Парадоксы Павла Петровича

Взошедший на престол двести двадцать пять лет назад император Павел I был весьма своеобразным человеком и правителем. Он так и остался непонятым современниками и потомками

Правление Павла многое обещало, но оказалось очень коротким и оставило после себя в основном тайны и анекдоты. Отчасти в этом виноваты обстоятельства, внутренние и внешние, отчасти – личность самого императора, отчасти – те, кто так или иначе имел отношение к цареубийству и стремился оправдать свои действия перед потомками…

Благородный и подозрительный, строгий и импульсивный, он в полной мере заслужил оба своих прозвища – «русский Гамлет» и «Дон-Кихот на троне».

 

Тайна происхождения

Список загадок «русского Гамлета» начинается с его рождения. Официально родителями Павла считались наследник престола Петр Федорович (будущий император Петр III) и его жена Екатерина Алексеевна (будущая Екатерина II). Однако тот факт, что супруги состояли в браке уже девять лет, а детей у них все это время не было, породил слухи, что Петр был не способен иметь детей и, следовательно, отцом Павла является кто-то другой.

По одной из наиболее распространенных версий, настоящим отцом был первый фаворит Екатерины Сергей Салтыков. Основным аргументом в ее пользу стал быстрый отъезд фаворита за границу сразу после рождения ребенка, очень похожий на заметание следов. Против – отсутствие как портретного сходства между предполагаемым отцом и Павлом, так и каких бы то ни было документальных подтверждений отцовства Салтыкова.

Существует еще одна версия: Екатерина родила мертвого ребенка, а императрица Елизавета Петровна, нуждавшаяся в «запасном» наследнике мужского пола, решила скрыть это и приказала доставить из расположенной неподалеку от Петербурга деревни Котлы, где жили карелы (чухонцы), новорожденного мальчика. Если дело было действительно так, то получается, что Павел вообще не имел никакого отношения к правящей династии и являлся вдвойне незаконнорожденным. Подобные обстоятельства неплохо объясняют холодное, а затем и враждебное отношение Екатерины к Павлу как к совершенно чужому ей человеку. И некоторые сторонники данной версии даже находят в облике императора финно-угорские черты. Впрочем, как и в случае с «салтыковской» версией, каких-либо документальных подтверждений легенды о «подмененном государе» нет.

Однако и отсутствие таких подтверждений не может поставить окончательную точку в этом вопросе: если предположить, что Елизавета Петровна в самом деле дала щекотливое поручение о подмене ребенка, то вряд ли она стала бы доверять это бумаге. То же касается и отцовства Салтыкова: по понятным причинам и он сам, и Екатерина могли старательно избегать этой темы в переписке.

Павел, конечно, считал своим отцом Петра III и трепетно относился к памяти о нем. Еще современники отмечали, что у них прослеживается некоторая общность предпочтений и черт характера (импульсивность, склонность принимать решения под влиянием настроения, увлечение прусскими военными порядками и т. д.). Но те же современники утверждали, что внешнего сходства между ними практически не было. К тому же симпатии Павла к Пруссии, например, можно объяснить и влиянием его главного наставника графа Никиты Панина, автора внешнеполитической доктрины «Северный аккорд» с ориентацией на союз с этим королевством.

Главное же – мы не знаем, мог Петр III иметь детей или нет. Были бы известны его внебрачные дети, вопрос бы снимался сам собой.

При этом нельзя исключать, что слухи о незаконнорожденности Павла, как и о его психической ненормальности и неспособности к управлению государством, распространяла сама Екатерина II, вначале не желавшая делиться с ним властью, а затем намеревавшаяся вообще лишить его прав на престол, передав их своему старшему внуку Александру. Во всяком случае, миф о полной непригодности свергнутого ею Петра III – и к государственной деятельности, и к исполнению супружеского долга – во многом был рожден ею. А иначе как бы она оправдала свержение императора? Так что опыт такого рода «пиар-кампаний» у Екатерины Великой имелся.

Портрет великого князя Павла Петровича в детстве. Неизв. худ. XVIII век

Как бы то ни было, официально Павел считался сыном Петра и Екатерины. Из этого и будем исходить, не забывая, что могло быть и по-другому. Загадку происхождения Павла (а заодно, между прочим, и всех последующих Романовых – его прямых потомков), наверное, могла бы решить генетическая экспертиза, но проводить ее пока никто не планирует.

 

Поборник «истинной монархии»?

Судя по отзывам и воспоминаниям современников, Павел действительно был крайне импульсивным и вспыльчивым – на грани неуравновешенности. Живость, повышенную эмоциональность, неусидчивость, неустойчивость в привязанностях великого князя еще в детстве отмечал, например, в своем дневнике его учитель математики Семен Порошин. В то же время мемуаристы говорят о таких чертах характера юного Павла, как благородство, рыцарственность, благожелательное отношение к окружающим, стремление делать добро ближним. Он получил хорошее образование университетского типа, знал несколько иностранных языков, увлекался чтением художественной литературы (в основном французской), любил театр, обладал тонким вкусом. Порошин писал о способности наследника к точным наукам и считал, что если бы Павел был «человеком партикулярным», то мог бы стяжать славу «русского Паскаля».

Но со временем характер великого князя стал меняться в худшую сторону. Прежде всего это, видимо, было связано с вынужденным отстранением от участия в государственных делах и пренебрежительным отношением к нему фаворитов матери, особенно Григория Потемкина. Можно представить себе и то, что чувствовал Павел, когда при дворе постоянно муссировались слухи о намерении Екатерины лишить его статуса наследника. В результате у него стали формироваться такие черты, как подозрительность, мнительность, недоверие к людям, обостренное чувство собственного достоинства, общая нервозность и еще большая вспыльчивость. Все это проявилось после прихода к власти в ноябре 1796 года.

Тем не менее не нужно думать, что при принятии политических решений Павел руководствовался только эмоциями. К моменту вступления на престол у него уже была четкая концепция управления государством. Следует отметить, что первоначально он находился под сильным влиянием Панина и, судя по всему, разделял его приверженность идее «истинной монархии», основанной на фундаментальных законах, которые должен соблюдать и сам монарх. Так, в письме своему наставнику от 14 сентября 1778 года великий князь отмечал, что «свобода, конечно, первое сокровище каждого человека, но должна быть управляема крепким понятием оной, которое ничем иным приобретается, как воспитанием». Однако позже его политические взгляды претерпели серьезные изменения – во многом под впечатлением от революции во Франции, начавшейся в 1789 году. В итоге Павел стал убежденным сторонником сохранения самодержавной монархии – только не такой, как при Екатерине II, к наследию которой он относился по вполне понятным причинам крайне отрицательно. Образцом для Павла стало правление Петра I в России и Фридриха II в Пруссии с их идеей жесткой централизации и служения всех сословий без исключения «общему благу».

Император Павел I со свитой у внутреннего караула в Гатчинском дворце. Худ. Г. Шварц. 1854–1855 годы

 

Антидворянский император

Отсюда и его дальнейшая социальная политика, направленная на ликвидацию исключительного положения дворянства («распустившегося», по мнению Павла, в период царствования его матери) и сближение этого привилегированного класса с другими сословиями. Складывается впечатление, что он мечтал стать «всенародным» императором (а не только дворянским, как было до того), перед которым все сословия будут одинаково равны, все будут служить и работать на благо государства и общества. Что из этого получилось – уже другой вопрос.

Так что своя политическая программа к моменту прихода к власти у Павла действительно сформировалась. Прежде всего он явно стремился к наведению элементарного порядка в управлении (подорванного, с его точки зрения, фаворитами матери) и решительной борьбе с казнокрадством и распущенностью дворянской верхушки (что также связывалось с предыдущим правлением и, надо сказать, во многом соответствовало реальности). Поэтому целый ряд принятых новым императором мер и был направлен против наследия Екатерины, а также против ее фаворитов – особенно тех, кто участвовал в свержении Петра III.

Траурная процессия перенесения праха императорав домовую церковь Зимнего дворца 2 декабря. Фрагмент рисунка неизвестного художника XVIII века

Однако политику Павла можно назвать направленной не только против екатерининских любимцев, но и против дворянства в целом. В первые же полгода после вступления на престол он отменил все основные положения Жалованной грамоты дворянству, дарованной Екатериной. Была вновь введена обязательная государственная служба, дворян обязали платить налоги, в отношении них были восстановлены телесные наказания и конфискация имущества, фактически упразднялось дворянское самоуправление на уровне губерний. Подобные меры стали поводом определять политику Павла как антидворянскую. Так и считали многие дворяне, которые втайне ненавидели императора и бурно радовались его гибели.

Конечно же, Павел не собирался искоренять дворянское сословие. Оно в его глазах по-прежнему оставалось главной опорой империи. Впрочем, главной, но не единственной. Тем более что значительная часть дворян, получивших неслыханные привилегии при Екатерине, перестала приносить пользу государству, превратилась в праздную группу людей, паразитирующих за счет других сословий. Безусловно, были и иные причины для смены курса. Прежде всего это, разумеется, психологический фактор – ненависть Павла к екатерининским фаворитам, которая частично оказалась спроецирована на все привилегированное сословие. Но не только. Немаловажную роль сыграло своеобразное понимание императором причин Французской революции. По его мнению, ее организовали дворяне, обнаглевшие от привилегий и безделья, воспользовавшиеся слабоволием короля и захватившие власть в стране. Естественно, с точки зрения Павла, следовало предотвратить подобное развитие событий в России.

 

Русский на прусский лад

Еще одной причиной недовольства политикой Павла Петровича – на этот раз в армейских кругах – стали его восхищение прусской военной системой и стремление внедрить ее в России. В историографии преобладает негативная оценка этих мероприятий Павла. В данном случае обычно ссылаются на авторитетное мнение знаменитого полководца Александра Суворова, крайне неодобрительно отзывавшегося о павловских начинаниях. Во многом Суворов был прав, но не во всем. Зачастую забывают, что военная реформа не ограничивалась введением новой формы и уставов прусского образца, а также упором на шагистику и муштру.

Император Павел I с семьей. Худ. Ф. Г. фон Кюгельген. 1800 год

Для большинства офицеров, особенно гвардейских, подобные преобразования и в самом деле были в тягость: им пришлось служить по-настоящему, отказавшись от привычки к вольготной жизни. Однако положение солдат при Павле скорее улучшилось, чем ухудшилось. Впервые вводилось теплое зимнее обмундирование, запрещалось произвольно наказывать солдат и использовать их на подсобных работах в личных хозяйствах офицеров, что до того практиковалось сплошь и рядом. Главное же – резко усилился контроль над расходованием средств из полковых касс. Так что не все было так плохо в этой реформе. А то, что она была заимствована именно из Пруссии, объясняется общим увлечением Павла прусской государственной системой и уважением (если не преклонением) к личности Фридриха Великого, возникшим в свое время под влиянием Панина.

Был ли у преобразований Павла шанс завершиться успешно? Вопрос непростой. Курс на ликвидацию сословных привилегий в целом был прогрессивен, за ним явно было будущее. Но попытка восстановить систему управления, созданную Петром I, не могла не провалиться: с тех пор прошло много десятилетий и дворянство, получившее определенную свободу и привилегии, совершенно не собиралось возвращаться к бесправному положению эпохи первого российского императора. Павел этого не понял и в результате поплатился жизнью.

К тому же он слишком упрощенно понимал саму суть самодержавия и стремился, как когда-то и Петр, лично управлять всем и вся. Между тем за прошедшее время система управления усложнилась, и объять необъятное было невозможно даже для гениального правителя, каковым Павел явно не являлся. Чтобы справиться с растущей горой документов, он каждый день вставал в пять утра и по 10 часов проводил за письменным столом. Такой режим император считал обязательным для всех чиновников, от которых тоже требовалось вставать в пять утра, а ложиться в восемь вечера (в этот час во всем Петербурге гасили огни). Эта мелочная регламентация, с годами набиравшая силу, также не прибавляла Павлу популярности.

 

Православный магистр католического ордена

Он с детства интересовался историей рыцарства, в том числе историей Мальтийского ордена. Похоже, еще будучи наследником, Павел запланировал учредить нечто подобное в России. И когда представился случай, он им с удовольствием воспользовался. После захвата Мальты Наполеоном и изгнания с острова рыцарей-иоаннитов российский император выразил готовность предоставить им убежище, за что ему, к тому времени уже протектору ордена, предложили титул Великого магистра. Это было нарушением орденского устава: Павел не был католиком и к тому же состоял в браке. Но рыцари решили закрыть на это глаза.

Какие цели преследовал при этом император – реализацию детской мечты или нечто большее? Вероятно, ближе всех к разгадке здесь подошел историк Натан Эйдельман, высказавший предположение, что Павел намеревался найти противоядие безбожным идеям Французской революции и видел таковое в объединении всех христианских конфессий в одно целое (позже такой подход назовут экуменизмом) с добавлением элементов рыцарской идеологии. Принятие на себя титула Великого магистра Мальтийского ордена он рассматривал как одно из звеньев в достижении этой цели. К проявлениям такой политики можно отнести и неоднократные приглашения римским папам – Пию VI, а затем Пию VII – переселиться в Россию, а также беседы с иезуитом Габриэлем Грубером о возможном воссоединении церквей и создание в 1800 году единоверческой церкви, что ознаменовало собой первый шаг к сближению официальной православной церкви со старообрядцами.

Подтверждением экуменических намерений Павла являются свидетельства посла Неаполя в России герцога де Серракаприола. Во время одной из аудиенций, как вспоминал посол, император прямо заявил: «Я считаю, что против набирающего силу атеизма следует бороться, объединив усилия всех сил добра. Союз религий есть самая сильная преграда на пути распространяющегося вселенского зла». Не доверять запискам де Серракаприола у нас нет оснований. Следовательно, перед нами не просто реализация детской мечты или игра воображения, а четко продуманная программа борьбы с идеями Французской революции. Кроме того, принятие Павлом титула Великого магистра давало возможность создать на Мальте военно-морскую базу и резко усилить влияние в Средиземноморском регионе.

Портрет Анны Лопухиной (в замужестве Гагариной). Худ. В.Л. Боровиковский. 1801 год

Многодетный одиночка

До сих пор неясно, был ли Павел счастлив в личной жизни. Вопрос это и простой, и сложный одновременно. Его первый брак обернулся драмой: Наталью Алексеевну (урожденную принцессу Гессен-Дармштадтскую) он горячо полюбил, но при родах и она, и ребенок умерли. А потом оказалось, что великая княгиня изменяла Павлу с его другом графом Андреем Разумовским. Конечно, для наследника престола это было страшным ударом, он даже не пришел на похороны супруги.

Семейное счастье Павел вроде бы нашел со второй женой Марией Федоровной, урожденной принцессой Вюртембергской. В этом браке родилось 10 детей, что говорит само за себя. В самые трудные для Павла годы, когда его судьба как наследника висела на волоске, именно Мария Федоровна была его главной поддержкой и опорой. Но с 1796 года их отношения ухудшились и постепенно оказались на грани полного разрыва. Судя по всему, Павел не мог простить жене участия в беседах с Екатериной II, которая просила ее уговорить мужа отречься от прав наследника, о чем ему стало известно из записей самой Екатерины. В свое время об этих беседах Мария Федоровна Павлу ничего не сказала. В результате он фактически перестал общаться с супругой, у него появились увлечения на стороне, в том числе весьма серьезные (фрейлина Анна Лопухина с 1800 года была его «почти официальной» любовницей).

Дворянское собрание в екатерининские времена. Худ. В.Я. Чемберс. 1913 год

Да и со старшими сыновьями отношения у Павла были неровными. Прекрасно зная о планах Екатерины передать престол внуку, он стал относиться к Александру с подозрением, хотя тот оснований к этому вроде бы не давал. К 1801 году их отношения стали крайне холодными. Павел все больше подозревал его (и на этот раз не без оснований) в причастности к заговору, неоднократно подвергал Александра домашнему аресту, а накануне гибели приказал привести к повторной присяге и его, и второго сына Константина. При этом император заявлял, что более достойным наследником видит племянника Марии Федоровны – 13-летнего Евгения Вюртембергского. Собирался ли он осуществить свои угрозы, сказать сложно. Нельзя забывать, что 5 апреля 1797 года, в день своей коронации, Павел обнародовал указ о новом порядке престолонаследия, которому придавал огромное значение. Отменить его он вряд ли бы решился. Следовательно, провозглашение наследником Евгения при живых сыновьях (коих, включая Александра и Константина, у него было четверо) представляется маловероятным. Тем не менее опасение, что Павел может так поступить, в венценосной семье существовало. И это не могло добавить теплоты в отношение сыновей к отцу.

Коронация Павла I и Марии Федоровны. Худ. М. Ф. Квадаль. 1799 год

Непонятый, но незабытый

Как случилось, что донельзя подозрительный Павел проглядел заговор в своем ближайшем окружении? Видимо, он чисто по-человечески не мог поверить, что против него могут выступить его же собственные дети. К тому же главным организатором заговора на последнем этапе стал петербургский военный губернатор граф Петр Пален, человек умный, волевой, хладнокровный, прекрасный администратор и манипулятор, умеющий быстро ориентироваться в меняющейся обстановке. Справиться с таким противником Павлу оказалось не под силу. К этому времени он фактически находился в полной изоляции, куда сам же себя и загнал.

Ключевой вопрос: участвовал ли в заговоре великий князь Александр Павлович? Ответ должен быть утвердительным. Конечно, участвовал, ведь без него переворот терял всякий смысл. Действительно, ради чего свергать Павла, если наследник против?

Принято считать, что Александр все-таки не предполагал, что отца убьют. Но, вероятно, он просто успокаивал свою совесть. Ведь, зная  бескомпромиссный и властный характер Павла, Александр должен был понимать, что тот никогда не согласится отречься от престола, к которому так долго стремился. Похоже, всю свою последующую жизнь Александр Павлович испытывал постоянные угрызения совести из-за причастности, пусть и косвенной, к гибели Павла. Подтверждений тому очень много. Это и его поведение сразу после переворота и во время коронации, и острая реакция на любые намеки по поводу участия в мартовских событиях 1801 года, и периодические депрессивные состояния, которые с годами усиливались (особенно по мере неудач в его собственной реформаторской деятельности). Судя по всему, прав был Александр Герцен, считавший, что все правление Александра I над ним «витала тень убитого отца».

При этом корпоративное «дворянское общественное мнение» постаралось максимально опорочить память о Павле. Для правящего класса покойный император был врагом, посмевшим покуситься на святое – дворянские сословные привилегии, включая практически неограниченную власть над крепостными крестьянами, поколебленную павловским Манифестом о трехдневной барщине. Отсюда и нескрываемая радость по поводу его свержения и убийства (в те дни в Петербурге и Москве было раскуплено все шампанское), и распространение слухов о его безумии. Представить Павла сумасшедшим тираном, инородным телом в истории российской государственности было очень просто и удобно. Самое главное – это позволяло оправдать цареубийство. И поэтому такая точка зрения надолго закрепилась и в общественном мнении, и в дореволюционной историографии.

Конечно, у Павла хватало недостатков. Были и самодурство, и проявления деспотизма и непоследовательности, и вздорные решения, ломавшие судьбы людей. Все это нужно учитывать, чтобы получить объективную картину его правления. Но важно и другое: он был новатором, стремился воплотить в жизнь принцип справедливости по отношению ко всем слоям населения. К сожалению, ему это не удалось. Тем не менее Павел оставил глубокий след в российской истории: значимость многих его мероприятий, несмотря на их противоречивость, не вызывает сомнений.

В этом заключается одна из причин устойчивого интереса к Павлу не только историков, но и писателей, художников, кинематографистов. Другая причина – сочувствие императору, коварно убитому в собственной спальне людьми, которым он доверял (недаром один из самых известных фильмов о нем носит название «Бедный, бедный Павел»). Несмотря на суровость многих своих мер, в историю он вошел не палачом, а жертвой – и это, пожалуй, последний из парадоксов императора Павла Петровича.

 

Что почитать?

Эйдельман Н.Я. Грань веков. Политическая борьба в России. Конец XVIII – начало XIX столетия. М., 1986

Павел I: pro et contra. Антология. Сост. И.Е. Барыкина, В.Г. Чернуха. СПб., 2017

Песков А.М. Павел I. М., 2017 (серия «ЖЗЛ»)

 

 

Лента времени

 

20 сентября 1754 года

Рождение у наследника престола великого князя Петра Федоровича и его супруги Екатерины Алексеевны сына – будущего императора Павла I.

1762 год

Провозглашение Павла Петровича наследником российского престола после вступления на трон Екатерины II.

 

1773–1776 годы

Первый брак Павла с принцессой Августой Вильгельминой Луизой Гессен-Дармштадтской (в православии Натальей Алексеевной), умершей во время родов.

1776 год

Вступление во второй брак с принцессой Софией Доротеей Августой Луизой Вюртембергской (в православии Марией Федоровной). В этом браке родилось 10 детей.

 

12 декабря 1777 года

Рождение в семье великого князя Павла Петровича первенца – будущего императора Александра I.

 

1781–1782 годы

Путешествие Павла с супругой инкогнито за границу.

 

1783 год

Разрыв великого князя с матерью, переезд из столицы в Гатчину, создание собственного двора.

 

6 ноября 1796 года

Восшествие Павла I на престол.

Ноябрь 1796 года

Принятие новых воинских уставов, начало военной реформы.

 

Декабрь 1796 года

Похороны в Петропавловском соборе Петербурга Екатерины II с одновременным перезахоронением там же императора Петра III.

 

Январь 1797 года

Восстановление телесных наказаний для дворян, отмененных Жалованной грамотой Екатерины II.

 

5 апреля 1797 года

Коронация Павла I в Успенском соборе Московского Кремля и обнародование Акта о престолонаследии и Манифеста о трехдневной барщине.

 

Ноябрь 1798 года

Принятие Павлом I титула Великого магистра Мальтийского ордена.

Апрель 1800 года

Издание указа о запрещении ввоза в Россию иностранных книг и музыкальных нот.

18 января 1801 года

Обнародование манифеста о присоединении к России Царства Грузинского (Картли-Кахетии).

 

Февраль 1801 года

Переезд Павла и членов его семьи в Михайловский замок.

 

Ночь с 11 на 12 марта 1801 года

Гибель Павла I от рук заговорщиков в Михайловском замке.

Фото: FINE ART IMAGES/LEGION-MEDIA