Хрущевская архитектурная революция

31 июля 1957 года ЦК КПСС и советское правительство приняли постановление «О развитии жилищного строительства в СССР». Началась эра хрущевок. Вехи прошлого и перспективы индустриального строительства в нашей стране «Историк» обсудил с архитектором Петром ГРИДАСОВЫМ.

Фото: Наталья Львова

Петр Гридасов – не просто архитектор. Он – потомственный зодчий: его дед – народный архитектор СССР, президент Российской академии архитектуры и строительных наук Александр Рочегов (1917–1998) – сначала участвовал в строительстве сталинских высоток (гостиницы «Ленинградская», что на Комсомольской площади), а затем, будучи директором института «Моспроект-1», отвечал в целом за жилищное строительство в столице.

В середине 1950-х в СССР был дан старт массовому жилищному строительству. На 1956–1960 годы был установлен план по вводу в эксплуатацию жилых домов в размере 215 млн кв. м общей площади вместо ранее намеченных 205 млн. Для сравнения, за весь довоенный период советской истории – с 1918 по 1941 год – было построено 266 млн кв. м жилья.

В 1956 году предполагалось сдать 28 млн, в 1957-м – 34 млн, в 1958-м – 42 млн, в 1959-м – 51 и в 1960-м – 60 млн кв. м жилья. В итоге план был выполнен. Городской быт кардинально изменился, миллионы семей получили скромное, но комфортное жилье, переселившись в отдельные квартиры. При этом архитектурный облик советских городов стал весьма однообразным…

В конце 1950-х хрущевки изменили облик городов

Задолго до Хрущева

– Насколько неожиданным для архитекторов был столь резкий переход к массовому типовому строительству?

– Неожиданным этот переход не был. Его готовили долго. Все понимали, что стране необходимо общедоступное жилье. Дискуссия о путях развития массового строительства шла давно, задолго до прихода к власти Никиты Хрущева. Собственно говоря, она началась еще в 1920-е годы, а после войны активизировалась. Мнения высказывались различные, архитекторы и конструкторы не скупились на идеи, рисовали самые разные «города будущего». Но сказывалось отсутствие специфического опыта и острая нехватка денег. Ведь нужно было организовать производство, по сути – создать новую отрасль промышленности. Только недавно закончилась война, задача организации жилищного строительства была для государства важной, но далеко не единственной…

В итоге вариант, который посчитали эталонным, отличался простотой, было ясно, как устроить производство, как наладить строительство… В Москве появился первый домостроительный комбинат – ДСК-1, созданный специально для возведения пятиэтажек.

– Дешево и сердито?

– Дешево и технологично. Проект позволял в сжатые сроки наладить производство необходимых материалов. А требования к комфорту в те годы были спартанские. Ведь в малогабаритные квартиры люди переезжали, как правило, даже не из комфортабельных коммуналок, а из бараков, из подвалов, из ветхих частных домиков. Многие впервые ощутили, что можно не ходить за водой к колонке, узнали, что такое центральное отопление…

При этом проблему решали не на уровне столицы – программа сравнительно быстро охватила всю страну. Несомненно, для новоселов это была радость. В те годы мало кто сомневался, что это – только первый шаг. Из разных предложений по сборным домам для индустриального строительства выбрали самое простое, чтобы экономика смогла «потянуть» программу невиданного к тому времени массового жилищного строительства.

Реванш конструктивизма

– Многое ли зависело лично от Никиты Хрущева, от его вкусов, от его, как было принято говорить, «волюнтаристских» решений?

– Роль главы государства в таком масштабном деле всегда велика, ее нельзя недооценивать. Но важнее объективные задачи, которые стояли перед страной после войны. Можно было выбрать другой проект, другую технологическую цепочку, можно было отдать предпочтение немного большему разнообразию архитектурного решения. Но суть от этого не менялась: любое руководство стремилось бы к максимальной дешевизне и технологической простоте. К принципиально более сложным решениям наша экономика просто была не готова, она бы их не выдержала.

Главный вопрос в другом – каким должен был стать следующий шаг и как скоро его следовало сделать. Первые разработки пятиэтажек эксплуатировались долго, слишком долго, с весьма незначительными вариациями. Только в 1962 году архитекторам с боями удалось получить разрешение на такую дерзость, как увеличение этажности типовой застройки с пяти до девяти этажей…

При этом если в Москве стали появляться принципиально другие типы сборных домов уже в 1960-е, то по стране давно устаревшие пятиэтажки возводились даже в 1980-е годы.

Однако у этого потока индустриальных новостроек было и эстетическое измерение. Вся мировая архитектура до сих пор во многом держится на развитии идей советского конструктивизма – таких его классиков, как Константин Мельников и Иван Леонидов. Хрущевская архитектурная революция в значительной мере стала реваншем конструктивизма, который до этого на два десятилетия был исключен из обихода.

Разумеется, при реализации идеи оказались упрощены до предела, и по большому счету ни одного интересного архитектурного ансамбля на основе типового строительства создано не было. Монотонность все равно бросалась в глаза, даже когда типов зданий стало больше.

Сколько было типов пятиэтажек? Десяток. А сколько домов? Десятки тысяч. Выглядят такие районы однообразно. Сочетать большую индустрию с творчеством в полной мере пока никому не удавалось. Но сохранившиеся ансамбли представляют исторический интерес. И если некоторые из них сохранят в неприкосновенности как заповедники – это будет полезное дело. Технологически это были интересные разработки, перечеркивать их нельзя.

– Можно ли говорить, что Хрущев навязывал свои вкусы архитекторам?

– Парадокс, но, пожалуй, самые сложные и утонченные проекты архитекторам удавалось реализовывать как раз при диктатуре. А хрущевское время – это все-таки «оттепель». Думаю, у самого Хрущева не было особых эстетических пристрастий. Он был в этом смысле простоват.

Если судить по его высказываниям о живописи, Никита Сергеевич вряд ли являлся ценителем конструктивизма. Но, обладая политическим чутьем, он понимал, что в общественном сознании определенные архитектурные стили ассоциируются с эпохой Сталина, и пытался поддерживать то, что кардинально отличалось от решений сталинского времени. Так, по сложной цепочке, упрощенный конструктивизм и стал господствующим. Более того, началась борьба с архитектурой предшествующего периода. Зодчих обвиняли в украшательстве, гигантомании, даже в растратах…

Особенно драматичной была история с архитектором Леонидом Михайловичем Поляковым и его гостиницей «Ленинградская», что на Комсомольской площади в Москве. Хрущев в своем выступлении поделился архитектурными наблюдениями: «Вот шпиль построили, он похож теперь на церковь. Так? Силуэт такой, товарищи. Возьмите с Кунцево посмотрите его. Вам нравится силуэт церкви? Я как-то, знаете, не хочу спорить с вашим вкусом. Но для жилья это не нужно. Ведь и Бог-то в церкви не живет, он для определенных целей пользуется этой церковью».

Спорить с главой государства, конечно, не решались. Политические клише перенесли на оценку архитектуры. Получилось несправедливо, ведь столь важный объект делался, разумеется, по госзаказу. Но в 1955 году вышло постановление ЦК КПСС и Совмина СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», в котором главный удар был направлен как раз против авторов «Ленинградской». «Крупные излишества были допущены при проектировании и строительстве высотных зданий, – говорилось в постановлении. – Так, например, на строительство гостиницы "Ленинградская" на 354 номера на Каланчевской площади в г. Москве затрачено столько же средств, сколько понадобилось бы на строительство экономично запроектированной гостиницы на 1000 номеров».

Возможно, по смете так оно и было бы. Но кроме типового строительства городу необходимы и уникальные объекты. Сейчас «Ленинградская», в оформлении которой принимал участие мой дед, заслуженно считается образцом ренессанса старшего поколения советских архитекторов – мастеров с дореволюционным прошлым, которые умели вести за собой, умели создавать новое…

В итоге последовало решение: «Лишить архитекторов Полякова и Борецкого звания лауреата Сталинской премии… Обязать Мосгорисполком освободить от должности руководителя Архитектурной мастерской института «Моспроект» т. Полякова за допущенные излишества и расточительства государственных средств при проектировании и строительстве и за неправильное руководство проектными организациями».

Считалось, что такие «пережитки прошлого» мешают массовому жилищному строительству. Уникальных, по-настоящему творческих проектов стало мало, за каждый из них (будь то гостиница или крупный универмаг) архитекторам приходилось вести борьбу не на жизнь, а на смерть.

Гостиница «Ленинградская»

Реновация перезрела

– Тысячи пятиэтажек в современных городах России – это действительно болезненная проблема и градостроительная ошибка?

– Жилищный вопрос в 1950-е годы стоял так остро, что массовые пятиэтажки при их дешевизне, наверное, были единственным выходом из положения. Чтобы судить об этом, важно прочувствовать дух времени. Нам сегодня довольно сложно понять и оценить всю актуальность тех проектов – и экономическую, и бытовую. Потому что с позиций сегодняшнего дня, конечно, хрущевки давно устарели и обветшали.

Правда, в те же годы строили и кирпичные пятиэтажки – их, безусловно, было гораздо меньше, чем панельных. Вот им еще стоять и стоять! Там и квартиры более светлые, и аура иная. Их, как правило, строили по заказу больших уважаемых предприятий. А панельные «коробки» не рассчитаны «на века»…

Важно понимать, что та ступень индустриализации строительства, те решения мыслились как временные. Надо было постоянно делать шаги на ступеньку выше, и замена обветшавших пятиэтажек напрашивалась давно. Но в нужное время не хватило экономического замаха, государству было не до этого. В определенном смысле проведение реновации перезрело, давно нужно было начать переселение людей в более комфортное жилье.

– О каком периоде вы говорите?

– О 1980–1990-х годах: уже тогда это было бы своевременное решение. И было чем заменить устаревшие типы домов. На теоретическом уровне хороших предложений хватало. Инженерная мысль работала плодотворно: существовали и конструкторские идеи, и предложения для промышленности, которые можно было относительно быстро и недорого реализовать. И в НИИ, и в советских проектных институтах существовали группы, которые профессионально занимались теоретическим развитием жилищного строительства. Как с точки зрения устройства квартир, так и с точки зрения техники, используемых материалов и конструкций. Не так давно, занимаясь индустриальной темой, я постарался изучить, что было сделано до нас. И понял, что теоретики в 1960–1980-е годы подготовили немало интересных разработок, которые по разным причинам не нашли применения в жизни. А были просто фантастические проекты!

– Например, какие?

– Вот что такое сборное домостроение? Это довольно частый шаг «кубиков», стеночек, подставочек – чтобы было максимально легко монтировать и отгружать. В индустриальном строительстве важно довезти детали дома до места строительства – быстро и в сохранности. Поднять, погрузить и довезти. Транспортабельность – это половина успеха. Оборотная сторона этой технологии состоит в том, что любая перепланировка чревата проблемами. Любую панель тронь – весь дом поползет. Еще одна оборотная сторона медали: в многоэтажном доме из страха перепутать конструкции для верха и для низа все конструкции делались одинаковыми. А это ведет к перерасходу.

Но уже в 1970-е существовали интересные разработки с зонами усиления и с зонами, где можно было варьировать планировку. Случались и более экстравагантные эксперименты. В Ленинграде пробовали ставить дома из карбона, из пластика – на одну-две квартиры. Несколько штук даже построили. Привозили дом, как капсулу на ножках, и устанавливали. Получались фантастические лунные дома.

Потом появилась идея КОПЭ. Расшифровывается аббревиатура так: «компоновочные объемно-планировочные элементы». Это был качественный сдвиг в домостроении. Мой дед, архитектор Александр Рочегов, в конце 1970-х разработал и отчасти внедрил эту систему. Сама идея системы КОПЭ очень интересная. Ведь это не просто «конструктор элементов». По существу, это мощный интеллектуальный прорыв, предполагавший развитие сразу в нескольких плоскостях на много лет вперед. В основе метода – своеобразные жилые «кубики», типовые блоки из нескольких квартир. Их можно было комбинировать в различных сочетаниях, равно как и варьировать этажность. Таким образом, горожане получили бы самое комфортное на тот момент массовое жилье, а города – более разнообразную архитектуру новых районов… Но большинство разработок, к сожалению, так до сих пор и лежит под спудом.

Комфортная среда

– Что же возникнет на месте районов пятиэтажной застройки? Чего ждать?

– Многое будет зависеть от состояния экономики. Ведь в любом случае это будет индустриальное решение. Надо отдать должное нашему новому главному архитектору: реновация заводов в Москве – хорошее дело. Но, к сожалению, в условиях, когда ушли титаны и отсутствует надежное среднее звено специалистов, реализовывать такие проекты сложно. Некоторые задумки интересны на бумаге, однако при реализации превращаются в фикцию. Оказывается, создавать индустриальное жилье – непростая задача. Особенно когда прервались традиции. Впрочем, не сомневаюсь, что через несколько лет необходимый опыт будет накоплен. Важно, чтобы экономика оказалась готовой к тем неимоверно масштабным задачам, которые ставит перед государством идея реновации. Здесь много вызовов – избежать слишком сильного уплотнения застройки, сделать так, чтобы от увеличения объемов индустриального строительства не страдало качество. Все это задачи сложные, но выполнимые.

Фото: Александр Дроздов/ТАСС

ПРИ СТРОИТЕЛЬСТВЕ ХРУЩЕВОК СТРЕМИЛИСЬ К МАКСИМАЛЬНОЙ ДЕШЕВИЗНЕ И ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОСТОТЕ. БОЛЕЕ СЛОЖНЫЕ РЕШЕНИЯ НАША ЭКОНОМИКА ПРОСТО НЕ ВЫДЕРЖАЛА БЫ

– Город изменится, станет современнее?

– Перемены неизбежны и естественны. Современный подход к проектированию района – не архитектурный в узком смысле. Для урбанистики ХХI века почти все равно – каков сам дом. Главное – среда, которая формируется между домами. Это не сегодня придумано. Еще Ле Корбюзье приподнял дома на ножки и «запустил» ландшафт под здания, соединив архитектуру с тем, что ее окружает.

Это один из новых принципов градостроения. Качество жилья в первую очередь определяет комфортная среда. Уровень социальной коммуникации и активности высок, деятельность человека, как правило, протекает вовне, а не только внутри зданий. То, к чему стремились большевики, мечтавшие о домах-коммунах, получается стихийно. В наше время стоимость квартиры определяется даже не столько метрами, сколько качеством среды. Хорошо, если рядом парк, если есть безопасная территория без машин, если здания экранируют шум магистралей, если дома построены так, что нет сквозняков и между стенами не свищет ветер, если твой дом окружают деревья, которые составляют интересную композицию в любое время года. Если в округе нет луж и грязи, если территория освещена.

При строительстве старых спальных кварталов все это почти не учитывалось. Наши новостройки 1950–1980-х были прежде всего инженерными изделиями. Они (я говорю о большинстве сложившихся в 1950–1960-е спальных районов) с точки зрения современного подхода формировали неудобоваримое пространство для жизни. Тогдашний опыт необходимо учитывать, но наступило время переходить на другой уровень. Если пятиэтажки сменит более качественное жилье и гармоничная, привлекательная городская среда, можно будет считать, что мы перешли на следующую ступень в истории индустриального строительства.

Беседовал Арсений Замостьянов