Пилюли для завоевания России

Прямо перед железнодорожной станцией японского города Кока стоит памятник ниндзя — едва ли не единственный в мире. На постаменте застыла бронзовая фигура легендарного средневекового разведчика в облачении, привычном нам по кино: в штанах и куртке, напоминающих комбинезон, в капюшоне, с повязкой на лице и с мечом за спиной. Правда, в руке у него не метательная звёздочка, не духовая трубка и даже не банальный кинжал.

Ниндзя из Коки держит в руках нечто вроде юлы. Это — ягэн, своеобразный японский пестик для растирания трав, кореньев и прочих составляющих местных лекарств. Такой странный на первый взгляд выбор оружия для мемориала, посвящённого ниндзя, неслучаен. Яды и противоядия были здесь, как, впрочем, и везде, не менее эффективным средством достижения цели, чем меч или стрела. Отравить противника и спасти своих — что может быть более естественно, благородно и одновременно коварно на войне? И сейчас, в Новейшее время, медицинское и бактериологическое направления продолжают оставаться важнейшими составляющими современной военной разведки. Без учёта её данных любой даже самый талантливый стратегический замысел или тактический манёвр могут оказаться обречёнными на поражение. Результатами же деятельности людей не в чёрных комбинезонах, а в белых халатах — военных фармацевтов порою пользуемся и мы — самые обычные люди, далеко не всегда это замечая. Пример тому — распространённое японское лекарство от, простите, диареи.

О причинах появления в широкой продаже одного «чудодейственного» снадобья рассказывают разные истории. Одна из самых популярных и удивительных такова: находившиеся в 1904–1905 годах в Японии русские военнопленные (а их со временем накопилось там более 75 тыс. человек) с трудом привыкали к японской пище. Посаженные на рисово-овощную диету (!), наши соотечественники якобы жестоко страдали не только морально — от отсутствия привычного меню в стиле «борщ-водка-пирожки» (так видят японцы русскую кухню), но и физически — от расстройства желудка. Вот тогда-то им на помощь и поспешили японские врачи, в один миг создавшие волшебные пилюли под названием «Сэйроган».

В соответствии с этой же легендой само по себе название сэйроган можно перевести как «пилюли для исправления русских», и это вроде бы правильно. Судите сами. На современных упаковках этого лекарства написано следующее: 正露丸, где первый иероглиф можно действительно трактовать как «исправление», средний — как обозначение нашей страны, хотя он может указывать на любое открытое пространство, способное покрыться росой (первоначальное значение самого знака), и, наконец, крайний справа, самый однозначный в данном случае, — пилюли, круглые таблетки. Если так, то всё вроде бы стыкуется: это таблетки, что помогали сто с лишним лет назад «исправлять», то есть оздоравливать несчастных русских пленных, желудочно-кишечный тракт которых не справлялся с непривычной японской пищей. Однако толкования иероглифов в японском языке могут быть чрезвычайно многообразны и заковыристы, а сам японский язык омонимичен: одинаково воспринимаемые на слух звуки могут означать в нём совершенно разные понятия и записываться разными иероглифами. Вот и в случае с этим лекарством всё оказалось не так-то просто.

На полках японских аптек можно найти множество его видов в схожих, но всё же немного разных упаковках. Отличаются дозировки, пропорции некоторых компонентов, а главное — производители. В некоторых аптеках можно найти «Сэйроган», выпущенный компанией Nihon Iyakuhin Seizō, и тогда название того же самого лекарства по-японски будет записано на упаковке несколько иначе: 征露丸.  

«Похож, только больше, но другой», — уверенно сказал бы генерал Бурдун из фильма «День выборов» о том иероглифе, что слева, сравнивая его с «генеральным» вариантом названия. И был бы прав: похож, но другой. Совсем другой. Иероглиф 征, ещё и произносимый в данном случае так же, как в первом варианте, то есть сэй, означает весьма своеобразный вариант исправления: войну, боевые действия, захват чужой территории, её покорение. Получается, что на упаковке средства от русского поноса значится «Пилюли для покорения России»? Пора, видимо, вернуться в историю и разобраться, что это за странные таблеточки, и почему их названия выглядят столь различно, сопровождая одно и то же содержимое.

В разных упаковках действительно одно и то же лекарство: в основу препарата, название которого как ни записывай, всё равно звучит как сэйроган, положен простейший и чрезвычайно мощный антисептик — древесный креозот. Невероятно пахучий — настолько, что таблетки из пузырька лучше доставать пинцетом (руки потом не отмоете), а вся ваша аптечка всенепременно пропитается острым запахом дёгтя — в Европе креозот был известен с древних времён. В Японии же необходимость обратиться к нему возникла лишь в конце XIX века, и это, как вы уже догадались, никак не было связано с заботой о русских пленных. В 1894 году Япония начала свою первую империалистическую войну — против Китая. Несмотря на её победоносное завершение в следующем году, боевые действия в Маньчжурии выявили целый ряд проблем, с которыми японской армии явно ещё предстояло столкнуться в будущем. Среди них оказался неприемлемо высокий процент небоевых потерь: из-за болезней, прежде всего желудочно-кишечного тракта, брюшного тифа и бери-бери (авитаминоз B1, полиневрит) строй покидали тысячи японских солдат и офицеров. Это японские, а не русские солдаты (пока ещё) маялись животом от непривычной китайской пищи, невозможности соблюдения в боевых условиях привычных для японцев гигиенических норм и неправильного питания. Легендарные ниндзя-фармацевты на время ушли в прошлое, а современная (и расхваленная специалистами всего мира) японская разведка не учла важности фактора медицинской подготовки армии к ведению боевых действий на чужой территории. Теперь проблему надо было решать самым срочным образом — ведь, несмотря на неоднозначную реакцию на японскую победу ведущих мировых держав, уходить из материковой Азии Япония вовсе не собиралась. Наоборот, Токио готовился к решающей схватке за Корею и Маньчжурию — к схватке с Петербургом. Самые страшные, тяжёлые и куда более масштабные боестолкновения были впереди, и за два года до начала войны с Россией японская императорская армия получила патентованное средство «от всех болезней»: сэйроган — «Пилюли для завоевания России».

«Завоевание» шло тяжело. В ходе Русско-японской войны едва ли не основную часть заболевших солдат Страны восходящего солнца составили жертвы бери-бери. Некоторые источники говорят о более чем 27 тыс. вышедших из строя японских военнослужащих. При этом многие токийские медики в то время склонялись к ошибочному мнению, что бери-бери имеет инфекционную природу (на самом же деле виной всему был белый, очищенный рис, лишённый витамина В1), и бороться с этим заболеванием нужно якобы с помощью антисептиков — как с диареей, например. Один из членов исследовательской группы военно-медицинской службы майор Тодзука уже несколько лет занимался поисками лекарства от поноса, косившего японскую армию во время китайской кампании, и ещё до войны с Россией доказал высокую эффективность древесного креозота при лечении брюшного тифа. Если же природа заболеваний одинакова, так почему бы не предположить, что «антирусские» пилюли помогают и от бери-бери тоже? На том и порешили. Совершенно как в анекдоте: «Вот эта половина таблетки от головы, а эта — от живота. Смотри, не перепутай, солдат!» Была, правда, некоторая проблема в том, что японские солдаты вонючие пилюли принимать не хотели, хотя теперь поставки лекарства в армию налажены были исправно. Командованию, для того чтобы убедить их в необходимости принимать дурнопахнущее снадобье, пришлось даже применить «запрещённый приём»: объявить, что употребление сэйрогана «соответствует пожеланиям Его императорского величества». Хитрость удалась и, надо думать, спасла многие сотни, если не тысячи жизней страдавших от кишечных инфекций военных.

Было ли в русской армии подобное лекарство? Не знаю, но, думаю, да. Это активированный уголь, изобретённый в Петербурге в конце XVIII века и до сих пор не утративший своего значения в фармакологии. Во всяком случае, официальные данные о потерях от болезней в Русско-японскую войну свидетельствуют в пользу того, что наши медики и их подопечные к подобным «нюансам» войны оказались подготовлены лучше. И в абсолютном (9300 против 27200), и в относительном (2,6% против 8,1%) исчислениях мы потеряли умершими от болезней меньшее количество солдат и офицеров, чем японцы. Если так, то получается, что наши военно-медицинские ниндзя оказались круче.

Давали ли сэйроган русским пленным в Японии? Весьма вероятно. Лекарство в огромных количествах поступало в японскую армию ещё год после окончания войны, и по большому счёту японцы не отказались от него до сих пор. Уже в наши дни в 2007 году японская миссия в Непале в больших количествах получала из Токио чудесные пилюли для борьбы с инфекциями в горных условиях. Упаковки приходили под привычным нам вариантом названия: «для исправления русских», а не завоевания России. Нетолерантный иероглиф в названии японское правительство рекомендовало не использовать дважды: после победы в Русско-японской войне в 1905 году  и после поражения в войне советско-японской в 1945 году. Производители рекомендациям в целом вняли, и лишь одна небольшая компания продолжает выпускать пилюли с названием в их историческом, как мы теперь знаем, написании. Законодательно это не запрещено и сегодня выглядит лишь забавным анахронизмом, данью прошлому, да ещё становится иногда, как в нашем случае, поводом заглянуть в историю.

Выходя однажды из аптеки неподалёку от российского посольства в Токио, я услышал родную речь: «Вот это вот купите обязательно. Первым делом от любого расстройства желудка. Японцы в своё время специально для наших пленных изобрели. Сэйроган называется. Берите, не сомневайтесь! Здесь у каждого русского в домашней аптечке обязательно есть».

Надо всё-таки предложить японцам активированный уголь…