Предки новой династии

Династия Романовых правила страной от смуты до смуты – от Смутного времени начала XVII века до трагического для России 1917 года. Откуда произошел этот старинный боярский род?

Великая княгиня Софья Витовтовна на свадьбе великого князя Василия Темного в 1433 году срывает с князя Василия Косого пояс, принадлежавший некогда Дмитрию Донскому. Худ. П.П. Чистяков. 1861

Романовы принадлежали к числу древних родов московского боярства. Первый известный нам по летописям предок этой фамилии – Андрей Иванович, носивший прозвище Кобыла. В 1347 году он находился на службе у московского и великого владимирского князя Семена (Симеона) Ивановича Гордого, старшего сына и наследника Ивана Калиты.

Посольство Андрея Кобылы

В 1347 году в Тверь отправилось посольство, сватавшее княжну Марию, дочь тверского князя Александра Михайловича, за Симеона Гордого. Князь собирался жениться в третий раз. В свое время Александр Михайлович трагически погиб в Орде, пав жертвой интриг Ивана Калиты. И вот теперь дети непримиримых врагов должны были соединиться узами брака. Посольство возглавляли двое московских бояр – Андрей Кобыла и Алексей Босоволков. Так на исторической арене появился первый достоверно известный нам предок Михаила Федоровича Романова, давшего начало новой царской династии в России.

Посольство добилось успеха. Но неожиданно возникли препятствия этому браку: митрополит Феогност отказался благословить молодых и даже, по словам летописца, перед князем «церкви затвори». Такая позиция была, видимо, вызвана фактическим разводом Симеона Гордого с его предыдущей женой, дочерью смоленского князя (через год после свадьбы муж отослал ее обратно к отцу).

Надо сказать, что Симеон от своего намерения не отступил: он отправил щедрые дары константинопольскому патриарху и получил от него разрешение на брак. Великий князь мечтал о наследнике, и этим многое объяснялось. Об Андрее Кобыле мы больше ничего не знаем, но его дети и внуки продолжали служить московским князьям.

Жеребец, Кошка, Ёлка и другие

Как сообщают родословные книги более позднего времени, потомство Андрея Кобылы было обширным – пятеро сыновей, которые стали родоначальниками многих прославленных дворянских фамилий. Сыновей звали: Семен Жеребец, Александр Ёлка, Василий Ивантей (или Вантей), Гаврила Гавша (интересно, что Гавша – это то же имя Гавриил, только в уменьшительной форме) и Федор Кошка.

Кроме того, в родословных указан и младший брат Андрея Кобылы – Федор Иванович Шевляга, от которого произошли такие фамилии, как Мотовиловы, Трусовы, Воробьины и Грабежевы. Кстати, прозвища Кобыла, Жеребец и Шевляга («кляча») по смыслу очень похожи, что совсем неудивительно, поскольку бытовала некая традиция, согласно которой члены одной семьи нередко носили семантически близкие прозвания.

Но каково же было происхождение самих братьев – Андрея и Федора Ивановичей?

Родословные XVI – самого начала XVII века ничего не говорят об этом. Но чуть позже, уже в первой половине XVII столетия, то есть когда Романовы укрепились на русском престоле, и начала складываться, судя по всему, легенда об их далеких предках.

Многие дворянские роды возводили себя к выходцам из других стран и земель. Это стало своеобразным обычаем русского дворянства, которое в результате едва ли не в полном своем составе оказалось имеющим «иностранное» происхождение. Причем наибольшей популярностью пользовались два «направления»: или «из Немец», или «из Орды».

«Прусское» происхождение

Под «немцами» подразумевались не только жители Германии, но и вообще все европейцы. Легенды о «выездах» дворянских родоначальников носили стандартный характер. Как правило, некий «муж честен» со странным, непривычным для русского слуха именем приезжал, часто с дружиною, к кому-либо из великих князей на службу. Здесь он принимал крещение, и его потомки попадали в круг русской элиты. От них-то и возникали дворянские фамилии.

Причины создания таких легенд вполне понятны. Придумывая себе иноземных предков, аристократы тем самым оправдывали свое руководящее положение в обществе. Они удревняли свои роды, конструировали высокое происхождение, поэтому сегодня выделить исторические факты за напластованиями домыслов и мифов довольно непросто.

Сотворение родовой легенды Романовых взяли на себя представители тех семей, которые имели единых с ними предков: Шереметевы, уже упоминавшиеся Трусовы, Колычёвы. Когда в 1680-х создавалась официальная родословная книга Московского царства, которая потом из-за своего переплета получила условное название Бархатной, дворянские семьи подавали в ведавший этим делом Разрядный приказ свои родословные. Представили роспись своих предков и Шереметевы, и тогда оказалось, что, согласно их сведениям, русский боярин Андрей Иванович Кобыла на самом деле был князем, происходившим из Пруссии.

Безусловно, «прусские» истоки были очень характерны для древних знатных фамилий. А как быть с Андреем Кобылой?

Легендарная родословная

На рубеже XV–XVI веков, когда сформировалось единое Московское государство и московские князья стали претендовать на царский титул, появилась известная концепция «Москва – Третий Рим».

Москва оказывалась наследницей православной традиции Второго Рима – Константинополя, а через него и имперской власти Первого Рима – Рима императоров Августа и Константина Великого. Преемственность традиций и власти обеспечивалась браком Ивана III с Софьей Палеолог, поддерживалась легендой о дарах Мономаха – императора Византии, якобы передавшего на Русь своему внуку Владимиру Мономаху венец и другие регалии царской власти, и, наконец, подтверждалась принятием в качестве государственного символа византийского двуглавого орла. Зримым доказательством величия нового царства стал построенный при Иване III и Василии III великолепный Московский Кремль.

Как сообщают родословные книги, потомство Андрея Кобылы было обширным – пятеро сыновей, которые стали родоначальниками многих прославленных дворянских фамилий

Поддержание этой концепции было обеспечено и на генеалогическом уровне: именно тогда возникла легенда о происхождении правившей в то время династии Рюриковичей. Варяжское происхождение Рюрика не могло вписаться в новую идеологию, поэтому основатель великокняжеской династии стал потомком в четырнадцатом поколении некоего Пруса, родственника самого императора Августа.

Прус якобы был правителем древней Пруссии, населенной когда-то славянами, а его потомки пришли княжить на Русь. И так же, как Рюриковичи оказались преемниками прусских королей, а через них римских императоров, так и потомки Андрея Кобылы придумали себе «прусскую» легенду.

Александр Васильевич Сухово-Кобылин (1817–1903) – философ, драматург, переводчик, автор пьесы «Свадьба Кречинского»

В наиболее полном виде этот рассказ был оформлен стольником Степаном Андреевичем Колычёвым, назначенным Петром I герольдмейстером. В 1722 году Колычёв возглавил созданную императором Герольдмейстерскую контору при Сенате – особое учреждение, занимавшееся вопросами геральдики, ведавшее учетом находившихся на государственной службе дворян и охранявшее их сословные привилегии.

Теперь происхождение Андрея Кобылы приобрело новые черты. В 373 (или даже в 305-м) году, когда еще существовала Римская империя, прусский король Прутено отдал королевство брату Вейдевуту, а сам стал верховным жрецом своего языческого племени в городе Романове. Город этот вроде бы находился на берегах рек Дубиссы и Невяжи, при слиянии которых рос священный вечнозеленый дуб необыкновенной высоты и толщины. Перед смертью Вейдевут разделил королевство между 12 сыновьями. Четвертым его сыном был Недрон, потомки которого владели самогитскими (то есть жмудскими, одна из частей Литвы) землями. В девятом поколении потомком Недрона был Дивон. Он жил уже в XIII веке и вынужден быть защищать свои земли от вторжения рыцарей-меченосцев. Наконец, в 1283 году сын Дивона – Гланда Камбила – приехал на Русь служить московскому князю Даниилу Александровичу. Здесь он крестился в православие, а диковинное его имя превратилось в прозвище Кобыла. Согласно другим вариантам, Гланда в 1287-м принял крещение с именем Иван. Андрей Кобыла был его сыном.

Искусственность этого рассказа очевидна. В нем все фантастично, и многочисленные попытки историков проверить его подлинность оказались безуспешными. Тем не менее «прусская» легенда стала очень популярной и была официально зафиксирована в «Общем гербовнике дворянских родов Всероссийской империи», составленном уже при Павле I.

Петр Дмитриевич Боборыкин (1836–1921) – писатель и журналист, автор романов «Дельцы», «Китай-город»

Конечно, по мере развития исторической науки исследователи не только критически относились к легенде о происхождении Кобылы, но и пытались обнаружить в ней какие-либо реальные исторические основы. Однако приходится признать, что она может представлять интерес лишь для понимания общественного сознания русского дворянства XVII–XVIII веков, но никак не годится для выяснения вопроса об истинном происхождении царствовавшего рода. Такой блестящий знаток русской генеалогии, как А.А. Зимин, писал, что Андрей Кобыла «происходил, вероятно, из коренных московских (и переславских) землевладельцев». Во всяком случае, как бы то ни было, именно Андрей Иванович является и остается первым достоверным предком Романовых.

От сыновей Андрея Кобылы

Вернемся к реальной родословной его потомков. Старший сын Андрея Кобылы – Семен Жеребец – стал родоначальником Лодыгиных, Коновницыных, Кокоревых, Образцовых, Горбуновых. Из них наиболее яркий след в русской истории оставили Лодыгины и Коновницыны.

Лодыгины – дворянский род, происходящий от сына Семена Жеребца – Григория Лодыги («лодыга» – древнерусское слово, означавшее «подножие», «подставка», «щиколотка»). К этому роду принадлежал знаменитый инженер Александр Николаевич Лодыгин (1847–1923), который в 1872 году изобрел в России лампу накаливания.

Коновницыны берут начало от внука Григория Лодыги – Ивана Семеновича Коновницы. Больше всех в этом роду прославился генерал граф Петр Петрович Коновницын (1764–1822), герой многих войн конца XVIII – начала XIX века, и прежде всего Отечественной войны 1812 года. Он участвовал в боях при Островне, Смоленске, Валутиной горе, при Бородине командовал 2-й армией после ранения князя П.И. Багратиона, отличился в сражении за Малоярославец, а также в Битве народов под Лейпцигом.

От второго сына Андрея Кобылы – Александра Ёлки – пошли роды Колычёвых, Сухово-Кобылиных, Стербеевых, Хлуденевых, Неплюевых. Старший сын Александра – Федор Колыч (от слова «колча», то есть «хромой») – стал родоначальником Колычёвых. Из представителей этой фамилии наиболее известен митрополит Филипп (в миру Федор Степанович Колычёв, 1507–1569). Из-за открытого обличения зверств Ивана Грозного он был сначала лишен сана и отправлен в заточение, а спустя время убит одним из главарей опричников Малютой Скуратовым.

Сухово-Кобылины происходят от другого сына Александра Ёлки – Ивана Сухого (то есть «худощавого»). Наибольшую славу этой фамилии принес драматург Александр Васильевич Сухово-Кобылин (1817–1903), автор трилогии «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелкина».

Младший сын Александра Ёлки – Федор Дютка (Дюдка, Дудка или даже Детко) – стал основателем рода Неплюевых. Здесь нельзя не упомянуть об Иване Ивановиче Неплюеве (1693–1773) – государственном деятеле и дипломате, с 1721 по 1734 год бывшем русским послом в Константинополе, а затем наместником Оренбургского края, сенатором и конференц-министром.

Потомство Василия Ивантея, еще одного сына Андрея Кобылы, пресеклось на его сыне Григории, умершем бездетным.

От четвертого сына Андрея Ивановича – Гаврилы Гавши – пошли Боборыкины. Этот род дал талантливого писателя Петра Дмитриевича Боборыкина (1836–1921), автора известных романов «Дельцы», «Китай-город» и среди прочих, кстати, «Василия Тёркина» (кроме имени, данный литературный персонаж не имеет ничего общего с героем А.Т. Твардовского).

Наконец, пятый сын Андрея Кобылы – Федор Кошка – стал одним из прямых предков Романовых. Он служил Дмитрию Донскому и неоднократно упоминается в летописях в числе его приближенных. Возможно, именно ему великий князь поручил защищать Москву во время войны с Мамаем, закончившейся знаменитой победой на Куликовом поле. Перед смертью Федор Кошка принял постриг и был наречен Феодоритом.

Бдительный Захарий Иванович

Потомки Федора Кошки от его старшего сына последовательно носили в качестве родовых прозваний фамилии Кошкиных, Захарьиных, Юрьевых и собственно Романовых. Иван Федорович Кошкин был боярином Василия I.

Вскоре после смерти великого князя Василия I Дмитриевича – в начале 30-х годов XV века – на Московской земле началась жестокая усобица: его сыну Василию (который останется в истории под именем Темный) и его вдове Софье Витовтовне, ставшей регентшей при сыне, противостояла семья его брата – Юрия Дмитриевича, звенигородского князя. Юрий и его сыновья, Василий Косой и Дмитрий Шемяка, претендовали на московское княжение.

Палаты Романовых в Москве на Варварке

Оба Юрьевича в 1433 году прибыли на свадьбу князя Василия Темного в Москву. Именно здесь произошел знаменитый исторический эпизод, давший новый виток их непримиримой борьбе за власть. Увидев на Василии Косом золотой пояс, когда-то принадлежавший Дмитрию Донскому, великая княгиня Софья Витовтовна сорвала его, решив, что тот достался звенигородскому княжичу не по праву.

Одним из инициаторов этого скандала выступил сын Ивана Федоровича Кошкина – боярин Захарий Иванович, опознавший пояс. Оскорбленные Юрьевичи покинули свадебный пир. А вскоре началась война…

Захарьины, Юрьевы, Романовы

От сыновей Захария Ивановича род разделился еще на три ветви. Младшая – это Ляцкие (Лятские): они уехали на службу в Литву, где их след затерялся. Старший сын Захария – Яков Захарьевич (ум. 1510) – был боярином и воеводой при Иване III Великом и его сыне Василии III. Потомки Якова образовали дворянский род Яковлевых. Прославилась эта фамилия ее «незаконным» представителем: в 1812 году у богатого помещика Ивана Алексеевича Яковлева и дочери мелкого чиновника из немцев Луизы Ивановны Гааг (их брак не был оформлен) родился сын – Александр Иванович Герцен (фамилию придумал отец, Герцен – «сын сердца»).

Средний сын Захария – Юрий Захарьевич Кошкин (ум. 1505?), также боярин и воевода при Иване III, как и его старший брат, – захватил Дорогобуж и участвовал в битве у реки Ведроши в 1500 году, когда русские полки наголову разбили литовцев. Его женой была Ирина Ивановна Тучкова, представительница известного рода.Фамилия «Романовы» произошла от одного из сыновей Юрия Захарьевича – окольничего и воеводы Романа Юрьевича Захарьина (ум. 1543). И именно здесь род Романовых пересекся с царской династией Рюриковичей. 3 февраля 1547 года 16-летний Иван IV, за полмесяца до того венчавшийся на царство в Успенском соборе Московского Кремля, женился на дочери Романа Юрьевича – Анастасии.

Женитьба Ивана Грозного на Анастасии Романовне выдвинула ее родственников на авансцену московской политики. Особенной популярностью при дворе пользовался брат царицы – Никита Романович Юрьев (ум. 1586). Он прославился как талантливый полководец во время Ливонской войны, дослужился до боярского чина и был одним из близких соратников Ивана IV. Остался он в ближайшем окружении и царя Федора Иоанновича, приходясь ему родным дядей. А жил Никита Романович в палатах на Варварке, где уже в середине XIX века был открыт музей. Незадолго до смерти боярин принял постриг с именем Нифонта.

Иван Васильевич и Анастасия Романовна

Царица Анастасия подарила Ивану Грозному троих сыновей и трех дочерей. Правда, некоторые их дети, как это часто бывало в те времена, умерли в младенчестве. Так, дольше всех из их дочерей прожила царевна Евдокия: она умерла, когда ей было два года.Старший сын Дмитрий погиб семи месяцев от роду. Когда царская семья совершала паломничество в Кириллов монастырь на Белоозере, взяли с собой и маленького царевича. При дворе существовал строгий церемониал: младенца несла на руках нянька, а под руки ее поддерживали двое бояр, родственники царицы Анастасии. Путешествие проходило по рекам на стругах. Однажды нянька с царевичем и боярами ступила на шаткие сходни струга, и, не удержавшись, все упали в воду. Дмитрий утонул. Позднее Иван Грозный назовет тем же именем своего младшего сына от последнего брака с Марией Нагой.Непростым характером обладал второй сын царя от Анастасии – Иван Иванович. Жесткий и властный, он мог стать полным подобием отца. Но в 1581 году 27-летний царевич был смертельно ранен разгневанным отцом во время ссоры. После смерти наследника преемником Грозного стал его третий сын от Анастасии – Федор. В 1584 году он взошел на престол, а с его смертью в 1598-м московская ветвь династии Рюриковичей пресеклась.Своим добрым, мягким характером Анастасия сдерживала жестокий нрав царя. Она умерла в августе 1560 года. После ее смерти начался новый этап в жизни Ивана Грозного и всей страны – эпоха опричнины и беззаконий…Царь Борис и Никитичи

Семеро сыновей и пять дочерей Никиты Романовича продолжили историю этой боярской семьи. Старший сын Никиты Романовича – Федор Никитич, отец первого царя из династии Романовых, – родился от брака отца с Варварой Ивановной Ховриной (из рода Ховриных-Головиных). Ховрины, предки Варвары Ивановны и, следовательно, всего царского дома Романовых, происходили из торговых людей крымского Судака и имели греческие корни.

Федор Никитич служил полковым воеводой, участвовал в походах на города Копорье, Ям и Ивангород во время удачной Русско-шведской войны 1590–1595 годов, защищал южные рубежи России от набегов крымских татар. Кроме того, заметное положение при московском дворе обеспечили Романовым также брачные связи с другими известными тогда родами: князьями Сицкими, князьями Черкасскими и Годуновыми (Ирина Никитична, в девичестве Романова, была замужем за Иваном Ивановичем Годуновым, родственником Бориса). Но все это не спасло Романовых от опалы после смерти их благодетеля царя Федора Иоанновича.

С восшествием на престол Бориса Годунова все переменилось. Ненавидевший всю романовскую семью, боявшийся их как потенциальных соперников в борьбе за власть, новый царь одного за другим убирал своих противников. В 1600–1601 годах на Романовых обрушились репрессии.

Федор Никитич был насильно пострижен в монахи с именем Филарета и отправлен в далекий Антониево-Сийский монастырь в Архангельском уезде. Такая же участь постигла его жену Ксению Ивановну, в девичестве Шестову: постриженная под именем Марфы, она была разлучена с детьми и сослана в Толвуйский погост в Заонежье. Ее малолетние дочь Татьяна и сын Михаил (будущий царь) оказались в заточении где-то вблизи Белоозера вместе с теткой Анастасией Никитичной, ставшей впоследствии женой видного политического деятеля эпохи Смуты князя Бориса Михайловича Лыкова-Оболенского.

Судьба не пощадила Романовых. Боярина Александра Никитича сослали по ложному доносу в одну из деревень Кирилло-Белозерского монастыря, где он был убит. В заточении сгинул и другой брат – окольничий Михаил, отправленный из Москвы в глухое пермское село Ныроб. Там, сидя в оковах в яме, он умер от голода. Еще один сын Никиты Романовича, стольник Василий, скончался в не менее далеком Пелыме, где его с братом Иваном долгое время держали прикованными цепями к стене, чтобы они не могли подходить друг к другу. Василий тогда был болен. А их сестер Ефимию (в иночестве Евдокию) и Марфу отправили в ссылку вместе с мужьями – князьями Сицким и Черкасским. Из них в заточении выжила лишь Марфа. Таким образом, почти весь род Романовых был разгромлен. Из всех братьев чудом уцелели лишь сам Федор и Иван Никитич Романов, по прозвищу Каша.

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV – первой трети XVI в. М., 1988

Станюкович А.К., Звягин В.Н., Черносвитов П.Ю., Ёлкина И.И., Авдеев А.Г. Усыпальница дома Романовых в Московском Новоспасском монастыре. Кострома, 2005

Щуцкая Г.К. Бояре Романовы. К 400-летию воцарения Михаила Федоровича Романова. М., 2013

Великий государь, святейший патриарх

Но династии Годуновых не суждено было долго править на Руси. Уже разгорался пожар Великой смуты, и в этом бурлящем котле Романовы выплыли из небытия. Деятельный и энергичный Федор Никитич при первой же возможности вернулся в «большую политику»: Лжедмитрий I не забыл своего благодетеля и сделал его митрополитом Ростовским. Дело в том, что когда-то Григорий Отрепьев жил в доме Романовых, был у них боевым холопом, то есть военным слугой. Существует даже версия, будто Романовы специально готовили честолюбивого авантюриста к роли «законного» наследника московского престола.

Как бы то ни было, Филарет занял заметное место в церковной иерархии. Новый «карьерный скачок» он совершил благодаря следующему самозванцу – Лжедмитрию II, Тушинскому вору. В 1608 году при взятии Ростова митрополит Филарет попал в плен к тушинцам и был доставлен в их лагерь. Там его нарекли патриархом Московским. Когда тушинский табор развалился, Филарету удалось вернуться в Москву, где он принимал участие в свержении царя Василия Шуйского. В состав водворившейся в Кремле после этого Семибоярщины входил младший брат Филарета, Иван Никитич Романов, возвращенный из ссылки Отрепьевым и получивший боярство в день венчания того на царство.

Портрет патриарха Филарета (в миру Федора Никитича Романова). Худ. Н.Л. Тютрюмов

Как известно, боярское правительство решило пригласить на русский престол сына польского короля – Владислава. Оно заключило соответствующий договор с гетманом Станиславом Жолкевским, а чтобы уладить все формальности, из Москвы под Смоленск, где находился король Сигизмунд III, выдвинулось «великое посольство» во главе с Филаретом. Но переговоры с Сигизмундом зашли в тупик, и послы были арестованы и отправлены в Польшу. Там, в плену, Филарет пробыл до 1619 года и лишь после заключения Деулинского перемирия и окончания многолетней войны вернулся в Москву.

Русским царем к тому времени был уже его сын Михаил. Филарет стал патриархом Московским и оказывал весьма существенное влияние на политику молодого государя. Как патриарх, Филарет заботился о чистоте православия и усилении патриаршей власти. Его двор был устроен по образцу царского, а для управления земельными владениями было образовано несколько специальных патриарших приказов. Радел он и о просвещении, возобновив в Москве после разорения печатание богослужебных книг. Большое внимание Филарет уделял вопросам внешней политики, он даже является создателем одного из шифров для дипломатических бумаг.

Портрет инокини Марфы (в миру Ксении Ивановны Романовой). Неизвестный художник

Жена Федора-Филарета Ксения Ивановна происходила из древнего рода Шестовых. К их родовым вотчинам относилось, кстати, и костромское село Домнино, где некоторое время жили инокиня Марфа (Ксения) и ее сын Михаил после освобождения Москвы от поляков. Староста этого села Иван Осипович Сусанин прославился тем, что ценой собственной жизни спас юного царя от гибели.

После восшествия сына на престол великая старица Марфа помогала ему в управлении страной, пока не вернулся из плена его отец, Филарет. Она обладала добрым характером, всегда помнила о живших в монастырях вдовах предыдущих царей Ивана Грозного, Василия Шуйского и царевича Ивана Ивановича и посылала им подарки. Часто ездила на богомолья, отличалась строгой религиозностью, но не чужда была и радостей жизни: так, в Вознесенском женском монастыре в Московском Кремле была организована золотошвейная мастерская, где делали красивые ткани и шили одежды для царского двора.

Евгений Пчелов, кандидат исторических наук