«От Елизаветы до Виктории»

В апреле в Третьяковке открывается выставка полотен из лондонской Национальной портретной галереи. Впервые в России будут продемонстрированы портреты людей, которых принято называть «лицами Британии». О выставке «Историку» рассказала доктор искусствоведения, заместитель гендиректора ГТГ по научной работе Татьяна КАРПОВА.

Фото: Наталья Львова

Выставка дает представление о развитии английского портрета в течение огромного промежутка времени – более 300 лет: с конца XVI до начала ХХ века, от эпохи королевы Елизаветы I (1533–1603), с которой переписывался наш Иван Грозный, до прославленной Викторианской эпохи, когда Англией правила королева Виктория (1819–1901)…

Королевы, адмиралы и писатели

– По какому принципу будет построена экспозиция?

– К сожалению, лондонскую Национальную портретную галерею русская публика знает гораздо меньше, чем, например, Британский музей, Национальную галерею и другие музейные собрания Лондона. Поэтому одна из наших главных целей – открыть для отечественного зрителя музей, пока что ему не очень известный. Всего намечено выставить 49 портретов исторических деятелей Великобритании: откроет экспозицию «Портрет Елизаветы I на карте Британии» (так называемый «Портрет из Дичли»), а завершит – портрет знаменитой актрисы Эллен Терри, блиставшей в постановках пьес Шекспира. Экспозиция будет построена по хронологическому принципу с выделением тематических разделов – так, как это организовано в самой Национальной портретной галерее.

– То есть это своеобразная попытка перенестись в Лондон?

– Да, мы хотим максимально сохранить атмосферу галереи. Правда, организация Национальной портретной галереи отчасти имитирует и воспроизводит экспозиционные принципы старого музея: скажем, картины там вывешены в два-три ряда. Мы постараемся этого избежать, так как у нас всего 49 портретов, а не сотни. Но мы сохраним главный принцип всей галереи, в соответствии с которым распределяются портреты, – профессиональный. В лондонской галерее выделена группа портретов исторических государственных деятелей, что позволяет рассказать о том или ином периоде истории Британии, есть группа портретов ученых, писателей, путешественников.

В наших музеях английская школа живописи представлена довольно-таки слабо – в значительно меньшей степени, нежели французская или немецкая. Поэтому любая выставка, посвященная английскому искусству, всегда вызывает интерес у зрителя. На нашей выставке посетители смогут увидеть, с одной стороны, монументальные портреты «в рост» – парадные, очень разные по своим композиционным схемам. С другой стороны, будут представлены и камерные портреты, почти миниатюры, своеобразные живописные зарисовки, как, например, автопортрет художника Уильяма Хогарта за мольбертом в мастерской, портрет Джерома К. Джерома с собакой, Редьярда Киплинга в кабинете. В России такой тип портрета принято называть кабинетным. Кстати, и некоторые наши художники тяготели к нему, в частности Павел Федотов.

– Какие наиболее интересные шедевры из Лондона будут на выставке в Третьяковке?

– Отбирая портреты для нашей экспозиции, мы прежде всего ориентировались на работы крупнейших художников. Мы увидим в Третьяковке картины Томаса Гейнсборо, Джорджа Ромни, Томаса Лоренса, Джона Сарджента, Джорджа Уотса, Антониса Ван Дейка – все это шедевры английской портретной живописи. В то же время нас интересовали портреты примечательных личностей, известных в России: такие работы художников позволят «оживить память» нашей публики, вызвать некоторые ассоциации. Например, в первом разделе выставки помимо портрета Елизаветы I внимание посетителей наверняка привлечет знаменитый портрет Уильяма Шекспира, или «Чандосовский портрет», именуемый так по фамилии одного из прежних владельцев картины. С этого полотна, официально имеющего инвентарный номер один, началась в 1856 году лондонская Национальная портретная галерея. Эта реликвия очень редко покидает родные стены, но Третьяковке, к счастью, пошли навстречу.

– Кого еще из хорошо известных русскому зрителю исторических личностей можно будет увидеть на полотнах в экспозиции?

– Мы старались, чтобы на выставке присутствовали моменты «узнавания», но вместе с тем и постижения нового. Это касается как самих представленных личностей, так и интерпретации их портретистами. Допустим, у нас будет портрет молодого Диккенса. Перед нами – щеголеватый, только-только приобретший славу писатель, и этот образ так не похож на хорошо знакомый нам образ убеленного сединами человека. На другом портрете мы увидим Джерома К. Джерома, известного своей искрометной прозой, – измученного, надломленного неврозами человека с его единственным верным другом, собакой. Представление о Киплинге, которое складывается при чтении его произведений, возможно, тоже не вполне совпадет с запечатленным на портрете обликом: на зрителя с полотна глядит деловитый, несколько суховатый человек. Хочется, чтобы, зная, что Киплинг был разведчиком, мы постарались вспомнить еще некоторые детали его биографии, попытались отделить творчество поэта от его жизни, увидели его в других ипостасях.

Портрет Елизаветы I (Портрет из Дичли). Худ. Маркус Герартс Младший. Около 1592

Конечно, выставка не могла обойтись без портрета адмирала Нельсона – из многих вариантов мы выбрали незаконченный, но зато очень живой портрет. Он показывает мужество и оригинальность этого человека. Не могли мы отказаться и от портрета его возлюбленной – леди Гамильтон. Еще одна значительная тема в рамках нашей экспозиции – английский театр: будут представлены портреты актрис, игравших в пьесах Шекспира и других английских драматургов. Словом, круг личностей, чьи портреты приедут в Москву, получился весьма интересным.

Уильям Шекспир. Приписывается Джону Тейлору. Около 1610

Джером К. Джером. Худ. Соломон Джозеф Соломон. Около 1889

– Можно ли провести параллели между выдающимися английскими художниками и их русскими коллегами, если говорить о судьбах живописцев, их творчестве?

– Да, таких параллелей немало. Приведу одну из них. Выставка «От Елизаветы до Виктории» по времени частично совпадает с выставкой в Третьяковской галерее Федора Рокотова, которого нередко называют «русским Гейнсборо». И в нашей экспозиции будут представлены и автопортрет Гейнсборо, и портрет его друга – музыканта Абеля, выполненный этим художником. Активная авторская позиция к изображению конкретных людей у этих двух портретистов, русского и английского, может создать у не очень внимательного зрителя впечатление однообразия. Но это совсем не так. Просто есть портретисты, которые идут «от модели», а есть те, кто ищет черты некоего идеала человеческой личности в тех, кто им позирует. В этом Гейнсборо и Рокотов, безусловно, очень схожи. Ценим мы их и за тончайшие вибрации, за погружение в мир смутных желаний, не до конца ясных чувств, движений мысли, к которым и русский, и английский художник были так чутки. Интересно, что о Гейнсборо мы гораздо больше знаем, чем о Рокотове. И биографии у них достаточно разные. Но оба портретиста старались вести уединенный образ жизни, сторонились официальной карьеры и светских почестей: Рокотов нашел прибежище в Москве, Гейнсборо долгое время жил в курортном городке Бат, где у него была своя мастерская. Кстати, Гейнсборо мы покажем с неожиданной стороны, сделав акцент не на его знаменитых «портретах-прогулках» с пейзажными фонами в голубой гамме, а на портрете Абеля, написанном в золотисто-коричневых тонах.

Личность или художник?

– Год рождения Третьяковской галереи в Москве и Национальной портретной галереи в Лондоне совпадает с точностью – 1856-й. Можно ли далее проследить сходство двух этих собраний?

– Безусловно, сходство прослеживается весьма отчетливо. Павел Михайлович Третьяков в конце 1860-х годов принял решение дополнить свою коллекцию произведений русских художников собранием портретов выдающихся деятелей русской культуры или, как он это формулировал, «деятелей по художественной части». Илья Репин называл эту галерею «портретами лиц, дорогих нации» или «солью соли русской земли».

– Красивая метафора!

– Да, а вот Третьяков был немного суховат – «неулыба», как о нем говорили. Итак, в конце 1860-х он стал приобретать и заказывать портреты выдающихся деятелей русской культуры. При этом для него важна была иконографическая ценность работы, более всего его интересовали прижизненные портреты и, конечно, художественное качество полотен. Между прочим, он сам принимал активное участие в этом процессе, потому что когда он, например, заказывал посмертные портреты, то помогал художникам искать иконографический материал, гравюры, фотографии, связывался с родственниками, собирал воспоминания о тех или иных людях. Был период в истории Третьяковской галереи, когда портреты «лиц, дорогих нации» висели на первом и втором этажах и образовывали своего рода портретный «иконостас».

Горацио Нельсон. Худ. Уильям Бичи. 1800

– То есть была галерея в галерее?

– Да, обособленная часть, национальная портретная галерея внутри национальной галереи русской живописи. А в начале 1880-х годов эти портреты были развешаны «по мастерам», и в результате портретная галерея растворилась в экспозиции. Это же положение сохраняется и сегодня.

– Почему же было принято такое решение? Это произошло уже после смерти Павла Михайловича?

– Нет, еще при жизни основателя галереи. Он производил различные «перевески» в своей галерее, у него не раз менялись принципы экспонирования, так как это было «живое» дело. Какое-то время были у Третьякова и тематические залы, например зал, посвященный теме раскола русской церкви. Там находилась не только знаменитая суриковская «Боярыня Морозова», но и полотно Василия Перова «Никита Пустосвят. Спор о вере», и картина Сергея Милорадовича «Черный собор. Восстание Соловецкого монастыря против новопечатных книг в 1666 году». Таким образом, в галерее существовали одновременно и тематические, и портретные, и монографические залы. Уже ближе к 1880-м годам Третьякову показалось более интересным сфокусироваться на творческих личностях, на манере каждого художника, на максимально полной репрезентации трудов одного мастера внутри экспозиции. Поэтому портретная галерея «лиц, дорогих нации» растворилась.

Леди Гамильтон. Худ. Джордж Ромни. Около 1785

– Тем не менее доля портрета остается значительной в собрании Третьякова?

– Именно так, портретная галерея была в дальнейшем существенно умножена, а сама ее идея впоследствии развивалась уже Советом Третьяковской галереи и потом, в ХХ веке, коллективом музея. И сегодня мы стараемся приобретать портреты и автопортреты художников (то, к чему стремился Павел Михайлович) и сразу вводить их в экспозицию. Когда встает вопрос о покупке того или иного портрета, то мы, как и Третьяков, учитываем оба фактора – художественную и иконографическую ценность портрета (несмотря на то что мы – художественный музей, а не исторический). Так что этот «портретный» проект Третьякова продолжается и в настоящее время в рамках собирательской деятельности галереи.

Возвращаясь к вопросу о сходстве собраний, надо отметить, что при создании лондонской Национальной портретной галереи использовались те же два принципа, что и у Третьякова. Это снова иконографическая ценность портретного изображения и качество живописного портрета. Но, как мне кажется, у лондонцев историческая, иконографическая ценность стоит все же на первом месте, и все этикетки, вся документация Национальной портретной галереи идут «от личности», а имя художника играет уже второстепенную роль.

– А у Третьякова, получается, было наоборот? В этом принципиальное различие собраний?

– Да, именно наоборот. Кроме того, портреты галереи в Лондоне отражают различные слои английского общества, охватывая период с XVI века до наших дней. Тут есть, разумеется, короли: памятуя о том, что Великобритания является монархией, мы и назвали нашу выставку «От Елизаветы до Виктории». Зеркального повторения этой ситуации в Третьяковской галерее изначально не было, так как Павел Михайлович не приобретал портреты военачальников и царей (хотя они у нас есть: попали из различных собраний в основном после смерти Третьякова), коллекционер на этом не фокусировался, сознательно дистанцировался от портретов генералов и государственных чиновников.

В лондонской Национальной портретной галерее принципиально иной подход: в ней присутствуют портреты всех королей и королев, крупных государственных деятелей, военачальников, путешественников, ученых, писателей, композиторов. То есть частично мы с ними совпадаем, а частично – нет. Надо сказать, что выбор Третьякова и пристрастие русских портретистов к изображению творческих личностей, интеллигенции в конце XIX века встречали критику в русском обществе. Василий Розанов, в частности, писал: «Мы так избалованы книгами, нет – так завалены книгами, что даже не помним полководцев… Но ведь это же односторонность и вранье».

Чарльз Диккенс. Худ. Дэниел Маклайз. 1839

На очереди – ХХ век

– Кого можно назвать английским Третьяковым?

– Одним из идеологов создания лондонской Национальной портретной галереи был известный британский писатель шотландского происхождения, философ и историк Томас Карлейль. Его книга «Герои и героическое в истории» легла в основу концепции галереи. Он говорил, что хороший портрет стоит дюжины биографий, что портрет исторической личности – это та зажженная свечка, с помощью которой мы можем проникнуть в мир личности исторического деятеля и в мир истории. Между прочим, Томас Карлейль до революции пользовался большой популярностью в России, его сочинение было переведено на русский язык вскоре после первой публикации. Предполагаю, что читал его и Третьяков.

– Они не были лично знакомы?

– Нет. Павел Михайлович не знал иностранных языков, однако в Великобритании бывал очень часто – по торговым делам. Судя по всему, Национальную портретную галерею он видел, во всяком случае знал о ее существовании, так как в 1860-х годах неоднократно бывал в Лондоне, Манчестере и других английских городах. Возможно, что опыт лондонских галерейщиков был ему известен, на него он тоже опирался, решив создать портретную галерею в рамках своего собрания.

Интересно, что вокруг Национальной портретной галереи, когда она образовывалась в Лондоне, было очень много споров. Отцы-основатели музея с самого начала отказались от французского опыта, заявив, что в их галерее будут представлены не только безусловные «иконы» британской истории и культуры, но и портреты людей, сделавших что-либо заметное в общественной жизни. Поэтому собрание портретов Национальной галереи в Лондоне достаточно разнообразно, и меня всегда удивляло, каких героев можно встретить в экспозиции. Например, нашли здесь место различные авантюристы. Также в экспозиции представлен портрет Китти Фишер – известной куртизанки, большой модницы и первой красавицы своего времени.

– Этот портрет смогут увидеть посетители выставки в Москве?

– Да, нам показалось интересным отразить такой подход и тем самым лучше раскрыть для российской публики своеобразие лондонского музея. А вот Павел Михайлович говорил, что он приобретает для своей галереи все самое важное, ценное в русском искусстве, исключая неприличное, так что он не купил бы портрет Китти Фишер. Примерно так же, как уклонился Третьяков от приобретения знаменитой картины Ивана Крамского «Неизвестная»: он, безусловно, видел ее на передвижной выставке, но не купил. Она попала в Третьяковскую галерею позже, из собрания сахарозаводчика Павла Харитоненко.

– Того самого, в чьем доме сегодня располагается резиденция посла Великобритании!

– Да, совершенно верно. У меня даже есть специальная экскурсия для британского дипломатического корпуса, в рамках которой я показываю в нашем музее те произведения, которые ранее находились в коллекции Харитоненко, в его доме на Софийской набережной, а теперь украшают стены Третьяковской галереи.

– Предполагается ли дальнейшее сотрудничество Третьяковской галереи с музеями Великобритании и в какой форме?

– Готовя эту выставку, мы сознательно вынесли за скобки ХХ век, хотя и наш музей, и лондонская Национальная портретная галерея обладают весьма интересными собраниями портретов ХХ столетия, причем это не только живописные, скульптурные и графические портреты, но и фотографии. Это отдельная страница в обеих галереях. Безусловно, нас очень увлекло начавшееся сотрудничество, и мы хотим его продолжить и развивать. Мы были бы рады показать в Лондоне русский портрет ХХ века, а в Москве иметь возможность представить английский портрет того же времени. Поначалу у нас была идея сейчас сделать выставку под названием «От Елизаветы до Елизаветы», но потом мы все же решили «продлить удовольствие» на будущее.

Кроме того, лондонская галерея активно стимулирует развитие портретной живописи в Британии, приобретая самые разные портреты, подчас экстравагантные по форме, из самых разных материалов. Традиционно не забывают и о королевской семье: в собрании уже есть портрет Кейт Миддлтон. Возможно, и его в будущем мы сможем увидеть – на новой выставке.

Беседовал Никита Брусиловский

Выставка «От Елизаветы до Виктории: английский портрет из собрания Национальной портретной галереи, Лондон»С 23 апреля по 24 июля 2016 года

Адрес: Лаврушинский переулок, д. 12 (Инженерный корпус)

Режим работы: вторник, среда, воскресенье – с 10:00 до 18:00 (кассы и вход на экспозицию до 17:00); четверг, пятница, суббота – с 10:00 до 21:00 (кассы и вход на экспозицию до 20:00); понедельник – выходной