Стоявшие насмерть

Первые сражения Великой Отечественной войны были самыми тяжелыми. В том числе и в моральном плане: неимоверно трудно было верить в победу летом 1941 года

В первые месяцы войны бойцов и командиров Красной армии награждали гораздо реже и скромнее, чем позже, во дни наступлений и побед. Но, не думая о наградах, они стояли насмерть. О таких героях писал Константин Симонов: «В черном небе, когда умирал он, / Не было и проблеска победы». Эти люди приближали Победу, когда до нее оставалось без малого долгих четыре года…

Несмотря на тяжелые поражения, которые несли советские войска в первые месяцы войны, это было время не только отступлений и окружений, но и величайших подвигов, которые вызывали восхищение и удивление даже у бывалых немецких офицеров.

Застава Усова

Ранним утром 22 июня 1941 года первыми приняли на себя удар гитлеровской армады пограничники – сотни застав, от Дуная до Балтики. Большинство бойцов, защищая границу, погибли смертью храбрых, и никто – ни один пограничник – не отступил без приказа.

Застава № 3 располагалась на берегу реки Черная Ганьча, в 32 км от города Гродно, в кельях бывшего монастыря у деревушки Юзефатово. 35 бойцов, вооруженных винтовками, два ручных и один станковый пулемет, запас гранат. Плюс мужество командира – 24-летнего лейтенанта Виктора Усова – и образцовая выучка пограничников.

В 3 часа 50 минут Усов отдал команду «в ружье». Бойцы немедленно заняли места в траншеях. В четыре часа над ними пролетели немецкие бомбардировщики. Грохот взрывов и вспышки сигнальных ракет не оставляли сомнений: началась война. Около пяти часов утра после мощной, но хаотичной артподготовки немцы переправились через Черную Ганьчу – и завязался бой. Усов сражался в авангарде, в первой траншее, преграждавшей путь врагу. Пограничники оборонялись хладнокровно, хотя для каждого из них это был первый бой. Они остановили неприятеля прицельным огнем в 300 метрах от траншей, а пулеметный ливень не позволил противнику обойти заставу. Один из бойцов устремился навстречу вражескому бронетранспортеру, бросил гранату, но, увы, мимо цели. И все-таки немцы отступили.

Вторая атака оказалась мощнее. Трое пограничников погибли, двое получили тяжелые ранения. Но бойцы Усова снова заставили противника отступить и даже захватили языка – раненого гитлеровского офицера. После краткой передышки немцы в третий раз пошли на штурм траншей. И вот уже в первом окопе Усов остался один. Четырежды раненный, весь в крови, он продолжал стрельбу, забрасывал непрошеных гостей гранатами. Пятое ранение оказалось смертельным. Снаряд, взорвавшийся рядом, обвалил край окопа и засыпал лейтенанта землей. Виктор Усов погиб, сжимая в руках снайперскую винтовку, в его ногах лежала граната. Траншея стала могилой бесстрашного начальника заставы. Его тело и оружие найдут 11 лет спустя.

Командир погиб, но застава еще сражалась. Оборону возглавил политрук Александр Шарипов. Вместе с горсткой пограничников он снова заставил врага отступить. Тогда многим показалось, что немцы выдохлись, что больше они не решатся на штурм. Однако противник подтянул артиллерию, открыл минометный огонь и с новой силой попытался выбить пограничников с их позиций. Пал смертью храбрых политрук Шарипов, но застава не сдавалась. Немцы рассчитывали смести ее с лица земли за полчаса, а пограничники продержались восемь часов, самоотверженно отражая атаки врага. В полдень они получили приказ отступать к Гродно. Израненные бойцы пробились в лес. Их оставалось 16.

В 1941 году подвиг заставы № 3 остался неизвестным. Немцы продвигались на восток, встречая ожесточенное сопротивление Красной армии, а бои на границе уже через месяц казались эпизодами из далекого прошлого. Только в 1951–1952 годах останки героев удалось найти при раскопках траншей, давно поросших травой. Их захоронили в братской могиле. 30 мая 1958 года имя Виктора Усова было присвоено заставе, которую он защищал. С тех пор каждый день пограничники, заступая на боевое дежурство, подходят к памятнику героям первого дня войны для минуты молчания.

Писатель Павел Федоров с 1952 года работал над документальным романом «В Августовских лесах», в котором восстановил события первых часов войны на 3-й пограничной заставе. Ему удалось отыскать оставшегося в живых участника той героической обороны, родственников лейтенанта Усова и политрука Шарипова. Он по крупицам собирал сведения о подвиге заставы, восстанавливая историческую справедливость.

Накануне 20-летия Великой Победы, в мае 1965 года, лейтенанту Виктору Усову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза, о его мужестве и верности Родине узнали миллионы людей.

В наше время о трагедии заставы напоминают отметины пуль и осколков на почерневших от времени кирпичах старой конюшни, где когда-то стоял боевой конь лейтенанта Усова.

Три боя танкиста Борисова

Старшего сержанта Александра Борисова еще до Великой Отечественной называли танковым асом. Он окончил школу младших командиров, мечтал об офицерской службе, а свою машину – быстроходный танк БТ-7 – знал досконально. В июне 1941 года дивизию, в которой он служил, перебросили в Заполярье, и, когда началась война, она вошла в состав 14-й армии Северного фронта.

Начальник 3-й пограничной заставы лейтенант Виктор Усов

Боевое крещение Борисов принял 2 июля. В Мурманской области, в районе 161-й погранзаставы, завязались упорные бои. В атаку шли финские и немецкие части. Танкистов направили на помощь пограничникам. Они подоспели вовремя, выручили пехотинцев, но гитлеровцы ответили мощным прицельным артиллерийским обстрелом. Танк Борисова, умело маневрируя, вел огонь по позициям противника. И тут старший сержант увидел, что один из наших танков загорелся. В это время неприятель бросил в бой свежие силы – и танкисты получили приказ отойти на новые позиции. Борисов не мог оставить боевых товарищей в беде, не мог допустить, чтобы подбитый танк достался врагам. Что предпринять? Под прицельным огнем он подвел свой танк к поврежденной машине, вылез через нижний люк и, отстреливаясь, пополз к товарищам. Он уцелел только потому, что умел действовать быстро и осмотрительно. Под обстрелом Борисов чудом остался жив, подцепил подбитый танк стальным тросом к своему – и на буксире вывел из боя машину раненых товарищей.

На следующий день танк Борисова занял оборонительную позицию у моста через реку Куолайоки – в 2 км от пограничного городка. Этот затяжной бой надолго запомнился финским захватчикам. Сначала они попытались преодолеть реку с ходу, но их остановил открытый танкистами огонь. За первой атакой последовала вторая, затем – третья. 32 часа захватчики пытались взять переправу, бросая в бой все новые и новые силы. Враги не догадывались, что им противостоит один-единственный танк, превратившийся в неприступную крепость. Борисов умело чередовал артиллерийский огонь с пулеметным. Он отлично знал местность, успел изучить ее за несколько недель – и стреляли танкисты метко. Им удалось уничтожить взвод вражеской пехоты и подавить несколько огневых точек. Нужно было экономить каждый снаряд: ждать помощи не приходилось. Но танковый экипаж выстоял, атаки противника захлебнулись. В итоге захватчики отказались от планов форсировать реку на этом, самом удобном участке.

6 июля – новое испытание: гитлеровцы прорвались к казармам. Танк Борисова сражался в самой гуще боя и получил несколько пробоин. Старшего сержанта ранило осколками снаряда, однако он не отступил, продолжая вести огонь по противнику. Семь снарядов попало в его танк. Борисов то на мгновение терял сознание, то снова приходил в себя и поддерживал контратаки пехотинцев. Остальные члены экипажа героического танка погибли, но Борисов не покинул свой БТ-7, который после повреждений не мог маневрировать. Его спасли так же, как он спас товарищей в первом сражении. Танк старшего сержанта Сергея Садкова вывел из боя искореженную машину с тяжелораненым командиром. Борисова вытащили из танка и доставили в госпиталь.

Его подвиг не остался безвестным. За проявленные в боях героизм и отвагу танкиста представили к высокой награде – ордену Ленина. Но – редчайший случай – командующий Северным фронтом генерал-лейтенант Маркиан Попов, узнав о подвигах старшего сержанта, лично настоял: «Представить к званию Героя Советского Союза». И 22 июля вышел указ о присвоении Александру Борисову этого звания. Однако своей «Золотой Звезды» он так и не увидел. Раны, полученные им в третьем бою, оказались смертельными, и 5 августа 1941 года Борисов умер в эвакогоспитале. Герою было 24 года. Похоронили его с воинскими почестями в Кандалакше. Рядом с ним покоятся другие воины, скончавшиеся от ран. После войны здесь был открыт мемориал «Защитникам Заполярья».

Через несколько месяцев после Победы матери танкиста Евдокии Степановне вручили грамоту Героя Советского Союза как последнее послание от сына. В честь старшего сержанта Борисова получили название одна из улиц в Кандалакше и поселок в Приозерском районе Ленинградской области.

Командир танкового экипажа старший сержант Александр Борисов

В небе над Загорощей

Воздушный таран – прием исконно русский. Первым, кто теоретически обосновал саму его возможность, стал авиатор Николай Яцук, опубликовавший заметку об этом в журнале «Вестник воздухоплавания» еще в 1911 году. Впервые совершил воздушный таран летчик Петр Нестеров, сбивший австрийский самолет 26 августа 1914 года. А 22 июня 1941-го на рассвете, в первые минуты войны, старший лейтенант Иван Иванов поднялся в небо по боевой тревоге во главе звена И-16 на перехват немецких самолетов, летевших бомбить аэродром Млынов на западе Украины. Он не знал, что началась большая война, и, возможно, предполагал, что немцы в очередной раз пошли на провокацию, нарушив границы Советского Союза. Но его звено оказалось готовым к воздушному сражению, от неожиданного столкновения с врагом он и его товарищи не дрогнули, направив на немецкие бомбардировщики свои «ишаки» – истребители И-16. Это неудивительно: Иванов был опытным боевым летчиком, участвовал в Советско-финляндской войне и умел быстро принимать решения. Никто в эскадрилье не мог сравниться с ним в меткости воздушной стрельбы. В характеристике на командира звена говорилось: «Волевые качества: инициативен, решителен, требователен к подчиненным, к себе тоже».

Летчики быстро обнаружили шесть «Хейнкелей», атаковали их. Немецкие бомбардировщики пытались отстреливаться, но, потеряв одну машину, ретировались, а бомбы сбросили наугад, мимо целей. Два ведомых старшего лейтенанта – Тимофей Кондранин и Иван Юрьев – вернулись на базу, почти истратив топливо. А командир сперва бросился преследовать врага, а потом заметил, что к нашему аэродрому приближается еще один бомбардировщик люфтваффе. Иванов развернул самолет и ринулся навстречу противнику. Немец ответил пулеметным огнем. Его нужно было остановить любой ценой – иначе под ударом оказался бы аэродром. Боезапас закончился, и советский летчик понял, что единственный способ уничтожить «Хейнкель» – пойти на таран. Противник попытался уклониться от столкновения, но Иванов перехитрил его, совершил быстрый маневр и резким ударом отсек хвост немецкой машины. Вражеский бомбардировщик потерял управление и рухнул. Весь его экипаж погиб. Но и Иванов из-за малой высоты не мог использовать парашют – и постарался посадить самолет.

Заместитель командира авиаэскадрильи старший лейтенант Иван Иванов

Это происходило в первые минуты войны у села Загороща Ровенского района. Товарищи вытащили окровавленного летчика из кабины и быстро доставили его в госпиталь в город Дубно. Врачи уже знали о наступлении немцев и получили приказ спасать оборудование и двигаться на восток. Но конечно, даже в суматохе эвакуации они сделали все, чтобы помочь летчику. Его раны оказались смертельными. «Мы похоронили командира на кладбище, – вспоминал старшина Иван Симоненко, – поставили столбик с табличкой. Думалось, что отгоним немцев быстро – установим памятник».

На 22 июня был назначен вечер самодеятельности, в котором все ждали выступления Иванова. «Пение было его второй натурой, у него был хороший лирический тенор, и ни один концерт без него не обходился», – рассказывали о нем друзья. Жена Вера и пятилетний сын Владимир накануне его последнего боя приехали к нему в часть на выходные, ели пироги с клубникой… Им удалось спастись. Владимир Иванов тоже посвятил себя авиации, стал инженером-конструктором, преподавал в Московском авиационном институте.

Первым фронтовым летом, 2 августа 1941 года, старшему лейтенанту Ивану Иванову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Более 600 летчиков в годы Великой Отечественной повторили его подвиг, из них 16 – в первый день войны. «Воздушный таран – это не только молниеносный расчет, исключительная храбрость и самообладание. Таран в небе – это прежде всего готовность к самопожертвованию, последнее испытание на верность своему народу, своим идеалам», – писал маршал авиации Александр Новиков. И летчик с простой фамилией Иванов полностью соответствовал этому определению.

Его боевые друзья – Кондранин и Юрьев – тоже погибли в воздушных сражениях. Кондранин – в июле 1941 года, Юрьев – в сентябре 1942-го. А улицу летчика Ивана Иванова в городе Дубно несколько лет назад переименовали. Теперь она носит имя пособника нацистов Степана Бандеры. Увы, такова позорная правда нынешней Украины. Но невозможно принизить подвиг летчика, который в первое фронтовое утро пожертвовал собой, защищая Родину. Мы помним имена настоящих героев, закрывших своей грудью страну в самый тяжелый момент ее истории.