Стена между мирами

Рухнувшую в декабре 1989 года Берлинскую стену и на Западе, и на Востоке называли главным символом «холодной войны», обвиняя при этом в её возведении друг друга.

До сооружения стены Берлин был одним из самых странных городов на свете. Там сосуществовали не просто два государства — ГДР и формально самоуправляемый (а на деле подчинённый ФРГ) Западный Берлин, но и два мира, две враждебных социальных системы. С одной стороны, были партийные собрания, соцсоревнование и спартанские условия жизни, с другой — огни реклам и заваленные импортными товарами витрины. Понятно, что многие идейно нестойкие жители Восточной Германии стремились на Запад, и если одни просто работали там, то другие уезжали насовсем. В 1949– 1961 годах через Берлин из ГДР «утекли» 2,5 млн человек, или одна шестая населения. Но лидеров республики и их советских покровителей пугало не одно это. Открытую границу между Востоком и Западом переходили шпионы, перебежчики, и не только: когда в 1953 году в Берлине вспыхнуло восстание против режима, его активно поддержали западные эмиссары.

В 1960 году власти ГДР ограничили посещение Восточного Берлина гражданами ФРГ, но те продолжали проникать в город тайно. До этого, в 1958 году, советский лидер Никита Хрущёв в ультимативной форме потребовал от западных стран вывести из Берлина войска и превратить город в единую демилитаризованную столицу ГДР. Конечно, этого не случилось, и «война нервов» продолжалась. Новый глава ГДР Вальтер Ульбрихт, сторонник жёсткой линии, запретил гражданам страны работать на «вражеской территории», что ещё больше увеличило поток эмигрантов. Однако в июне 1961 года Ульбрихт отверг в интервью идею о возведении стены между двумя Берлинами: «Строители нашей столицы заняты своим главным делом — жилищным строительством. Никто не намерен сооружать никакую стену».

Очень скоро, в ночь на 13 августа, сооружение стены всё-таки началось. Этому предшествовало совещание стран Варшавского договора в Москве, где Ульбрихт добился одобрения будущей акции. По его приказу полиция и мобилизованные рабочие отряды со всех сторон блокировали Западный Берлин и начали сооружать вокруг него проволочные заграждения. Советский гарнизон был поднят по тревоге, к линии разграничения двинулись танки на случай провокаций. В ту ночь город оказался словно разрезан пополам: перекрыты улицы, трамвайные пути, линии метро, разорвана телефонная связь. Канализацию перекрыть не удалось, но её перегородили стальными решётками. На поверхности земли дела обстояли хуже: спирали колючей проволоки оказались ненадёжным заграждением, и многие берлинцы сумели их преодолеть, в том числе солдат армии ГДР Конрад Шуман, чей балетный прыжок запечатлён на известном фото. Уже в сентябре 1961 года проволоку стали заменять более надёжными бетонными блоками, но лишь к 1975 году стена обрела свой окончательный вид.

Это была целая система укреплений длиной 109 км: сперва бетонная стена высотой до четырёх метров, потом ряды колючей проволоки под током, земляные рвы, сторожевые вышки и ещё одна стена из металлической сетки, ограждавшая уже Восточный Берлин. Пространство между двумя стенами шириной от 30 до 150 м занимала земляная полоса, утыканная острыми шипами. Западные репортёры прозвали её «газоном Сталина». Там же проходила дорога, по которой каждый час проезжали патрули на мотоциклах. В центре города полоса была самой узкой: здесь со времён войны оставались разрушенные здания, и оборудовать среди них полноценную границу было довольно трудно. Сперва границей стала Бернауэрштрассе, однако возникла новая проблема: беглецы пробирались в стоявшие на ней дома и прыгали из их окон, оказываясь в Западном Берлине. Сначала окна заложили кирпичом, а потом дома и вовсе снесли. Та же участь постигла церковь Примирения, закрытую для прихожан в ночь возведения стены. Позже с её колокольни вёлся огонь по бежавшим на Запад людям.

Преодолеть стену было почти невозможно, но с 1961 по 1989 год это удалось сделать 5075 человек. 125 из них погибли (западные СМИ называли куда более высокие цифры). Сотрудники Министерства госбезопаснсти ГДР (Штази) получили приказ стрелять на поражение по всем беглецам, включая женщин и детей. Тем, кого поймали, грозило 10 лет заключения. Далеко не все беглецы были невинными овечками — нередко они брали с собой оружие и убили немало пограничников. Были и те, кто пытался бежать с Запада на Восток — часто на спор или от скуки. В них стреляли гораздо реже, да и бежать им приходилось куда легче: с западной стороны не существовало ни «полосы смерти», ни проволоки под током. Жители Берлина и туристы свободно бродили вдоль стены, фотографировали и рисовали на ней граффити. Часто там устраивались митинги и концерты в поддержку «угнетённых» жителей ГДР. Приезжали машины с динамиками, которые транслировали пропагандистские передачи.

Помешать строительству стены Запад не смог; советское руководство дало понять, что ответит на возможное вмешательство всеми средствами вплоть до атомной войны. Напрасно бургомистр Западного Берлина, будущий канцлер ФРГ Вилли Брандт призывал мир «обратить свои взоры к Берлину, где кровоточащую рану немецкого народа топчут коваными сапогами». Американские войска в городе только для порядка «поиграли мускулами» — выдвинули 13 августа к линии разграничения танки и убрали их уже на следующий день. Однако западная пропаганда использовала тему стены на полную мощность. Вклад в неё внёс сам президент США Джон Кеннеди, посетивший город в 1963 году и заявивший: «Все свободные люди, где бы они ни жили, сейчас граждане Берлина». С тех пор фильмы и романы постоянно рисовали Западный Берлин цитаделью свободы, а Восточный — царством нищеты и угнетения, что было, мягко говоря, преувеличением.

Советская и гэдээровская пропаганда с их догматизмом и устаревшими подходами не могли ответить на вызов адекватно и предпочли замалчивать проблему. Даже сами слова «Берлинская стена» в СССР нельзя было упоминать, а в ГДР её называли исключительно «антифашистским оборонительным валом». «Правда» и «Нойес Дойчланд» изображали Западный Берлин гнездом шпионов и бывших нацистов, в красках рисовали нищету местных трудящихся. Эти статьи всё больше расходились с реальностью, им уже никто не верил, что и проявилось осенью 1989 года, когда новое руководство ГДР открыло границу с Западным Берлином. 9 ноября, едва член правительства Гюнтер Шабовски огласил разрешение, на Запад хлынула настоящая людская река. Телеканалы всего мира показали, как западные и восточные немцы залезают на ненавистную стену, хотя делать это было не нужно — контрольно-пропускные пункты и так открылись настежь. В следующем году вместе с ГДР Берлинскую стену демонтировали. Сейчас от неё остался лишь небольшой отрезок в центре города, превращённый в мемориал, и тысячи кусков бетона, распроданных под шумок ушлыми коммерсантами.