Пакт Гитлера – Пилсудского

Всего через год после прихода нацистов к власти Берлин и Варшава заключили договор о ненападении, который нередко называют пактом Гитлера – Пилсудского. С него и началось сближение двух стран, приведшее Польшу к краху

Польско-германская декларация о неприменении силы, подписанная 26 января 1934 года министром иностранных дел Германии Константином фон Нейратом и польским посланником в Берлине Юзефом Липским, была заключена на десятилетний срок. В ней провозглашалось, что «наступил момент, чтобы путем непосредственного соглашения между государствами начать новую фазу в политических отношениях между Польшей и Германией». В большинстве европейских стран известие об этом восприняли с тревогой. 

Руководство Второй Речи Посполитой рассчитывало с помощью Германии поднять статус и укрепить позиции Польши в мире. Сегодня эту страницу своей истории поляки не афишируют, настаивая на том, что в основе внешнеполитического курса Юзефа Пилсудского и последователей диктатора лежала концепция «равноудаленности» от Москвы и Берлина. Но факты говорят о том, что официальная Варшава выбрала путь сотрудничества с Германией, видя в ней союзника в деле раздела Чехословакии и в борьбе против Советского Союза. 

Однако нацисты уже тогда действовали с дальним прицелом: подписывая соглашение с Варшавой, Берлин, по сути, переиграл ее, уклонившись от предоставления гарантий польско-германской границы. 

Брешь в системе безопасности 

Инициатором сближения с Германией был Пилсудский. 15 ноября 1933 года Липский передал Адольфу Гитлеру устное послание польского диктатора. Пилсудский прямо заявил о полном доверии к рейхсканцлеру и его политике, высказал удовлетворение тем, что благодаря фюреру отношения между двумя государствами заметно улучшились, и выразил желание сохранить добрососедский характер этих отношений в дальнейшем. 

Момент для сближения с Берлином Пилсудский выбрал подходящий: 19 октября 1933 года Германия вышла из Лиги Наций и ей грозила международная изоляция. Обрадованный фюрер пошел навстречу Пилсудскому, передав в ответ свой проект декларации о ненападении. Его обсуждение не затянулось, и 26 января 1934-го согласованный двумя диктаторами документ был подписан Липским и Нейратом. 

Известие о заключении польско-германского соглашения вызвало резонанс в мире, хотя реагировали на него по-разному. Больше других встревожились в Праге. Министр иностранных дел Чехословакии Эдвард Бенеш предпринял очередную попытку улучшить отношения с Польшей, на что получил холодный ответ: «Когда варшавское правительство сочтет нужным, оно обратится в Прагу». Встревожен был и Париж. Заключив соглашение с Польшей, Гитлер пробил брешь во французской системе союзов с государствами Восточной и Юго-Восточной Европы. А вот официальный Лондон воспринял известие спокойно. Более того, министр иностранных дел Великобритании Джон Саймон даже поздравил польского посла Константина Скирмунта с достигнутым соглашением. 

Желая сгладить негативное впечатление от сближения с гитлеровской Германией, а заодно продемонстрировать верность принципу «равноудаленности», 13 февраля 1934 года министр иностранных дел Польши Юзеф Бек прибыл в Москву. Историк Станислав Морозов пишет: «С внешней стороны эту поездку предполагалось подать Европе чуть ли не как благодеяние, оказанное пилсудчиками большевикам, ведь после 1917 года это был первый официальный визит европейского министра иностранных дел в Советскую Россию. В основе же этого шага лежали иные мотивы, важнейшим из которых было соперничество с Францией в восточной политике». 

Визит Бека в Москву 

В Москве Бека приняли председатель ЦИК СССР Михаил Калинин, председатель Совета народных комиссаров СССР Вячеслав Молотов, наркомвоенмор Климент Ворошилов и нарком иностранных дел Максим Литвинов. Переговоры Бека с Литвиновым продолжались три дня. 

Во время первой встречи 13 февраля Литвинов поинтересовался мнением собеседника о причинах, побудивших Германию подписать соглашение с Польшей. По словам Бека, к этому подвигло Германию ее внутреннее положение и понимание, что Польша «не является маленьким сезонным государством, каковым его раньше считали». Кроме того, поляк утверждал, что до прихода гитлеровцев на политику Германии сильно влияли выходцы из Пруссии, для которых вопрос о «польском коридоре» (территория между Германией и Восточной Пруссией, отошедшая к Польше после Первой мировой войны) имел «преувеличенное значение». Теперь ситуация изменилась. 

Такое объяснение не убедило главу советской дипломатии. Литвинов напомнил, что Гитлер пришел к власти на платформе непризнания «польского коридора». Подчеркнув, что теперь «прусский дух» господствует во всей Германии, он заявил: «Разница между нынешней Германией и прежней Пруссией лишь та, что раньше Пруссия, упоенная победами, могла говорить лишь о завоевании новых земель, между тем как теперь Германия с суженными границами должна говорить не только о новых завоеваниях, но и об отвоевании земель, потерянных в мировой войне». Отметив, что «польско-германское соглашение вызвало во многих странах значительное беспокойство», Литвинов обратил внимание на то, что в декларации отсутствовало стандартное для такого рода документов положение о прекращении его действия в случае начала вооруженного конфликта одной из договаривающихся сторон с третьей державой. 

Ганс-Адольф фон Мольтке, Юзеф Пилсудский, Йозеф Геббельс и Юзеф Бек. Варшава, июнь 1934 года

В ответ Бек заявил, что не видит в настоящее время угрозы со стороны Германии, как и опасности войны в Европе. Далее он сказал, что ему приписывают секретное соглашение с Берлином о свободе рук для Германии в Австрии и других местах. Об этом, по свидетельству Литвинова, польский министр говорил «со смехом, как бы желая высмеять эти предположения, но ничего не сказал в опровержение их». 

К серьезным изменениям в советско-польских отношениях визит Бека не привел, хотя некоторые перемены к лучшему произошли. Стороны договорились об удлинении срока действия советско-польского договора о ненападении от 25 июля 1932 года с трех до десяти лет. В коммюнике от 16 февраля 1934 года, опубликованном в советской и польской печати, было объявлено о возведении дипломатических представительств СССР в Варшаве и Польши в Москве в ранг посольств. 

Польша и Восточный пакт 

С точки зрения польских авторов, визит Бека в Москву, последовавший за декларацией о неприменении силы, свидетельствует о равновесии внешней политики Варшавы в 1930-е. Статистика опровергает этот вывод. Визит 1934 года в СССР оказался единственным для министра иностранных дел Польши вплоть до начала Второй мировой войны. За это же время Бек не менее десяти раз посещал Германию для переговоров. 

Но гораздо важнее не число встреч и переговоров, а суть проводившейся политики. Биограф Пилсудского Влодимеж Сулея пишет о ней так: «Линия внешней политики, которую выстраивал Пилсудский, а осуществлял Бек (также и после смерти Маршала), получила наименование политики равновесия, или равноудаленности. О ее смысле, результативности и последствиях по сей день идут жаркие споры – не только в историографии и публицистике. Не вдаваясь в эту запутанную полемику, следует подчеркнуть, что линия польской внешней политики была вполне ясной, а сама она реализовывалась на редкость плодотворно». 

Польский историк счел излишним объяснить, почему «вполне ясная» политика Варшавы по сей день вызывает «жаркие споры» о ее смысле, результативности и последствиях. Не внес ясности и руководитель отдела истории дипломатии и тоталитарных систем Института истории Польской академии наук Марек Корнат, который пишет: «Принципы политики равновесия между Германией и СССР в Варшаве были сохранены, хотя историкам известно, что польско-советские отношения оставались довольно напряженными и холодными, а польско-германские могли казаться более близкими, однако это ошибочное впечатление». 

Министр иностранных дел Польши Юзеф Бек и нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов. Москва, февраль 1934 года

Для того чтобы разобраться, является ли это «впечатление» ошибочным, надо вспомнить о том, что в 1930-е годы по многим важным международным проблемам Советский Союз и Германия занимали диаметрально противоположные позиции. Брала ли тогда Польша чью-то сторону или ее позиция была равноудаленной от Москвы и Берлина? 

7 марта Бек и германский посланник Ганс-Адольф фон Мольтке подписали в Варшаве протокол, который завершил таможенную войну, продолжавшуюся между Польшей и Германией с 1925 года. Это способствовало активизации торговли и экономических связей двух стран. Дальнейшее их сближение произошло весной 1934 года, когда Франция выдвинула проект Восточного пакта. Он был общим детищем Парижа и Москвы, которые хотели повысить уровень защищенности в восточноевропейском регионе, создав систему коллективной безопасности. СССР, Германия, Чехословакия, Польша, Латвия, Эстония, Литва и Финляндия должны были взять на себя обязательства оказывать друг другу помощь в случае нападения третьей стороны и не помогать государству-агрессору. Франция должна была присоединиться к Восточному пакту в качестве его гаранта, а СССР – подписать Локарнские соглашения (ряд международных договоров о гарантиях западных границ Германии, подписанных в 1925 году). Эти меры создали бы реальные препятствия на пути развязывания войны в Европе. 

С целью выяснить позицию Польши министр иностранных дел Франции Луи Барту отправился в Варшаву, где 23 апреля встретился с Пилсудским. Польский диктатор дал понять гостю, что на перспективы польско-французских отношений смотрит скептически. Также он высказался против приема СССР в Лигу Наций. И хотя в совместном коммюнике было заявлено, что «основы польско-французского союза остаются абсолютно неизменными», Мольтке сообщил в Берлин о провале попытки Франции возродить союз с Польшей. 

Адольф Гитлер на символических похоронах Юзефа Пилсудского. Берлин, май 1935 года

7 июня с целью согласовать общую линию в отношении Восточного пакта Бек встретился в Берлине с Нейратом. Главы дипломатических ведомств пришли к мнению, что присоединение Польши и Германии к Восточному пакту недопустимо. Берлин и Варшава, являвшиеся противниками создания системы коллективной безопасности в Европе, стали противодействовать заключению Восточного пакта. С этой целью в конце июля Бек посетил Эстонию и Латвию. 

27 августа приглашенный к Гитлеру Липский подтвердил, что Польша не примет участия в Восточном пакте. 11 сентября Берлин отказался от участия в нем. 27 сентября в Женеве Бек вручил Барту памятную записку, зафиксировавшую отрицательное отношение Польши к Восточному пакту. На следующий день начальнику канцелярии Барту по указанию Бека передали ноту, где говорилось: «Польша заявляет о своей воле связать отныне свою судьбу с судьбой Германии и отвергнуть проект Восточного пакта». 

Таким образом, в отношении Восточного пакта якобы «равноудаленная» Варшава заняла прогерманскую позицию, торпедировав проект вместе с Берлином. Опровергнуть этот факт польские историки не в состоянии. 

Прогерманская «равноудаленность» 

12 мая 1935 года умер Пилсудский. Гитлер устроил ему символические похороны. В берлинском соборе Святой Ядвиги поставили накрытый польским флагом гроб, у которого «скорбели» сидевшие на скамьях Гитлер и другие руководители рейха. В Кракове на похоронах Пилсудского Германию представляли «нацист № 2» Герман Геринг, Мольтке и несколько генералов. 

Впоследствии Геринг не раз приезжал на охоту в Беловежскую Пущу, где в неформальной обстановке общался с руководителями Польши. В конце февраля 1938-го он обсудил с Беком чехословацкий вопрос, после чего вручил ему чек на 300 тыс. марок. Об этом 17 августа 1945 года рассказал в советском плену бывший авиационный атташе Германии в Польше генерал-лейтенант Альфред Герстенберг, проинформированный участвовавшим в охоте Мольтке. 

В марте 1938-го, когда германские войска вступили в Австрию, протестовал лишь Советский Союз. Польша отнеслась к аншлюсу спокойно. Промолчала и Прага, хотя было ясно, что следующей жертвой нацистов станет Чехословакия. 24 апреля Гитлер предъявил Праге так называемый «карлсбадский ультиматум», потребовав широкой автономии для населенной немцами Судетской области ЧСР. Затем немецкие требования и угрозы росли как снежный ком. 29 сентября Великобритания, Франция, Германия и Италия подписали Мюнхенское соглашение, вынудив Чехословакию передать Судеты Третьему рейху. Не осталась в стороне и «равноудаленная» Варшава, заявившая о своих претензиях на Тешинскую область ЧСР. 1 октября Прага капитулировала. «Польша с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении Чехословацкого государства», – констатировал Уинстон Черчилль. 

Пилсудчики придерживались схожих с гитлеровцами взглядов и по еврейскому вопросу. В донесении Беку от 20 сентября 1938 года Липский не только поддержал идею Гитлера высылать евреев в Африку, но и предложил поставить за это памятник рейхсфюреру в Варшаве. 

Соучастие в разграблении Чехословакии стало пиком польско-германского сотрудничества. 24 октября ситуация резко изменилась. В этот день министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп предложил Польше присоединиться к Антикоминтерновскому пакту, дать согласие на вхождение вольного города Данцига в состав Третьего рейха и разрешить постройку «коридора в коридоре» – экстерриториальных железной и шоссейной дорог через польские земли между Германией и Восточной Пруссией. В качестве «пряника» Германия обещала признать ее границу с Польшей, и при необходимости обе страны могли «договориться о гарантии территорий». 

Протянув пять месяцев, Польша ответила отказом. В апреле 1939 года Гитлер денонсировал декларацию о неприменении силы и утвердил план войны с Польшей, которую вермахт разгромил в сентябре. Несмотря на печальный итог, польские историки пытаются оправдать пилсудчиков. Славомир Дембски пишет: «Логика польско-германского сближения в 1934 году основывалась на протесте против предлагаемого западными державами способа улучшения Версальской системы. И хотя мотивы обоих участников декларации от 26 января были различными, их объединяла тактическая необходимость. Гитлер был ревизионистом, стремящимся уничтожить Версальскую систему… Польша же категорически противилась всем замыслам модернизировать Версаль за ее счет. Благодаря декларации от 26 января 1934 года Польша на несколько лет отодвинула от себя угрозу превращения в платежное средство, за которое западные державы могли бы купить у Гитлера мир». 

Замыслам «модернизировать Версаль» за счет Австрии и Чехословакии Польша не противилась. И если своей якобы «равноудаленной» политикой она «на несколько лет отодвинула от себя угрозу превращения в платежное средство», то для граждан разгромленной немцами в 1939-м Второй Речи Посполитой это было слабым утешением. 

Что почитать? 

Морозов С.В. Польско-чехословацкие отношения. 1933–1939. Что скрывалось за политикой «равноудаленности» министра Ю. Бека. М., 2004 

Матвеев Г.Ф. Пилсудский. М., 2008 

Фото: LEGION-MEDIA