«У войны должна быть цель»

Кто несет ответственность за развязывание Первой мировой войны, какое место занимал в ней Брусиловский прорыв и почему он стал во всех смыслах последним прорывом Российской империи?

Фото предоставлено М. Золотаревым

«Историк» попросил ответить на эти и другие вопросы автора недавно вышедшего четырехтомника «Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917 гг.)», кандидата исторических наук Олега АЙРАПЕТОВА.

Неизбежное зло?

– Была ли неотвратимой Первая мировая война вообще и для России в частности?

– Начало ХХ века стало для Германии периодом огромного экономического роста, известным этапом поступательного развития. Германская промышленность заняла монополистические позиции по целому ряду направлений – в автомобилестроении, химической промышленности и т. д. Для дальнейшего развития стране требовались «жизненное пространство», сырьевые ресурсы. Берлин вел борьбу за мировое господство. Будучи государством с мощной армией, Германия стремилась стать также великой морской державой. Политика и логика развития этой страны объединяли против нее недавних врагов, стремившихся защитить собственные интересы от германских конкурентов. В этом смысле война была неотвратимой, поскольку неотвратимым было желание Германии и примкнувшей к ней Австро-Венгрии решить стоявшие перед ними задачи военным путем.

Фото: Наталья Львова

– Но ведь война была вызвана не только экономическими причинами?

– Первый канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк говорил, что превентивная война – это самоубийство, совершенное из страха перед смертью. Однако в Германии господствовало опасение, что время работает против нее и ее союзника – Австро-Венгрии. Поскольку Австро-Венгрия – основной союзник – слабела, а Россия, наоборот, с каждым годом усиливалась, положение Германии становилось все более уязвимым. Потеря же Австро-Венгрии означала полную изоляцию Германии на международной арене.

Эта угроза казалась настолько сильной, что связанные с ней опасения превратились в подобие психического заболевания. Так, на предложение посадить в его поместье какие-то особенные деревья тогдашний канцлер Германии Теобальд фон Бетман-Гольвег ответил: «Зачем? Через 50 лет ими смогут воспользоваться только русские».

В Австро-Венгрии, в свою очередь, справедливо опасались, что их «лоскутную империю» разрушат национальные движения. Австрийский начальник Генерального штаба Конрад фон Гётцендорф считал, что если не будет победоносной войны, то через 10–15 лет Австро-Венгрия станет подобием Швейцарии. Кстати, в итоге все эти предсказания сбылись: после Первой мировой войны территориально бывшая Австро-Венгрия действительно оказалась похожей на Швейцарию, а в поместье Бетман-Гольвега после Великой Отечественной войны располагалось командование Группы советских войск в Германии.

Так что немецкие фобии воплотились в жизнь. Но произошло это во многом из-за той политической линии, которую выбрало германское и австро-венгерское руководство в начале ХХ века. А тогда получилось так, что младший и более слабый партнер повел за собой старшего и более сильного. Это обернулось крахом для обоих.

Мотивы Николая

– Какая цель была у императора Николая II в этой войне?

– Изначально его цель состояла в том, чтобы не допустить дальнейшей дискредитации императорского правительства. Надо сказать, что мы должны различать двух очень разных Николаев. Один Николай был до Русско-японской войны и Первой российской революции 1905–1907 годов. В тот период молодой император, будучи убежденным в мощи России, имел склонность к непродуманным действиям, граничащим с авантюрами. Что и обнаружило себя на Дальнем Востоке накануне войны с Японией. Как мы знаем, такое поведение Николая II привело к катастрофе Русско-японской войны. После нее и Первой российской революции Николай стал другим – осторожным, избегающим авантюр. У него возникло понимание, что еще одна такая война – и от страны ничего не останется.

Накануне 100-летия начала Первой мировой войны политические демагоги на Западе постарались переложить ответственность за эту войну с Германии и Австро-Венгрии на Россию и Сербию. Но это именно демагогия. В действительности Николай II до последней возможности пытался избежать войны. Однако, поскольку немцы решили воевать, деваться ему было некуда. На кону стоял престиж империи.

На самом деле существует взаимосвязь между внешней и внутренней политикой, и она многоуровневая. После Боснийского кризиса 1908–1909 годов царское правительство попало под сильнейшую критику со стороны либеральной оппозиции за уступки по Боснии. Первая и Вторая Балканские войны (1912–1913 годов и 1913 года) только увеличили эти нападки.

Еще Николай Карамзин писал о значении внешнего величия для обеспечения прочности самодержавия: «…для твердого самодержавия необходимо государственное могущество». Внешнеполитический курс страны должен вызывать к ней уважение. Любой успех во внешней политике усиливает позиции правительства. И наоборот. Так что кто знает, возможно, в случае очередного внешнеполитического провала революция в России произошла бы не в 1917 году, а еще раньше. Многие, между прочим, на это рассчитывали, и не без оснований: в Москве, Санкт-Петербурге, Одессе, Баку действительно нарастала волна политических стачек. Немцы, например, надеялись, что в России, как и в 1905 году, возникнет смута и страна окажется неспособной воевать. И тогда Германия продемонстрирует миру, кто хозяин в Европе.

Когда Первая мировая началась, целью российского императора стала война до победного конца. И тут уже не было вариантов. Кстати, летом и осенью 1914 года вообще мало кто сомневался в том, что победоносное завершение войны не за горами…

Николай II понимал, что победа в войне усилит монархию в России и обеспечит передачу власти цесаревичу Алексею. Для Николая это было принципиально важно. Это архетип режима, осознающего свою слабость. Победоносная война должна была укрепить власть императора. А либеральная оппозиция опасалась победы, которая упрочила бы положение царского правительства и исключила бы в обозримом будущем реализацию мечты думских либералов о формировании своего правительства. С лета 1914-го по май 1915 года все успехи на фронте думцы приписывали себе, а правительство – себе. Здесь уместно вспомнить пословицу «У победы сто отцов, а поражение всегда круглая сирота».

Российский император Николай II и император Германии Вильгельм II на одной из довоенных встреч (Фото предоставлено М. Золотаревым)

– Но война для России началась с тяжелого поражения в Восточной Пруссии…

– В первые месяцы войны на общественные настроения это поражение почти не повлияло. Общество о нем тогда мало знало. Это сейчас с помощью интернета можно быстро получать информацию из разных источников. В начале же ХХ века не было не только интернета, но и телевидения и радио. Основным источником информации являлись газеты. А они скупо освещали события в Восточной Пруссии: работала военная цензура. Так что значение этого поражения было осознано позже.

Хотя у военного командования ощущение того, что произошла страшная катастрофа, возникло сразу. Один из генералов Ставки был отправлен на смотр вышедших из окружения частей 2-й армии генерала Александра Самсонова. Перед инспекторами проходили те, кто уцелел. Когда назвали одну из артиллерийских бригад, вперед выступил лишь один офицер. Этот смотр произвел сильное впечатление…

Николай II имел информацию о катастрофе в Восточной Пруссии. Но он был уверен, что победа в войне будет за нами. Впрочем, и Вильгельм II, несмотря на то что первоначальные планы немецкого командования остались нереализованными, думал, что победит Германия.

Боснийский кризис 1908–1909 годов

Фото предоставлено М. Золотаревым

29 сентября (10 октября) 1908 года Австро-Венгрия объявила об аннексии Боснии и Герцеговины, что вызвало протесты России, Сербии и Турции. Австро-Венгрия, угрожая Сербии войной, потребовала признать аннексию. В марте 1909 года на стороне Австро-Венгрии решительно выступила Германия, предъявив России требования признать аннексию Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины, отказаться от идеи созыва международной конференции по боснийскому вопросу и воздействовать на Сербию, чтобы та приняла условия Вены.

В день получения ультиматума Николай II провел заседание правительства, на котором была признана неготовность России к войне. 12 (25) марта 1909 года он направил императору Германии Вильгельму II телеграмму о согласии России принять требования. Следом о принятии требований Австро-Венгрии заявила и Сербия. Позиции Берлина и Вены на Балканах усилились. В России неудачу в Боснийском кризисе называли «дипломатической Цусимой».

Рубикон 1915 года

– Все изменилось после Великого отступления 1915 года?

– Да. Именно тогда всем стало ясно, что у нашей армии далеко не все так хорошо, как считалось раньше. И встал вопрос: кто в этом виновен? Желающих взять на себя такую ответственность не нашлось. А дальше начались политические игры, которые продемонстрировали наивность российского политического класса.

– Произошли ли к началу 1916 года какие-то принципиальные изменения в армии и в тылу?

– К концу 1915 года окончательно погибла кадровая армия. Я имею в виду ту хорошо подготовленную армию, с хорошо обученным офицерским составом, которая начинала войну. В советских фильмах о революции любили показывать белых офицеров как офицеров кадровых, из довоенной еще армии. Так вот, к началу революции это были в основном люди далеко не военных профессий, которые стали офицерами уже во время Первой мировой, пройдя ускоренную подготовку.

Это был качественно иной офицерский корпус. И не только по социальному происхождению. Если до войны офицера готовили как минимум три года, то во время войны – всего шесть месяцев. Резко сократились и сроки подготовки солдат. А ведь для того чтобы человек стал солдатом, его тоже надо было обучить. На это требовалось время. Теперь, чтобы солдаты могли маневрировать в составе батальонов и полков, времени нужно было еще больше. В Русской императорской армии подготовка новобранца обычно велась полгода, а в годы Первой мировой за такой срок готовили офицера.

Уже в 1915 году стало очевидно, что качество подготовки и боеспособность пехоты резко упали. Поэтому передышка от активных боев, наступившая на фронте в конце этого года, была использована командованием для переподготовки военнослужащих. Это пошло на пользу. Кадры, подготовленные к весне 1916 года, были использованы в Брусиловском прорыве. За зиму 1915–1916 года улучшилось и снабжение вооружением, продовольствием и боеприпасами. Солдатский мясной паек был увеличен вдвое. Сахарный паек вырос с двух до шести фунтов в месяц. Тыл поставлял армии 10 тыс. быков ежедневно. Шла перестройка экономической жизни на военные рельсы. К сожалению, она началась слишком поздно, и к весне 1916 года мобилизация русской промышленности еще не была полностью завершена.

– Серьезные проблемы с оружием и боеприпасами были и у немцев, причем уже в 1914 году…

– Были. Хваленый германский Генеральный штаб не сумел правильно просчитать потребности армии. Однако уже в 1915 году германская промышленность смогла обеспечить свою армию всем необходимым, а наша – нет. Другое дело, что и потом у немцев никуда не исчезли проблемы с сырьевыми ресурсами: цветными металлами, углем, нефтью. У них, например, были большие санитарные потери из-за плохих бинтов, а для производства качественных перевязочных материалов не хватало хлопка.

Нашей промышленности ввиду ее вынужденной разбросанности по стране потребовалось больше времени для мобилизации, чем германской. Кроме того, в ходе войны пришлось создавать новые отрасли. В частности, химическая промышленность была создана в 1915 году: под руководством академика Владимира Ипатьева удалось совершить чудо – быстро построить около 30 химических предприятий. Ведь до войны свыше 90% химических материалов, в том числе и необходимых для производства взрывчатки, импортировалось из Германии. А отдаленность Владивостока и Архангельска и слабая развитость железных дорог исключали возможность быстрых поставок химических материалов в Россию из-за границы – из нейтральных стран и стран-союзниц.

Балканские войны 1912–1913 годов

Фото предоставлено М. Золотаревым

Ответной реакцией балканских народов на аннексию Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины стало создание в 1912 году Балканского союза (Болгария, Сербия, Греция и Черногория). В начавшейся в этом же году войне с Турцией союзники быстро добились успеха: та потеряла европейскую часть своей территории, сохранив лишь прилегавшую к Стамбулу узкую полоску земли.Между победителями сразу же разразился конфликт на почве территориальных споров, которые подогревали Вена и Берлин. Болгария, развязавшая в 1913 году Вторую Балканскую войну, потерпела поражение от коалиции в составе Греции, Сербии и Черногории и примкнувших к ним Турции и Румынии, понеся большие территориальные потери. Россия не смогла предотвратить распад Балканского союза и войну между его членами. Балканские войны, превратив Балканский полуостров в «пороховой погреб» Европы, явились важным этапом на пути к Первой мировой войне.

– К какому времени перестройка российской промышленности на военные рельсы была полностью завершена?

– К началу 1917 года. Но когда это произошло, подготовленные армейские кадры были уже выбиты.

От Вердена до Эрзерума

– Какие сражения 1916 года вы считаете наиболее важными?

– На мой взгляд, самым важным сражением была Битва под Верденом, которая началась 21 февраля 1916 года. Там каждые три секунды погибал человек. «Верденская мясорубка» по своему напряжению уступает только Сталинградской битве. Сражение под Верденом имело колоссальное значение, в том числе и для России. В случае захвата немцами Парижа Франция фактически вышла бы из войны. И тогда вся германская махина обрушилась бы на нас.

Важным событием 1916 года было взятие русскими войсками первоклассной турецкой крепости Эрзерум. А на Восточном фронте большое значение имело мартовское наступление на севере Белоруссии в районе озера Нарочь. На это наступление командование Русской императорской армии возлагало немалые надежды. Однако завершилось оно безрезультатно, при этом мы понесли гигантские потери. Затем на Восточном фронте началась позиционная война, к которой наше командование оказалось не готово. Реалии боя, основанного на обороне, окопах, пулеметах и рядах колючей проволоки, расходились с возможностями русской армии.

Свой немалый вклад в победу над немецкой армией Вильгельма внес русский фронт Первой мировой войны (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Еще одним важным событием 1916 года стал разгром союзной России Румынии. Вступление Румынии в войну привело к ее быстрому поражению. Российская империя получила союзника, которого надо было защищать! Протяженность Восточного фронта увеличилась на несколько сотен километров. А после разгрома Румынии немцы получили в свое распоряжение ее сельскохозяйственные ресурсы и нефть. До этого собственную нефть государства Четверного союза могли добывать только в Галиции. Ее им явно не хватало. Ведь Первая мировая война была войной моторов. Нефть – кровь войны, из нее производятся не только горючие, но и смазочные материалы. Как без смазки обойтись, например, на железной дороге? Около 40% румынских нефтепромыслов были уничтожены Антантой. Они горели до 1920 года. Но 60% нефтепромыслов оказались под контролем Германии, что стало огромным ее успехом.

Наконец, в мае 1916 года итальянцы потерпели тяжелое поражение от австро-венгерских войск в районе Трентино. После этого австрийцы имели хорошие шансы прорваться в Венецианскую долину. И это обстоятельство заставило командование русской армии форсировать подготовку к наступлению, известному как Брусиловский прорыв.

– Сильно ли повлиял Брусиловский прорыв на дальнейший ход мировой войны?

– Этот вопрос и 100 лет спустя вызывает споры. Первый удар оказался чрезвычайно успешным. Благодаря тому, что позиции противника были заранее пристреляны, отлично поработала русская артиллерия. Однако достигнутый успех не вылился в стратегическую победу. Взяв Луцк, 8-я армия должна была наступать в сторону Бреста. Взятие Ковеля и Бреста полностью изменило бы ситуацию на фронте, поскольку в таком случае противник терял важнейшие железнодорожные узлы. Вместо рокадных железных дорог, проходящих вдоль линии фронта, немцам и австрийцам пришлось бы использовать окружные пути. Кроме того, взятие Ковеля и Бреста позволило бы русской армии выйти за пределы Припятских (Пинских) болот. Это расширило бы возможности для ведения маневренной войны.

Перестройка российской промышленности на военные рельсы была полностью завершена лишь к началу 1917 года. На фото: цех завода Русского общества для изготовления снарядов и военных припасов (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Но развить успех не удалось по ряду причин. Сказался недостаток тяжелой артиллерии. Также немцы имели огромное превосходство в воздухе. А главное, русскому командованию необходимо было своевременно бросить в бой дополнительные силы. Этого сделано не было. Пока войска перебрасывали, немцы успели создать у Ковеля мощную оборону. Начались бои, похожие на те, что велись на Западном фронте. Благоприятный момент был упущен.

Вместе с тем нельзя не признать, что по войскам Австро-Венгрии был нанесен тяжелейший удар. После него австрийцы уже не могли наступать. Правда, наступать не могла и русская армия…

Крушение империи

– Вскоре рухнула и сама Российская империя. Что же, на ваш взгляд, произошло?

– Безусловно, одной из причин падения империи стало отсутствие консолидации ее правящих кругов. Верхи императорской России явно оказались не на высоте задач, которые ставило перед государством время.

– И верхи армии в том числе…

– Да. Военная элита также несет ответственность за произошедшее. Получив в 1914 году в руки не идеальный, но, без сомнения, один из лучших военных механизмов, которыми владела Россия за предшествующие 50 лет, имея в первые месяцы войны полную моральную поддержку тыла, высший генералитет вступил в бой терзаемым межличностными конфликтами, отягощенным компромиссами, не сгладившими ни одно из противоречий. Верховный главнокомандующий и военный министр открыто враждовали, Генеральный штаб не сумел выбрать направление главного удара, в разработанные планы действий вносились многочисленные изменения.

Потери германской армии в битвах при Вердене и на Сомме были огромными. На фото: колонна немецких военнопленных на одной из дорог на северо-востоке Франции. 1916 год (Фото предоставлено М. Золотаревым)

А столкновение импровизации с организацией всегда приводит к плачевным результатам. Подтверждение тому обнаружилось уже в начале войны, прежде всего в Восточной Пруссии. Поражение армии Александра Самсонова стало первым опасным признаком слабости военного руководства России. Тогда ничего еще не было потеряно, общество не воспринимало случившееся как непоправимую катастрофу, да и знало оно о поражении немного. И тем не менее для устойчивой веры в победу и в возможности вождей воюющей армии нужны успехи, а в 1914 году на германском фронте они были редким явлением. Впрочем, способности и возможности противника опасно не только преуменьшать, но и преувеличивать.

– Немецкую армию Вильгельма в период Первой мировой войны многие тогдашние эксперты считали непобедимой, но в итоге она была разбита англо-французскими войсками. Каков был вклад России в эту победу?

– Вклад русского фронта был немалым. Немцам не удалось реализовать план молниеносной войны, вынужденная переброска подкреплений в Восточную Пруссию сорвала предполагавшееся взятие Парижа. В стратегии Германии это сводило на нет достигнутые ею тактические победы.

Вплоть до конца 1916 года германская армия несла больше потерь убитыми и пленными на Восточном фронте, чем на Западном. А ведь России приходилось сражаться еще и с Австро-Венгрией и Турцией. Один из лучших военных историков того времени, Антон Керсновский, писал: «В минувшую Великую войну Россия одна приняла на себя удар половины сил вражеской коалиции. Другую половину поделили между собою Франция, Великобритания, Италия и Соединенные Штаты – страны, гораздо лучше снабженные боевой техникой. Боевое напряжение каждой русской дивизии было в несколько раз выше такового же любой союзной дивизии».

Действительно, в руках русской Ставки находилась грозная сила. Во всяком случае, армия была грозной до тех пор, пока в ее рядах сохранялись обученные офицерские и унтер-офицерские кадры.

– Чего не хватало этой армии и чего не хватило России в целом для победы?

– У войны должна быть цель. Глобальные цели должны иметь объяснение. Иными словами, для мобилизации общественного мнения необходимо дать простой и четкий ответ на вопрос о том, ради чего воюем. Ответ должен быть связан с жизненными интересами большинства населения страны.

В годы Великой Отечественной войны вести пропаганду было проще, цели были очевидны: «Убей немца, иначе он убьет тебя!» А в 1914 году внятно объяснить населению цели начавшейся войны царская власть толком не смогла. В тот момент нужна была соответствовавшая уровню напряжения сил задача, столь же масштабная, сколь и понятная массам и потому принимаемая ими. У союзников России на вопросы о целях и задачах войны были ясные ответы: война велась для возвращения Эльзаса и Лотарингии (Франция), для завершения объединения итальянских земель в единое государство (Италия), для сокрушения экономической мощи Германии (Англия). Следует признать, что у России такой цели не было. Или, точнее, не было консенсуса в отношении исторической задачи, которую предстояло решить войне.

Символической целью не могло стать разрушение Австро-Венгрии, понятие «разгром Германии» также не представлялось ясным. Возрождение Польши или освобождение Западной Армении тем более не могло стать символом мобилизации всех сил страны. Как главный приз в большой войне на роль исторической задачи могли претендовать Черноморские проливы и Константинополь – давняя мечта России.

– Но эта цель возникла не сразу?

– Парадоксально, но вступление Турции в войну на стороне Германии предоставило России шанс наполнить смыслом кровавое противостояние с соседями. Только когда без объявления войны 16 (29) октября 1914 года турки обстреляли Севастополь, Феодосию, Одессу и Новороссийск, в российской пропаганде возникли Святая София, Босфор и Дарданеллы. Враждебная Турция дала России хоть какую-то цель в войне, связанную с традицией. Хотя с экономической точки зрения иметь Турцию нейтральной было выгоднее. С закрытием проливов у российской экономики возникли огромные проблемы. Значительная часть нашей торговли была связана с ввозом и вывозом товаров через них. Поскольку Балтика к тому времени также была закрыта для торговли, Российская империя оказалась в блокаде. Значение этого факта у нас до сих пор недооценивается.

Антанта и ее союзники в Первой мировой войне (Фото предоставлено М. Золотаревым)

20 октября (2 ноября) 1914 года Николай II подписал манифест об объявлении войны Турции: «Вместе со всем народом русским Мы непреклонно верим, что нынешнее безрассудное вмешательство Турции в военные действия только ускорит роковой для нее исход событий и откроет России путь к разрешению завещанных ей предками исторических задач на берегах Черного моря».

Да, декларируемое в качестве цели обладание Константинополем и проливами Босфор и Дарданеллы было тесно связано с интересами России. Однако это не та цель, ради которой население готово было идти на миллионные жертвы, переносить огромные тяготы, легшие на его плечи в годы войны.

У этой проблемы существовала, правда, и другая составляющая – согласие союзников. 3 марта 1915 года на встрече с членами французской делегации российский император наиболее ясно изложил свою программу именно по вопросу о проливах. Не умолчал он и о причинах своих требований. Россия, по словам Николая, не готова была участвовать в столь тяжелой войне, не имея перед собой ни одной понятной символической цели – вряд ли восстановление Польши можно было считать таковой. «Я не признаю за собой права налагать на мой народ ужасные жертвы, требуемые этой войной, не давая ему в награду осуществления его вековой мечты… Город Константинополь и Южная Фракия должны быть присоединены к моей империи. Впрочем, я допущу для управления городом особый режим, с принятием во внимание иностранных интересов». Англия и Франция затянули с согласием, а вскоре оказалось, что народ в своей неграмотной или полуграмотной массе гораздо больше интересовали другие вековые мечты…

– А политическая элита?

– Что касается элиты и, шире, образованной части общества, то в большинстве своем она шла за политическими лидерами. «Властители дум» оказались не в состоянии следовать декларированным ими в первые дни войны принципам «священного единения». В 1915 году оно уже было очевидно не безусловным, что имело весьма важные последствия для судьбы страны. Вряд ли будет преувеличением утверждать, что широким массам крестьянства и рабочих не нужна была тяжелая и бессмысленная, с их точки зрения, война.

Недавно вышедший четырехтомник Олега Айрапетова подробно рассказывает о каждом этапе Первой мировой войны (Фото: Наталья Львова)

Руководителей «узких масс» образованных классов это явно не пугало. Они мечтали прежде всего о расширении политических полномочий и все свои силы направили на изощренную борьбу с правительством. Лозунг создания «правительства доверия» предполагал наличие правительства, которому не стоило доверять. Подозрения на его счет подтверждались слухами, подкреплялись провокациями, организацией мерзких политических судилищ с санкции сочувствовавшего либералам великого князя Николая Николаевича Младшего. Ни одна страна во время войны не должна позволять себе дискредитации высшей государственной власти, а страна, в которой бедных и богатых разделяет столь многое, с неумолимо обострившимися в военные годы рабочим и национальным вопросами и прочим, – тем более.

«Россия одна приняла на себя удар половины сил вражеской коалиции. Другую половину поделили между собою Франция, Великобритания, Италия и Соединенные Штаты»

Обвиняя военного министра в шпионаже, дискредитируя носителей верховной власти, либералы подрывали основы дисциплины и порядка. Пока армия подчинялась своим командирам, все еще оставался шанс на относительно безболезненный выход из кризиса. Но гигантские потери 1914–1916 годов выбили кадровый офицерский корпус и резко снизили способность армии к сопротивлению противнику и подчинению командирам. Попытки думских интеллектуалов и бретеров возглавить воюющую страну закончились оглушительным и почти мгновенным провалом.

Нападение турецких миноносцев на Одессу 16 (29) октября 1914 года. Без объявления войны турки обстреляли также Севастополь, Феодосию и Новороссийск (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Способностей оппозиции хватило только на дискредитацию существовавшего политического режима. Один из офицеров штаба Северного фронта метко назвал Февральскую революцию «революцией господ». Многим из них довелось на личном опыте убедиться в том, что власть без силы так же опасна для общества, как и сила без власти. В сентябре 1915 года на съезде Городского союза государственный деятель и публицист Владимир Гурко предложил следующий принцип формулы желательной для либералов власти: «Мы хотим сильной власти. Пусть с исключительным положением, пусть с хлыстом, но только чтобы не власть была под хлыстом». Вот такую сильную власть, «с исключительным положением», Россия и получила в октябре 1917 года. И одними из первых под хлыстом оказались участники «революции господ».

Беседовал Олег Назаров