Человек и автомат

Однажды на Сахалине заблудился молодой солдат, совсем «салажонок». Его долго искали, нашли только вертолётчики. Командир экипажа поинтересовался: «Ты был один?» На что солдат ответил: «Как это — один? Вдвоём были». Экипаж хотел приступить к поискам второго военнослужащего, и только тут до солдата дошло. Он бросился объяснять, что второго искать не надо. Второй вот он — автомат Калашникова!

Различные модификации автомата Калашникова сегодня состоят на вооружении армий и спецподразделений 106 стран мира. Популярность этого автомата объясняется простотой конструкции, удобством эксплуатации и высочайшей надёжностью. Он может использоваться при любой температуре — от морозов Крайнего Севера до экваториальной жары. Ему всё нипочём: даже если в корпус попадают мелкий песок, вода или грязь, из автомата всё равно можно вести огонь.

У создателя легендарного оружия не было ни полного среднего, ни высшего образования, однако в 1971 году по совокупности исследовательско-конструкторских работ и изобретений Михаилу Калашникову присвоили учёную степень «Доктор технических наук».

Михаил Тимофеевич свято верил: «Должно быть непременное стремление к решению сверхзадач. И тогда человеку могут покориться в творческом поиске такие вершины, о которых и подумать когда-то было страшно».

За свою долгую жизнь алтайский самородок создал более 150 образцов боевого и спортивно-охотничьего стрелкового оружия.  Всегда следуя святому правилу — советоваться с теми, кто выходит на огневой рубеж с созданным им оружием. Многие отзывы об оружии системы Калашникова становились основой для доработки автоматов и пулемётов.

Несостоявшийся поэт

А ведь будущему оружейнику в родном алтайском селе Курья прочили судьбу поэта. В своих «Записках конструктора-оружейника» Михаил Тимофеевич вспоминал: «Стихи я начал писать в третьем классе. Сочинял пьесы. Их ставили в школе. Блокнот и карандаш стали моими постоянными спутниками. Я с ними не расставался и ночью. Нередко, проснувшись, доставал их из-под подушки и записывал в темноте рифмованные строки, которые зачастую не мог расшифровать днём».

Впрочем, мастерить Миша любил не меньше, чем писать: «Строил из дерева домики, от которых катились тележки к ветряным мельницам. Познавал изменения форм, следил за прикосновением плоскостей, улавливал переходы кривизны, соотносил динамику отдельных частей и предугадывал кинематику целого. Конечно, ни одного из этих терминов я тогда не знал, но сами понятия уже жили во мне интуитивно».

Его отец Тимофей Александрович окончил два класса церковно-приходской школы; мать Александра Фроловна знала грамоту плохо. Однако они всячески поощряли стремление детей к учению и книгам.

Михаилу только в семнадцать лет довелось увидеть настоящий паровоз, но в школе он успел замахнуться на «вечный» двигатель. Свои конструкторские таланты Калашников начал проявлять уже в армии. Там он разработал счётчик моторесурса танка. Вещь очень нужную. И получил достойную награду — часы от самого Георгия Жукова.

Нет худа без добра

Когда началась Великая Отечественная, Михаил Калашников стал танкистом. Однако воевать ему пришлось недолго.

«В начале октября 1941 года под Брянском я был тяжело ранен и контужен. Случилось это в одной из многочисленных контратак, когда наша рота, заходя во фланг противнику, нарвалась на вражескую артиллерийскую батарею. Первым загорелся танк командира роты. Потом вдруг гулкое эхо ударило мне в уши, на мгновение в глазах вспыхнул необычайно яркий свет...

Сколько находился без сознания, не знаю. Наверное, довольно продолжительное время, потому что очнулся, когда рота уже вышла из боя. Кто-то пытался расстегнуть на мне комбинезон. Левое плечо, рука казались чужими. Как сквозь сон, услышал:

— Чудом уцелел парень».

С занятой фашистами территории выходили неделю… Михаил изрядно запустил рану, потому лечение в госпитале в Ельце затянулось. Но эта беда обернулась благом — она предоставила молодому человеку время на раздумья. Именно там — на больничной койке — Калашников загорается идеей создать оружие, которое помогло бы приблизить желаемую победу: «Ночью, во сне, нередко чудились автоматные очереди, и я просыпался. В палате была тишина, прерываемая лишь стонами раненых. Лежал с открытыми глазами и думал: почему у нас в армии так мало автоматического оружия, лёгкого, скорострельного, безотказного?»

 И Михаил стал размышлять над проектом: «Я заболел по-настоящему идеей создания автоматического оружия, загорелся ею. Мысль о создании своего образца преследовала меня неотвязно». Знаний не хватало, однако в госпитале была неплохая библиотека. Михаил читал, сопоставлял, анализировал, чертил и переделывал чертежи, пересиливая себя — несмотря на ноющую, тяжёлую боль, наполнявшую плечо и всё тело.

Рана заживала медленно. Потому доктора приняли решение отправить Калашникова на несколько месяцев в отпуск по ранению. Это решение казалось ему обидным, но врачи остались неумолимы. Получив отпускной билет, Михаил собрал свои немудрёные солдатские пожитки, бережно завернул в газету заветную тетрадку с чертежами и формулами...

 «Провожая меня, лейтенант-десантник прошёл вместе со мной до конца коридора на костылях.

— Да ты не горюй, Миша, что на фронт не отпустили. Ещё навоюешься. А сейчас родных повидаешь, да и чертежи свои проверишь в работе. Может, действительно чего ещё изобретёшь, и мы с твоим оружием в руках будем бить ненавистных фашистов. Помни нашу фронтовую заповедь: побеждает тот, кто меньше себя жалеет да действует с умом. Так что не жалей себя в этом деле и с умом всё делай...»

Слова соседа по палате оказались пророческими.

Судьба помогает смелым

До родной Курьи Калашников не доехал. Он сошёл с поезда на станции Матай, в депо, где начинался его рабочий путь. И сразу направился к начальнику с дерзкой просьбой: оказать незамедлительную помощь в создании макетного образца задуманного в госпитале пистолета-пулемёта.

По меркам военного времени за одну только эту просьбу он мог угодить куда следует. Однако Михаилу повезло: его однофамилец оказался человеком понимающим. Рабочие депо с энтузиазмом откликнулись на просьбу помочь солдату-отпускнику в создании оружия. Многие из них готовы были трудиться и ночью. Разработкой рабочих чертежей занялись женщины из технического бюро. Они не имели ни малейшего представления о конструкциях оружия, но делали всё возможное, чтобы чертежи появлялись. И вот наконец свершилось: «Прошло три месяца упорной работы. Кажется, мы добились невозможного. Наш первый опытный образец пистолета-пулемёта лежал на промасленном верстаке». 

Однако доработанный образец пистолета-пулемёта Калашникова на вооружение принят не был. Такая же участь постигла и следующую его разработку — ручной пулемёт. Самозарядный карабин также не пошёл дальше опытного образца. Но Калашников не сдался: все интересные идеи, заложенные в нём, он решил перенести в оружие, проектированием которого в ту пору занимались уже несколько конструкторов. Автомат, создаваемый под новый патрон образца 1943 года.

Конкуренты были весьма серьёзные. «Не утаю, закрадывалась мысль: "С кем ты взялся соревноваться? Жди, что первым покинешь полигон". И тут же приходило спасительное: "Не боги горшки обжигают. И ты можешь победить в конкурсе"».

Во время работы над проектом автомата в жизнь молодого конструктора неожиданно вошла хрупкая девушка Катя, позже ставшая Екатериной Викторовной Калашниковой. Она работала чертёжницей, и Михаилу не раз приходилось обращаться к ней за помощью.

Наконец, проект был готов. Причём один из испытателей предложил подписать его нетривиально — Михтим. Так Калашникова иногда называли офицеры на полигоне, сокращая имя и отчество. На том и порешили. Но из-за этой вольности ответа пришлось ждать долго.

«И вдруг в один из дней, когда я уже практически потерял надежду на положительный ответ, в дверь моей комнаты постучались. Послышался голос Кати:

— Можно? Михаил Тимофеевич, сотрудники нашего конструкторского бюро поручили мне поздравить вас с утверждением проекта вашей "стрелялки".

Я, признаться, растерялся, молча смотрел на Катю и ни слова не говорил. Она так и вышла из комнаты, а я всё стоял и молчал.

Поверил лишь тогда, когда меня вызвали в штаб и сообщили, что проект утверждён и теперь его надо воплощать в металл».

Испытания выявили недостатки автомата. И у Михаила Калашникова с молодым конструктором Александром Зайцевым втайне от руководства созрел дерзкий замысел: маскируясь доработками, сделать капитальную перекомпоновку всего автомата. «Мы шли, конечно, на известный риск: условиями конкурса перекомпоновка не предусматривалась. Но она значительно упрощала устройство оружия, повышала надёжность его в работе в самых тяжёлых условиях. Так что игра стоила свеч».

Они сутками сидели у чертёжной доски, разрабатывая новые детали, торчали в цехе, воплощая задуманное в металл. Спали урывками.

«Опытные механики-сборщики сразу определили, что новые детали гораздо проще, технологичнее и надёжнее прежних. Не побоюсь сказать: то, что мы делали, было настоящим прорывом вперёд по технической мысли, по новаторским подходам. Мы, по существу, ломали устоявшиеся представления о конструкции оружия, ломали те стереотипы, которые были заложены даже в условиях конкурса». Риск оправдался. Комиссия постановила: «Рекомендовать 7,62-мм автомат конструкции старшего сержанта Калашникова для принятия на вооружение». Для создания нового вида стрелкового оружия, которое завоевало себе место под солнцем на десятилетия вперёд, понадобилось немногим больше двух лет.

До сер. 1950-х автомат АК носили только в чехлах: оружие считалось секретным. Категорически запрещалось давать его снимки в открытой печати, раскрывать тактико-технические характеристики.

Живая легенда

Калашников был вдохновенным творцом: «Работая в конструкторском бюро полигона, я, пожалуй, впервые понял, что творчество есть приближение к тому, что даже трудно сформулировать. Занимаясь творчеством, конструированием, ты будто греешься у огня, который сам сумел развести и пригласил к нему других насладиться его теплом».

Кстати, свой талант конструктора Михаил Тимофеевич использовал и в быту. На даче он скашивал траву с помощью газонокосилки, которую сконструировал из тележки для перевозки молочных фляг и деталей от стиральной машины. А ещё в свободное время Михаил Тимофеевич строил домики для своих дачных «гостей» — ежей, подписывая их «Ёж1», «Ёж2» и т. д. Была даже «Зимняя хижина ежей», построенная Михтимом.

Михаил Калашников стал легендой ещё при жизни: в 2013 году в селе Курья Алтайского края открылся Мемориальный музей М.Т. Калашникова. А к столетнему юбилею оружейника в селе восстановили Знаменскую церковь, где его крестили. Точнее, не просто восстановили! Теперь это удивительный храм с каменными иконами из алтайской яшмы. Реставрационные работы велись на средства фонда «Малая Родина М.Т. Калашникова», созданного в 2009 году при участии Михаила Тимофеевича.

В родную Курью конструктор старался приезжать при любой возможности, хотя служебная занятость этим поездкам препятствовала. Однажды, когда Михаил Тимофеевич любовался родными местами, к нему тихо подошла старая женщина.

«Она легонько тронула меня за руку:

— Миша, ты меня не помнишь?

Вглядываюсь в её лицо. На него падает тень от низко надвинутого на лоб для защиты от солнца белого, в мелкий горошек платка. Бороздки морщинок. Ласковая улыбка. Чуть повлажневший взгляд.

— Нет, наверное, не помнишь, — продолжает женщина. — Да и где упомнить-то? Мне-то ведь уже восьмой десяток давно идёт. А тебя помню совсем мальчонкой. Мы тогда соседями были. А потом война... Ты ещё до неё отсюда уехал в армию служить. Да так и не вернулся в село. Мы тут, бабы, остались. С твоими сёстрами Аней и Гашей в колхозе работали, на коровах пахали... Муж мой погиб... — Она смахнула кончиком платка покатившиеся из глаз слёзы горестной памяти. — А вот сыны да внуки все живые. Потому что без войны живём. А кому спасибо за это? Думаю, и тебе, Миша. От матерей, от нас, бабушек...»

Елена Мачульская