Прорыв блокады

Битва за Ленинград была самой продолжительной из всех сражений Второй мировой войны. Гитлеровцы и их финские союзники блокировали город 8 сентября 1941 года. Брать его штурмом германское командование сочло излишним, перебросив часть сил на Московское направление. Ленинградцам нацисты вынесли смертный приговор. В директивах войскам ставилась задача «окружить город тесным кольцом и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землей». Немецкие солдаты получили приказ пресекать огнем попытки жителей покинуть Ленинград. Принимать капитуляцию города и тем более кормить сдавшихся в плен советских людей немцы не собирались, что подтверждает ситуация в оккупированных районах Ленинградской области. Выполнение бесчеловечных планов и директив привело к катастрофе невиданных масштабов. Изучив множество документов, 20 октября 2022 года Санкт-Петербургский городской суд признал действия, совершенные немецкими оккупантами и их пособниками во время блокады Ленинграда, «военным преступлением, преступлением против человечности и геноцидом национальных и этнических групп, представлявших собой население СССР, народов Советского Союза».

Встреча бойцов Ленинградского и Волховского фронтов у Рабочего поселка №1 во время операции по прорыву блокады Ленинграда. Январь 1943 года

Глазами детей

Несмотря на все усилия властей по эвакуации жителей из Ленинграда, по данным петербургского историка и архивиста Надежды Черепениной, около 20% населения осажденного города составляли дети, не достигшие 12-летнего возраста. Они были самыми беззащитными в условиях блокады. Дети умирали от голода, холода и болезней, становились жертвами бомбардировок и артиллерийских обстрелов. Их положение было вдвойне трагичным, если они теряли родственников и оставались одни.

Для спасения детей в Ленинграде создавали комсомольские бригады, которые проверяли жилые помещения. Обнаруженных сирот доставляли в специальные приемники-распределители. Оттуда их отправляли в детские дома и дома малюток, которых не хватало. В январе 1942 года под детский дом отдали здание школы на улице Правды, где до этого находился эвакуационный пункт. Вера Рогова (в замужестве Файнзильбер) вспоминала, как помещение приводили в порядок: «Там умершие были из пригородов. Нет воды, света, кучи экскрементов, замороженные. <…> Вымыли пару комнат, ломами ломали экскременты внутри здания. Запах остался все равно. Кровати доставали из разбитых домов». 23 февраля там приняли первых детей, выглядевших, по словам Роговой, «как маленькие покойники – без улыбок, без слов». Одним из воспитанников этого учреждения стал девятилетний Завен Аршакуни – будущий живописец и график. Его отец погиб на Пулковских высотах. После смерти матери осиротевший мальчик покинул квартиру. Шел по улице и спрашивал, где детский дом. Ему повезло…

Воспоминания переживших блокаду детей и подростков отличаются чистотой и пронзительностью. Ирина Лебедева, встретившая войну десятилетней, свидетельствовала: «Бомбежки были по четыре-пять раз в ночь. Были две ночи, когда было 11 бомбежек в ночь. Это ужасно, только кончилась бомбежка – ты выходишь, поднимаешься к себе на 6-й этаж, только раздеваешься, ложишься и – опять бомбежка, надо одеваться, бежать вниз и дальше, в бомбоубежище».

Сверстница Ирины Надежда Мишель запомнила, что, ложась спать, «надевали все, что можно, теплое, одежду, рейтузы, теплые платья, пальто, все». «Еще сверху накрывались одеялами, потому что, когда спишь, буржуйку топить нельзя, – рассказывала она. – У нас там, где мы жили на Чайковского, наверху соседка, видимо, либо заснула, либо умерла, когда затопила буржуйку. И был пожар. Ее комната сгорела, и обгорела часть нашей комнаты».

Чаще всего дети блокадного Ленинграда вспоминали о мучившем их голоде. В 1941-м Елене Наумович (в замужестве Бурцева) шел восьмой год. Она рассказывала о том, как с подругой ходила собирать траву на реку Карповку у больницы Эрисмана: «Там Ботанический сад, здесь покойницкая, трупы лежат, отрезанные руки, ноги прямо на берегу Карповки. И мы на склоне реки собирали траву. Мы не менее двух лет туда ходили за травой. Могу сказать по опыту, что вся трава горькая, кроме лебеды. Лебеда очень похожа на очистки картошки. Лебеду было очень трудно найти. Придем домой. У матери еще с довоенных времен была олифа… И на олифе мы и жарили эту траву, делали котлеты. Это называлось у нас котлеты».

Неудивительно, что девочка оказалась на пороге смерти, – удивительным было ее спасение. Об этом она рассказала много лет спустя: «Я знаю, что чувствует человек, когда умирает, что происходит с ним, я все это испытала, мне буквально остались какие-то часы. Я понимала, что со мной происходит, но не могла двинуться, ничего не могла. Пошли какие-то блохи, вши…» Девочку спас знакомый родителей, приехавший из Кронштадта, где служил, чтобы передать продукты своей жене и дочери. Он не знал, что они умерли. А когда узнал, отдал предназначавшиеся им продукты Лене и ее матери, чем спас их жизни.

Дети работают на производстве реактивных снарядов М-28 на заводе в Ленинграде. 1942–1943 годы

«В Ленинграде царит ужас»

Суточные нормы хлеба, выдававшегося ленинградцам по карточкам с 18 июля 1941 года, сокращались пять раз. Минимальными они были с 20 ноября по 24 декабря 1941-го, когда рабочим и инженерно-техническим работникам полагалось 250 граммов хлеба, а служащим, иждивенцам и детям – 125 граммов. «В самое голодное время хлеб представлял собой липкую массу, которую в булочной даже не резали, а размешивали лопаткой», – рассказывал доктор исторических наук Геннадий Соболев, встретивший блокаду в шестилетнем возрасте. Но даже такой хлеб получить удавалось не всегда. Проблему обостряло то, что до 1 декабря население города не было закреплено за конкретными магазинами и это вынуждало ленинградцев подолгу стоять в очередях.

12 января 1942 года 54-летний Евгений Эдельгауз сделал в дневнике такую запись: «В Ленинграде царит ужас. Город поголовно вымирает. Называют цифру 13 000 смертей в день. Большей частью умирают мужчины свыше 40 лет, сначала пухнут, а затем наступает моментальная безболезненная смерть. В загсе за свидетельствами о смерти стоит постоянная очередь по 200 человек. Поликлиники также осаждены, чтобы попасть к врачу, нужно простоять день. Аптеки не принимают рецепты за неимением света, отопления и лекарств. С середины декабря город и по внешнему виду похож на мертвое царство: радио, трамваи, электрическое освещение не действуют. Главное – перестал работать водопровод и каждое ведро воды приходится нести не менее километра».

Не работала и канализация. «С ведром выходили вниз и выливали на помойку. Хорошо еще, что были морозы и все это замерзало. Некоторые же выливали все это прямо из окон. Стены домов были испачканы фекалиями», – вспоминала Ирина Лебедева.

С конца декабря 1941 года покойницкие больниц уже не могли принимать новые трупы. Многие ленинградцы старались сами похоронить своих умерших. «По городу двигалось множество своеобразных похоронных процессий, а на уличных магистралях, ведущих непосредственно к кладбищам (Смольный пр., Георгиевская ул., Новодеревенская ул., 16–17-я линии Васильевского острова и др.), они представляли сплошную вереницу. Тяжелое впечатление производили они на население города. В густой дымке трескучих морозов закутанные человеческие фигуры медленно и молча с сумочками-авоськами двигались по улицам осажденного, непокоренного города, волоча за собой саночки, фанерные листы с уложенными на них в самодельных гробах, ящиках или зашитыми в одеяла или простыни одним или несколькими покойниками, а иногда толкая перед собой ручную тележку с покойником, подпрыгивающим на ней, или двигающие перед собой детскую колясочку с покойником, зашитым в одеяло-простынь и усаженным в нее», – говорится в отчете Ленинградского управления предприятиями коммунального обслуживания за период с июня 1941-го по июнь 1942 года.

Из-за стремительного роста смертности и истощения физических и материальных возможностей жителей блокадного города увеличивалось число трупов, оставленных у больниц и поликлиник, на улицах и площадях, перед воротами кладбищ и на самих кладбищах. Ситуация начала меняться после того, как 15 марта 1942 года на территории кирпичного завода заработал крематорий.

Прохожие на улице блокадного Ленинграда у тела умершего от истощения человека. Кадр кинохроники, 1941–1942 годы

Город-герой

Преднамеренно поставив ленинградцев в условия, несовместимые с жизнью, Адольф Гитлер и его генералы были уверены, что город на Неве скоро перестанет существовать. Чтобы ускорить процесс его уничтожения и высвободить войска для переброски на другие участки фронта, они подвергли Ленинград жесточайшим бомбардировкам и артиллерийским обстрелам. Военнопленный Рудольф Ловнен из 240-го артиллерийского полка 170-й пехотной дивизии вермахта 1 февраля 1944 года на допросе показал: «Немецкое командование, а также и солдаты до последнего дня рассчитывали, что чем быстрее они разрушат город и истребят его жителей, тем быстрее овладеют Ленинградом и закончат войну. <…> Как мне, так и другим солдатам и офицерам было хорошо известно, что путем обстрелов города мы истребляем его жителей, но немецкое командование приказало нам истреблять русских людей, оно убедило нас в том, что в России много людей и их надо истреблять, что если мы не истребим русский народ, то нам не победить. Поэтому путем обстрелов мы уничтожали мирных жителей – женщин и детей».

Сломить дух ленинградцев врагу так и не удалось. Город продолжал жить, работать, сражаться! В письме отцу на фронт 14-летний рабочий завода № 5 Федор Быков сообщил: «Я теперь не учусь в школе, а работаю на заводе. У нас в цехе много ребят, мы учимся работать на станках. Наш мастер дядя Саша говорит, что мы своей работой поможем отстоять Ленинград от проклятых фашистов. А мама работает тоже, только в другом цехе, где делают мины. Дорогой папа! Я все время хочу есть, и мама тоже все время хочет есть. Потому что хлеба теперь дают мало, мяса вовсе почти нет и масла не бывает. Дорогой папа! Бей фашистов!»

Энтомолог Аксель Рейхардт писал свой труд «Фауна Советского Союза. Насекомые жесткокрылые» вплоть до того дня, когда его нашли мертвым в рабочем кабинете. Двадцать восемь сотрудников Всесоюзного института растениеводства умерли от голода в первую блокадную зиму, полностью сохранив ценнейшую коллекцию зерновых культур.

Гимном стойкости ленинградцев стала Седьмая (Ленинградская) симфония Дмитрия Шостаковича. 9 августа 1942 года она прозвучала в Большом зале филармонии блокадного города. Ее транслировали по радио и громкоговорителям городской сети. Гениальную музыку услышали и осаждавшие Ленинград немцы.

Продолжал работать Театр музыкальной комедии. Его труппа за время войны потеряла 64 человека (56 из них умерли от голода). Поскольку здание театра в ноябре 1941-го повредила немецкая бомба, артисты временно выступали на сцене Александринского театра. 7 ноября 1942 года они дали премьеру героической оперетты «Раскинулось море широко», действие которой происходило в осажденном Ленинграде и за линией фронта.

Всю блокаду в городе оставался митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Симанский). 25 апреля 1943 года, в день Святой Пасхи, он обратился с посланием к пастырям и пастве в городах и селах Ленинградской области, пока еще занятых вражескими войсками: «Бог любит и благодатно осеняет мир между народами, но Он же благословляет справедливую брань. Ибо с тех пор, как есть на земле немирные люди, мира нельзя иметь без помощи военной. <…> Продолжайте же, братие, подвизаться за веру, за свободу, за честь родины; всеми мерами, и мужчины, и женщины, помогайте партизанам бороться против врагов, сами вступайте в ряды партизан; проявляйте себя как подлинно Божий, преданный своей родине и своей вере народ, готовый жизнь свою сделать священной жертвой верности и любви к своей возлюбленной отчизне».

Обессиленные жители блокадного Ленинграда набирают воду из разбитого водопровода. 1942 год

Перед прорывом

Первая попытка прорвать кольцо окружения Ленинграда была предпринята уже в сентябре 1941 года 54-й отдельной армией Маршала Советского Союза Григория Кулика. Освободить Мгу и Шлиссельбург не удалось, после чего Кулика сняли с должности. В конце октября и в ноябре осуществить прорыв пытались войска Ленинградского фронта генерал-лейтенанта Михаила Хозина, но не смогли.

В ночь на 28 ноября к южному берегу Ладоги устремились 80-я стрелковая дивизия полковника Павла Брыгина и 1-й Особый отдельный лыжный полк моряков-балтийцев майора Василия Маргелова. Им предстояло совершить переход по льду Ладожского озера, выйти на берег между Шлиссельбургом и деревней Липки и сразу вступить в бой. Успешно завершить ледовый поход было суждено не всем. А солдаты и матросы, с опозданием вышедшие на южный берег озера, столкнулись с превосходящими силами противника. Проявив стойкость и массовый героизм, они не смогли решить поставленной задачи.

Позже с целью прорвать блокаду Ленинграда советские войска провели такие наступательные операции, как Любанская (7 января – 30 апреля 1942 года), Старопановская (20 июля – 26 августа 1942 года), Ям-Ижорская (23 июля – 4 августа 1942 года) и Синявинская (19 августа – 10 октября 1942 года). Их опыт был учтен при разработке операции «Искра». Взломать немецкую оборону решили в районе шлиссельбургско-синявинского выступа, где расстояние между войсками Ленинградского фронта генерал-лейтенанта Леонида Говорова и Волховского фронта генерала армии Кирилла Мерецкова оказалось кратчайшим. Удар силами этих фронтов навстречу друг другу лег в основу замысла операции. Повышенное внимание уделялось авиации, которой предстояло действовать челночным способом. Самолеты одного фронта, нанеся удары по целям противника, должны были садиться на аэродромы другого, получать новые бомбы и лететь обратно.

Ежедневный артиллерийский обстрел вражеских позиций начался еще в декабре. Утром 12 января 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов перешли в наступление. Под прикрытием артиллерийского огня штурмовые группы 67-й армии спустились на лед Невы и с помощью металлических кошек, веревок и лестниц поднялись по ледяному скату противоположного берега. В немецких траншеях завязалась рукопашная схватка. В этот день у деревни Липки Мгинского района Ленинградской области 20-летний старший лейтенант из 128-й стрелковой дивизии 2-й ударной армии Яков Богдан закрыл телом амбразуру дзота.

18 января после ожесточенных боев был взят Шлиссельбург. На южном берегу Ладожского озера возник коридор шириной в 8–11 км. Сухопутная связь с Большой землей была наконец-то установлена! Но до полного снятия блокады 27 января 1944 года оставалось еще больше года – долгих 374 дня.

Что почитать?

Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб, НКВД и письмах ленинградцев. М., 2017

Блокада Ленинграда глазами детей и подростков: социокультурный аспект. СПб., 2019