Генеральный конструктор государственной безопасности

В полночь 8 июля 1937 года с обстрела японскими войсками моста Лугоу на юго-западной окраине Пекина началась Вторая мировая война. Ось Берлин — Токио была направлена против Советского Союза, о чём говорил «антикоминтерновский пакт» 1936 года. Готовясь к отражению внешней агрессии, советское руководство вынуждено было принять меры против внутренних врагов, включая раскулаченных, заговорщиков, уголовников и других противников Советской власти, ослаблявших страну изнутри и способных поднять восстание. На основании решения Политбюро ЦК ВКП(б) и приказа НКВД № 00447 от 30 июля 1937 года началась операция по их репрессированию. Следует отметить, что проведение операции сопровождалось такими внешними факторами, как наступление фашистов в Испании при поддержке «пятой колонны» и марш японской армии от Шанхая до Нанкина в декабре 1937 года, в ходе которого было уничтожено около полумиллиона китайских жителей, причём невероятно жестоким образом. Всё это не могло не нагнетать беспокойство внутри Советского Союза. Более того, измена и предательство обнаружились в самих органах, призванных бороться с контрреволюцией. Стало ясно, что требуется широкая реформа органов госбезопасности. 17 ноября 1938 года вышло совместное Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», которое прекращало политику репрессий. 25 ноября 1938 года наркомом внутренних дел был назначен Лаврентий Павлович Берия, который в кратчайшие сроки провёл «чистку» в НКВД, в ходе которой органы покинули более 7 тыс. сотрудников (около 22% от общего числа). В течение 1939 года подверглись аресту 1364 сотрудника НКВД, включая почти всё руководство республиканского и районного уровней. В своих недавно рассекреченных воспоминаниях Павел Фитин пишет: «В октябре 1938 года я пришел на работу в Иностранный отдел оперативным уполномоченным отделения по разработке троцкистов и "правых" за кордоном, однако вскоре меня назначили начальником этого отделения. В январе 1939 года я стал заместителем начальника 5-го отдела, а в мае 1939 года возглавил 5-й отдел НКВД. На посту начальника внешней разведки находился до середины 1946 года».

Таким образом, Лаврентий Берия в условиях приближающейся войны совершил настоящую кадровую революцию. При этом он не просто обновил кадры — он выдвинул на руководящие посты принципиально новую когорту людей. Руководителем внешней разведки назначили выходца из тюменской глубинки, крестьянского сына, выпускника Тимирязевской сельхозакадемии 30-летнего Павла Фитина, человека «от сохи», которому вскоре предстояло вооружить Советский Союз атомной бомбой. Его заместителями становятся Павел Судоплатов (во время войны начальник Особой группы и 4-го Управления НКВД) и Виктор Лягин, начальник научно-технической разведки, однокашник Павла Фитина по школе НКВД, которую они окончили в августе 1938 года.

Кадровые реформы, начатые Берия, коснулись и других подразделений: везде «вычищались» старые коминтерновские кадры, работавшие на «мировую революцию» и троцкизм. Недаром на Третьем Московском процессе Николай Бухарин заявил: «Голая логика борьбы сопровождалась перерождением идей, перерождением психологии, перерождением нас самих, перерождением людей. Исторические примеры таких перерождений известны. Стоит назвать имена Бриана, Муссолини и т.д. И у нас было перерождение, которое привело нас в лагерь, очень близкий по своим установкам, по своеобразию к кулацкому преторианскому фашизму».

Реформированию подверглись все службы. Начальником контрразведки Берия назначил уроженца Санкт-Петербурга Петра Федотова. С 1 ноября 1938 года Федотов — заместитель начальника 2-го (секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД СССР. Именно он вызвал из Свердловска и принял на работу в качестве особо засекреченного спецагента Николая Кузнецова. 4 сентября 1939 года Федотов становится начальником 2-го, а 29 сентября 1940 года по совместительству и 3-го (контрразведывательного) отделов ГУГБ НКВД СССР. Он поручает Кузнецову под видом этнического немца Рудольфа Шмидта вербовку немецких и словацких дипломатов, владеющих информацией о подготовке Германии к войне. На основании этой информации начальник 1-го (немецкого) отделения 3-го отдела Василий Рясной проводит спецоперации по проникновению в посольства и атташаты Германии и Словакии, вскрытию сейфов, фотографированию находящихся в них документов и установке подслушивающих устройств (это был первый опыт такого рода в СССР).

Следует напомнить, что именно Берия заметил и выдвинул на руководящую должность будущего легендарного начальника Главного управления контрразведки «СМЕРШ» коренного москвича Виктора Абакумова. 5 декабря 1938 года Абакумова назначили начальником Управления НКВД по Ростовской области, а 25 февраля 1941 года — заместителем наркома внутренних дел. Ему было 32 года.

Таким образом, Лаврентию Павловичу перед войной удалось расставить на ключевые посты молодых, исключительно толковых руководителей — «патриотов», как бы сказали сейчас, лично преданных Иосифу Сталину и взятому им курсу на построение сильного единого государства. Времена Коминтерна, ИНО и «мировой революции» уходили в прошлое, а вместе с ними и скомпрометировавшие себя многочисленными предательствами и провалами старые кадры. Мы не знаем, как бы они проявили себя в ходе войны, особенно на оккупированной территории. Зато мы знаем, что выбор Берия полностью себя оправдал. Покажем это ниже на примере Особой группы при наркоме внутренних дел Берия, преобразованной приказом НКВД № 00145 от 18 января 1942 года в 4-е Управление НКВД СССР.

В задачи этих подразделений, во главе которых бессменно находился старший майор госбезопасности, в последующем генерал-лейтенант Павел Судоплатов, входила не только заброска отрядов специального назначения за линию фронта с целью разведки, проведения диверсий и организации партизанского движения, но и создание в крупных городах, попадающих в зону оккупации, нелегальных чекистских резидентур. Среди них наиболее известными являются резидентура в Ровно (руководитель Николай Кузнецов), Киеве (Иван Кудря), Николаеве (Виктор Лягин) и Одессе (Владимир Молодцов).

Николая Кузнецова, свободно владевшего немецким языком, в ходе специальной подготовки поместили в лагерь для немецких военнопленных в Красногорске, где он осваивал порядки, быт и нравы немецкой армии. 24 августа 1942 года его направляют в составе отряда специального назначения «Победители» в район Ровно, где находился рейхскомиссариат Украина. С 18 октября 1942 года Кузнецов под именем обер-лейтенанта Пауля Зиберта, обладателя Железного креста двух степеней и Золотого знака отличия за ранения, общается с офицерами вермахта и немецких спецслужб, высшими чиновниками оккупационных властей, в том числе с рейхскомиссаром Украины Эрихом Кохом, передавая полученные сведения в партизанский отряд. Именно от него поступила первая информация о предстоящем летом 1943 года немецком наступлении под Курском.

Помощницами Кузнецова в Ровно были две необычайно яркие красивые женщины — сёстры Лидия Лисовская и Майя Микота. Первая из них содержала казино для немецких офицеров, а вторая по заданию Центра стала агентом гестапо (кодовое имя «17») и познакомила Кузнецова с Ульрихом фон Ортелем, штурмбаннфюрером СС и представителем внешней разведки СД в Ровно. В одном из разговоров фон Ортель сообщил, что ему оказана большая честь участвовать в «грандиозном деле, которое всколыхнет весь мир», и обещал привезти Майе персидский ковёр... Полученная от Николая Кузнецова информация позволила группе Геворка Вартаняна «Лёгкая кавалерия» разрушить планы немецких спецслужб по ликвидации Иосифа Сталина, Теодора Рузвельта и Уинстона Черчилля во время Тегеранской конференции.

Осенью 1943 года Кузнецов организовал несколько покушений на Пауля Даргеля, постоянного заместителя Эриха Коха. 20 сентября Кузнецов по ошибке вместо Даргеля убил заместителя Эриха Коха по финансам Ганса Геля и его секретаря Адольфа Винтера. 30 сентября он попытался убить Даргеля противотанковой гранатой. Даргель получил тяжёлые ранения и потерял обе ноги. После этого было организовано похищение командира 740-го карательного соединения «восточных батальонов» генерал-майора Макса фон Ильгена вместе с Паулем Гранау — шофёром Эриха Коха. 16 ноября 1943 года Кузнецов застрелил главу юридического отдела рейхскомиссариата Украина оберфюрера СА Альфреда Функа. В январе 1944 года во Львове Кузнецов уничтожил шефа правительства Галиции Отто Бауэра и начальника канцелярии правительства генерал-губернаторства доктора Генриха Шнайдера. 9 марта 1944 года, пробираясь к линии фронта, группа Кузнецова наткнулась на украинских националистов УПА. В ходе завязавшейся перестрелки его товарищи Ян Каминский и Иван Белов были убиты, а Николай Кузнецов подорвал себя гранатой.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года за исключительное мужество и храбрость при выполнении заданий командования Николая Кузнецова посмертно удостоили звания Героя Советского Союза.

19 сентября 1941 года немцы вошли в Киев и стали занимать опустевшие здания на Крещатике. Комендатура облюбовала себе дом на углу Крещатика и улицы Прорезной, где на первом этаже был известный магазин «Детский мир». Немецкий штаб занял огромную гостиницу «Континенталь». Дом врача превратился в Дом немецких офицеров. На следующий день объявили приказ немецкого военного коменданта о сдаче оружия и радиоприёмников. 24 сентября в магазин «Детский мир», где устроили склад, вошёл коренастый мужчина лет сорока, аккуратно поставил свой приёмник подальше от входа и ушёл. А когда наступил комендантский час, в складе раздался взрыв. За ним второй, ещё более мощный удар потряс воздух. Это сдетонировала взрывчатка, хранившаяся в соседнем здании. Здание взлетело на воздух. Под обломками погибли сотни немецких офицеров, работников комендатуры и гестапо. Сам комендант Киева, подписавший приказ, вылетел в окно.

Эту успешную акцию провела группа «Максима». Никто бы и не подумал, что за внешне добродушным, всегда улыбающимся лицом сына репрессированного священника, прекрасно говорившего по-украински, скрывается хладнокровный отважный разведчик, руководитель нелегальной резидентуры НКВД в Киеве, лейтенант госбезопасности Иван Кудря.

Взрывы продолжались в самых разных частях Крещатика, и в этой системе ничего нельзя было понять. Взлетел на воздух цирк, и его искорёженный купол взрывной волной перекинуло через улицу. Над центром города образовался огромный огненный смерч. Немцы метались, как в мышеловке. Они оцепили центр и откуда-то самолётом срочно доставили длинные шланги, протянули их от самого Днепра через Пионерский парк и стали качать воду мощными насосами. Однако вода до Крещатика не дошла — среди зарослей парка шланги кто-то перерезал… Как свидетельствует в своём документальном романе «Бабий Яр» Анатолий Кузнецов, по ночам город был залит красным светом, и это зарево можно было видеть за сотни километров. Гитлер оказался потрясён настолько, что отказался от идеи взятия Ленинграда, который «может быть заминирован, поэтому вводить туда войска нельзя…» В результате основные силы группы армий «Север» оказались прикованными к городу на Неве и не смогли быть своевременно переброшены под Москву. 5 декабря Красная армия перешла в контрнаступление под Москвой, нанеся первое серьёзное поражение немцам в ходе Второй мировой войны. И в этом немалая заслуга резидентуры «Максима».

Большую помощь «Максиму» оказала Мария Груздова — по легенде, жена Кудри. Задействовав все свои связи, она стала домоуправительницей на улице Кузнечной, 4/6, где обосновался вербовочный пункт абвера. Руководил им майор Антон Майер-Мильчевский, опытный разведчик. Его люди отбирали агентуру в основном из украинских полицаев, военнопленных, красноармейцев-дезертиров и националистов. Окна домоуправления выходили как раз на окна конспиративной квартиры Майера. На правах мужа Иван Кудря часто заходил в здание на Кузнечной и вскоре стал располагать данными о многих его посетителях, которые он записывал в тетрадку. Когда 6 ноября 1943 года немцы в панике покидали Киев, они не успели вывезти архивы гестапо. В одном из его помещений обнаружили тетрадку, хранящуюся сейчас в архивном деле Ивана Кудри. Это была обычная школьная тетрадь в линейку в серо-голубой обложке. Твёрдым и аккуратным почерком на её третьей странице написано: «Завербованы и переброшены в СССР немцами» — и дальше 87 фамилий, имён, отчеств и адресов предателей и шпионов. Никто из них не ушёл от возмездия. Самого же Кудрю выдала гестапо заведующая лабораторией в больнице на Трёхсвятительской улице Наталья Грюнвальд. После трёх месяцев жестоких пыток его расстреляли. Место его захоронения неизвестно.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года капитану Ивану Кудре посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.

В оккупированном Николаеве действовал уроженец города Сельцо на Брянщине Виктор Лягин, выпускник Ленинградского политеха. Он был спортсменом, обладал яркой внешностью и ещё в детстве с помощью своей мамы, имевшей дворянские корни, выучил немецкий и английский языки. В 1938 году его направили на работу в НКВД, и с июля 1939 года он находился в командировке в США. Вернувшись в Москву 15 июня 1941 года и став к тому времени заместителем начальника внешней разведки НКВД по научно-технической линии, он попросился на фронт, но получил ответ Берия: «Твоя война будет другой». Поскольку в США Лягин, прекрасный инженер, занимался американскими программами строительства авианосцев, Судоплатов поручает ему подготовку разведывательно-диверсионной группы для засылки в Николаев. Хотя в последний момент её руководитель отказывается от задания. Тогда Лягин идёт к Берия и предлагает себя, мотивируя это тем, что руководитель резидентуры в Николаеве — главном черноморском судостроительном центре — должен иметь инженерную подготовку и разбираться в вопросах судостроения. «Будет очень трудно, — сказал Берия. — Гарантии остаться живым нет». «Понимаю», — ответил Лягин. «Задание получите завтра».

До места Лягин добирался на попутках и пароходом. В кармане у него лежали документы на имя инженера-судостроителя Виктора Корнева. В Николаев он прибыл за десять дней до того, как 17 августа 1941 года туда вошли немцы, и остановился на улице Черноморская на квартире у Эмилии Дуккарт, убеждённой коммунистки, немки, среди родственников которой был даже барон. Её дочь Магда, пианистка и красавица, стала гражданской женой Корнева. А когда в город входили немцы, он попросил открыть окна и приказал Магде играть музыку Рихарда Вагнера. Это сразу привлекло внимание немецких офицеров, они зашли в дом, где случайно нашлось шампанское. Подняли бокалы за победу германского оружия, за барона. С тех пор в доме Дуккартов, которым немцы вернули всё конфискованное Советами имущество, часто бывали немецкие генералы, сотрудники гестапо, и даже сам адмирал Карл фон Бодеккер — шеф всего германского судостроения в Причерноморье. Вскоре Магда начинает работать у Бодеккера переводчицей и способствует тому, чтобы её муж, инженер Корнев, стал его советником. «Корнев — это клад, — говорил фон Бодеккер. — Пусть он не чистокровный немец, но он все-таки немец, у другого народа не может быть такого талантливого представителя… В Николаеве Корнев — самый эрудированный специалист-кораблестроитель»… В итоге благодаря действиям Корнева и его резидентуры «Центр» германская судостроительная программа на Чёрном море фактически была сорвана.

Костяк резидентуры «Николаевский центр» составили выпускники ленинградской школы наружного наблюдения НКВД — девять человек, причём все украинцы. Их направили в Николаев в составе разведывательно-диверсионной группы «Маршрутники» под видом студентов, находившихся там на практике и не успевших уехать. Помимо сбора разведывательной информации группа готовила и осуществляла диверсии. 10 марта 1942 года взлетел на воздух вместе с ангарами и самолётами Ингульский аэродром. Затем взорвалось нефтехранилище, опрокинулся и затонул плавучий корабельный док.

Вскоре немецкие пеленгаторы начали перехватывать радиограммы с подписью КЭН — это был оперативный псевдоним Лягина. Им каким-то образом удалось выйти на радиста группы Бориса Молчанова, но тот подорвал себя связкой противотанковых гранат. Однако беда пришла с другой стороны. Ей оказалась соседка и подруга тёщи Корнева Эмилии Иосифовны — врач туберкулёзной больницы Мария Любченко. Она вспомнила, что Корнев появился только накануне оккупации и лишь позднее стал мужем Магды. Она сообщила о своих догадках в гестапо. Корнева арестовали прямо на улице, по пути домой. Пытки были страшными. Однако отважный разведчик молчал. 17 июля 1943 года следствие по его делу решено было прекратить. «Сегодня вас расстреляют», — сказал ему Ролинг на последнем допросе, глядя на кровавую маску, в которую палачи превратили красивое лицо Лягина. И вдруг тот заговорил: «Лучше повесьте на площади, как вешали всех, кто до конца боролся против фашизма». Ролинг даже подпрыгнул от неожиданности: «Скажи, КЭН — ты?! И я помогу тебе!». Но больше ничего не услышал…

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года за образцовое выполнение специальных заданий командования в тылу противника и проявленные при этом отвагу и героизм Виктору Лягину посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.

Владимир Молодцов, уроженец села Сасово Тамбовской (ныне Рязанской) области, с июля 1940 года был заместителем, а с 1 марта 1941 года — начальником 2-го отделения 7-го отдела 1-го Управления (внешняя разведка) НКВД СССР. Он прибыл в Одессу 20 июля 1941 года из Москвы для организации партизанских баз, а также для руководства разведывательно-диверсионной работой из Одесских катакомб (операция «Форт») под псевдонимом Павел Бадаев (оперативное имя Кир).

13 августа Одесса оказалась полностью блокированной с суши. 16 октября, после того как советские войска эвакуировали в Крым, в город вошли румыны. И уже через неделю, 22 октября, с помощью радиофугаса взорвалась румынская комендатура во время проводившегося там совещания, в результате чего было уничтожено два генерала, в том числе комендант одесского гарнизона Ион Глогожану и 147 офицеров. 17 ноября взорвался спецпоезд, в котором в Одессу ехала новая администрация, в результате чего оказались уничтожены свыше 250 офицеров и чиновников. Партизаны разрушали линии связи, железнодорожные рельсы, минировали дороги, совершали диверсии в порту, взорвали дамбу Хаджибейского лимана. Авиация Красной армии не раз наносила бомбовые удары по целям, координаты которых в Центр передала группа Молодцова.

9 февраля 1942 года в результате предательства Антона Федоровича (псевдоним Бойко) на явочной квартире в городе были схвачены Владимир Молодцов, руководитель «летучего отряда» Яков Гордиенко и связные Тамара Межигурская и Тамара Шестакова. В тюрьме сигуранцы их подвергли изощрённым пыткам, включая электрический стул, однако тщетно. И лишь 29 мая 1942 года, когда им зачитали смертный приговор и предложили подать просьбу о помиловании, Молодцов заговорил: «Мы на своей земле помилования у врагов не просим!».

12 июля 1942 года Владимира Молодцова расстреляли. Место его захоронения неизвестно. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года капитану государственной безопасности Владимиру Молодцову посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.

Всего в составе 4-го Управления НКВД СССР звания Героя Советского Союза удостоились 25 человек и ещё двое — звания Героя России. Генерал-лейтенант Павел Судоплатов и его заместитель, генерал-майор Наум Эйтингон были награждены высшими полководческими наградами — орденами Суворова II степени. Мундир начальника ГУКР «СМЕРШ» генерал-полковника Виктора Абакумова украсили ордена Суворова I и II степеней и орден Кутузова I степени.

Про участников проекта «Энормоз» по добыванию американских атомных секретов силами 1-го Управления НКВД СССР под руководством генерал-лейтенанта Павла Фитина вспомнили только в 1990-е годы, удостоив ряд его участников звания Героя России. Хотя лучшая им награда — первая советская атомная бомба, испытанная на полигоне в Семипалатинске 29 августа 1949 года.

Многих из упомянутых выше людей незаслуженно репрессировали в хрущёвские времена. До сегодняшнего дня оклеветано и искажено пропагандой имя того, кому мы обязаны всеми успехами органов госбезопасности в годы войны и после неё, кто создавал и укреплял чекистские кадры, а в последующем курировал органы на посту заместителя председателя Совета народных комиссаров СССР и заместителя председателя Государственного комитета обороны СССР. Речь идёт о генеральном комиссаре государственной безопасности Лаврентии Берия. Такое отношение к своему прошлому недостойно великого народа.