Человек остается тайной

Владимир Хотиненко

27 августа традиционно отмечается День российского кино. Я помню, как «самое массовое из искусств» объединяло очень многих людей – почти всю страну. Когда смотрели «Балладу о солдате», фильм, созданный ветеранами Великой Отечественной через полтора десятилетия после Победы, многие узнавали в главном герое своего отца или старшего брата. Знаю, что для фронтовиков были очень важны и более ранние ленты, вышедшие в годы войны, одновременно залихватские и трагические, такие как «Два бойца». И позже о многих киногероях справедливо говорили, что за ними стоит судьба поколения, что через них нам открывается та или иная эпоха.

В России последним таким киногероем был, на мой взгляд, Данила Багров из фильмов Алексея Балабанова. Не потому, что он был похож на большинство своих современников. И конечно, не потому, что в нем усматривали некий образец для подражания. Все видели, что перед ними человек, принадлежащий определенной эпохе – узнаваемой сразу и безошибочно. Его оттуда не вырвать. И объяснять ничего не надо. Но этот образ исторически уже принадлежит прошлому, а с тех пор таких объединяющих героев в нашем кино я не встречал. И в мировом их становится все меньше. В нынешних фильмах редко можно рассмотреть человека, меньше интересных характеров, их подменяют схемы. Может быть, поэтому не так слаженно, как прежде, работает механизм взаимодействия между теми, кто снимает картины, и теми, кто их смотрит. Но все меняется и вызревает очень быстро. Людям все-таки необходим образ своего времени, своих ценностей – а они сегодня не такие, как вчера, и это неизбежно. Какого человека покажет кино завтрашнего дня, которое снимет молодое поколение? Не думаю, что сработает прямая дидактика: выходит красивый фильм про ученых – и люди стремятся стать учеными, хотя нередко бывает и так. Мне кажется, важнее другое – попытки прочувствовать и понять дух времени, когда кинематограф каким-то чудом вдруг попадает в резонанс с современностью. Это то, о чем мудрые люди говорили: художественная правда выше исторической. И зрители ощущают, когда есть попадание в суть эпохи. Это завораживает.

Искусство не может работать в отрыве от общественных настроений, оно улавливает социальный настрой, впитывает и раскрывает то, что сейчас важнее всего. Вот в последние годы неожиданно, благодаря прежде всего анимационному кино, в России вновь вспомнили о былинных богатырях. Нам могут не нравиться эти истории, непривычные трактовки, но сегодня дети снова знают, кто такие Илья Муромец, Добрыня Никитич и Святогор. И это искусство, которое продолжается, это игра, которая воздействует на миллионы людей. Это и мировоззрение, и «любовь к родному пепелищу».

Сейчас, если приглядеться, кино окружает нас повсюду. Его примет стало даже больше, чем в золотой век киноискусства. Ежедневно в соцсетях мы наблюдаем видеосюжеты, нередко снятые на обыкновенный смартфон. Это тоже отзвук киноискусства, которое с самого начала было связано с развитием техники. Может быть, что-то новое и важное появится именно так, благодаря гаджетам и человеческому любопытству? Кстати, ленты, снятые на телефоны, уже входят в программу серьезных кинофестивалей. То, что у нас в этом году появилась игровая картина, примерно четверть сцен которой сняты в космосе, само по себе ошеломляет. Это новое явление, и оно случилось у нас на глазах, почти в прямом эфире. Значит, кино еще умеет удивлять, становиться событием, а это важно. Верю, что на подходе молодые режиссеры и новые работы, которые сумеют прорваться через скепсис зрителей. Главное – не забыть о живом человеке с его страстями. Как бы ни совершенствовались технологии, какие бы роботы нас ни окружали, человек остается тайной, которую приоткрывает, быть может, только искусство.