Несгибаемый русский характер

Юрий Соломин, народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра России, Герой Труда РФ

Она коснулась самых близких людей – дедов-прадедов, родителей. В 1941-м мне было всего шесть лет. Я мало что понимал, но чувствовал: надо быть как взрослые. Сильным. Мы с одноклассниками давали концерты в госпитале. Его разместили в новой школе, построенной перед самой войной. Старую деревянную хотели разобрать, но, по счастью, не успели. Так мы в ней до конца войны и проучились. 

Я не помню, какие стихи читал, какие песни пел, зато вкус моего первого актерского заработка помню. Мне один солдат свой кусочек сахара отдал. Лица моих первых зрителей – бойцов, настоящих героев – до сих пор перед глазами. А разве можно забыть тех, перед кем мы выступали в первые дни после Победы? Тяжелораненые, изувеченные войной, они не могли присоединиться к нескончаемому веселью на улицах. А мы хотели, чтобы им тоже достался этот всеобщий праздник. И старались изо всех мальчишеских сил. Каким же счастьем светились их глаза! День Победы так и остался для всех нас самым счастливым в жизни. И заглушить эту радость до сих пор не может никто и ничто. 

Военную форму мне довелось носить только на экране. Когда пришла повестка в армию – голова обрита и чемодан уже сложен, – театр меня не отпустил. Михаил Иванович Царев, руководивший тогда Малым, сказал: «В театре и кино ты для армии сделаешь больше». Хочется верить, что он оказался прав. Во всяком случае, я от рядового в картине «Музыканты одного полка» «дослужился» до генерала в советско-чехословацком фильме «Соколово» из трилогии об освобождении Праги. 

Потом судьба не раз сводила меня с фронтовиками. Одной из моих первых картин о войне стала «Весна на Одере» режиссера Леона Саакова по мотивам повести Эммануила Казакевича. Я играл капитана Мещерского, командира группы разведчиков. Леон Николаевич все четыре страшных года прошел военным кинохроникером – он из тех, кто «с лейкой и блокнотом, а то и с пулеметом первыми врывались в города». Войну закончил начальником киногруппы 1-го Белорусского фронта. Сааков много рассказывал нам о том, что видел своими глазами на передовой. Некоторые эпизоды вошли в картину, но один мы снять не смогли. Дело было так. Наша батарея попала в окружение; улицу, по которой можно было прорваться, держали на мушке немецкие пулеметчики, засевшие в полуразрушенном доме. Фрицев никак не удавалось оттуда выкурить. Тогда один из расчетов вкатил пушку на третий этаж соседнего здания и уничтожил фашистов сверху – прямой наводкой. Леон Николаевич выбрал из массовки солдат покрепче, но затащить орудие даже на один пролет нам не удалось. А у тех ребят получилось! Они защищали Родину, осознание этого утраивало их силы. Вот что значит фронтовики. 

Самым памятным для меня стало участие в киноэпопее «Блокада» режиссера Михаила Ершова по одноименному роману Александра Чаковского. Здесь судьба снова свела меня с теми, кто знал Великую Отечественную не по книгам. Ершов, оператор Анатолий Назаров и замечательный артист Владислав Стржельчик сами воевали, имели боевые ордена. Мой старший коллега Евгений Лебедев бывал на передовой с фронтовой бригадой артистов, а Лев Золотухин выступал в концертах для частей, отправлявшихся на боевые позиции. Картину снимали семь лет. Это было незабываемое время общения с мужественными, смелыми людьми – в съемках принимали участие жители города, стоявшего насмерть все 900 дней и ночей.

Время неумолимо, людей, переживших ту войну, становится все меньше. Но все они – и ушедшие, и живые – передали следующим поколениям не только память, но и то, без чего память поколений, скажу больше – историческая память, существовать не может: сильный и несгибаемый русский характер. Он помог нам одержать Победу. И наша задача сделать так, чтобы его унаследовали те, кто придет в этот мир после нас. Испытаний впереди немало.