Павловская реформа

Одним из самых резонансных событий января 1991 года стала денежная реформа, инициированная новым главой советского правительства Валентином Павловым

Кабинет министров 53-летний Павлов возглавил 14 января 1991 года. До этого правительство называлось Советом министров СССР, а сам Павлов занимал пост министра финансов и неоднократно утверждал, что никакого обмена дензнаков не планируется. Еще 10 января на заседании Верховного Совета СССР он заявил о том, что «изолированное проведение денежной реформы без решения других задач ни к чему не приведет». 

Однако уже 22 января президент СССР Михаил Горбачев подписал указ об изъятии из обращения купюр достоинством 50 и 100 рублей образца 1961 года и замене их новыми – почти точно такими же. При этом обменивать их требовалось в рекордно сжатые сроки – с 23 по 25 января – и в количестве, ограниченном тысячей рублей на человека. Возможность обмена бóльших сумм до конца марта рассматривалась специальными комиссиями, которым следовало объяснять (с кучей справок), откуда взялись у вас такие деньги. Со счетов в Сбербанке, в свою очередь, можно было снять не более 500 рублей, а чтобы граждане, имевшие счета в разных отделениях банка, не смогли превысить лимит, в их паспортах делались отметки о снятых суммах. 

Газета «Коммерсантъ» писала: «По неожиданности и темпу проведения реформа больше напоминает если не хорошо продуманный грабеж, то по крайней мере боевую операцию, где в роли противника выступает население страны». О подписании указа сообщили в теленовостях в 21 час, когда практически все отделения Сбербанка и магазины уже закрылись. Те, у кого на руках было больше заветной тысячи, в панике устремились на вокзалы, в кассы метро и к таксистам, еще не знавшим о реформе, – там можно было разменять ставшие вдруг помехой крупные купюры. Некоторые успели отправить деньги переводом родным, чтобы те получили их уже в новых банкнотах. Другие поспешили купить билеты на самолет или поезд, которые потом сдавали обратно. 

На следующий день у сберегательных касс выстроились огромные очереди. Те, кому так и не удалось обменять злополучные купюры, шли в магазины и сметали с прилавков то немногое, что еще оставалось в свободной продаже (напомним, что немалая часть товаров в то время продавалась только по талонам). И все равно у многих, в первую очередь пенсионеров, сгорели накопления, которые собирались долгие годы. Правда, 25 января Павлов разрешил продлить для пенсионеров срок обмена на два дня, но это помогло далеко не всем. Пострадали и работники госпредприятий, которым только что выдали зарплату – как назло, теми самыми пятидесяти- и сторублевками. На три дня экономика страны замерла – все стояли в очередях. Кое-где трудящимся пошли навстречу, и деньги меняли на почте или прямо на предприятиях. Ходили слухи о больших взятках, которые давали за обмен «лишних» купюр. Как и о том, что на Кавказе «теневые миллионеры», не сумевшие обменять свои накопления, эффектно сжигали их на пороге отделений Сбербанка. 

Между тем именно против этих дельцов теневой экономики, по официальной версии, и была направлена павловская реформа. А также против фальшивомонетчиков в СССР и за границей, которые будто бы массово подделывали пятидесяти- и сторублевки. Об этом говорилось в секретной записке, которую Павлов еще летом 1990 года направил Горбачеву и своему предшественнику на посту главы правительства Николаю Рыжкову. На самом деле главной целью было изъятие из оборота избыточной денежной массы, которую горбачевская власть закачала в экономику для выполнения несбыточных обещаний. Количество находившихся в обращении денег, которое по плану должно было составлять около 55 млрд рублей, в действительности выросло до 133 млрд. Реформа должна была уменьшить последнюю цифру почти на 80 млрд, но уменьшила, по разным оценкам, то ли на 8 млрд, то ли на 14 (при этом сама реформа, включая печатание новых купюр, обошлась казне в 5 млрд). Не получилось и наказать теневых дельцов: предупрежденные кем-то заранее, они вложили «лишние» деньги в банки или без всяких очередей поменяли старые купюры на новые… 

Купюры старого (верхний ряд) и нового образца. Основное отличие – в появлении радужной каймы вдоль кромки банкнот и цифры 1991 над розеткой с номиналом купюры

Как позже утверждал Павлов, обмен денег был только первым шагом в задуманной им программе преобразований – за ним должна была последовать пошаговая либерализация цен. Так это или нет, никто уже не скажет. А тогда ни премьер-министр, ни другие представители власти не смогли внятно объяснить населению цель реформы, которая оказалась не «шоковой терапией» (наподобие той, что проводилась тогда в бывших соцстранах), а шоком без терапии. Состояние экономики продолжало ухудшаться, уровень жизни населения падал, но «шоковые» реформы все равно не прекратились. 2 апреля тот же кабинет Павлова так же внезапно вместо либерализации цен на рыночной основе директивно повысил их в два-три раза. В результате проезд в метро, например, стал стоить 15 копеек вместо пяти, притом что зарплаты остались на прежнем уровне. Впрочем, владельцам замороженных вкладов решили выплатить компенсацию, но не сразу, а в течение трех лет (однако уже через год эти деньги превратились в бесполезные бумажки). 

В результате всех этих «нововведений» национальный доход в 1991-м уменьшился на 20% по сравнению с предыдущим годом, а дефицит госбюджета увеличился до 20–30% от уровня ВВП. Розничный товарооборот в январе-сентябре 1991 года сократился на 12% по сравнению с соответствующим периодом 1990-го. В целом за 1991 год, по оценкам экспертов того же «Коммерсанта», цены выросли в 7,8 раза – в основном не из-за рыночных факторов, а из-за ошибок власти, подобных павловской реформе. В итоге население окончательно разуверилось в горбачевском руководстве и его способности навести в стране порядок. С этим был связан резкий рост популярности националистических движений на окраинах СССР и «демократической» оппозиции в центре. 

Фото: РИА Новости