К читателям – декабрь

«Кавалергарда век недолог, и потому так сладок он...» – романтический образ декабриста невозможно представить без культового советского фильма «Звезда пленительного счастья», равно как и без песни Исаака Шварца на стихи Булата Окуджавы. Впрочем, фильм Владимира Мотыля поставил всего лишь яркую точку в истории создания мифа о декабризме и декабристах. 190 лет назад – 14 декабря 1825 года – они вышли на Сенатскую площадь.

Фундамент в основание мифа заложили, с одной стороны, Николай I, который табуировал тему «друзей по 14 декабря» и тем самым к моменту своей драматической кончины до предела разогрел общественный интерес к ним, а с другой – Александр Герцен, который в своем лондонском «Колоколе» вовсю этот интерес удовлетворил. Дело было сделано: декабристы, до того воспринимавшиеся как enfant terrible российской политической традиции, в одночасье стали основоположниками модной борьбы «продвинутого общества» против «ненавистной власти».

Прав был Владимир Ленин, когда написал, что «декабристы разбудили Герцена», а «Герцен развернул революционную агитацию». Именно «Колокол» начал растянувшуюся на столетие работу по созданию образа честных и благородных борцов за свободу, возложивших свою жизнь на алтарь Отечества. Тем самым он приглашал и других последовать их примеру. И последователи не заставили себя ждать.

Между тем декабристы нужны были и самому Ленину. Именно с них он начинал свою периодизацию «освободительного движения в России». А без декабристов ему не с чего и не с кого было бы ее начинать: не эмигранта же Герцена, работавшего в Лондоне на иностранную спонсорскую помощь, брать за точку отсчета! И не народовольцев, убивших царя. Как бы ни относились в России в тот период к монархии, но акт убийства (а уж цареубийства тем более) противоречил базовым нормам существовавшей морали и поэтому (даже Ленин это понимал!) не мог служить надежным фундаментом истории «освободительного движения».

Декабристы же, у которых ничего не получилось (в том числе и цареубийство) и которые, наоборот, сами «жертвою пали в борьбе роковой», подходили в качестве точки отсчета идеально. «Страшно далеки они от народа», – признавал Ленин. Что ж, страшно далеки были от народа не только декабристы, не только упомянутый Герцен, но и сами большевики. По крайней мере до той поры, пока не взяли власть в свои мозолистые руки…

К тому же у истории 14 декабря 1825 года помимо чисто политической всегда имелась еще одна сторона. Жены некоторых декабристов, последовавшие за мужьями в Сибирь, обеспечили образу «первых революционеров» неотразимый романтический флер. Добавьте сюда Пушкина с его пылким «Во глубине сибирских руд» и еще более пылким «К Чаадаеву» («Пока свободою горим, // Пока сердца для чести живы, // Мой друг, отчизне посвятим // Души прекрасные порывы! // Товарищ, верь: взойдет она, // Звезда пленительного счастья, // Россия вспрянет ото сна, // И на обломках самовластья // Напишут наши имена!») – и вы получите яркий портрет рыцарей без страха и упрека, пример которых «другим наука».

«Однако где Ленин и где «Звезда пленительного счастья»?» – спросите вы. Разные эпохи, разные идеалы. Так, да не так. Снятый к 150-летию восстания на Сенатской площади фильм Владимира Мотыля был примерно про то же: про любовь и благородный порыв умереть за Отечество. В эпоху брежневского «безвременья» советская гуманитарная интеллигенция, тщетно пытавшаяся найти применение своим общественным – так и хочется сказать, «души прекрасным» – порывам, также видела в декабристах пример для подражания. «Можешь выйти на площадь, // Смеешь выйти на площадь // В тот назначенный час?!» – вопрошал тогда же заигравшийся в диссидентство бард Александр Галич. Отсюда и повальное увлечение «декабристскими» книгами Натана Эйдельмана – замечательного популяризатора истории XIX века.

Это всегда будет выглядеть выигрышно: выйти на площадь, прокричать что-то грозное в адрес власти и потом (очень желательно) от нее еще и пострадать. Заниматься рутиной, каждый день и час работая над доставшимися в наследство несовершенствами, куда как скучнее и куда как неблагодарнее…

Впрочем, несут ли декабристы ответственность за всех тех, кто пошел проторенной ими дорогой? Ответ на этот вопрос каждый найдет для себя сам.

Владимир Рудаков, главный редактор журнала «Историк»