Истоки войны

О попытках Москвы предотвратить новую мировую войну и том, как политика Запада фактически привела Гитлера к границам СССР, в интервью «Историку» рассказал профессор Монреальского университета Майкл Джабара Карлей

Беседовал Олег Назаров

Канадский историк Майкл Джабара Карлей – один из крупнейших западных специалистов по истории международных отношений первой половины ХХ века, автор фундаментальных книг «Тайная война. Запад против России. 1917–1930», «Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930–1936 гг.», а также многочисленных научных статей. Работы, созданные на основе широкой источниковой базы, позволяют избежать влияния изменчивой политической конъюнктуры – что в современных условиях требует от историков научной добросовестности и профессионального мужества. Выявив и изучив документы архивов России, США, Великобритании и Франции, Майкл Джабара Карлей создал глубокие и содержательные исследования предвоенного времени, актуальность которых не вызывает сомнений.

Майкл Джабара Карлей

«Запад не был единым»

– В середине 1930-х годов Советский Союз активно выступал за создание системы коллективной безопасности и формирование антигитлеровской коалиции. Почему усилия Москвы потерпели неудачу? Почему Запад не хотел сотрудничать с СССР против нацизма?

– Запад не был единым целым. Далеко не все западные политики отвергали советские усилия по созданию антинацистской коалиции. Уинстон Черчилль, Роберт Ванситтарт, Шарль де Голль, Эдуар Эррио, Жозеф Поль-Бонкур, Николае Титулеску и другие представители европейской элиты выступали за более тесные отношения с СССР. Они видели, что нацистская Германия представляет угрозу европейскому миру и безопасности. Единственным способом остановить Гитлера было объединение с СССР в широкую коалицию, своего рода «Священный союз» левых и правых политических сил, воссоздающий антигерманскую Антанту времен Первой мировой войны. СССР должен был стать важным элементом этой коалиции, ведь без него добиться коллективной безопасности было невозможно.

В декабре 1933 года нарком иностранных дел Максим Литвинов публично заявил, что Советский Союз не сможет в одиночку защитить Европу от нацистской угрозы – он нуждается в поддержке европейских больших и малых держав, включая Великобританию, Францию и даже фашистскую Италию. Поначалу СССР добился некоторого успеха в проведении этой политической линии. Осенью того же года Литвинов отправился в Вашингтон для переговоров с президентом США Франклином Рузвельтом, а по возвращении в Европу встретился с Бенито Муссолини в Риме. В Париже у него состоялись переговоры с Эррио и другими французскими политиками, а в 1934 году в Лондоне и Бухаресте – с министром иностранных дел Румынии Титулеску. Однако в итоге советская политика потерпела неудачу: США и европейские державы одна за другой отошли от курса на коллективную безопасность.

Европейские политики раскололись на правых и левых. Февраль 1934 года ознаменовался попыткой фашистского переворота в Париже, что спровоцировало создание левыми Народного фронта. В начале 1936-го это правительство пришло к власти и в Мадриде. Страх перед коммунизмом, перед левыми силами распространялся среди европейских элит подобно лесному пожару. Когда в июле 1936 года в Испании разразилась гражданская война, развязанная генералами правого толка и откровенными фашистами, Гитлер и Муссолини немедленно вмешались, поддержав мятежников. В этой обстановке советская политика не могла увенчаться успехом.

– Действительно ли в 1930-е годы страны Запада больше боялись коммунизма, чем нацизма?

– Да, это так. В разделенной между левыми и правыми, между коммунизмом и фашизмом Европе правящие элиты в первую очередь боялись распространения коммунизма, поощряемого СССР. В обстановке поляризации, обостренной гражданской войной в Испании, многие европейские страны предпочли заключить соглашение с фашистскими государствами, чтобы остановить потенциальную коммунистическую экспансию. Коллективная безопасность, построенная на принципе «Священного союза» левых и правых против нацистской Германии, потерпела крах, поскольку ее считали исходящей слева – а именно из Москвы.

– Были ли среди западных лидеров те, кто объективно оценивал нацистскую угрозу?

– Кроме упомянутых мною Черчилля, де Голля, Титулеску были и другие – Жорж Мандель, Луи Барту, Пьер Кот, Дэвид Ллойд Джордж и так далее. Однако они составляли меньшинство среди европейских элит и, как заметил советский полпред в Париже Яков Суриц, оставались «белыми воронами». Хотя таких деятелей было не так уж мало, их влияние оказалось недостаточным, чтобы изменить политику своих правительств. Идея, которая объединяла этих «белых ворон», заключалась в том, что Франция и Великобритания в одиночку неспособны победить нацистскую Германию в войне. Они нуждались в союзе с СССР – это был единственный способ гарантировать победу. Но бóльшая часть европейской элиты не приняла этот аргумент, видя в политике коллективной безопасности (или «противодействии агрессии») угрозу, которая делала неизбежными как войну, так и поражение фашизма. А это, в свою очередь, привело бы к распространению коммунизма благодаря победам советского оружия и росту народной симпатии к СССР. В итоге политики Европы предпочли договориться с Гитлером.

Фашизм был привлекателен для европейской элиты прежде всего как преграда против распространения коммунизма в Европе. Им хотелось только сгладить острые углы нацистской политики, так сказать, отправить Гитлера к хорошему парикмахеру и пошить ему костюм получше, чтобы сделать фашизм более приемлемым.

Фашизм был привлекателен для европейской элиты прежде всего как преграда против распространения коммунизма в Европе

Мюнхенская катастрофа

– Как вы оцениваете соглашение, заключенное в сентябре 1938 года в Мюнхене? Можно ли считать его точкой невозврата, открывшей путь ко Второй мировой войне?

– Мюнхенское соглашение стало катастрофой для тех, кто выступал против гитлеровской Германии. Оно также было трагедией для Чехословакии, которой Великобритания и Франция без колебаний пожертвовали, чтобы спасти собственную шкуру, хоть и ненадолго. Франция боялась войны, считая, что не сумеет победить нацистскую Германию, а ее поражение может привести к коммунистической революции в стране. Элиту Великобритании нисколько не волновала Чехословакия: в ее представлении это было «нежизнеспособное государство», не стоившее смерти ни одного британского солдата. Почему бы не пожертвовать Чехословакией, чтобы Франция и Великобритания могли жить комфортно и безопасно? Однако некоторые политики уже тогда были убеждены, что Мюнхенское соглашение делает неизбежным начало европейской войны. Черчилль, например, не раз говорил, что, когда перед британским правительством встал выбор между войной и бесчестьем, оно выбрало бесчестье, но получило еще и войну.

– Почему в сентябре 1938 года руководство Чехословакии капитулировало, не оказав сопротивления германской агрессии? Каковы были последствия этого шага?

– Главная трагедия Мюнхенского кризиса заключалась в том, что сами чехословаки, включая президента Эдуарда Бенеша, не стали защищать свою страну. Чехословацкая армия могла мобилизовать до 35 дивизий. Правительство СССР сообщило Бенешу, что будет соблюдать свои договорные обязательства по чехословацко-советскому пакту о взаимопомощи 1935 года, если их выполнит и Франция – это было ключевым условием вмешательства СССР. Красная армия уже в начале войны могла отправить на помощь Чехословакии 100 дивизий, но для Бенеша имело значение только вмешательство Франции и Великобритании. Он следовал в фарватере французской политики и разделял англо-французский страх перед распространением коммунизма в случае войны. Если бы Прага решила воевать, несмотря на противодействие Франции и Великобритании, она бы вынудила к этому Францию, у которой тоже были договорные обязательства перед Чехословакией. Французы просто не смогли бы остаться в нейтральной позиции – общественное мнение вынудило бы правительство вмешаться. А если бы Франция вступила в войну, Великобритания тоже неизбежно сделала бы это, как и СССР. В 1938 году этот союз мог победить Гитлера, но, раз уж сами чехословаки решили не бороться за свое спасение, никто другой не стал это делать за них.

– Какую роль в международных отношениях 1930-х годов играла Польша?

– С 1933 по 1939 год Польша была разрушителем политики коллективной безопасности и взаимопомощи против нацистской Германии. Официально Варшава объясняла свою позицию географическим положением: она оказалась зажатой между двумя потенциально враждебными крупными державами – нацистской Германией и СССР – и поэтому вынуждена балансировать между ними. Проблема же заключалась в том, что вместо балансирования Польша сделала однозначный выбор в пользу сближения с Германией и в январе 1934-го подписала с ней пакт о ненападении. Все последующие годы она проводила политику, выгодную для нацистов, из-за чего Литвинов называл министра иностранных дел Польши Юзефа Бека «камердинером Гитлера». Когда советское правительство пробовало достичь договоренности с Румынией, польское руководство всячески этому мешало. Повсюду были попытки саботировать советскую политику, даже когда Москва пыталась улучшить отношения с Варшавой. В 1938 году Польша участвовала в расчленении Чехословакии, захватив небольшой кусок чехословацкой территории. А когда в 1939-м советское правительство в последний раз предложило Франции и Великобритании заключить союз, отказалась присоединиться к нему, фактически сделав этот союз невозможным.

Польская армия во время захвата Тешинской Силезии. Чехословакия, 1938 год

– Закономерен ли крах Второй Речи Посполитой в сентябре 1939 года?

– Не знаю, был ли этот крах закономерным, но, безусловно, он был неизбежным, учитывая политику польской элиты. Можно сказать, что это карма, судьба, которую Польша навлекла на себя сама из ненависти к СССР.

Пакт о ненападении

– Когда и при каких обстоятельствах советское руководство приняло решение о заключении пакта с Гитлером?

– 29 июля 1939 года нарком иностранных дел Вячеслав Молотов дал понять временному поверенному в делах в Берлине Георгию Астахову, что советское правительство готово обсудить улучшение отношений с Германией. Примерно 21 августа правительство (а фактически Сталин) приняло окончательное решение заключить с Германией пакт о ненападении. Почему Советский Союз согласился на это – долгая история, рассказанная во втором томе моей трилогии, но здесь изложу ее покороче. Примерно шесть лет, с декабря 1933 года, советское правительство пыталось проводить политику коллективной безопасности и взаимопомощи с западными державами. Москва неоднократно пыталась заключить соглашения с Францией, Великобританией, США, Италией, Румынией и даже Польшей, но все эти усилия, отвергнутые западными столицами, сошли на нет.

Летние переговоры 1939 года стали последним шансом заключить антинацистский союз. Но они снова провалились, потому что Франция и Великобритания несерьезно относились к заключению военного союза с СССР. Сталин и его коллеги видели англо-французскую недобросовестность и в конце концов решили, что не могут рассчитывать на эти страны как на союзников. Советское руководство пришло к выводу: в случае конфликта с Германией Красной армии придется сражаться в одиночку, без реальной поддержки союзников, как и в гипотетическом сценарии вторжения немцев в Польшу. Советское правительство заключило пакт о ненападении faute de mieux, то есть от безысходности, в качестве «плана Б». Это был не слишком привлекательный вариант, но его сочли единственно жизнеспособным. Доверия к Франции и Великобритании не было.

– Как договор между СССР и Германией был воспринят на Западе?

– Пакт о ненападении потряс правящие круги и общественность Франции и Великобритании. На Западе его восприняли как удар в спину, хотя, конечно, таковым он не был. Британское правительство быстро оправилось от первоначального изумления, но французы разгневались сильнее: они объявили вне закона Французскую коммунистическую партию, закрыли ее парижскую газету «Юманите», а коммунистических депутатов и активистов бросили в тюрьмы. Конечно, это было лицемерием, поскольку Франция в 1930-е годы не раз вела себя нечестно в отношении СССР.

– Каковы причины Второй мировой войны? Был ли в их числе советско-германский договор о ненападении?

– Это сложный вопрос, который заслуживает сложного ответа. Могу сказать, что нацистско-советский пакт о ненападении стал результатом краха системы коллективной безопасности в 1930-х годах и провала переговоров «последнего шанса» летом 1939-го. Именно провал этих переговоров привел к заключению пакта о ненападении, а не наоборот. Можно даже сказать, что пакт о ненападении стал неизбежным следствием Мюнхенского соглашения.

Антигитлеровская коалиция

– Как Лондон и Вашингтон оценивали перспективы Советского Союза летом 1941 года?

– Британская и американская разведки подсчитали, что советское сопротивление нацистскому вторжению не продлится больше четырех-шести недель. Такой же точки зрения придерживались и немцы. Было вполне естественно, что американская и британская разведки пришли к таким выводам, поскольку вермахт к тому времени зарекомендовал себя как непобедимый колосс. Именно Красная армия разрушила представление о непобедимости Германии в декабре 1941 года.

– Как и почему сформировалась антигитлеровская коалиция?

– Антигитлеровская коалиция, которую на Западе называют Великим альянсом, сложилась, когда союзные державы восприняли наконец нацистскую Германию как фундаментальную угрозу своей безопасности. Поэтому они смогли принять базовую предпосылку международных отношений, согласно которой враг моего врага – мой союзник. Можно сказать, что три великие державы объединились не по своему выбору, а по необходимости, из-за осознания, что могут победить только в союзе друг с другом. Сталин заявил, что союзники должны отбросить идеологические разногласия, чтобы бороться за общие цели. Рузвельту было легче принять эту предпосылку, чем Черчиллю, который так и не избавился полностью от своих антикоммунистических предрассудков. Три державы сотрудничали, чтобы выиграть войну, но антикоммунизм элит США и Великобритании никогда полностью не исчезал и быстро возродился в 1945 году.

– Как вы оцениваете вклад СССР в разгром гитлеровской Германии и ее сателлитов? Была ли роль Советского Союза решающей?

– Ответ на этот вопрос для россиян очевиден, а для людей на Западе – нет. Фактически державы «оси» понесли от Красной армии по меньшей мере 80% потерь за время войны, а до высадки союзников в Нормандии этот процент был еще выше. С июня 1941 по сентябрь 1943 года ни одна британская, канадская или американская дивизия не сражалась в Европе. В Северной Африке против союзников воевали две немецкие дивизии Африканского корпуса, в то время как на советском фронте находилось более 200 немецких дивизий, не говоря уже о венгерских, финских, румынских, итальянских. Можно подсчитать, что более двух лет Красная армия сражалась с 99% нацистских сухопутных войск, а другие союзники – с 1%. Конечно, были еще англо-американские бомбардировки в Европе и боевые действия на море против немецких подводных лодок. Был и ленд-лиз, 85% которого, правда, поступили в СССР уже после Сталинградской битвы.

Нельзя сказать, что союзники не внесли свой вклад в победу, однако именно Красная армия приняла на себя основную тяжесть боевых действий против вермахта на суше, где и выигрываются войны. Общественность Великобритании, Канады и США во время войны прекрасно осознавала этот факт. СССР был не против разделить лавры победы с союзниками: на советских пропагандистских плакатах времен войны всегда помещали рядом флаги США, Великобритании и СССР. В то же время на французских и британских плакатах, особенно после высадки в Нормандии, французский флаг заменял советский, как будто Франция была главным союзником, а не плелась где-то в хвосте.

Рузвельта не нужно было убеждать в очевидном: когда его спросили о важности советского вклада в войну, он сказал, что Красная армия уничтожила больше вражеских солдат и техники противника, чем все остальные союзники, вместе взятые. И много чего еще, добавил бы я. Однако после 1945 года на Западе советский вклад в победу начал вытравляться из памяти. Во время второго акта холодной войны (первый начался в 1917 году) победа СССР над фашизмом оказалась неудобным фактом – иначе как можно было объяснить или оправдать то, что Советский Союз объявили врагом «свободного мира»? Именно тогда западные историки стали утверждать, что Черчилль выиграл войну чуть ли не в одиночку или что американцы победили в войне при очень небольшой помощи СССР. История стала политизированной, нацеленной на то, чтобы оправдать враждебность Запада в отношении Советского Союза.

Разгромленные под Москвой нацисты хоронят «миф о непобедимости германской армии». Карикатура. Худ. Б.Е. Ефимов. 1941 год

По меньшей мере 80% потерь за время войны немцы и их сателлиты понесли от Красной армии, а до высадки союзников в Нормандии этот процент был еще выше

Что почитать?

Антигитлеровская коалиция – 1939: Формула провала. Сб. ст. М., 2019

На пороге войны. 1939 год. М., 2020