Очевидец цареубийства

Весной 1881 года в Петербурге было совершено седьмое за без малого 15 лет покушение на Александра II, на этот раз фатальное для Царя-Освободителя.

Это случилось на глазах у моего деда Ивана Петровича Палладина, с 1869 года жившего в российской столице. Второй сын пономаря, служившего в церкви Рождества Пресвятой Богородицы в подмосковном селе Дютьково, в Петербург он отправился на заработки в 13-летнем возрасте.

Иван Петрович Палладин

Вот как его воспоминания воспроизвёл в собственных мемуарах мой отец — журналист Александр Иванович Палладин: «Дом, в котором я жил, находился на улице, по которой совершал воскресные прогулки царь и где потом возвели храм Спас на Крови. Маршрут царских поездок был всем известен, и в определённый час там собирались толпы людей. Первого марта [по ст. стилю. — Авт.] 1881 года, как обычно, я заранее вышел на улицу.

Показалась карета. Люди крестились, снимали шапки. Вдруг прогремел взрыв. Люди растерялись. Как и многие, я бросился к месту разрыва бомбы. Заметил: в нашу сторону бежит растрёпанный человек. Это был тот, кто метнул первую бомбу[1]. "Держи его, держи!" — кричат городовые.

Шёл подросток лет четырнадцати — рассыльный. На голове у него деревянный лоток — на таких мальчишки на побегушках разносили заказы на дом. Рассыльный как бы машинально бросил лоток в ноги бомбомётчику. Падая, тот потянул за собой мальчишку. Блеснул кинжал, удар угодил под сердце. Рассыльный остался недвижим. Кровь хлестала ручьём, размывая снег. Городовые навалились на задержанного...

Я оглянулся. Царь был невдалеке. Прислонившись к покалеченной карете, он что-то тихо говорил. Расслышал только его слова: "Слава богу..." И чьи-то ещё, более громкие: "Слава ли ещё богу!.." То второй покушавшийся[2] метнул новую бомбу.

Кто-то пребольно ткнул меня в спину. Обернулся — сосед по квартире. Этого господинчика с вкрадчивыми движениями и неприметными чертами лица я встречал ежедневно, но никогда не слыхал его голоса. Наглухо застегнувшись, он всегда молча запирал свою комнату и молча же торопился к выходу. А тут услышал тихое, скрипучее: "Проваливай отсюда немедля! Сейчас будем хватать..." — "Никак он из охранки", — подумалось мне. Прежде чем последовать совету таинственного соседа, оглянулся на место взрыва. Царь в искромсанной одежде корчился на снегу. Валялись убитые казаки конвоя...

Соседа-тихоню не видел несколько дней, пока как-то утром не встретил его, когда тот выходил из своей комнаты и сказал на прощание: "В службе отказали, уезжаю к отцу-матери"».