К читателям — октябрь

Не будет преувеличением сказать, что Ивану III не очень повезло: в исторической памяти потомков он оказался как бы за спиной своего внука, тоже Ивана и тоже Васильевича, прозванного Грозным.

Оба правили долго. Но о грозном царе написаны целые полки книг, сняты кинофильмы, историки и дилетанты до хрипоты спорят о природе его опричнины, энтузиасты все ищут по свету его библиотеку, а любители чтения зачитываются его яркими полемическими сочинениями. А об Иване III, который, пожалуй, не сильно уступал в грозе своему венценосному внуку, – ни сколько-нибудь заметного фильма, ни сколько-нибудь сопоставимой историографии, ни сколько-нибудь жарких споров.

Почему?

Может быть, потому, что Иван-дед не был замечен, подобно внуку, в экстравагантных даже для своего века жестокостях? А может, потому, что внук, в отличие от деда, заботился о посмертной славе? Грозный-то в перерывах между государственными делами и казнями много и мастерски писал, активно реагируя на то, что сочиняют современники и о нем самом, и о его правлении!

Однако если судить по земным делам, а не по посмертной (к тому же часто дурной) славе, роль Ивана III в истории России, наверное, более значительна, чем роль Ивана IV.

Николай Карамзин справедливо считал, что Иван III принадлежит к числу «весьма немногих государей, избираемых Провидением решить надолго судьбу народов». Первого «государя всея Руси» действительно можно считать одним из столпов многовековой российской государственности.

Конечно, он не был идеальным правителем. Как и все, часто был непоследовательным. Как и все, был гневлив. С одними – жесток, с другими – нерешителен. Но где они, идеальные правители?

Между тем созданное и совершенное в годы правления Ивана III (1462–1505) впечатляет. Здесь и присоединение земель, и первый Судебник, и Московский Кремль, и двуглавый орел, и повышение статуса державы в глазах окружающего мира (один брак с племянницей последнего византийского императора чего стоит: благодаря этому все потомки Ивана – немного Палеологи!).

Но самое главное – это, конечно же, то, что в литературе по традиции именуют свержением ига. «Рожденный и воспитанный данником степной Орды», как характеризовал его Карамзин, Иван добился кардинального изменения сложившейся веками практики отношений между Русью и ордынцами, де-юре и де-факто ликвидировал зависимость созданного им государства от Орды.

Публицисты разных политических мастей до сих пор дискутируют, на пользу ли была России эта зависимость или во вред, выиграла ли страна от освобождения или проиграла. Но это спор не об Иване и его эпохе, а о тех ценностях, которыми руководствуются сами спорщики…

Иван III же сделал то, что сделал. Нашел в себе силы и мужество переломить давнюю традицию подчинения. Выражаясь современным языком, восстановил утерянный предками суверенитет.

Отныне, как писал Карамзин, Иван III «искал орудий для собственных замыслов и не служил никому орудием». Думаю, ему это было непросто сделать. Возможно, он сам до конца не верил в то, что это получится. Но у него получилось. Получится и у нас.

Владимир Рудаков, главный редактор журнала «Историк»