Потомки баловня судьбы

После ссылки Меншиковых в Березов многие считали, что вся фамилия казавшегося всесильным вельможи канет в далекой Сибири. Но его род продемонстрировал завидную жизнестойкость.

Императрица Анна Иоанновна в 1731 году вспомнила о тяжелой судьбе детей умершего в ссылке Александра Даниловича Меншикова и вернула их ко двору с прежним титулом. Правда, дождаться высочайшего прощения смогли не все его потомки.

Дети и внуки

Старшая дочь Мария Александровна, бывшая невеста императора Петра II, скончалась в один год с отцом – от оспы. В столицу из Березова вернулись Александр и Александра (светлейший князь любил свое имя). В ссылке они сдружились так, как, быть может, не вышло бы в Петербурге, и старались во всем поддерживать друг друга. 

Им возвратили часть имущества – ту, что посчитали нужным и не успели растранжирить во времена юного Петра II. В том числе одежду, постельное белье, медную и оловянную посуду… Александра Александровна, вновь ставшая княжной, была пожалована званием фрейлины. Вскоре она сочеталась браком с генерал-майором и гвардии майором Густавом Бироном, младшим братом фаворита императрицы. Ходили слухи, что предприимчивые курляндцы мечтали добраться до тайных сбережений Данилыча, которые он держал в европейских банках – в Амстердаме, в Венеции, в Генуе. Их могли получить только родные дети вкладчика. Положенная Александре часть наследства стала ее приданым. Впрочем, поспешный брак дочери одного фаворита с братом другого оказался счастливым. «Это был человек весьма честный, но без образования и недальнего ума», – отзывался о младшем Бироне Кристоф фон Манштейн, видный военный на русской службе, оставивший мемуарные «Записки о России». В Александре муж нашел идеал домашней хозяйки и советчицы. Они поселились в просторном доме на Дворцовой набережной, находившемся рядом с Зимним дворцом Петра I.

Увы, счастье было недолгим: их брак продолжался только четыре года. Александра Александровна умерла при родах, не дожив до 24 лет. Муж и брат тяжело переживали ее кончину. По воспоминаниям жены английского посланника, генерал Бирон, прощаясь с супругой, упал в обморок возле ее гроба, а «на его лице читалась истинная скорбь».

Князь Александр Александрович прожил после ссылки 33 года и посвятил себя армейской службе. Когда-то отец поощрял его успехи в образовании и писал своей жене Дарье Михайловне: «Зело от сердца радуюсь, что при помощи Божии дети наши учатца». Сын петровского фаворита действительно не был ленив, неплохо знал французский, немецкий и латинский языки, Закон Божий, историю, географию, арифметику и фортификацию. Собирал библиотеку.

Во времена кратковременного взлета старшего Меншикова после смерти Петра I на юного князя Александра посыпались награды – конечно, незаслуженные. Отец изо всех сил старался закрепить высокий статус сына при дворе. В 13 лет Сашенька уже был обер-камергером, кавалером орденов Андрея Первозванного, Александра Невского, Черного Орла и даже… Святой Екатерины. Он так и остался единственным мужчиной, удостоенным этой награды, в уставе которой говорилось только о дамах. Всесильный Меншиков добился «женского» ордена для всех членов своей семьи – супруги, двух дочерей, сына, а также свояченицы Варвары Михайловны Арсеньевой. Судачили, что Александр-младший получил награду, поскольку был миловиден и румян, как девушка. Но дело, безусловно, не в этом, а в честолюбии его отца, не знавшем границ. Петр II награждал сына всемогущего вельможи, очевидно, помимо своей воли, а общался с ним с явной неприязнью, доходившей до рукоприкладства. Когда Меншиковых лишили орденов, его екатерининскую звезду юный самодержец отдал своей сестре Наталье, а орден Александра Невского возложил на своего фаворита Ивана Долгорукова.

Вернувшись в блистательный Петербург после сибирской нищеты, Александр Александрович с благословения императрицы Анны стал офицером лейб-гвардии Преображенского полка и женился на завидной невесте – урожденной княжне Елизавете Петровне Голицыной. Мог бы стать светским львом и паркетным генералом, но ему хотелось, подобно своему покойному отцу, побывать в настоящих боевых переделках. Гвардейский офицер участвовал едва ли не во всех главных сражениях Русско-турецкой войны 1735–1739 годов. Отличился при взятии Очакова и в битве под Ставучанами. Отважно переносил все лишения походов. В армии к князю относились с уважением – не только из-за отсвета славы его отца, героя Полтавы. Александр Александрович честно служил, знал военную науку. Так было и во время Семилетней войны, когда русской армии пришлось действовать против вышколенных войск короля Пруссии Фридриха II. После взятия Мемеля и победы при Гросс-Егерсдорфе в 1757 году князь получил не только чин генерал-поручика, но и орден Александра Невского – одну из тех наград, которые ему пожаловали в детстве и отняли после опалы отца.

Он уверенно чувствовал себя в седле и в бою, но разбирался и в хитросплетениях придворных интриг. Не будучи организатором дворцовых переворотов, младший Александр умел вовремя присоединяться к победителям. В 1762 году именно он первым известил жителей Москвы о восшествии на трон Екатерины II и привел их к присяге. Императрица оценила его расторопность. В день коронации Екатерины Александр Александрович получил чин генерал-аншефа. Правда, достойно послужить новой государыне не успел: поздней осенью 1764 года скончался. По выражению историка Дмитрия Бантыш-Каменского, князь оставил по себе память «храброго воина и благонамеренного гражданина».

Из двух его сыновей больше известен Сергей Александрович. В 1762-м он стал поручиком Преображенского полка. Отличился же молодой князь в турецкую кампанию 1770 года, когда под командованием генерал-аншефа Петра Румянцева сражался при Ларге. Его наградили орденом Святого Георгия 4-й степени за храбрость при штурме вражеской батареи и произвели в полковники. Правда, по завершении войны с турками в 1774-м он почти не принимал участия в боевых действиях, стал придворным вельможей. А главное, чем он прославился, – женитьбой на первой столичной красавице Екатерине Николаевне Голицыной и строительством подмосковной усадьбы Черемушки. 

Его младший сын Николай посвятил последние годы своей жизни благоустройству этого имения, а в 1812-м был адъютантом Петра Багратиона, во время Бородинского сражения вместе с Федором Гагариным вынес на руках раненого генерала и состоял при нем в селе Сима до самой его кончины. Старший же сын, названный в честь именитого прадеда Александром, сыграл весьма заметную роль в истории, став самым известным потомком «полудержавного властелина».

Портрет Дарьи Михайловны Меншиковой (1682–1728), супруги князя Александра Даниловича Меншикова. Неизв. худ. Не позднее сентября 1727 года

Портрет княжны Александры Александровны Меншиковой (1712–1736). Худ. И. Г. Таннауэр (?). 1725–1727 годы

Портрет князя Сергея Александровича Меншикова (1745–1815). Неизв. худ. 1780-е годы

Адмирал и острослов

Князь Александр Сергеевич Меншиков по семейной традиции начал службу в лейб-гвардии, а именно в артиллерийском батальоне. В 22 года он оказался в действующей армии на берегах Дуная, где разворачивались сражения очередной русско-турецкой войны. В 1810-м молодого расторопного офицера приблизил к себе генерал от инфантерии Николай Каменский, главнокомандующий Молдавской армией. В штабе правнук петровского фаворита не отсиживался. Например, при осаде крепости Шумлы возглавлял опасные рейды разведчиков-стрелков, занимая высоты. При штурме Рущука был ранен в ногу.

В Отечественной войне 1812 года он участвовал с первых дней. За отличие получил звание штабс-капитана. В начале 1813-го Меншиков с небольшим отрядом пробрался через французский тыл в расположение Северной армии союзников – к бывшему наполеоновскому маршалу Жан-Батисту Бернадоту, а теперь кронпринцу шведскому Карлу Юхану. Князь передал принцу секретный пакет и находился при нем вплоть до сражения под Лейпцигом, вошедшего в историю как Битва народов. В боях под Парижем весной 1814 года уже полковник Меншиков был вторично ранен в ногу, с тех пор горделиво прихрамывал. Среди наград, которых он был удостоен после капитуляции французской столицы, значилась золотая шпага с надписью «За храбрость».

В 1816 году герой Заграничных походов вошел в ближний круг Александра I и сопровождал его в поездках по России и на конгрессы Священного союза. Остроумный, независимый, несклонный к лести князь был интересным собеседником, а его честные боевые раны вызывали большее уважение, чем любые ордена и чины. Он казался полной противоположностью своему выдающемуся прадеду: военная косточка, воспитанник гвардии – и в то же время тонкий, несколько высокомерный, критически мыслящий аристократ с безупречными манерами. Однако царская милость – величина переменная…

В 1821 году вместе с Михаилом Воронцовым и Николаем Новосильцовым Александр Меншиков составил проект освобождения помещичьих крестьян, который вызвал раздражение императора. «У Меншикова есть ум лишь для того, чтобы кусаться», – заметил тогда Александр I. Когда князю предложили отправиться посланником в Дрезден, он оскорбился и почел за благо выйти в отставку. Меншиков коротал дни в деревне, но не в бездействии. Он изучал морское дело – по книгам, а еще во время долгих разговоров с флотским офицером Александром Глотовым, соседом по имению.

Николай I вернул его на службу. Князь отправился с чрезвычайной миссией в Персию, после разрыва дипломатических отношений был арестован и содержался в Эриванской крепости. Получив освобождение, Меншиков успел поучаствовать в кампании против персов, а потом представил императору проект преобразований во флоте. С 1828 года ему фактически подчинялись все морские силы империи, через пять лет он стал адмиралом. Увы, князь недооценивал технические новшества – паровой флот и железные дороги. «У Меншикова в высшей степени русская способность быть на все способным. Но зато нигде и никогда не будет он великим. В нем нет души, нет будущего в уме: есть одно сильное, ловкое настоящее», – со свойственной ему проницательностью говорил князь Петр Вяземский.

В морских делах Меншиков разбирался слабо, но вскоре стал считать себя непогрешимым специалистом. И с соратниками, и с иностранными дипломатами держался несколько надменно, позволяя себе подшучивать даже над представителями царской семьи. А уж генералам и министрам доставалось от него постоянно. Весь Петербург пересказывал его остроты. Однажды в разговоре с Николаем I адмирал назвал министра финансов Егора Канкрина фокусником. Почему? «Он держит в правой руке золото, в левой – платину: дунет в правую – ассигнации, плюнет в левую – облигации». Как-то Канкрин заболел. Когда император поинтересовался у адмирала о самочувствии министра, тот вздохнул: «Увы, государь, дело худо. Он пошел на поправку».

В феврале 1853 года Меншиков возглавил посольство в Константинополь. Речь шла о спорах между католиками и православными по поводу «блюстительства» над святынями Иерусалима и Вифлеема. Князь получил тайное указание – добиться от султана признания прав российского императора как верховного защитника православного населения Османской империи. Но миссия провалилась: адмирал был высокомерен, складывалось впечатление, что он не прочь начать войну… Как известно, вскоре она началась. Против России выступила целая коалиция государств – Турция, Франция, Великобритания и Сардиния.

Будучи главнокомандующим всеми военными силами в Крыму, Меншиков не сумел остановить противника в сражении при Альме и потерпел поражение на Инкерманских высотах. В феврале 1855 года он бесславно вышел в отставку. Не сдерживая горечи, князь писал своему преемнику генералу Михаилу Горчакову: «Здоровье мое до того ослабло, что я не в силах удержать за собою начальство: я просил сдать его. <…> Не могу ни на лошадь сесть, ни серьезно заняться делом. <…> Взяв на себя управление военными операциями на полуострове, вы окажете существенную услугу нашему Отечеству, чего я, к несчастью, не в состоянии сделать».

В старости адмирал ощущал разочарование в человечестве, часто повторяя: «Люди не стоят того, чтобы беспокоиться об их мнении». В отставке прожил почти 15 лет, предпочитая одиночество в своей изысканной библиотеке. Его называли виновником неудачной Крымской войны. Даже в гимназических учебниках, где вообще-то история России преподносилась как череда побед, об адмирале Меншикове писали критически.

Генерал-фельдмаршалы Иван Дибич-Забалканский и Иван Паскевич-Эриванский и контр-адмирал Александр Меншиков. Лубок. 1830 год

Адмирал Александр Меншиков казался полной противоположностью своему прадеду: военная косточка – и в то же время тонкий, критически мыслящий аристократ с безупречными манерами

Портрет адмирала князя Александра Сергеевича Меншикова (1787–1869). Худ. Ф. Крюгер. 1851 год

Портрет князя Владимира Александровича Меншикова (1815–1893). Худ. А.И. Клюндер. 1839 год

Последние из Меншиковых

Его сын Владимир Александрович начал службу в камер-пажах, затем состоял в гвардейской конной артиллерии, а в середине 1830-х участвовал в боевых действиях на Кавказе, откуда вернулся с орденом Святой Анны 3-й степени. После этого несколько лет служил в канцелярии шефа жандармов Александра Бенкендорфа, но потом вернулся в армию. Участвовал в Венгерском походе фельдмаршала Ивана Паскевича, когда Россия помогла австрийской короне сохранить власть над свободолюбивыми мадьярами.

Николай I доверял Владимиру Меншикову, как и его отцу. А он стремился к военной, а не придворной карьере. Возглавляя Конвой его императорского величества, в 1854 году генерал-майор отпросился в Крым, где главнокомандующим был его отец. Никто не мог упрекнуть князя в трусости. Он доблестно сражался в бою на реке Альме, а на Инкерманских высотах получил контузию.

Владимир Меншиков завершил службу генералом от кавалерии и членом Главного военно-госпитального комитета. Считался скуповатым барином, не слишком способным генералом, но безусловно отважным офицером. Был женат на яркой женщине – фрейлине Леониде Николаевне Гагариной, троюродной сестре императора Александра II. Четверо их детей умерли в младенчестве – и после этого супруги все чаще подолгу жили врозь. Выйдя в отставку, князь продал родовое имение Черемушки купцу Василию Якунчикову и в основном жил в Германии на водах. Израненный боевой генерал, он заслужил отдых.

В 1893 году со смертью Владимира Александровича пресекся род Меншиковых по мужской линии. А по женской последним потомком петровского фаворита оказался гусарский офицер Иван Николаевич Корейша. Николай II, обеспокоенный угасанием знаменитого рода, дозволил ему принять титул светлейшего князя, фамилию, остатки состояния и герб именитого предка. Меншиков-Корейша больше всего на свете интересовался лошадьми и конными заводами. На этом лихо промотал княжеское наследство. Он умер бездетным в годы Гражданской войны. По одной из версий, был убит сотрудниками ЧК во время облавы в Москве. Так угас род, несколько поколений которого служили России – как правило, на полях сражений.

Дом Меншиковых-Якунчиковых. Усадьба Черемушки. Москва