Новый облик стольного града

Правление Ивана III изменило статус Москвы: она стала центром уже не одного из государств Руси (пусть и имевшего существенные размеры и влияние), а общерусской столицей. Конечно, это не могло не повлиять на ее облик

Московский Кремль при Иване III. Худ. А.М. Васнецов (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Великий князь сыграл решающую роль в формировании внешнего вида своей столицы. Сооружения эпохи Ивана III до сих пор являются визитной карточкой Москвы.

Пожарная безопасность

В XV веке Москве, бывшей в целом деревянным городом, постоянно грозило полное уничтожение огнем, причиной которого мог стать малейший случай. Отсюда и возникла знаменитая столичная пословица «От копеечной свечки вся Москва сгорела» – во времена Ивана III это отнюдь не было метафорой.

Чтобы надежно защитить Кремль от пожаров, нужно было создать вокруг крепости специальную зону, свободную от деревянной застройки. В 1493 году великий князь своим указом очистил от построек район, примыкавший к реке Неглинной (сегодня на этом месте раскинулся Александровский сад), и запретил в дальнейшем возводить здесь деревянные строения. Также на реке соорудили плотину, благодаря которой возник пруд – дополнительная водная защита от огня. Впрочем, этих мер оказалось недостаточно.

В том же году пожар вспыхнул к югу от Кремля, на другом берегу реки Москвы – в Замоскворечье. Никакого чуда не произошло: сильный ветер перенес огонь в крепость, отчего пострадали Житный двор у Благовещенской башни, великокняжеские владения, выгорели многие церкви и частные дворы, погибло несколько сотен москвичей. Иван III даже покинул Кремль на несколько месяцев и во время восстановления его двора был вынужден жить за пределами города в обычном крестьянском доме: «…а стоял тогды после пожара у Николы у Подкопаева под Конюшнею в хрестианскых дворех». И конюшня, и дворы те давно исчезли, а вот церковь Святителя Николая Чудотворца в Подкопаеве стоит и поныне: она находится неподалеку от улицы Солянки, на углу Подкопаевского и Подколокольного переулков.

От намеченного плана Иван III не отступил: теперь «барьер» от огня создавался уже в Замоскворечье. Все частные владения, включая церковные дворы, вывели с кромки противоположного берега Москвы-реки и разбили на их месте обширный Государев сад, поставлявший овощи и фрукты к великокняжескому, а затем к царскому столу вплоть до начала XVIII века. При Петре I сад был ликвидирован, а память о нем осталась в наименовании Садовнической улицы. Кроме того, незастроенная территория появилась с восточной стороны Кремля: ее, расчищенную от руин, так и назвали – Пожар. Пройдет немного времени, и сформировавшаяся здесь площадь получит название Красная.

Лубянка, Сретенка, Спасская обитель

Другим своим знаменитым названием Первопрестольная также косвенно обязана Ивану III. Высланная в Москву после покорения Великого Новгорода тамошняя знать поселилась к востоку от Кремля. Именно новгородцы и нарекли этот район Лубянкой, в память об одной из исторических частей родного города – Лубяниц.

Схема развития Московского Кремля к 1914 году. Военная энциклопедия Сытина

После Стояния на Угре в 1480 году и окончания ордынского владычества на Руси по указу Ивана III началось строительство каменного собора Сретенского монастыря. Эта обитель была основана на месте встречи Владимирской иконы Божией Матери в 1395 году, которая, как считается, явила чудо и защитила Москву, когда той угрожало разорение полчищами Тамерлана. Налицо попытка великого князя связать два события, отделенные друг от друга 85 годами, – избавление от нашествия Тамерлана и предотвращение похода хана Ахмата на Русь. Новый собор Сретенской обители должен был символизировать преемственность политики московских правителей – со времен Василия I до эпохи Ивана III.

Москва, столичный город страны того же имени, вдвое больший, чем Прага в Богемии… Гравированный план Москвы. Civitates Orbis Terrarum. Köln, 1572–1618

Обустройство еще одного монастыря было связано с необходимостью расширения великокняжеского дворца в Кремле. В XIV веке Иван I Калита перенес в Московский Кремль древнюю Спасскую обитель, ставшую «комнатным» (то есть придворным) монастырем с небольшой братией, для которой возвели каменный собор Спаса Преображения на Бору. Но к 1490 году старый дворец стал слишком тесен, и расширить его без ликвидации монастыря оказалось невозможно. Иван III пошел на такой нелегкий шаг, не встретив, разумеется, поддержки со стороны духовенства. В качестве компромисса он не упразднил монастырь, а перевел его на иное место – за три версты от Кремля, на берег Москвы-реки, именовавшийся Крутицами. Вскоре там вырос новый каменный Спасо-Преображенский собор. Уже в 1497 году (по другим данным, в 1498-м) в его подклете был погребен Василий Юрьевич Захарьин-Юрьев, с захоронения которого берет свое начало фамильная усыпальница рода Романовых. И хотя собор Новоспасского монастыря (так теперь называлась обитель) подвергся серьезной перестройке в середине XVII века, его подцерковье осталось нетронутым. С западной стороны здания и сегодня можно увидеть небольшие капители колонн и другие детали собора эпохи Ивана III.

Сначала духовное, а потом земное

Перенос Спасского монастыря за пределы Кремля был лишь частью широкомасштабного плана реновации крепости. Обретение Москвой статуса столицы единого Русского государства повлекло за собой и необходимость изменения ее облика, придания Кремлю подобающего вида. Ветхие здания этому вовсе не способствовали, а потому Иван III начал радикальную перестройку всего кремлевского ансамбля.

Логика проведения работ прослеживается достаточно отчетливо: в первую очередь создается новый кафедральный собор, потом обустраивается митрополичий двор, после приходит время великокняжеского двора, обновляется усыпальница предков, то есть сначала – небесное и церковное, а затем – земное и светское. Тем более что прежде всего старый каменный собор Успения Пресвятой Богородицы, выстроенный Иваном Калитой за полтора века до этого, теперь не соответствовал новому положению Москвы, да к тому же он сильно обветшал. Справиться с задачей удалось далеко не сразу. Так, приглашенные митрополитом Филиппом I зодчие Кривцов и Мышкин, работавшие с 1471 года, уже возвели собор до сводов, но их труды были уничтожены 20 мая 1474 года, когда в результате землетрясения здание рухнуло.

Строительство в Кремле Успенского собора. Лицевой летописный свод XVI века

Не отчаиваясь, Иван III начал все заново, и на сей раз заказчиком нового собора выступал он сам. Зодчий, Аристотель Фиораванти, был приглашен из Италии. Труд ему предстоял нелегкий: строить с использованием европейских технологий, но на русский «мотив». Для выполнения последнего условия итальянцу организовали специальную поездку во Владимир, к возведенному там Успенскому собору. Его Фиораванти взял за образец, однако стремился не просто повторить, а превзойти собор во Владимире. В этом и заключался символизм, заложенный Иваном III при постановке задачи архитектору: показать преемственность по отношению к Владимиру, историческую связь двух городов и в то же время подчеркнуть более высокое значение Москвы как единственного центра объединения русских земель. Шестистолпный белокаменный собор с пятью мощными главами был завершен в 1479-м.

Тогда же рядом с великокняжеским двором перестраивалась и резиденция главы церкви – митрополита Геронтия. Чуть позже, в 1484–1486 годах, псковские мастера, чьи имена до нас не дошли, возвели домовый храм митрополита, получивший название Ризположенского (он сохранился до наших дней практически в первозданном виде). По-видимому, работой псковичей Иван III остался доволен, потому что им же доверил строить первую часть своего дворца. Впрочем, и здесь духовное ставилось выше светского: начали возведение комплекса с домовой церкви во имя Благовещения. Существовавший с конца XIV века и отмеченный мастерством таких знаменитых иконописцев, как Андрей Рублев и Феофан Грек, Благовещенский собор, подклеты которого использовались для хранения государевой казны, не раз перестраивался. В эпоху Ивана III казна настолько разрослась, что возникла необходимость создания отдельной Казенной палаты, которая вместе с церковными подклетами выполняла бы функции хранилища ценностей. Соответствующее двухэтажное здание, спроектированное итальянцем Марко Руффо, появилось между Архангельским и Благовещенским соборами. Последний, таким образом, сохранил свое древнее основание, а верхняя его часть в 1484–1489 годах была построена заново.

«Замок великого князя»

Гордостью Ивана III стала следующая часть Государева двора – тронный зал, более известный как Грановитая палата, именовавшаяся первоначально Большой палатой. Одно из самых парадных сооружений своей эпохи, она была построена в 1487–1491 годах итальянскими зодчими Марко Руффо и Пьетро Антонио Солари, использовавшими ряд западноевропейских мотивов в оформлении восточного фасада, в частности «бриллиантовый руст» – каменные блоки с гранями на четыре стороны, что и дало впоследствии название всему зданию. Согласно историческим архитектурным изысканиям, исконно здание имело более суровый облик, близкий к крепостному, – без дверей в нижней части и с контрфорсом в цоколе. Иноземные послы, которых принимали в Грановитой палате, называли дворец «замком великого князя», поскольку двор с трех сторон был огорожен собственной зубчатой стеной, а с восточной стороны был доступен лишь избранным, поднимающимся на верхнюю террасу маршами парадных лестниц с золочеными решетками (сейчас осталось только Красное крыльцо, примыкающее к Грановитой палате с юга).

Сооружения эпохи Ивана III до сих пор являются визитной карточкой Москвы

Основная часть великокняжеского дворца была возведена в 1492–1493 годах в дереве. По счастливому стечению обстоятельств во время московского пожара 1493 года она не сильно пострадала. И все же Иван III желал создать новый двор в камне, чтобы он гармонировал с новыми соборами и зданиями в Кремле. В 1499-м мастер Алевиз Фрязин Старый (Алоизио да Карезано) «от града Медиолама» (из Милана) на пространстве между Благовещенским собором и Боровицкими воротами начал грандиозное строительство, окончания которого Иван III, к сожалению, не увидел: работы завершились только в 1508 году, после смерти великого князя. В новом дворце поселился его наследник – Василий III, который, очевидно, был удовлетворен результатом, так как в дальнейшем итальянец Алевиз Старый принимал участие в возведении кремлевских стен.

Грановитая палата – тронный зал великого князя Ивана III. Фотография 1896 года

Впоследствии комплекс великокняжеского дворца многократно перестраивался, почти каждый правитель вносил в его облик свои коррективы. Самые масштабные работы проводились в 1838–1849 годах архитектором Константином Тоном по указу императора Николая I: появился существующий и поныне Большой Кремлевский дворец, а многие старые здания разобрали «по ветхости». Большинство построек рубежа XV–XVI веков оказались серьезно переделаны или утрачены вовсе. И тем не менее нельзя сказать, что дворец Ивана III исчез полностью, его фрагменты и сейчас видны с Соборной площади. К примеру, частично сохранились Святые сени, связывающие Грановитую палату с остальным комплексом дворца, уцелели Постельные хоромы, расположенные под Теремным дворцом.

«Иван Великий»

Всего за полгода до смерти, по-видимому предчувствуя скорую кончину, Иван III занялся возведением нового Архангельского собора, поручив работу еще одному итальянцу – Алевизу Новому. Как и Успенский, Архангельский собор стоял в камне со времен Ивана Калиты, будучи усыпальницей московских князей. Символична дата закладки нового собора – 21 мая 1505 года, день памяти святых равноапостольных царя Константина и матери его царицы Елены, благодаря которым христианство стало официальной религией Римской империи, а в Иерусалиме был построен храм Гроба Господня. Преемственность Москвы Второму Риму уже прослеживалась довольно отчетливо: Византийской империи с центром в Константинополе после захвата того турками более не существовало, а племянница последнего императора Константина XI, известная как Софья (Зоя) Палеолог, стала супругой Ивана III. Пройдет немного времени, и эта идея получит окончательное оформление в доктрине «Москва – Третий Рим».

Параллельно с закладкой нового Архангельского собора началось возведение новой церкви Святого Иоанна Лествичника – с массивной колокольней, призванной служить звонницей для всех кремлевских храмов. Строительство под руководством архитектора Бона Фрязина будет завершено уже после смерти великого князя, в 1508 году, но имя Иван Великий закрепится за ней навсегда. Вполне естественно, что имя это не только обозначало посвящение церкви, находившейся при колокольне, но и подчеркивало ее мемориальный характер – в честь основателя Ивана III. Колокольня задумывалась как самый значительный памятник московскому правителю, практически завершившему объединение русских земель вокруг Москвы, перечеркнувшему власть Орды на Руси и открывшему путь к будущей империи. Символично и то, что, пережив немало страшных событий, колокольня Ивана Великого осталась целой и невредимой, устояв даже перед пытавшимися ее взорвать в 1812 году наполеоновскими солдатами. Сам император Франции хотел вывезти крест с нее, полагая, что он сделан из чистого золота, однако бросил его неподалеку, убедившись, что это не так.

Вид на Московский Кремль в XIX веке

Строительство колокольни под руководством архитектора Бона Фрязина будет завершено уже после смерти великого князя, в 1508 году, но имя Иван Великий закрепится за ней навсегда

Интересно, что колокольня долгое время была не только главной звонницей города (с нее начинался столичный перезвон на Пасху и другие церковные праздники), но и его высотным ограничителем. Существовал особый закон, согласно которому запрещалось строить здания, превосходящие по высоте кремлевскую колокольню, ослушавшиеся же могли подвергнуться суровому наказанию. Нарушившего это правило Александра Меншикова, чья Меншикова башня (храм Архангела Гавриила возле Чистых прудов) получилась на полторы сажени выше, покарало само небо, причем в прямом смысле: в шпиль башни ударила молния. Даже Екатерина II, в конце XVIII века одобрившая строительство новой колокольни Новоспасского монастыря, приказала сделать ее на один ярус ниже, чтобы не превысить уровень «Ивана Великого». Лишь в XIX столетии, после возведения храма Христа Спасителя, запрет постепенно был забыт.

Стены с «ласточкиным хвостом»

В массовом же сознании самым известным и наиболее заметным памятником Ивану III стали кремлевские стены и башни. При их возведении великий князь думал в первую очередь не об облике столицы, а о безопасности: прежняя белокаменная крепость, построенная еще Дмитрием Донским, обветшала и была буквально усеяна деревянными «заплатками». В случае атаки врага – татар, литовцев и других – такие стены не могли быть надежной защитой. В то же время заменить старые укрепления «в один момент», не ослабив оборону города, было физически невозможно. В связи с этим работы изрядно растянулись и велись параллельно с остальным строительством в Кремле. По мере разборки стен и башен из белого камня сооружались новые – из крупного кирпича (вес каждого составлял около 8 килограммов).

Для создания оборонительной системы Иван III вновь обратился к итальянским зодчим, отлично зарекомендовавшим себя при возведении кремлевских соборов и Грановитой палаты: Марко Руффо, Пьетро Антонио Солари, Алевизу Фрязину Старому, Антону Фрязину. Строительство началось в 1485 году с Тайницкой башни на берегу Москвы-реки, получившей название по тайному выходу к реке (благодаря ему при осаде горожане могли пополнять запасы воды), и в целом было завершено в начале XVI века. Финальная же точка была поставлена в 1516-м, уже при Василии III. Первым делом выстроили стены вдоль берега Москвы-реки, далее перешли к участку вдоль нынешней Красной площади, после чего работы перенеслись на берег Неглинной (вдоль современного Александровского сада). С появлением рва вдоль восточной части стены Кремль окончательно превратился в остров, окруженный водой.

Разумеется, стены и башни Кремля еще не раз претерпевали изменения. Сначала это было продиктовано необходимостью повышения обороноспособности крепости, затем, напротив, снижением ее военной роли, а кроме того, изменившимися эстетическими вкусами: так, в конце XVII века суровый вид приземистых башен показался слишком угрюмым, и тогда большинство из них увенчали декоративными шатрами. Некоторые участки разбирались, чтобы потом быть собранными заново, как это было при Екатерине II. Но основа кремлевских стен и их общие очертания сохранились со времен Ивана III. Неизменной оказалась и главная, самая узнаваемая деталь – зубцы формы «ласточкин хвост», перекочевавшие на стены Московского Кремля с североитальянских крепостей (наиболее известный пример – замок Сфорца). Так новый Кремль стал достойной «оправой» и защитой для величественных сооружений, построенных великим князем Иваном III.

Никита БРУСИЛОВСКИЙ