавно в Венгрии».

Однако это была риторика. На деле же, с точки зрения советского руководства, речь шла о попытке ревизии послевоенного разграничения сфер влияния в Европе – разграничения, одобренного в Ялте и Советским Союзом, и Западом. Партийные вожди были абсолютно правы. Это, кстати, признают и венгерские историки. Например, Янош М. Райнер, много лет посвятивший изучению жизни послевоенной Венгрии, писал «о существенной роли венгерской революции 1956 года в контексте истории холодной войны как события, закрепившего послевоенное статус-кво в Европе». То есть пойди венгерская история другим путем – и никакого статус-кво не было бы и в помине уже осенью 1956-го.

Не нужно себя обманывать: наличие двух геополитических полюсов, обладавших мощной силой притяжения, создавало ситуацию, при которой благородные намерения венгерских повстанцев очистить территорию своей страны от советских войск, выйти из Организации Варшавского договора, избавиться от лояльных СССР структур (прежде всего местной компартии) и проч. могли привести только к одному – выходу Венгрии из-под контроля одной сверхдержавы и переходу под контроль другой. Это понимали и в Москве, и в Вашингтоне.

Иллюзии были, пожалуй, в Будапеште, да и то не у всех. Как всегда бывает в подобных случаях, среди тех, кто вышел на улицы венгерской столицы, оказалось немало революционных романтиков, для которых избавление от «диктата Москвы» означало немедленное обретение Венгрией «подлинного суверенитета». И как следствие, в недалекой перспективе – установление рая на отдельно взятой венгерской земле. Между тем прагматики (а именно они, как правило, стоят за спиной романтиков) еще задолго до событий 1956 года понимали: отказавшись от «диктата Москвы», венграм рано или поздно придется пойти «под дядю Сэма». И иного выбора в условиях биполярного мира попросту не существует. По крайней мере в Европе.

Советский Союз, заплативший за освобождение Венгрии от фашистов жизнями 140 тыс. военнослужащих, не мог пойти на это. «Партия нас не поймет», – сказал Хрущев на одном из закрытых обсуждений венгерского кризиса. И был прав. Тем более что в той ситуации выход Венгрии за пределы советского блока неизбежно породил бы цепную реакцию. В итоге СССР вскоре вновь (как и в предвоенный период) остался бы один на один со своими идеологическими, а самое главное, геополитическими конкурентами.

Впрочем, в конце 1980-х такая оценка венгерских событий была сдана в архив. На послевоенную историю Восточной Европы стали смотреть глазами маленьких свободолюбивых народов, которые десятилетиями (некоторые, как они сами утверждают, даже веками) самоотверженно сопротивлялись диктату тоталитарного монстра – Советского Союза, который готов был пойти на любые преступления ради сохранения контроля над странами региона. Проявлениями этого диктата, его крайними точками – в рамках такого подхода – как раз и стало подавление «венгерского восстания» 1956 года и «Пражской весны» в Чехословакии в 1968-м. Фактически (и у нас в стране в том числе) возобладала точка зрения проигравшей в 1956 году стороны…

Настало время взглянуть на эту историю другими глазами.

Владимир РУДАКОВ, главный редактор журнала «Историк»