Профессионал должен уметь проигрывать

Фильм режиссёра Антониса Воязоса «Вариант "Омега"» до сих пор любим зрителем. История, рассказанная в картине, вымышлена, но имеет в основе реальную подоплёку.

Der großer abwer-offizier

В талантливо снятом кино не бывает мелочей. Если помните, в ресторане, куда барон Шлоссер приводит капитана Пауля Кригера, чтобы «легализовать» их знакомство, певица услаждает почтеннейшую публику сентиментальной песенкой про милого гвардейского офицера, для которого война уже закончилась. Эта нехитрая баллада довоенных времён снова стала популярной, когда в грохоте немецких пушек перестали слышаться победные ноты. Бравые вояки, покорившие полмира, споткнулись об «этих русских» и начинают мечтать о том, чтобы поскорее убраться восвояси. «Мы зовём их русскими, а их здесь десятки племён!» — с нескрываемым раздражением произносит штурмбанфюрер СС Маггиль. Его друг детства Георг фон Шлоссер лучше владеет собой. А партнёр барона в затеянной им игре — фрегаттен-капитан Целлариус — и вовсе хранит олимпийское спокойствие, будучи абсолютно уверенным в том, что уж он-то сумеет вовремя вынуть свою голову из-под топора, подставив туда чужую.

Александр Целлариус

Александр Целлариус — единственное среди всех персонажей «Варианта "Омега"» реально существовавшее лицо. Родился он в Российской империи, по одним данным, в Оренбугской губернии, по другим — в Петербурге, где до 1911 года жил с родителями. Затем семейство вернулось на историческую родину, и в Первую мировую их юный отпрыск уже воевал на стороне Германии, избрав карьеру морского офицера. Толчком к карьере разведчика, по всей видимости, послужили его блестящие способности к языкам. По некоторым данным, он помимо русского знал шведский, финский, эстонский и латышский.

В 1939 году уже в солидном чине он возглавил подразделение Abwehrnebenstelle Reval, штаб-квартира которого находилась в Хельсинки, а после захвата фашистами Эстонии была передислоцирована в Таллин. Для непосвящённых эта структура называлась «Бюро по вербовке добровольцев», посвящённые же называли его просто — «Бюро Целлариуса». В его подчинении, в частности, находились и разведшколы на территории Эстонии, готовившие диверсантов для заброски в наш тыл и из советских военнопленных, и из местных жителей. Одна из таких школ — по фильму в ней проходит подготовку курсант Ларин — действительно размещалась на мызе Кейла-Йоа в усадьбе, некогда принадлежавшей Александру Бенкендрофу, небезызвестному начальнику III отделения Собственной его императорского величества канцелярии.   

У второстепенных персонажей прототипы бывают редко, но у Ларина он, возможно, что и существует. И даже не один. Пензенские краеведы утверждают, что в 1942 году в разведшколе на мызе Кейла-Йоа служил инструктором их земляк по имени Борис Саломахин. Он оказался в плену ещё в самом начале войны, попал в лагерь, и там судьба его свела с действовавшим советским разведчиком, который и порекомендовал ему согласиться сотрудничать с немцами, когда те стали вербовать курсантов для разведшколы. Пройдя соответствующую подготовку, он вместе с группой диверсантов был заброшен в советский тыл, сдался в плен, помог захватить весь диверсионный отряд. Впоследствии его забросили обратно в Таллин, и до самого освобождения Эстонии Саломахин передавал через линию фронта ценную информацию. В этой же школе работал преподавателем ещё один советский разведчик — Андрей Добрянский. Оба разведчика, по счастью, остались живы, а Добрянский в сер. 1960-х даже опубликовал книгу воспоминаний «В поединке с абвером». Не исключено, что она была известна авторам романа «Операция "Викинг"» Николаю Леонову и Юрию Кострову, и какие-то детали были использованы ими для книги, а впоследствии и для сценария.   

Школы Целлариуса действовали до самой осени 1944 года, когда советские войска начали освобождать Эстонию. Потом их шефу пришлось начинать всё сначала уже на территории Германии. После разгрома Германии Целлариус сперва сотрудничал с британскими спецслужбами, а когда судьба Западной Германии была решена, встал в строй Федеральной разведывательной службы Германии. Так что для этого kleiner Gardeoffizier война так никогда и не закончилась.

«В случае провала мы оба не нужны…»

Георг фон Шлоссер — профессионал и знает, что говорит. Для реальных, некиношных разведчиков историки склонны видеть в истории Сергея Скорина отголоски судьбы Анатолия Марковича Гуревича, одного из руководителей подпольной организации под названием «Красная капелла», работавшей во время Второй мировой войны сразу в нескольких европейских странах, включая Германию. О том, чтобы назвать его прототипом Скорина, речь, конечно же, идти не может. Как минимум потому, что масштабы деятельности капитана Пауля Кригера и «уругвайского предпринимателя» Винсента Сьерры кардинально различны. Однако общие черты в биографиях Скорина и Гуревича явно прослеживаются.

Анатолий Гуревич

Как говаривал непосредственный начальник Скорина майор госбезопасности Симаков, роль которого с филигранной точностью сыграл Евгений Евстигнеев, факт первый. По фильму Сергею 27 лет, из которых четыре последних года он провёл за кордоном. Значит, на стезю профессионального разведчика он встал примерно двадцатилетним: какое-то время должно было ещё уйти на освоение азов мастерства. А до этого он успел усовершенствовать немецкий, работая после школы экскурсоводом в «Интуристе», и поучиться на факультете иностранных языков Московского университета. Анатолий поступил в институт «Интуриста» в 1935-м, когда ему было 22, а через год, когда разразилась гражданская война в Испании, был отправлен туда военным переводчиком. К началу Второй мировой Гуревич уже работал под прикрытием в Брюсселе. Так что со Скориным они почти ровесники.

Излагать здесь «партию» Анатолия Гуревича, он же Винсент Сьерра, он же Кент, в партитуре «Красной капеллы» смысла не имеет. Это, как говорится, совсем другая история. Ни в романе Леонова и Кострова, ни в фильме Воязоса никаких её отголосков не наблюдается, за исключением двух эпизодов — согласия разоблачённого агента вести радиоигру с Москвой и перевербовки советским разведчиком своего немецкого визави.

Таким образом, мы имеем факт второй. Примерно через год после провала «Красной капеллы» в подвалы гестапо попадает и Гуревич. И с ужасом узнаёт, что от его имени в Москву всё это время шли радиограммы с дезинформацией. Ему предлагают сотрудничать, он соглашается, понимая, что это единственная возможность сообщить своим об игре, затеянной вражеской разведкой. Прибегать к помощи трёх красных роз, а также двух красных и одной чайной Гуревичу не пришлось: ему удалось вставить в шифровку знак провала, немцы этого не заметили, а Москва получила возможность начать свою контригру.

Факт третий. В фильме Скорин, открыв Шлоссеру истинное положение вещей, предлагает ему выйти из игры и предоставить расхлёбывать последствия провала операции шефу гестапо Маггилю. Барон от такой перспективы не в восторге: «Ко мне придёт человек, передаст привет от Сергея Николаевича и заставит работать на вас». В жизни же Гуревич убедил Хайнца Паннвица, офицера, который вёл его дело, помочь ему остаться в живых в обмен на соответствующую услугу по окончании войны. На дворе стоял ещё только 1943 год, но Паннвиц всерьёз боялся, что Германия проиграет войну, и счёл за лучшее вовремя позаботиться о спасении своей шкуры.  

И ещё одно заслуживающее внимания обстоятельство. В фильме всё вращается вокруг дезинформации, которую Шлоссер должен внедрить в советское командование, и касается она вероятности вступления Японии в войну с Советским Союзом. Японское командование начало разрабатывать планы военных действий против СССР ещё в 1939 году. Камнем преткновения была численность армии: штабисты полагали, что для успеха кампании им необходимо двойное превосходство. ГКО был вынужден держать на Дальнем Востоке мощную группировку, чтобы не дать потенциальному противнику шансов на превосходство. Дальневосточные части не трогали с места, даже когда на счету были буквально каждый штык и каждый ствол, как это произошло зимой 1943 года под Сталинградом. Так что информация о намерениях Японии действительно имела стратегическое значение — авторы фильма не погрешили против истины.

В жизни, однако, речь шла о более важных стратегических замыслах. Ещё до того, как над «Красной капеллой» сгустились тучи, Гуревич получил от обер-лейтенанта люфтваффе Харро Шульце-Бойзена, решительного противника нацизма, сведения о том, что Адольф Гитлер намерен сделать направлением главного удара Кавказ и начать наступление в районе Грозного и Майкопа, где располагались главные нефтяные промыслы Советского Союза.

На этом сходство судеб Скорина и Гуревича заканчивается. Сергей, вызволенный партизанами из лап Маггиля, героем прибывает домой и начинает подготовку к новой операции. Что с ним будет дальше, навеки осталось за кадром. А жизнь Анатолия Гуревича сложилась трагично. В самом конце войны Гуревич вместе с Паннвицем оказались на территории, занятой французскими войсками, были задержаны, переданы советским властям, доставлены в Москву и арестованы у трапа самолёта. Отважный Кент не мог знать, что его предали свои же коллеги, свалив на него всю вину за крах «Красной капеллы».

В декабре 1946 года Анатолия Гуревича приговорили к 20 годам лагерей по статье «Измена Родине». На свободу он вышел по амнистии после смерти Иосифа Сталина, но не был реабилитирован. Начав добиваться восстановления справедливости, Анатолий Маркович снова оказался в лагере. Через два года его освободили условно-досрочно, и снова без реабилитации, фактически с поражением в правах. Честное имя разведчика было восстановлено только в 1991 году, но заслуженные награды, а к орденам его представляли не менее двух раз, своего героя так и не нашли. Анатолия Марковича Гуревича не стало в 2009 году, ему было 95. Жизнь пишет такие сценарии, которые кинематографу и не снились…