Упущенный шанс?

После ранения в киевском театре премьер-министра пытались спасти лучшие медики России. Но был ли у него шанс выжить?

С первых минут после ранения Петра Аркадьевича его лечением занимались Николай Волкович, Григорий Малков, Феофил Яновский, Герман Цейдлер и другие киевские и столичные врачи. Однако единственное описание истории болезни премьера оставил Георгий Ермолаевич Рейн –профессор акушерства и гинекологии в Императорской военно-медицинской академии, которого премьер-министр Столыпин в 1908 году назначил председателем Медицинского совета при МВД.

В конце августа – начале сентября 1911-го в Киеве проводились торжества, связанные с открытием памятника императору Александру II, в которых принимал участие Николай II и, соответственно, его ближайшее окружение, включая председателя Совета министров Столыпина.

1 сентября в Киевском городском оперном театре был дан праздничный спектакль, на который (ввиду присутствия царской семьи) получила приглашения лишь избранная публика. К числу зрителей относился и председатель Медицинского совета Рейн.

Он не только стал свидетелем покушения на Столыпина, но и оказывал ему первую медицинскую помощь. В мемуарах под названием «Из пережитого», изданных в эмиграции и до сих пор малоизвестных у нас, Георгий Ермолаевич восстановил историю ранения и преждевременной гибели премьер-министра. Она позволяет понять, как лечили Столыпина и почему это лечение оказалось безрезультатным.

Первая помощь

Покушение произошло во время антракта, когда многие зрители, включая царскую семью, покинули зал. Вместе с другими в фойе к буфетным стойкам отправился и Рейн. У выхода из зрительного зала он услышал «два коротких сухих звука, характерных для браунинга». Они раздались со стороны царской ложи, отчего он решил, что это покушение на Николая II. Вбежав в зал, Георгий Ермолаевич увидел, что в царской ложе никого нет, а в проходе между рядами несколько военных бьют какого-то человека – очевидно, стрелявшего. У барьера оркестра, опираясь на него спиной и обернувшись лицом в сторону кресел зрительного зала, стоял Столыпин, возле которого в тот момент никого не было. Подбежав поближе, врач тут же понял, что Петр Аркадьевич ранен.

«Он был бледен, – описывал свои первые впечатления Рейн, – из кисти правой руки сильно брызгала струйка крови из раненой артерии, окрасившая мой мундир и ленту, а на правой стороне груди, на границе с брюшной полостью, виднелось зловещее кровавое пятно, увеличивавшееся на моих глазах… Выходное отверстие пули не было видно». Другая пуля, пробившая навылет правую кисть Столыпина, попала в ногу музыканта-скрипача, переполошившего весь зрительный зал истошными криками о помощи. Многим показалось, что скрипач звал на помощь Столыпину, отчего к самому музыканту долгое время никто не подходил; впрочем, его ранение оказалось неопасным.

Раненый премьер-министр, в отличие от оркестранта, был спокоен и сосредоточен, в полном сознании и даже пытался самостоятельно снять форменный китель, чтобы облегчить предстоящую перевязку. Тогда Георгий Ермолаевич усадил раненого в кресло первого ряда и наскоро, но туго перевязал носовым платком кисть правой руки, чтобы остановить кровотечение, и «стал прижимать через жилет кровоточащую рану на груди».

Хирургическая больница Игнатия Маковского

В считаные минуты вокруг раненого собралось несколько врачей, среди которых были и бывшие ученики Рейна в Киевском университете. Они же вызвали к городскому театру карету скорой помощи (Киев был одним из первых городов России, где действовала городская станция скорой помощи), а также предложили перевезти Столыпина в частную хирургическую больницу Игнатия Маковского. Это лечебное учреждение находилось неподалеку и считалось «вполне благоустроенным».

Между тем состояние тяжелораненого ухудшалось буквально на глазах: он «бледнел все больше и больше и был близок к обмороку, очевидно вследствие внутреннего кровотечения». Восемь человек осторожно вынесли Столыпина на руках в вестибюль театра. Петр Аркадьевич, обессилевший и близкий к потере сознания, казался настолько тяжелым, что несущие не выдержали напряжения и ненадолго опустили его на пол вестибюля. В это время к театру подъехала карета скорой помощи в сопровождении опытного персонала, имевшего носилки для перевозки тяжелораненого.

Рейн последовал за скорой помощью в первом попавшемся экипаже. По его расчетам, от рокового выстрела до доставки Столыпина в ближайшее лечебное учреждение прошло «менее 20 минут». Это отличный результат в случае внутреннего кровотечения при огнестрельном ранении: у хирургов сохраняются возможности для проведения экстренной хирургической операции по жизненным показаниям. В тот момент у врачей не было сомнений, что рана премьера не смертельна и его можно вылечить.

Председатель Медицинского совета при МВД Георгий Рейн

Две тактики

В больницу, куда был доставлен Столыпин, по сообщению Рейна, «тотчас же приехал проф. хирургии Киевского университета Н.М. Волкович и другие известные хирурги». С прибытием опытной хирургической бригады тяжелораненый был «немедленно перенесен в операционную комнату для точного исследования раны». Казалось бы, вот он, момент истины. Премьер-министр на операционном столе в благоустроенной хирургической больнице, вокруг опытные хирурги, знания и навыки которых позволяют не только объективно оценить признаки внутреннего кровотечения, но и выполнить срочное оперативное вмешательство высокой сложности по жизненным показаниям.

Однако, что удивительно, киевские хирурги во главе с Николаем Волковичем ограничились наружным осмотром входного отверстия огнестрельной пулевой раны и наложением на нее асептической повязки, не находя при этом показаний ни к лапаротомии, ни к лапароцентезу с целью объективного подтверждения наличия крови в брюшной полости. В результате внутреннее кровотечение они сочли сомнительным, а поиск источника кровотечения – необязательным. Поэтому не могло быть и речи об остановке такого кровотечения путем наложения швов, тугой тампонады или иным способом. Другими словами, это был отказ от активной хирургической тактики в пользу пассивного наблюдения за тяжелораненым.

Вот как описывает Рейн неординарное решение, принятое киевскими хирургами, которое он безоговорочно поддержал: «Исследование показало, что пуля, пронизав печень спереди назад, остановилась под кожею спины, справа от позвоночника. Судя по направлению пулевого канала, ни крупные кровеносные сосуды, ни кишечник не были повреждены. Поэтому и имея в виду, что раны печени не требуют, по господствовавшему среди хирургов мнению, немедленного оперативного пособия, сопряженного притом с тяжелою операцией вскрытия брюшной полости на ослабленном от кровотечения больном, решено было единогласно прибегнуть к консервативному, выжидательному лечению. Для удаления пули, не представлявшей в данный момент никакой опасности для организма, показаний не было».

«Господствовавшее среди хирургов мнение» о преимуществе консервативного лечения над срочной лапаротомией, о котором сообщал Рейн в воспоминаниях, скорее всего, принадлежало Волковичу. Киевский хирург верно оценил ограниченные возможности хирургической бригады в случае огнестрельного ранения печени, входное отверстие которого находилось под куполом диафрагмы. В случае лапаротомии доступ к нему со стороны брюшной полости был невозможен без дополнительной резекции реберной дуги справа, что усложняло и, главное, утяжеляло оперативное вмешательство, которое Столыпин мог не перенести. Возможности смерти на операционном столе была противопоставлена выжидательная хирургическая тактика.

О противоположной точке зрения, сводившейся к проведению срочной лапаротомии с целью остановки кровотечения из огнестрельной раны печени, свидетельствовала научная монография Романа Вредена «Практическое руководство по военно-полевой хирургии», увидевшая свет во второй половине 1911 года. Автор монографии, являвшийся главным хирургом дальневосточного театра военных действий во время Русско-японской войны, обладал немалым личным опытом оперативного лечения огнестрельных ранений брюшной полости с повреждением печени. Исходя из этого, он отвергал выжидательную тактику при таких ранениях и настаивал на выполнении экстренной лапаротомии с целью остановки кровотечения из паренхимы печени.

Среди военных врачей-хирургов того времени эта точка зрения находила приверженцев. Одним из подтверждений тому является научная статья доктора медицины Владимира Плетенева (1911), консультанта Варшавского Уяздовского военного госпиталя, где также приводились «показания для операции при ранениях печени» с точки зрения современной хирургии. Интересно, что автором этой работы был описан случай выздоровления тяжелораненого, имевшего те же особенности ранения, что были у Столыпина, вплоть до вида оружия, из которого был произведен выстрел (браунинг). В отличие от выжидательной тактики, на которой основывалось лечение премьера, доктор Плетенев в первые сутки после ранения выполнил тяжелораненому срочную лапаротомию с целью остановки кровотечения из раны печени, входное отверстие которой также находилось под куполом диафрагмы. Только благодаря активной хирургической тактике врачу удалось сохранить жизнь своему пациенту.

Орден Святого Владимира, поврежденный пулей убийцы Столыпина

Фатальная ошибка

Косвенные признаки внутреннего кровотечения были у Столыпина налицо, о чем свидетельствуют воспоминания Рейна. В частности, он указывал на резкое ухудшение общего состояния раненого в ночь на 2 сентября 1911 года. «Около часа ночи пульс больного резко упал, – писал Георгий Ермолаевич, – вероятно, от возобновившегося внутреннего кровотечения. Был момент, когда пульс почти не прощупывался, и казалось, что мы теряем больного, но после впрыскиваний под кожу камфары и физиологического раствора поваренной соли пульс вновь появился и непосредственная опасность для жизни больного миновала. Остальная часть ночи прошла благополучно».

Такими были тревожные ночные минуты, когда явные признаки продолжавшегося кровотечения из печени напоминали о себе, не становясь, однако же, руководством к действию в виде выполнения срочной лапаротомии по жизненным показаниям или при стабилизации общего состояния тяжелораненого.

Самый благоприятный момент для окончательной остановки внутреннего кровотечения наступил днем 2 сентября, когда общее состояние Столыпина оценивалось как удовлетворительное, что подтверждалось воспоминаниями Рейна: «Утром 2 сентября состояние здоровья раненого было вполне удовлетворительным, самочувствие хорошее. Он пожелал причесаться, привел в порядок левою рукою перед зеркалом свои усы, у него появился аппетит. В течение дня состояние раненого продолжало быть удовлетворительным. Внутреннее кровотечение, видимо, остановилось, пульс и температура нормальны – словом, первые последствия ранений были счастливо ликвидированы».

Однако это кратковременное улучшение стало восприниматься врачами-консультантами как успех выжидательной тактики, как свидетельство остановки внутреннего кровотечения, несмотря на отсутствие каких-либо объективных показателей, подтверждавших столь важный вывод. Желаемое, по всей видимости, выдавалось за действительное, и самый благоприятный период для экстренной лапаротомии с целью остановки кровотечения был безвозвратно упущен.

В последующие дни (3–5 сентября) состояние здоровья тяжелораненого только ухудшалось, несмотря на консервативные лечебные меры, о чем свидетельствовали ежедневные «Бюллетени о состоянии здоровья председателя Совета министров Столыпина», подписанные Рейном и другими профессорами-консультантами.

5 сентября 1911 года около 22 часов Петр Аркадьевич Столыпин скончался. Судебно-медицинское вскрытие, произведенное профессором судебной медицины Киевского университета Николаем Оболонским, показало, что «печень оказалась раздробленной несколькими глубокими трещинами, радиально расходящимися во все стороны от раневого канала. Пуля браунинга среднего калибра имела 2 перекрещивающихся нареза и действовала как разрывная. Ранений крупных сосудов и повреждений кишечника не оказалось».

Это описание имевшихся разрывов паренхимы печени, установленное лишь на вскрытии, напоминает нам рисунок из статьи Плетенева, в которой хирург описывает аналогичную прижизненную огнестрельную рану печени, на которую ему удалось наложить оригинальные петлеобразные швы, чтобы остановить кровотечение из нее и тем самым спасти жизнь тяжелораненому.

Интересно, что в материалах судебно-медицинского вскрытия тела Столыпина, приведенных в воспоминаниях Рейна, не уделяется должного внимания признакам малокровия внутренних органов, свидетельствующим о продолжавшемся внутреннем кровотечении из огнестрельной раны печени. Однако эти признаки в виде обескровливания легких, печени и почек нашли отражение в мемуарах другого очевидца.

Таким образом, консервативно-выжидательная тактика лечения Столыпина, основанная на концепции самопроизвольной остановки внутреннего кровотечения из огнестрельной раны печени, по всей вероятности, стала главной причиной печального исхода.

Могила Петра Столыпина в Киево-Печерской лавре

От рокового выстрела до доставки Столыпина в ближайшее лечебное учреждение прошло менее 20 минут. В тот момент у врачей не было сомнений, что рана премьера не смертельна и его можно вылечить

Консервативно-выжидательная тактика лечения Столыпина, по всей вероятности, и стала главной причиной печального исхода

Фото: ©ФОНД ИЗУЧЕНИЯ НАСЛЕДИЯ П.А. СТОЛЫПИНА