«Это было в Одессе»

Первые камни в основание города, которому предстояло стать главным черноморским портом России, были заложены 22 августа 1794 года

Ничто при появлении на свет Одессы не сулило ей яркой судьбы. Она задумывалась как небольшая крепость в цепи таких же форпостов, призванных защитить обретенные Россией черноморские владения, – с гаванью для военных кораблей и торговым портом, обеспечивающим снабжение гарнизона и местного населения. Самое большое, на что могла рассчитывать новая крепость, – это стать перевалочным пунктом для товаров, доставляемых из внутренних областей страны для отправки в порты Херсона и Николаева.

Одесса. Худ. М.Н. Воробьев. 1829 год

До штурма Хаджибея

Залив, который последние два с лишним столетия именуется Одесским, манил моряков испокон веков – достаточно глубокий, неплохо укрытый от осенних ветров, практически не замерзающий зимой. Люди начали обживать его берега задолго до нашей эры. Вероятно, в XIV веке тут появилось татарское поселение Хаджибей (Качибей), впоследствии попавшее в сферу влияния Польши, а затем Крымского ханства. В XVIII столетии оно со всеми окрестностями находилось под властью Османской империи. Здесь на высокой скале над морем турки построили крепость Ени-Дунья (Новый Свет). Казаки и русские войска дважды брали ее штурмом – в 1770 и 1774 годах, но по условиям Кючук-Кайнарджийского мира она была возвращена Турции. Только в 1789-м России удалось «ногою твердой стать при море» на этих стратегически важных кручах.

Третьим штурмом Хаджибейской крепости командовал Иосиф де Рибас – личность во всех отношениях неординарная. Хосе де Рибас-и-Байонс, представитель старинного каталонского рода, начал карьеру со службы в гвардии Неаполитанского королевства. В 1772 году судьба свела его с Алексеем Орловым, который предложил одаренному и амбициозному молодому человеку перейти на русскую службу. Тот предложение принял и был зачислен в волонтеры флота. Выполнял деликатные поручения Орлова, включая возвращение в Россию воспитывавшегося за границей внебрачного сына императрицы Екатерины II Алексея Бобринского, затем в продолжение опеки мальчика занимал должность воспитателя в Сухопутном шляхетном кадетском корпусе. В жены взял внебрачную дочь Ивана Бецкого, личного секретаря Екатерины и президента Академии художеств. На свадьбе Иосифа и Анастасии присутствовали и сама государыня, ставшая впоследствии восприемницей их детей, и князь Григорий Потемкин. В 1783 году де Рибас, натура страстная и деятельная, отправился к светлейшему на южные рубежи империи, рассчитывая заинтересовать его собственноручно разработанным планом организации строившегося Черноморского флота.

Потемкин остро нуждался в толковых помощниках, способных реализовать его замыслы. В лице де Рибаса светлейший нашел именно такого человека. «Он играл князем Потемкиным, сей им играл больше», – метко охарактеризовал этот тандем Александр Суворов. Потемкин искренне симпатизировал своему расторопному подчиненному, в котором, как писал Суворов, нет «недостатка: ни в уме, ни в отваге, ни в бдительности, ни в предусмотрительности». К 1786 году де Рибас уже состоял дежурным бригадиром при штабе светлейшего, а с началом Русско-турецкой войны 1787–1791 годов принял командование флотилией канонерских лодок. Небольшие гребные суда сыграли свою роль в разгроме турецкого флота, прорвавшегося в 1788-м в Днепровский лиман, за что де Рибас был удостоен ордена Святого Владимира 3-й степени. В том же году он отличился при штурме укрепленного острова Березань, что способствовало взятию Очакова.

Эта победа принесла любимцу фортуны звание генерал-майора. На него падал отсвет славы Потемкина, но де Рибасу хотелось остаться в истории отдельной строкой. Трамплином для взлета бесстрашный каталонец и избрал Хаджибейскую крепость в 80 верстах от Очакова, которая прикрывала с суши турецкий флот, стоявший на якорях в заливе. План штурма де Рибас разрабатывал тщательно, поскольку подойти к форту незаметно по совершенно голой степи было чрезвычайно сложно и только у самых укреплений появлялась возможность воспользоваться несколькими глубокими оврагами.

Штурмом Хаджибея командовал генерал-майор Иосиф де Рибас – личность во всех отношениях неординарная

 
Общий вид Хаджибейского замка. Рисунок поручика Фрейгана. 1789 год

«Овладели воротами и всем замком»

О штурме Хаджибея в сентябре 1789 года Потемкин составил рапорт императрице, в котором читаем: «Командующий передовыми войсками, для сего предприятия отряженными, генерал-майор де Рибас ночью на 12-е число с тремя полками конными и тремя пешими казаков верного войска Черноморского и шестью их пушками перебрался на перешеек, между морем и обоими Куяльниками [реками Большой и Малый Куяльник. – «Историк»] лежащий. <…> В 4-м часу пополуночи на 14-е число сентября де Рибас повел войска на приступ. …И по открытии с замка пальбы поспешил, не ожидая правого своего фланга, поставить первую лестницу, за которою и другие тотчас приставлены, и, невзирая на жестокий пушечный и ружейный огонь со стен и с флота, менее четверти часа левая сторона замка занята; вскоре овладели воротами и всем замком». Двухбунчужный паша Ахмет, последний комендант Хаджибея, сдался де Рибасу.

Портрет Иосифа де Рибаса. Худ. И. Б. Лампи Старший. 1796 год

Впереди у боевого генерала и морского офицера была еще не одна победоносная операция – Аккерман, крепости Тульча и Исакча и, наконец, остров Сулин, захват которого ускорил падение Измаила. План этой операции – штурма Измаила – де Рибас тоже разработал лично. И удостоился отдельной строки не только в военных реляциях, но и в байроновском «Дон Жуане»:

Тем временем секретного курьера

Светлейшему отправил де Рибас;

Тот рассмотрел предложенные меры

И подписал желаемый приказ.

Ему повиновались офицеры,

И в предусмотренный приказом час

На берегах Дуная, свирепея,

Сурово загремели батареи.

В 1791 году за участие во взятии Измаила де Рибас был пожалован орденом Святого Георгия 2-й степени и золотым оружием.

«Уважая выгодное положение»

После подписания Ясского мирного договора де Рибас увел разросшуюся за счет починки поверженных турецких судов гребную флотилию на базу в Николаев. Но в голове неукротимого каталонца, переименованного из генерал-майора в контр-адмирала, давно зрел новый отчаянный замысел. Он уже обращался к Потемкину с предложением отстроить Хаджибей и сделать его базой военного флота. Светлейший тогда идею не одобрил, однако де Рибас был не из тех, кто легко отступает от задуманного. После смерти Потемкина контр-адмирал сблизился с фаворитом императрицы Платоном Зубовым, ставшим теперь ее ближайшим советником и получившим словно в наследство генерал-губернаторство на юге России.

К тому времени у де Рибаса появился деятельный единомышленник – военный инженер Франц де Волан. Именно он составил рапорт Сенату, в котором обосновывал необходимость строительства крепости и порта в Хаджибее и использования его в качестве еще одной базы Черноморского флота. Многие влиятельные особы, в том числе председатель Черноморского адмиралтейского правления Николай Мордвинов, выступали против этой инициативы и ратовали за Херсон и Николаев, где уже наличествовала некоторая портовая инфраструктура. Но оба города были довольно мелководными речными портами, к тому же расположенными далеко от открытого моря, а Хаджибейский залив, как известно, служил прекрасной морской гаванью для турецкого флота. План де Рибаса и расчеты де Волана убедили Зубова, а тот в свою очередь сумел убедить государыню. Среди четырех крепостей, кои следовало возвести на новых присоединенных землях, был и Хаджибей.

27 мая 1794 года Екатерина II подписала рескрипт: «Нашему вице-адмиралу де Рибасу. Уважая выгодное положение Хаджибея при Черном море и сопряженные с оным пользы, признали мы нужным устроить тамо военную гавань купно с купеческой пристанью. Повелев нашему екатеринославскому и таврическому генерал-губернатору [Зубову] открыть тамо свободный вход купеческим судам как наших подданных, так и чужестранных держав, коим силою трактов, с империей нашей существующих, можно плавать по Черному морю, устроение [гавани] сей мы возлагаем на вас и всемилостивейше повелеваем вам быть главным начальником оной, где и гребной флот Черноморский, в вашей команде состоящий, впредь главное расположение свое иметь будет. <…> Мы надеемся, что вы не токмо приведете в исполнение сие благое предположение наше, но что, ведая, колико процветающая торговля споспешествует благоденствию народному и обогащению государства, потщитесь, дабы созидаемый вами город представлял торгующим не токмо безопасное от непогод пристанище, но защиту, ободрение, покровительство и, словом, все зависящее от вас в делах их пособия; через что, без сомнения, как торговля наша в тех местах процветет, так и город сей наполнится жителями в скором времени».

Нетрудно вообразить, с каким восторгом встретили в Хаджибее монаршее повеление. 22 августа 1794 года после торжественного молебна были заложены камни в основание храмов во имя святого Николая и святой Екатерины, проведены первые борозды для фундаментов городских зданий, начато возведение Большого мола и Малого, эллингов и верфи для ремонта судов, а также двух пристаней для купеческих кораблей. «Канцелярию строений города и порта» возглавил де Волан. Первую сооруженную пристань де Рибас назвал в честь Зубова Платоновской. Платоновский мол, изрядно перестроенный и реконструированный, сохранил свое название по сию пору. Работы только начались, а сюда уже пришли первые суда из Турции, груженные вином и фруктами, в надежде выменять их на пшеницу или муку. Однако по причине неурожая 1794 года был введен запрет на экспорт хлеба – негоцианты покинули порт ни с чем. Первая попытка оказалась неудачной, но прошло совсем немного времени, как хлеб из внутренних губерний России полноводной рекой устремился к одесским причалам.

План-панорама Одессы. 1850 год

«Итак, я жил тогда в Одессе»

Документы, официально подтверждающие переименование Хаджибея в Одессу, до сих пор не обнаружены. Легенда же гласит, что однажды в присутствии Екатерины II некий ученый муж упомянул, будто на этом месте во времена Античности процветала греческая колония Одессос, название которой якобы означало «великий торговый путь», а посему и новый город должен для Черного моря стать тем же, что Санкт-Петербург для Балтийского. Только в честь матушки-государыни городу суждено было получить название в женском роде – Одесса. На самом деле Одессос располагался в окрестностях нынешней Варны, но красоты истории это не умаляет.

Бурное развитие города остановила было смерть Екатерины. Император Павел, перечеркнувший многие начинания матери, объявил, что строительство здесь крепости и порта ему неугодно, и комиссию, ведавшую этими работами, велел упразднить. Но если военным своим значением Одесса могла пожертвовать, то торговым – никак. Она оказалась на грани жизни и смерти. Магистрат снарядил в столицу депутацию с прошением, а монарх отделался дарованием Одессе герба. Но геральдикой сыт не будешь. И одесситы, приобретя за счет городской казны 3000 отборных апельсинов из нового урожая, преподнесли их императору. Подношение было принято, последовал рескрипт: «Господин одесский бургомистр Дистунис. Присланные ко мне от жителей Одессы померанцы я получил и, видя как в присылке сей, так и в письме, при оной мне доставленном, знаки вашего и всех их усердия, изъявляю через сие вам и всем жителям одесским мое благоволение и благодарность, пребываю к вам благосклонный. Павел». Прошение о возобновлении строительства порта было удовлетворено: магистрат получил из казны 250 000 рублей ссуды сроком на 14 лет.

Но кто знает, как сложилась бы судьба Одессы, если бы на престол не взошел Александр I, вознамерившийся «управлять Богом нам врученный народ по законам и по сердцу в Бозе почивающей августейшей бабки нашей, государыни императрицы Екатерины Великия, коея память нам и всему Отечеству вечно пребудет любезна». Аполлон Скальковский, первый историограф Одессы, справедливо писал: «Если время Екатерины II было эпохою творения, то царствование императора Александра было эпохою образования Новороссийского края». Одесса получила право оставлять на нужды обустройства и содержания порта 10% сборов, а благодаря льготному таможенному режиму торговый оборот с иностранными державами за два года вырос более чем вдвое. В январе 1803-го императорским указом градоначальником Одессы был назначен Эммануил Осипович дюк де Ришелье (как называли его в России). Через два года он стал херсонским военным губернатором, получил в управление Екатеринославскую и Таврическую губернии, но не отказался от поста одесского градоначальника. В течение 11 лет он жил в скромном одноэтажном домике над обрывом – в самом конце улицы, которую потом назовут в его честь.

Именных мест в Одессе множество. Город помнит всех, кто своим талантом, трудолюбием и терпением участвовал в его судьбе. Александровский проспект. Улицы Дерибасовская и Ришельевская, Деволановская и Ланжероновская, Пушкинская, Гоголя и Бунина, Олеши и Левитана, Мечникова и Пастера. Переулки Уточкина и Катаева. Платоновский мол и Воронцовский маяк. Потемкинская лестница и Екатерининская площадь. Бронзовый дюк все так же прикрывает вытянутой рукой Одессу, которую пестовал, как отец любимое дитя.

Константин Бальмонт увидел Одессу городом, «измененным дымкою тумана». Какой она предстанет перед нами, когда туман развеется? Если бы знать, если бы знать…

Памятник основателям Одессы – Екатерине II и ее сподвижникам – был снесен в 2022 году, но душу города убить невозможно