Цензор исторических наук

Как и зачем преемник Александра I уничтожал исторические документы, касающиеся своих предшественников на троне? Об этом «Историку» рассказал автор книги «Николай I и "династические документы" Романовых» кандидат исторических наук Алексей Морохин.

Беседовала Варвара Рудакова

Алексей Морохин

Восстание декабристов, произошедшее в день, когда Николай I вступал на трон, безусловно, стало одним из мотивов специфического интереса нового императора к истории прошлых царствований, и прежде всего к документальному наследию старшего брата. Но не только его.

Романовы и история

– Насколько хорошо Николай I знал русскую историю? Характерен ли в целом интерес к истории для представителей династии Романовых?

– Интерес к истории, в том числе и истории своего рода, у многих Романовых был весьма заметен, но, конечно, не у всех. Из царственных особ на этом фоне выделялась императрица Анна Иоанновна. После вступления на престол в 1730 году она создала портретную галерею предков, активно интересовалась документами прошлого и даже собирала их. На Николая I большое влияние оказал брат, цесаревич Константин Павлович, который, по свидетельствам современников, увлекался историей семьи. Он тоже собирал документальные раритеты, был великолепным рассказчиком и делился с Николаем воспоминаниями об эпохах Екатерины II и Павла I – заметки об этом сохранились в записной книжке будущего императора.

Николай Павлович как член правящей династии получил домашнее образование, его учили русской истории, и она его очевидно увлекала. Нам известно, в частности, что он неплохо знал времена царствования Петра Великого. Уже став монархом, Николай интересовался эпохой Михаила Федоровича, изучал документы начала XVII века. Хорошо ориентировался в истории ополчения Минина и Пожарского, прекрасно понимая, что во многом благодаря именно этим двум фигурам династия Романовых и оказалась у власти. Однако прошлое интересовало Николая не как исследователя, а как главу правящей династии. Ему не просто хотелось самому в нем разобраться – отделить зерна от плевел, реальность от инсинуаций. Он заботился и о том, чтобы скрыть компрометирующие факты истории рода от посторонних глаз – на определенное время, а порой даже навсегда. 

– Какие исторические сюжеты интересовали Николая I в этом смысле прежде всего?

– Он интересовался выступлениями против власти – заговорами, дворцовыми переворотами. Почему? Есть основания думать, что Николай I воспринимал свою бабку Екатерину II как узурпатора, человека, который отнял престол у легитимного правителя – Петра III. Он полагал, что и часть властной элиты тоже рассматривала ее как узурпаторшу. Было немало других исторических сюжетов, закрытие информации о которых Николай считал весьма целесообразным. Конечно, через сито цензуры не проходили упоминания о многих деликатных темах и обстоятельствах. Тем не менее в придворных кругах знали и о фаворитах Екатерины, и о том, при каких обстоятельствах ушел из жизни отец Николая, император Павел, и о любвеобильности Александра I. С одной стороны, это был секрет Полишинеля, но с другой – Николай исходил из того, что как минимум за пределы узкого круга эти дворцовые тайны выйти не должны. Поэтому пытался активно засекречивать документы, способные бросить тень на правящую династию.

– С чего началось это его увлечение?

– Когда Николай стал императором, первое, что он сделал, входя в курс государственных дел, – просмотрел бумаги, которые были у его покойного брата на рабочем столе. Александр умер неожиданно и никаких распоряжений по поводу судьбы своего архива не оставил. К тому же он хранил и другие семейные материалы: те же записки Екатерины и массу иных важных, с точки зрения Николая, текстов подобного рода. Возможно, именно во время знакомства с эпистолярным наследием из кабинета Александра у Николая и начала вырисовываться дальнейшая система работы с историческими документами особой важности.

– Николай I сам работал с документами, которые представляли для него интерес? 

– Да, он сам изучал обстоятельства тех или иных событий, а в дальнейшем отправлял документы в архив Коллегии иностранных дел, где они размещались в особом отделе, как, например, было с бумагами, описывающими заговоры и восстания эпохи Екатерины Великой. Кстати, таким образом Николай помог будущим поколениям историков, потому что особый статус подобных материалов способствовал тому, что они дошли до нас. Когда началось изучение огромного массива документов XVII–XVIII веков, оказалось, что немало из них свалено в кучу в подвалах здания Двенадцати коллегий. И это в Петербурге, где постоянно происходили наводнения! Так погибли многие ценные исторические источники, которые были неинтересны Николаю Павловичу. Те же материалы, которые он велел держать отдельно, вдали от посторонних глаз, как раз уцелели.

Нужно назвать нескольких людей, которые способствовали поиску и сохранению этих документов. Они же активно помогали императору разбираться с «секретами прошлого». Это князь Александр Николаевич Голицын (1773–1844), который сам коллекционировал реликвии минувших времен и помогал царю в разборе бумаг. Также это граф Дмитрий Николаевич Блудов (1785–1864), начинавший карьеру в московском архиве Коллегии иностранных дел. Он всю жизнь интересовался историей, особенно екатерининской эпохой. Когда Николай I поручал ему разобрать отдельные документальные материалы, то понимал, что, как человек увлекающийся, Блудов не просто сделает сухой доклад, а подойдет к делу творчески. Еще один сотрудник в архивных разысканиях царя – Александр Иванович Тургенев (1784–1845), который много времени проводил за границей и по собственной инициативе изучал архивы Европы: Франции, Германии, Ватикана и так далее. Он скопировал груды дипломатической корреспонденции XVIII века, в том числе донесения иностранных посланников, которые были аккредитованы в Петербурге. Николаю это было интересно, потому что дипломаты сообщали порой уникальные факты. Но у Тургенева был свой резон как у историка. Он рассчитывал, что после того, как царь ознакомится с представленными материалами, он разрешит их публиковать. Однако Николай I, понимая, что некоторые свидетельства дипломатов слишком откровенны, если и позволял их издавать, то со значительными купюрами. 

Портрет императора Николая I. Худ. Е.И. Ботман. 1849 год

Уничтожить нельзя сохранить

– Известны ли случаи, когда Николай уничтожал документы?

– Конечно. Это в первую очередь касалось личной переписки Александра I с многолетней фавориткой Марией Нарышкиной. Часть этих бумаг хранилась в его кабинете в Зимнем дворце. Чтобы сберечь репутацию Александра, которого называли донжуаном на троне, Николай уничтожил послания Нарышкиной и забрал у нее письма брата. У Алексея Андреевича Аракчеева, некогда всесильного временщика, тоже осталось немало писем покойного императора, Николай их изъял. Почему? Будучи близкими друзьями, Александр и Аракчеев могли обсуждать любые темы, в том числе и весьма деликатные. Впрочем, эти документы были только изъяты, но не уничтожены. Вероятно, ничего порочащего посмертную репутацию брата Николай в них не нашел.

Когда в 1831 году умер его брат Константин, произошла удивительная история с его архивом – его прятал один из сторонников цесаревича в Варшаве после бегства последнего в ходе Польского восстания. Варшава в тот момент была захвачена мятежниками, однако все уцелело. До нас дошли два тома описания документов – своего рода каталог архива Константина. Напротив каждого пункта Николай делал пометку – сохранить или уничтожить. Вся семейная переписка цесаревича – например, со старшим братом императором Александром, с матерью Марией Федоровной, с сестрами – была уничтожена нетронутой: видимо, здесь Николай руководствовался еще и этическими моментами. 

Были разные ситуации. К примеру, известно, что Николай уничтожил многотомные – несколько десятков коробок – то ли дневники, то ли мемуары своей матери Марии Федоровны (1759–1828). Причина проста: существовало завещание императрицы, и Николай выполнил последнюю волю матушки – уничтожил их, не читая. Причем Константин, узнав об этом, написал Николаю, что ему жаль и что он хотел бы их прочесть.

Дневник вдовы Александра I, императрицы Елизаветы Алексеевны (1779–1826), он тоже не пощадил – скорее всего, из-за желания скрыть от глаз современников ее отношения с кавалергардом Алексеем Охотниковым, хотя этот факт был хорошо известен в обществе. Однако часть дневника, который содержит упоминания об этом романе, сохранилась и недавно была опубликована. 

Не вполне ясно при этом, почему Николай оставил записки Екатерины II, которые бросали тень на династию и поднимали тему о незаконнорожденности его отца, императора Павла I. Возможно, в глубине души он понимал, что общество уже знало о существовании этого текста, и не был уверен в том, что изъял все списки, – в таком случае не было никакого смысла их уничтожать. Но при этом он запрещал читать их членам своей семьи. Они смогли ознакомиться с ними только после смерти Николая. 

– Как император выбирал, какие документы нужно засекретить, а какие уничтожить? Можно ли в этом проследить закономерность?

– Я этот вопрос задавал себе неоднократно, когда готовил книгу. И четкого ответа так и не нашел. Могу выделить лишь одну проблематику, видимо особенно «больную» для Николая, – это история цареубийства 11 марта 1801 года. Здесь он ясно понимал, что воспоминания участников этого преступления должны быть уничтожены. Тем самым, конечно, он нанес непоправимый вред будущим поколениям исследователей эпохи. В итоге некоторые из этих документов, например знаменитые мемуары Леонтия Беннигсена (1745–1826), сохранились лишь благодаря тому, что их копировали. Тексты были выкуплены после смерти генерала в 1826 году у его жены, которая сделала их копии перед тем, как отдать царю. 

Князь Александр Голицын. Худ. К.П. Брюллов. 1840 год

Семейные тайны

– Однако значительную часть документов об убийстве своего отца Николай не уничтожил, а засекретил…

– Если прочитать его мемуары, охватывающие период раннего детства, то можно сделать вывод, что Николай вспоминал отца с теплотой. Некоторые современники считали даже, что Николай был любимым сыном Павла, хотя тут о каких-то особых отношениях, наверное, не стоит говорить, потому что Николай лишился отца в четырехлетнем возрасте. Когда он повзрослел, ему стали известны обстоятельства гибели Павла, и они произвели на него сильное впечатление: в одном из писем сыну, будущему Александру II, он прямо назвал убийство отца «позорным происшествием». При этом те участники заговора 1801 года, которые еще были живы к моменту вступления Николая на престол, не подверглись никаким репрессиям. Они сохраняли занимаемые посты и должности, с некоторыми из них Николай непосредственно общался. Но, зная, что негативные отзывы о его отце могли сохраниться в мемуарах, дневниках или письмах, архивы сановников, входивших в ближний круг Павла, после их смерти Николай тоже внимательно изучал. В данном случае его действия понятны. Он изымал эти тексты и либо уничтожал, дабы стереть память о трагическом событии, либо засекречивал.

– Были ли случаи, когда в результате разбора бумаг происходили утечки информации?

– Утечек не было. Николай все-таки был правителем жестким, и если бы подобного рода вещи допустил кто-то из его «экспертов», то был бы серьезно наказан – как минимум лишился бы доверия государя и, соответственно, занимаемых постов. 

Однако царь и его окружение прекрасно понимали, что все-таки люди обсуждали разные факты. Николай не мог пресечь досужие разговоры, но пытался контролировать, часто безуспешно, этот процесс, чего, кстати, не делали его предшественники. 

Были и некоторые представители общества, которые, зная об интересе государя к прошлому, старались ему помогать. Московский историк Михаил Погодин (1800–1875) по собственному почину продал императору свое знаменитое «древлехранилище», где хранились документы, в том числе связанные с историей династии Романовых. 

Кстати, именно при Николае начинается систематический выкуп из частных архивов тех материалов, которые представляли ценность для изучения истории Российской империи. Если в семейных архивах находились подобные раритеты, их можно было за приличное вознаграждение продать государству. Многие это делали добровольно. Забота о сохранении документов, так или иначе связанных с правящей династией, тоже заслуга Николая.

Особое внимание император обращал и на судьбу бумаг своих доверенных лиц. Князь Александр Голицын был в курсе всех семейных тайн царской семьи. В последние годы жизни он уехал в Крым, но, как только умер, в его дом тут же пришли члены комиссии по изъятию документов. Голицын принимал участие в разборе многих государственных и частных бумаг. И даже если у него самих документов прошлого не сохранилось, ничто не мешало ему вести дневник или написать мемуары, где они цитировались. Также после смерти были изъяты воспоминания Александра Бенкендорфа. Николай их читал, читали их и члены его семьи, но уничтожены они не были – более того, в конце XIX – начале XX века были частично изданы. Видимо, Николай посчитал, что никаких секретов, которые могли бы опорочить династию, в этом тексте нет.

Надо иметь в виду, что ведение дневников, написание мемуаров для многих представителей высшей аристократии XIX века было в порядке вещей. Понятно, что не каждые мемуары и тем более не всякие дневники были предназначены к публикации. И в них тоже могли содержаться разного рода деликатные сведения о царской семье – либо на уровне слухов, либо описание вполне реальных событий. Поэтому Николай исходил из того, что и этот круг исторических источников следует надежно контролировать. 

Венценосный архивариус

– Что во времена Николая I означало «засекреченный документ»? Как он хранился? Мог ли кто-то получить к нему доступ? И предполагалось ли, что этот документ когда-нибудь перестанет быть секретным?

– В то время этот вопрос не был продуман. Разрешения на работу с такими документами историки получали, но срок секретности не оговаривался. Скажем, с точки зрения Николая, сохранившиеся документы по делу царевича Алексея – это Петровская эпоха, уже больше ста лет прошло с тех пор – тоже были секретными, но к ним получали доступ сначала Александр Пушкин, которому он поручил сочинить историю Петра, а потом Николай Устрялов – историк, который, собственно, ее и написал частично. Другое дело, что существовала цензура, которая могла вычеркнуть тот или иной фрагмент из готовой рукописи. 

При Николае мы видим четкую, слаженную работу, связанную с разбором архивов скончавшихся государственных сановников или бывших придворных. Когда умирал крупный государственный деятель, сразу создавалась комиссия по разбору его домашнего архива – не рабочего, хотя в то время грань между служебными документами и личными не всегда прослеживается. Комиссия делала итоговый доклад и фиксировала, какие бумаги обнаружены, и уже Николай ставил визу, в какие архивы эти материалы отправлять, либо что-то мог затребовать себе.

Помимо фонда хранения секретных материалов – архива Коллегии иностранных дел, у Николая еще было отдельное место для подобного рода текстов – это его кабинет в Аничковом дворце в Петербурге. Там у него было некое собрание крамольных текстов, которые он держал под замком. Но хранил, а не уничтожал.

 
Панорама Петербурга. Здание Двенадцати коллегий. Худ. А. Тозелли. 1820 год

– Как бы вы оценили вклад Николая I в собирание и хранение исторических источников?

– Не будет преувеличением сказать, что архивное дело как система – это во многом творение рук Николая, и обстоятельства, связанные с подробным изучением им семейных «романовских» документов, сыграли здесь не последнюю роль. Во-первых, Николай I постоянно заботился о поиске и изучении исторических источников, а также об организации необходимых мер для их правильного хранения. Во-вторых, при нем возникло такое явление, как спецхран, потому что значительное число деликатных, на его взгляд, документов размещалось отдельно и доступ к ним имели далеко не все. Соблюдалась высшая степень секретности. В-третьих, историки начали получать доступ к документам именно с николаевской эпохи. Это не значит, что с ними никто не работал раньше. Но алгоритм действий, несомненно, был создан при Николае I: когда исследователь-специалист пишет прошение, по нему через определенный промежуток времени принимается соответствующая резолюция – разрешить или нет.