Забытый уголок России

В декабре 1991 года участь Крыма, как и всего Советского Союза, была решена в Беловежской Пуще. Тогдашние лидеры России, Украины и Белоруссии собрались там для того, чтобы окончательно похоронить СССР. И поэтому вопрос о принадлежности Крыма ими, похоже, даже не обсуждался. Не волновал он и президента России Бориса Ельцина

Президент Украины Леонид Кравчук, председатель Верховного Совета Республики Беларусь Станислав Шушкевич и президент Российской Федерации Борис Ельцин подписывают соглашение о создании СНГ. Правительственная резиденция «Вискули» в национальном парке «Беловежская Пуща», 8 декабря 1991 года (Фото: РИА Новости)

Судя по всему, инициатором подписания Беловежских соглашений, поставивших точку в истории СССР, выступила российская сторона в лице Бориса Ельцина.

«Он зачастую рубит сплеча»

«Широкая русская душа Бориса Ельцина – не всегда на пользу государственным делам. Ему, скажем, гораздо легче даются искренняя дружба или жесткая конфронтация, чем тонкие, сложные чувства. То же и в работе: он зачастую рубит сплеча там, где необходимо терпение, тщательное изучение всех аргументов, неторопливость в решениях. В ряде случаев это оборачивалось ущербом национальным интересам». Эти строки принадлежат одному из участников встречи в Беловежье Егору Гайдару. Видимо, он знал, о чем говорил…

Станислав Шушкевич, подписавший Беловежские соглашения как председатель Верховного Совета Республики Беларусь, вспоминал: «Даже собираясь в Беловежской Пуще по моему приглашению, мы изначально не намеревались принимать решение о выходе из СССР. Таких заготовок не было ни у меня и нашей делегации, ни, думаю, и у других тоже».

Тогдашний президент Украины Леонид Кравчук спустя годы отмечал в одном из интервью: «Тема вначале была названа так: собраться и принять какую-то декларацию или заявление, что ново-огаревский процесс зашел в тупик и что нам надо искать какие-то новые подходы, решения. <…> Мы начали готовить документ и убедились, что просто декларацией, как изначально предполагалось, не обойтись».

Вячеслав Кебич, занимавший тогда пост премьер-министра Белоруссии и также участвовавший во встрече лидеров трех республик, позже утверждал, что инициатором Беловежских соглашений выступила российская делегация, а само их подписание было спонтанным. По его словам, белорусской и украинской сторонами «вся эта поездка задумывалась не с целью подписания этого договора». Делегации Украины и Белоруссии, подчеркивал Кебич, заранее «не знали, что будет подготовлен и подписан такой документ».

По его утверждению, «все это знал один Ельцин»: уже в Беловежье выяснилось, что «российская делегация… приехала с наметками: если дело будет выгорать, если будет согласие со стороны Украины, то можно будет подписать документ».

Тайное собрание

«Беловежское соглашение было выработано в узком кругу и многих оставило за бортом – в первую очередь всю многочисленную команду Горбачева. Ее возможная реакция не на шутку обеспокоила российские власти, и потому были приняты меры особой предосторожности», – писал 16 декабря 1991 года, уже по итогам принятых в Беловежье решений, обозреватель «Коммерсанта» Максим Соколов.

Действительно, содержание предстоящей встречи российская сторона держала в тайне. Впрочем, не только от окружения тогдашнего президента СССР. За несколько дней до поездки Ельцина в Белоруссию, 4 декабря 1991 года, пресс-секретарь президента РСФСР Павел Вощанов сообщил корреспонденту «Независимой газеты», что Борис Ельцин намеревается прибыть в Минск на переговоры со своим белорусским коллегой. При этом издание отмечало: «Прессу российский лидер против обыкновения брать не собирается, потому что планирует, помимо официальных, неофициальные переговоры. В это же время, как стало известно из достоверных источников, в Минск приедет и президент Украины Леонид Кравчук».

Очевидно, и сам Вощанов был не до конца в курсе планов начальника. Не знал о намерениях президента и вице-президент России Александр Руцкой, который впоследствии и вовсе утверждал, что его дезинформировали о целях встречи Ельцина, Кравчука и Шушкевича.

Руцкой провожал Ельцина на аэродроме, но даже тогда не догадался, зачем президент едет в Белоруссию. «По протоколу было положено провожать вице-президенту президента, и смотрю, у него в группе Козырев, Бурбулис, Гайдар, Шахрай. "Мы, – говорят, – летим подписывать договор об экономическом сотрудничестве". Ну все, счастливо! Распрощались. А утром бреюсь и слышу из теленовостей: подписан договор о роспуске СССР и создании СНГ», – рассказывал о событиях тех дней Руцкой.

До Белоруссии российская делегация добралась без приключений. Александр Коржаков, в течение нескольких лет бывший начальником охраны Ельцина, вспоминал: «В Беловежскую Пущу мы приехали вечером. Леонид Кравчук уже находился там, поджидать нас не стал и отправился на охоту. Он всегда стремился продемонстрировать "незалежное" поведение, выпятить собственную независимость. Зато Станислав Шушкевич на правах хозяина принимал гостей подчеркнуто доброжелательно».

Когда Кравчук вернулся с охоты, Ельцин поинтересовался ее результатами. «Одного кабана завалил», – похвастался довольный Кравчук. На что Ельцин сказал: «Ну хорошо, кабанов надо заваливать». Пересказав диалог глав России и Украины, Коржаков от себя заметил: «Милый, ничего не значащий разговор накануне разъединения целых народов».

Министр иностранных дел РФ Андрей Козырев и госсекретарь РФ Геннадий Бурбулис (Фото: РИА Новости)

Роль окружения

Потом уже, в своих «Записках президента», Ельцин признал: «Я понимал, что меня будут обвинять в том, что я свожу счеты с Горбачевым. Что сепаратное соглашение – лишь средство устранения его от власти. Я знал, что теперь эти обвинения будут звучать на протяжении всей моей жизни. Поэтому решение было вдвойне тяжелым. Помимо политической ответственности, предстояло принять еще и моральную». Понимал ли это Ельцин в тот памятный день? Трудно поверить. Об атмосфере, царившей в правительственной резиденции «Вискули», он вспоминал так: «Мы работали как заведенные, в эмоциональном, приподнятом настроении».

Ельцин, конечно, давно мечтал избавиться от Горбачева, и это было движущей силой многих его поступков того времени. Однако вряд ли политическое и идеологическое оформление ликвидации СССР он способен был осуществить в одиночку. Многие наблюдатели и вовсе полагают, что без давления со стороны своего окружения первый президент России никогда бы не смог решиться на такой шаг.

Считается, что экономическую базу под идею роспуска Советского Союза подвел заместитель председателя правительства РСФСР по экономическим вопросам Егор Гайдар. Похоже, он искренне был убежден в том, что России – самой развитой и самой богатой из республик СССР – не следует тащить на себе союзное бремя. В одиночку, по мнению вице-премьера, она гораздо быстрее, а главное, эффективнее включится в глобальный рынок, открыв новую страницу в своей многовековой истории. Несведущий в вопросах экономики Ельцин вполне разделял эту широко распространенную в самом начале 1990-х точку зрения. Впрочем, если верить словам самого Гайдара, он тоже не знал об истинной цели поездки в Белоруссию. Он писал: «В замысел встречи в Беловежской Пуще президент меня не посвящал. Сказал только, что надо лететь с ним в Минск, предстоит обсуждение путей к усилению сотрудничества и координации политики России, Украины и Белоруссии».

В книге «Дни поражений и побед» Гайдар подробно рассказал о той поездке: «Вечером, по прилете, пригласили белорусов и украинцев сесть вместе поработать над документами встречи. <…> Именно тогда Сергей Шахрай предложил юридический механизм выхода из политического тупика – ситуации, при которой Союз как бы легально существует, хотя ничем не управляет и управлять уже не может: формулу Беловежского соглашения, роспуска СССР тремя государствами, которые в 1922 году были его учредителями».

Юрий Воронин, занимавший в 1991 году должность заместителя председателя Верховного Совета РСФСР, позже свидетельствовал, что именно это предложение «и было принято за основу при подготовке беловежских документов». «Это тем более было важно, – отмечал Воронин, – что оно исходило от России, на которую в случае необходимости всегда можно было перевести стрелки. Поэтому с величайшей радостью и Станислав Шушкевич, и Леонид Кравчук поддержали ельцинский вариант».

В начале правления Ельцина ключевой фигурой в его окружении стал бывший преподаватель научного коммунизма, госсекретарь РСФСР Геннадий Бурбулис. Как утверждали злые языки, эту странную должность Бурбулис придумал себе сам – очень хотел выделиться. Вклад госсекретаря подчеркивал потом белорусский лидер Шушкевич: «Бурбулис был политически инициативен. Я помню, что именно он поставил перед нами вопрос: а вы согласитесь подписать, что СССР как геополитическая реальность распался или прекратил свое существование?»

Впрочем, сам Бурбулис, принимавший активное участие в подготовке Беловежского соглашения, впоследствии уверял, что развитие событий пошло тогда по единственно вероятному сценарию и альтернативы прекращению существования Советского Союза якобы уже просто не было. «Может показаться, что мы в Беловежской Пуще имели какой-то выбор, что у нас была одна возможность, вторая, третья, четвертая и надо было в согласованной форме найти самую оптимальную. Ничего подобного», – заявлял спустя годы бывший госсекретарь РСФСР.

«Похоронная команда» СССР работала в условиях повышенной секретности. Это признавал и сам Ельцин: «Беловежская встреча проходила в обстановке секретности, резиденцию даже охраняло особое спецподразделение. Из-за этой сверхсекретности порой возникали неожиданные ситуации. Например, вдруг выяснилось, что в резиденции нет ксерокса. Для того чтобы получить копию документа, его каждый раз приходилось пропускать через два телефакса, стоявшие рядом, – слава богу, хоть они были».

С документами в «Вискулях» вообще происходили странные вещи. Егор Гайдар вспоминал: «Было очень поздно, около 12 ночи, технический персонал решили не беспокоить, я стал сам набрасывать на бумаге текст. В четыре утра закончили работу. Андрей Козырев взял бумаги, понес к машинисткам. Утром паника в технических службах. Выяснилось: Козырев не решился в четыре утра будить машинистку, засунул проект декларации под дверь, по ошибке не под ту. Но когда рано утром хватились – времени для расшифровки уже не оставалось, разобраться в моем, надо сказать, на редкость отвратительном почерке мало кому удается. Пришлось идти самому диктовать текст».

Этот текст сразу же вошел в историю: «Мы, Республика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР), Украина, как государства – учредители Союза ССР, подписавшие Союзный Договор 1922 года, далее именуемые Высокими Договаривающимися Сторонами, констатируем, что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование. <…> Высокие Договаривающиеся Стороны образуют Содружество Независимых Государств. <…> Совершено в городе Минске 8 декабря 1991 года…»

В книге «Дни поражений и побед» Гайдар гордо писал: «Если кто-то захочет выяснить, на ком лежит ответственность за Беловежское соглашение, отпираться не буду – оно от начала до конца написано моей рукой».

Резиденция «Вискули» была построена в 1957 году как охотничий павильон для Никиты Хрущева (Фото: РИА Новости)

Судьба Крыма

Сегодня мало кто сомневается в том, что, поставь Ельцин в качестве предварительного условия подписания Беловежских соглашений возвращение Крымского полуострова России, Кравчук дал бы на это согласие. Получая под свой контроль огромную и богатую на тот момент Украину, он не считал бы себя в проигрыше.

Есть несколько версий относительно того, как в «Вискулях» решалась судьба Крыма. Причем все они имеют в качестве первоисточника свидетельства Кравчука, которые тот не раз «уточнял». По одной из версий, Ельцин, подписывая Беловежские соглашения, к неописуемой радости представителей Украины, про Крым даже не вспомнил. По другой версии, президент Украины якобы сам поднял этот вопрос, поинтересовавшись у президента России, какой тот видит будущую государственную принадлежность полуострова. «Да забирай!» – ответил Борис Николаевич.

Позже в интервью «Комсомольской правде» экс-президент Украины озвучил третью версию событий. Из нее следовало, что Ельцин про Крым вроде бы помнил, но Кравчук неискушенного на тот момент в дипломатии коллегу обхитрил. «Когда мы рассматривали соглашение об образовании СНГ, встал вопрос о ядерном оружии и о Крыме. Ельцин начал рассуждать… Ну вот Крым, 1954 год. Хрущев подарил Украине… Может, говорит, надо восстановить как бы справедливость и порядок? – передал слова президента России Кравчук. – Я ответил, что никакого подарка не было. Наоборот, Украина взяла на себя огромную обузу. <…> Украина помогла восстановить хозяйство Крыма, сделав из него базу отдыха. А Ельцину я сказал: "Давайте мы вопрос о передаче Крыма сейчас рассматривать не будем"». Кравчук подчеркнул в интервью: «Мы просто договорились, что вот создадим СНГ, начнем жить – и тогда будем рассматривать границы, все по закону, в соответствии с международными нормами. Ельцин согласился…»

В «Вискулях» Ельцин пребывал в приподнятом настроении. В «Записках президента» он писал: «Я хорошо помню: там, в Беловежской Пуще, вдруг пришло ощущение какой-то свободы, легкости. <…> Быть может, я и не мог до конца осознать и осмыслить всю глубину открывшейся мне перспективы. Но я почувствовал сердцем: большие решения надо принимать легко».

Почему же Ельцин не побеспокоился о судьбе русских и других народов, населявших Крымский полуостров? Почему «забыл» о Севастополе и Черноморском флоте? По мнению заместителя директора Института стран СНГ Владимира Жарихина, «приз, который в тот момент оказывался в руках у Ельцина – вся огромная Россия, был настолько велик, что такие частности, как Крым, Севастополь, флот, интересы жителей полуострова, ни его самого, ни его команду просто не интересовали».

Похоронив Советский Союз, три лидера сфотографировались на память (Фото: Дмитрий Соколов/Фотохроника ТАСС)

Возможно, что и сам Ельцин потом, задним числом, понял, что, забыв в Беловежье о Крыме, совершил крупную ошибку. Во всяком случае, бывший председатель Верховного Совета Крыма Леонид Грач, долгие годы, еще с советских времен друживший с Ельциным, передавал любопытные слова первого президента РФ, сказанные им много позже. «Если бы я взял карту, провел карандашом линию от Харькова до Одессы и сказал: "Это мое", Кравчук бы согласился», – якобы говорил Ельцин. Однако даже в застольной беседе он не уточнил, почему так и не сделал этого…

«Надо откровенно признать, что и сама Россия, запустив парад суверенитетов, способствовала развалу Советского Союза, а при оформлении распада СССР забыли и про Крым, и про главную базу Черноморского флота – Севастополь. Миллионы русских легли спать в одной стране, а проснулись за границей, в одночасье оказались национальными меньшинствами в бывших союзных республиках, а русский народ стал одним из самых больших, если не сказать самым большим, разделенным народом в мире» – так оценил произошедшее президент России Владимир Путин.