Парад сорок первого

В разгар битвы за Москву, 7 ноября 1941 года, на Красной площади прошел исторический военный парад, показавший всему миру, что Советский Союз не сломлен, а Красная армия полна решимости разбить врага

Для нацистских бонз и хваленых немецких генералов это стало ушатом холодной воды. Адольф Гитлер был в ярости. После киевского, вяземского и брянского «котлов» он и его генералы были уверены в том, что главные силы Красной армии разгромлены и взятие Москвы – дело нескольких дней, максимум – недель.

Суровый октябрь

Начало осени было успешным для вермахта. Разбив в сентябре в Киевском сражении войска Юго-Западного фронта, германское командование уверовало в то, что Красная армия деморализована и не способна на активные боевые действия. 3 октября, впервые после начала Великой Отечественной войны, Гитлер выступил перед многотысячной аудиторией. На митинге в берлинском дворце «Шпортпаласт» он заявил о начавшемся 48 часов назад наступлении на Восточном фронте: «Я впервые говорю об этом, потому что сегодня уже могу сказать, что противник разгромлен и больше никогда не поднимется».

В успех верил и командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок. Военачальник, принимавший 14 июня 1940 года парад немецких войск у Триумфальной арки на Елисейских полях в Париже, хотел пополнить список завоеванных им столиц.

Уверенность немцев в своей непобедимости возросла после того, как в первые дни Московской битвы в плен под Вязьмой и Брянском попали более 500 тыс. красноармейцев. 10 октября генерал-квартирмейстер германского Генерального штаба Эдуард Вагнер, отметив в дневнике, что выпал первый снег, самоуверенно добавил, что «хотя снег ни к чему, но за четыре недели все будет кончено». Речь шла как раз о 7 ноября…

В скором падении Москвы тогда были убеждены и некоторые красноармейцы. В докладной записке Особого отдела НКВД о политико-моральном состоянии частей и соединений 50-й армии от 17 ноября 1941 года приведен такой пример: «Красноармеец саперного батальона 260 сд Марчев 5.ХI.1941 года сказал: "Зачем я выходил из окружения, нас осталось очень мало, видно, что нас продали немцам. Скоро будет взята Москва, и война будет закончена"». Подобные высказывания не были редкостью. Доходило до того, что готовые к сдаче в плен бойцы убеждали сослуживцев в том, что немцы кормят советских военнопленных шоколадом и водят в кино. Это происходило в то время, когда сотни тысяч попавших в плен красноармейцев гибли под открытым небом от голода и холода…

В октябре германские войска захватили Калинин (ныне Тверь), Калугу, Можайск, Рузу, Наро-Фоминск и Волоколамск, приблизившись к Москве на расстояние в несколько десятков километров. Иосиф Сталин, принимавший энергичные меры по защите столицы, тем не менее 15 октября подписал постановление Государственного комитета обороны (ГКО) СССР об эвакуации в Куйбышев (ныне Самара) советского правительства. Туда же отправились иностранные дипломатические миссии, ТАСС, Всесоюзное радио и его симфонический оркестр, коллектив Большого театра, творческие союзы, государственные учреждения и многие промышленные предприятия.

На следующий день массовая эвакуация учреждений и предприятий вызвала в городе панику. Ей способствовало и то, что с утра не работало метро. Часть населения расценила это как подтверждение слухов, что Москва будет оставлена врагу. Порядок в городе был восстановлен в течение двух дней. Это произошло так быстро, что гитлеровцы о панике узнали уже после того, как с ней было покончено.

19 октября ГКО СССР принял постановление «О введении осадного положения с 20 октября в Москве и прилегающих к ней районах». 21 октября войскам Московского гарнизона было приказано приступить к созданию городского оборонительного рубежа, постройке огневых точек и баррикад внутри столицы. В случае прорыва германских войск на территорию Москвы сражаться с ними готовились на ее площадях и улицах. Обстановка в городе была очень тревожной…

Военный парад в Москве 7 ноября 1941 года в честь 24-й годовщины Октябрьской революции. С Красной площади бойцы отправлялись на фронт

Неожиданный вопрос

28 октября Сталин созвал совещание для обсуждения торжественных мероприятий, посвященных 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. В нем участвовали члены Политбюро ЦК ВКП(б), командующий войсками Московского военного округа и Московской зоной обороны генерал-лейтенант Павел Артемьев, командующий военно-воздушными силами РККА генерал-лейтенант авиации Павел Жигарев, командующий Московской зоной противовоздушной обороны (ПВО) генерал-лейтенант Михаил Громадин, командующий ВВС Московской зоны ПВО полковник Николай Сбытов. Сталин поставил вопрос о возможности проведения военного парада. Артемьев вспоминал: «Для меня это был неожиданный вопрос. Сославшись на обстановку, я высказал сомнение в целесообразности проведения этого парада».

Праздничное заседание Моссовета 6 ноября 1941 года в честь 24-й годовщины Октябрьской революции на станции метро «Маяковская». Москва

Но Сталин был абсолютно уверен в том, что он необходим. Подготовка началась незамедлительно и велась в условиях строжайшей секретности. Наибольшую опасность для проведения парада, который в официальных документах именовался «операцией войск Московского гарнизона», представляла германская авиация, напомнившая о себе уже на следующий день. 29 октября немецкий самолет прорвался в центр столицы и в 19:22 сбросил фугасную бомбу массой 500 кг на территорию Кремля. Пострадали 146 человек, из которых 41 был убит, 4 – не найдены, 54 – тяжело ранены, 47 – легко ранены. Были разрушены помещения, расположенные на нижнем этаже Арсенала, и Малый гараж, в котором были разбиты два ЗИС-5, пикап и мотоцикл. Другая бомба попала в здание ЦК ВКП(б) на Старой площади, где секретарь Московского горкома партии Александр Щербаков проводил совещание. Как вспоминал член военного совета Московского военного округа бригадный комиссар Константин Телегин, в тот момент, когда делавший доклад генерал-лейтенант Артемьев «твердо и уверенно заявил, что Москва с воздуха прикрыта надежно, раздался огромной силы взрыв. Все здание задрожало и, казалось, вот-вот рухнет. Град осколков стекла и кусков штукатурки обрушился на присутствующих, погас свет, листы доклада и записей разметало». Щербаков был контужен. В числе погибших оказался драматург Александр Афиногенов.

Трагические события 29 октября не стали поводом для отмены парада. В первых числах ноября была проведена серия налетов на немецкие аэродромы. Советские ПВО и авиация готовились к отражению возможных воздушных атак нацистов. Обеспечение проведения парада на Красной площади было возложено на Управление коменданта Московского Кремля и 1-й отдел НКВД СССР. Под Царь-колоколом установили специальный пункт управления. Там до окончания парада должен был находиться командир Полка специального назначения полковник Тимофей Евменчиков. Подготовили 35 медицинских постов, более двух десятков санитарных автомобилей, пожарных, ремонтных и других специальных автомашин для действий в случае возникновения пожаров, при разрушении зданий, мостовых, газовых и электрических сетей.

6 ноября на станции «Маяковская» столичного метрополитена состоялось праздничное заседание Моссовета. Стулья принесли из Концертного зала имени П.И. Чайковского, кинотеатров «Аквариум» и «Москва», Театра сатиры и других находившихся по соседству зданий. Торжественное мероприятие открыл короткой речью председатель Моссовета Василий Пронин. Затем выступил Сталин. Он заявил, что германский план молниеносной войны провалился, а если враг «хочет истребительной войны, он ее получит».

Войска к параду готовы

6 ноября ограниченный круг лиц был извещен о предстоящем параде. Командирам участвующих в нем частей было указано место построения на Красной площади. В полночь каждый из них осмотрел место расположения своего подразделения. Комендант Москвы генерал-майор Кузьма Синилов отдал приказ участвующим в параде частям прибыть на Красную площадь не ранее чем за 35 минут и не позднее чем за 15 минут до начала «операции».

Командир Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН) НКВД полковник Михаил Орлов вспоминал: «1-й полк расквартировали в Доме союзов и в здании ГУМа, 2-й – в школе на Малой Бронной, в Литературном институте и в опустевшем здании Камерного театра на Тверском бульваре. Бойцы спали прямо на полу, обвешанные патронташами, сумками с гранатами и зажигательными бутылками. По сигналу тревоги они могли выступить мгновенно». 7 ноября в 4 часа утра прозвучала команда «Подъем!».

С раннего утра шел снег, а небо было цвета шинельного сукна. В условиях низкой облачности и ограниченной видимости полеты авиации противника были крайне затруднены. Тем не менее к их отражению были готовы.

Бойцы 1-го полка ОМСБОН Александр Зевелев и Феликс Курлат вспоминали: «…когда полк стал около Исторического музея, снегопад как будто стих, и нашим взорам предстал Мавзолей Ленина. До этого он был укрыт фанерным павильоном и маскирующей сеткой. Сейчас же он вновь сверкал полированным гранитом и казался особенно торжественным и величественно строгим». В параде, кроме двух полков ОМСБОН, участвовали полки 332-й Ивановской имени М.В. Фрунзе стрелковой дивизии и 2-й Московской стрелковой дивизии народного ополчения, полк Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени Ф.Э. Дзержинского войск НКВД, истребительный мотострелковый полк, кавалерийская и артиллерийская части Московской зоны обороны, зенитный полк ПВО, Московский флотский экипаж, 1-й отдельный морской отряд, особый батальон Московского военного округа и Московской зоны обороны, два батальона Всевобуча, батальон бывших красногвардейцев-ветеранов, курсанты 1-го Московского Краснознаменного артиллерийского училища имени Л.Б. Красина, Московского пехотного училища имени Верховного Совета РСФСР и Окружного военно-политического училища, а также танковые батальоны резерва Ставки ВГК и батальон тяжелых танков КВ-1, который прибыл на парад прямо с завода.

Стоявший у левого крыла Мавзолея военный корреспондент «Красноармейской правды» Евгений Воробьев писал: «Есть в жизни Красной площади минуты, полные пафоса. Такие вот минуты всегда предваряют начало парада. Торжественная тишина, полная сдержанного волнения, овладевает площадью. Тишина ожидания, когда каждая минута ощущается во всем ее объеме. Тишина, которая позволяет различить могучую поступь времени. Литыми квадратами стояли на заснеженной площади войска, готовые к параду. Еще движение не наполнило ветром знамена. Лишь слегка колышутся шелк и бархат. Безмолвен оркестр…»

Контрнаступление Красной армии под Москвой

Демонстрация мужества

Ровно в 8 часов из ворот Спасской башни на коне выехал принимавший парад заместитель наркома обороны СССР маршал Советского Союза Семен Буденный. «Снега по колено, конь идет туго, споткнулся. Мы в оцепенении думаем, что сейчас Семен Михайлович упадет. Но нет! Он же – кавалерист», – свидетельствовал командир пулеметной роты 2-й Московской стрелковой дивизии народного ополчения Павел Козленков. Буденный принял рапорт командующего парадом генерал-лейтенанта Артемьева, объехал войска, поздоровался с ними и поднялся на трибуну Мавзолея.

Рядом со Сталиным на Мавзолее находились Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович, Анастас Микоян, Лаврентий Берия, Георгий Маленков, Александр Щербаков, Николай Кузнецов, Алексей Косыгин и другие руководители страны. По воспоминаниям участников парада, Верховный главнокомандующий в своей речи говорил о том, что план германского блицкрига провалился, страна превращена в боевой лагерь и победу в войне одержит советский народ.

Увы, запись речи отсутствует. Между тем в опубликованном 8 ноября в «Правде» репортаже о параде утверждалось: «На флангах трибун у Мавзолея заняли свои места кинооператоры и фотографы». Однако этому противоречит пункт 2 Итоговой сводки по охране Красной площади 7 ноября 1941 года: «Работники кинохроники и фоторепортеры на сборные пункты, установленные начальником службы т. Моисеевым, в 7.00 ч. не явились».

До сих пор точно неизвестно, что помешало сделать запись. Выступление Сталина засняли через неделю на фоне специально подготовленных декораций в Свердловском (ныне Екатерининском) зале Кремля.

Парад проходил под звуки сводного военного оркестра, которым дирижировал автор марша «Прощание славянки», старший капельмейстер Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени Ф.Э. Дзержинского войск НКВД, военный интендант 1-го ранга Василий Агапкин.

Открыл парад сводный батальон курсантов 1-го Московского Краснознаменного артиллерийского училища имени Л.Б. Красина во главе с начальником училища полковником Юрием Бажановым. Далеко не все участники парада могли блеснуть образцовой строевой подготовкой. Командир ОМСБОН полковник Орлов вспоминал: «Мы с комиссаром бригады стояли у Мавзолея и немного волновались. Если не считать нескольких дней перед парадом, наши бойцы никогда не учились ходить широкими парадными шеренгами. Конечно, никто не взыскал бы с нас за недочеты на этом параде фронтовых частей, но не хотелось ударить в грязь лицом. И вот показались командир полка Иванов и комиссар Стехов. Они шли впереди. За ними побатальонно шагал наш сводный полк. С винтовками на плечах, с вещевыми мешками за спиной бойцы держали равнение».

Следом за пехотой появились кавалерия, пулеметные тачанки и боевая техника: 160 танков (в том числе 40 Т-34 и два КВ), 140 артиллерийских орудий и 232 машины. Всего по Красной площади прошли 69 батальонов – 28 487 солдат и офицеров, из них 19 044 пехотинца, 546 кавалеристов, 732 стрелка и пулеметчика стрелковых подразделений, 2165 артиллеристов, 480 танкистов и 5520 ополченцев. Многие из участников парада вскоре оказались на передовой и героически сражались за Родину. Весть о том, что в осажденной Москве прошел военный парад в ознаменование главного праздника СССР – годовщины Октябрьской революции, облетела весь мир. Британская газета «Дейли мейл» восторженно писала: «Сталин организовал на знаменитой Красной площади одну из самых блестящих демонстраций мужества и уверенности, какая только имела место во время войны». И в этом не было преувеличения.

Парад имел огромное морально-психологическое значение и для советских людей, воспринявших его как предвестие положительных перемен в ходе войны. Предчувствие оказалось верным. Не прошло и месяца, как Красная армия перешла в контрнаступление под Москвой.

Еще два парада

Мало кто знает, но 7 ноября 1941 года прошли еще два военных парада – один в Куйбышеве, а другой в Воронеже

Маршал Советского Союза Климент Ворошилов принимает парад в Куйбышеве

Военные парады по случаю 24-й годовщины Октябрьской революции прошли в тот день не только в Москве, но и в Воронеже и Куйбышеве. Поскольку город на Волге во время Великой Отечественной войны выполнял функции резервной столицы СССР, там находились дипломаты и военные атташе из более чем 20 государств. В тот же день они сообщили домой о том, что Советский Союз имеет в резерве войска и боевую технику, а Красная армия и советский народ уверены в своей победе.

Военный парад в Куйбышеве начался в 10 часов по местному времени (в 9 часов утра по московскому) на центральной площади имени В.В. Куйбышева. Командовал парадом генерал-лейтенант Максим Пуркаев, принимал – представитель Ставки ВГК маршал Советского Союза Климент Ворошилов. На трибуне находились председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Калинин, председатель Комиссии партийного контроля Андрей Андреев, первый заместитель председателя Совнаркома СССР Николай Вознесенский, нарком госбезопасности СССР Всеволод Меркулов, первый секретарь Куйбышевского обкома ВКП(б) Михаил Канунников, руководитель советских профсоюзов Николай Шверник, другие руководители партии и правительства. За полуторачасовым парадом внимательно наблюдали многочисленные иностранные дипломаты и военные атташе.

Перед ними в парадном строю прошли полк начальствующего состава, бойцы 40-го прожекторного полка, 65-й и 239-й стрелковых дивизий, военнослужащие Сызранского и Челябинского танковых училищ и других частей. В составе 85-й морской стрелковой бригады в параде участвовал 17-летний курсант Высшего военно-морского инженерного училища Ашот Саркисов. В автобиографической книге «Воспоминания. Встречи. Размышления» вице-адмирал в отставке и академик РАН Ашот Аракелович Саркисов писал: «Группа, в которую я попал, пароходом по Волге прибыла в Ульяновск, откуда нас доставили в Куйбышев, где мы прямо с ходу приняли участие в параде 7 ноября. На парад мы вышли в полном боевом снаряжении, в морской форме, с большими вещмешками за спиной. Накануне выпал большой снег, который не успели убрать даже с парадной площади, погода стояла на редкость для такого времени года морозная. Понятно, что это был не столько военный парад, со свойственной ему торжественностью и строевым порядком, сколько прохождение плохо организованных групп военнослужащих, в которых можно было лишь угадывать отдельные подразделения: взводы, роты и батальоны. Более четкий строевой порядок соблюдался при прохождении военной техники».

Правда, техника была весьма разношерстной: 107 танков устаревших типов, 208 артиллерийских орудий, 14 бронемашин, 36 прожекторов, гусеничные бронированные тягачи Т-20 «Комсомолец», трактора и автомобили. Если в Москве из-за плохой погоды в параде не участвовала авиация, то в небе над поволжским городом пролетели 230 боевых самолетов – штурмовики, бомбардировщики и истребители.

Парад на площади 20-летия Октября. Воронеж

За парадом последовала часовая демонстрация трудящихся. В ней участвовали 178 тыс. человек, в том числе колонна Большого театра СССР.

В тот же день парад прошел и в Воронеже на площади имени 20-летия Октября. Командовал парадом заместитель командующего Юго-Западным фронтом (второго формирования) генерал Федор Костенко, а принимал – командующий фронтом маршал Советского Союза Семен Тимошенко. На трибуне находились член военного совета фронта Никита Хрущев, руководители Воронежской области, драматург Александр Корнейчук и польская писательница Ванда Василевская. Перед ними в торжественном марше прошагали пехотинцы, артиллеристы, бойцы истребительных батальонов. Парад завершился демонстрацией жителей города и области.

Василий Зуев

Фото: НАУМ ГРАНОВСКИЙ/ТАСС, САМАРИЙ ГУРАРИЙ/ТАСС, РИА НОВОСТИ, УДОЖНИКИ НИКОЛАЙ ЖУКОВ И ВИКТОР КЛИМАШИН. РЕПРОДУКЦИЯ НИКОЛАЯ АКИМОВА /ТАСС