Главрелигия по-петровски

Решительно преобразуя все сферы российской жизни, Петр не мог не обратить внимания на церковь – обширную разветвленную структуру, владевшую огромной собственностью и оказывавшую большое влияние на общество.

Подходящим моментом для этого стал финал Северной войны, когда царь готовился заключить мир с побежденной Швецией и объявить Россию империей. В древних империях самодержец был и главой церкви, и Петр также посчитал возможным претендовать на эту роль.

Священство и царство

Петру I приписывают слова, якобы сказанные во время расследования дела царевича Алексея: «Ох, бородачи, многому злу корень – старцы да попы. Отец мой имел дело с одним бородачом [имеется в виду патриарх Никон. – «Историк»], а я с тысячами». И хотя спор о главенстве между церковью и светской властью, развернувшийся в годы правления Алексея Михайловича, был давно уже в прошлом, воспоминания о нем, судя по всему, были еще живы в памяти его сына.

К тому же церковь по-прежнему обладала огромными земельными владениями, население которых платило подати в первую очередь не царю, а патриарху. Она также имела налоговые льготы, а монастыри могли беспошлинно торговать многими товарами. Церковные суды разбирали не только проступки, совершенные священнослужителями, но и большинство гражданских дел. По мере усиления царской власти у нее крепло желание поставить церковь под свой контроль, но предшественники Петра действовали в этом вопросе относительно мягко. Так, при Алексее Михайловиче был запрещен дальнейший переход земли в собственность церкви, а для суда над духовенством был создан Монастырский приказ, который, однако, очень скоро упразднили.

Петр с первых лет правления относился к церкви с неприязнью, поскольку среди противостоящих ему консерваторов было немало церковников. Были они и среди участников Стрелецкого бунта 1698 года, о чем в петровском указе говорилось: «В церкви поют "Спаси от бед", а на паперти деньги на убийство дают». Недовольство царя вызывал и патриарх Адриан, избранный в 1690-м после смерти Иоакима. Он открыто протестовал против внедрения иноземной одежды и обычаев, осуждал табакокурение и бритье бород, а также пытался вымолить помилование для осужденных на казнь стрельцов, на что Петр ответил жестким отказом. И хотя патриарх поддержал строительство флота и некоторые другие нововведения, его отношения с царем оставались натянутыми. В октябре 1700 года, когда Адриан скончался, Петр даже не приехал на его отпевание и погребение в Успенском соборе Московского Кремля.

Царь объявил, что из-за начавшейся Северной войны созвать собор для выборов нового главы церкви невозможно. Поэтому он самостоятельно, без участия духовенства назначил местоблюстителем патриаршего престола Стефана Яворского – одного из приближенных к нему выходцев из западнорусских земель. В следующем году был восстановлен Монастырский приказ с более широкими полномочиями: фактически все административно-хозяйственные и организационные вопросы, не касавшиеся вероучения и других сугубо религиозных проблем, передавались в его ведение.

В течение следующих 20 лет Петр своими указами постепенно сужал права духовенства и монастырей, все больше подчиняя их государству. Ропот среди священства не утихал, что выразилось, в частности, в отказе церковных иерархов подписать смертный приговор царевичу Алексею (тогда-то Петр и произнес фразу про «бородачей»). В то же время царь, сознавая важность религии, требовал строгого соблюдения церковных обрядов: как минимум ежегодное причащение и исповедь стали обязательны для всех православных. Началась и борьба с мнимыми чудесами, фальшивыми «чудотворными» иконами, ненастоящими мощами – теперь этим тоже ведала светская власть, действуя через архиереев.

Петр приблизил к себе другого выходца из Киева – архиепископа Псковского и Нарвского Феофана Прокоповича. Именно ему царь в 1718 году дал ответственное задание: подготовить проект «Духовного регламента», который объединил бы все петровские указы в отношении церкви в один документ и установил четкую систему управления архиереями и верующими.

Коллегия духовных дел

25 января 1721 года «Регламент, или Устав Духовной коллегии» был подписан царем и издан в виде манифеста. Он стал плодом совместного творчества самого Петра и Феофана Прокоповича, другие архиереи не принимали участия в его выработке и подписали итоговый документ под жестким давлением власти.

Петр любил предварять свои указы обширной преамбулой, в которой подробно растолковывалось, для чего проводится реформа и почему изменения необходимы, а новый порядок будет лучше старого. Первая часть «Духовного регламента» выражает взгляд царя на взаимоотношения государства и церкви. Увидев в церкви «много нестроения и великую в делах скудость», Петр решил изменить это при помощи подчинения священства царству и замены патриарха коллегиальным органом. При этом фактически главой церкви становился сам монарх, что сближало «Духовный регламент» с идеями протестантизма. В Англии, Пруссии, Швеции и других европейских странах, ставших протестантскими, короли уже давно возглавляли церковь, попутно прибрав к рукам ее имущество.

В состав Духовной коллегии входили 12 человек: президент, два вице-президента, четыре советника и асессоры – схожая структура была и у других коллегий. Члены коллегии приносили особую присягу на верность лично Петру I, его супруге Екатерине Алексеевне и всем, кто в дальнейшем унаследует престол. Регламент прямо указывал: «Монархов власть есть Самодержавная, которым повиноватися Сам Бог за совесть повелевает».

В регламенте приводится историческая справка, разъясняющая, что подобная форма власти имеет свои корни – синедрион в ветхозаветном Иерусалиме, ареопаг в Афинах. Кроме того, отмечалось, что в случае занятости, болезни или смерти одного из членов коллегии (пусть даже первейшего) его всегда может заменить другой и тем самым работа ее не прервется. Не скрывал регламент и главной причины упразднения патриаршества – оно будто бы угрожало единоличной власти монарха: «Ибо простой народ не ведает, како разнствует власть духовная от Самодержавной; но… помышляет, что таковый правитель есть то вторый Государь, Самодержцу равносильный, или и больше его, и что духовный чин есть другое и лучшее Государство».

В «Духовном регламенте» отразилась и заветная цель Петра: использовать церковь для внедрения в общество образования и культуры. Видный знаток допетровской Руси академик Александр Панченко считал одной из главных причин церковной реформы нежелание церкви выполнять эту задачу: «Именно церковь в глазах Петра была виновата в том, что за семь веков, протекших со времен святого Владимира, на Руси отсутствовало правильное образование. Духовное сословие Петр хотел превратить в ученое сословие».

Регламент предполагал создание системы школ, семинарий и академий. В частности, епархиальные архиереи были обязаны организовать училища для детей духовенства; в дальнейшем планировалось создание учебных заведений более высокого уровня – семинарий и академий, чьи программы и список преподаваемых предметов также были представлены в тексте «Духовного регламента». И хотя Петр так и не успел реализовать этот проект, начало новой системе церковного образования было положено. В 1721 году в Петербурге открылась школа в Александро-Невском монастыре во главе с архиепископом Феодосием Яновским, а другая была создана на реке Карповке архиепископом Феофаном Прокоповичем. Вскоре открылись семинарии в Нижнем Новгороде, Харькове, Твери, Казани, Коломне и других городах.

Духовная коллегия наделялась высшей судебной властью не только над священством, но и над светскими лицами по брачным и богохульным делам. Да и административная деятельность нового учреждения была весьма обширной: духовное просвещение и издание богослужебных книг, постройка храмов и учреждение приходов, наблюдение за правильным ведением метрик.

От коллегии к Синоду

14 февраля 1721 года, всего через 20 дней после принятия «Духовного регламента», Духовная коллегия была переименована в Святейший правительствующий синод. Эта поправка придала новому ведомству иное, более важное значение: теперь это была не одна из коллегий в ряду остальных, а высшее учреждение наряду с Сенатом, который тоже имел статус правительствующего. И Синод, и Сенат подчинялись непосредственно императору и считались его главной опорой в управлении государством.

Годом позже, в 1722-м, была учреждена должность обер-прокурора Святейшего синода – «ока государева и стряпчего о делах государственных в Синоде», как его называл сам Петр. Обер-прокурор исполнял функции представителя императорской власти, им могло быть только светское лицо. В том же году скончался Стефан Яворский, и должность президента Синода, которую он занимал, была вовсе упразднена. Де-факто Синод отныне возглавлял обер-прокурор – первым на этот пост был назначен полковник Иван Болтин.

С момента учреждения Духовной коллегии в ней не раз звучали робкие голоса за созыв Поместного собора и восстановление патриаршества, но ни один монарх к ним не прислушался. По преданию, на первом же заседании коллегии в ответ на предложение вернуть старый порядок Петр воткнул в стол кортик со словами: «Вот вам патриарх!»

Лишившись самостоятельности и немалой части собственности, церковь обрела взамен поддержку государства, но это не пошло ей на пользу. В синодальный период она все больше превращалась в омертвевшую, обюрокраченную структуру. Не случайно в начале ХХ века, когда в России развернулось широкое общественное движение за перемены, это коснулось и церкви. В 1905 году с разрешения Николая II было создано Предсоборное присутствие – комиссия для подготовки созыва Поместного собора, на котором среди прочего планировалось рассмотреть и вопрос о восстановлении патриаршества. Однако вскоре работа этой комиссии затормозилась, а затем и вовсе замерла.

Лишь после Февральской революции процесс сдвинулся с мертвой точки: 15 августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля начал свою работу Всероссийский поместный собор – первый после более чем 200-летнего перерыва. Его решением в Русской церкви вновь было введено патриаршество. При этом Синод сохранялся как коллегиальный орган при патриархе, но отныне именовался уже не Святейшим (этот титул перешел к главе церкви), а только Священным. «Духовный регламент» 1721 года окончательно утратил свою силу. Впрочем, к тому времени и империя, которая его породила, канула в Лету.

Стефан Яворский

Уроженец Галиции Симеон Иванович Яворский родился в 1658 году в городе Яворе близ Львова и происходил из местных шляхтичей. Получив образование в Киево-Могилянской академии, он продолжил учебу в католических школах, приняв униатство под именем Станислав. Однако в 1687-м Симеон вернулся в Киев, принес покаяние и снова стал православным, а через два года постригся в монахи с именем Стефан. Вскоре он стал ближайшим помощником митрополита Киевского и по его поручению отправился в Москву, где и познакомился с Петром I. По указанию царя Стефан был назначен митрополитом Рязанским и Муромским, а после смерти патриарха Адриана стал местоблюстителем патриаршего престола. Царь видел в нем человека с европейским образованием, который, в отличие от Адриана, встретит реформы с энтузиазмом. Поначалу он действительно проводил в церковных делах волю Петра, но позже выступил против подчинения церкви государству и лишился доверия царя, хоть и был назначен президентом Синода. Стефан скончался в Москве в 1722 году.

Феофан Прокопович

Елеазар Церейский – так в миру звали будущего идеолога церковной реформы. Он родился в Киеве в 1681 году. Рано лишившись родителей, Елеазар воспитывался в семье дяди, у которого сначала позаимствовал фамилию – Прокопович, а впоследствии, приняв монашество, взял и его имя – Феофан. Получил образование в православной Киево-Могилянской академии, затем принял униатство и продолжил обучение в университетах Европы – от Лейпцига до Рима. Но в 1704 году Феофан вернулся в Киев и снова стал православным, а вскоре привлек внимание Петра I своими литературными произведениями и богословскими трудами. В 1716-м Феофан был приглашен в Петербург и рукоположен в сан архиепископа Псковского и Нарвского. Но его главным делом стала подготовка церковной реформы. Именно ему принадлежит ведущая роль в составлении «Духовного регламента». После смерти Петра I он был переведен на Новгородскую кафедру, но своего влияния в церковной среде не утратил. Скончался Феофан Прокопович в Петербурге в 1736 году, похоронен в новгородском Софийском соборе.