Письма товарищу Ленину

Предлагаемая подборка корреспонденции в адрес Владимира Ильича Ленина включает в себя письма различных жанров: здесь и послания-угрозы, и письма исповедальные, и созданные в памфлетном духе критические сочинения, и письма-раздумья о сложившейся в молодой республике ситуации

Изрезанный портрет В.И. Ленина с оборота обложки брошюры «В.И. Ульянов (Н. Ленин). Краткая биография» (М.: Изд-во ВЦИК, 1918). 1918 год. Предоставлено РГАСПИ

Какие-то из этих писем сигнализируют, другие – обличают власть: их авторы, кажется, уже не строят в отношении нового режима никаких иллюзий. Особняком стоит информационное письмо-доклад физика Якова Френкеля, которому суждено было стать свидетелем разгула красного террора в Крыму на рубеже 1920–1921 годов.

Не меньшим разнообразием отличается и состав авторов писем, среди которых – анонимные представители «Анархической партии», выдающийся социолог Питирим Сорокин, бывший однокашник вождя мировой революции по Симбирской гимназии Александр Писарев, подписавшаяся инициалами «Л.К.» безработная пролетарка, соратник Александра Ульянова по народовольческому движению Михаил Сосновский.

Один из них – рядовой чиновник Киевского губсовнархоза, другой – профессиональный революционер, волной революции вынесенный на авансцену политической жизни Туркестана. А еще – молодые ученые, пишущие о своем опыте соприкосновения с эксцессами Гражданской войны в российской провинции.

На этом фоне тем более примечательна сюжетная перекличка между письмами. Эпидемия массовых расстрелов без суда и следствия. Стремительная бюрократизация разбухающего аппарата. Далекий от социалистических идеалов привилегированный статус формирующейся номенклатуры, составившей, по меткому замечанию автора одного из писем, прослойку «единственных аккредитованных граждан РСФСР». Низкий уровень понимания «ответственными работниками» региональной специфики. Характерны исторические аналогии, к которым прибегают корреспонденты Ленина, когда описывают новый режим: «святая инквизиция, просвещенные деспоты, Аракчеев»; «воскресили опричнину!»; «правите, как и кровопийца император». При этом письма принадлежат перу людей преимущественно левых взглядов и вполне разночинского происхождения.

Особый интерес среди них представляет письмо Питирима Сорокина, написанное в переломный момент жизни ученого. Известно, что большевистский переворот 1917 года Сорокин, на тот момент приват-доцент Петроградского университета и один из лидеров правых эсеров, встретил резко отрицательно, назвав его «великим преступлением». Далее последовал разгон Учредительного собрания, депутатом которого являлся ученый. Правда, свидетелем этого события ему стать не удалось, поскольку несколькими днями ранее он был арестован по подозрению в организации покушения на Ленина. За отсутствием доказательств дело развалилось, и уже в феврале 1918 года Питирима Сорокина отпустили. Он активно включился в организацию антибольшевистского сопротивления на севере России, вел агитацию за повторный созыв Учредительного собрания в Яренском уезде Северодвинской губернии.

В сентябре-октябре 1918-го, когда им всерьез заинтересовались чекисты, Сорокин вынужден был скрываться в лесах. Но 30 октября он явился с повинной в ЧК Великого Устюга, днем ранее опубликовав в местной газете «Крестьянские и рабочие думы» письмо-отречение о выходе из партии эсеров и отказе «от звания члена Учредительного собрания и всех прав и обязанностей, связанных с этим званием». Его задержали, приговорили к расстрелу. Однако о покаянном письме видного оппозиционера стало известно Владимиру Ленину, который воспользовался ситуацией с целью привлечь на свою сторону широкие ряды сторонников эсеров1. 20 ноября 1918 года письмо-отречение Сорокина было напечатано в газете «Правда», а 21 ноября в «Правде» же вышла статья Ленина «Ценные признания Питирима Сорокина». На следующий день была опубликована речь вождя, произнесенная им на торжественном собрании в кинотеатре «Арс», где опять говорилось об «огромном политическом значении» письма Сорокина2.

Сомнительно, чтобы этот невольный «звездный час» доставил радость будущему профессору Гарварда: изданные в эмиграции мемуары ученого в той их части, которая касается обстоятельств его ареста и освобождения в конце 1918 года, полны умолчаний. Так или иначе, через несколько дней Питирима Сорокина доставили в Москву и освободили. Письмо Владимиру Ленину он написал 4 декабря 1918 года. Это письмо с выражением искренней благодарности за освобождение, но одновременно и с констатацией факта («горькой истины!»), что расстрелы в большевистской России «стали нормой»…

Все публикуемые ниже письма извлечены из описи 1 фонда 5 Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), где хранятся документы Секретариата председателя Совнаркома и Совета труда и обороны Владимира Ленина. Они размещены по хронологическому принципу. Все документы, за исключением письма Михаила Сосновского, где опущена вводная часть, публикуются без купюр; многоточия – авторские. Явные ошибки и опечатки исправлены, стилистические особенности писем сохранены, воспроизведены авторские подчеркивания текста.

Публикацию подготовил ведущий специалист РГАСПИ Евгений ГРИГОРЬЕВ

Первая страница письма Питирима Сорокина В.И. Ленину. 4 декабря 1918 года. Предоставлено РГАСПИ

№ 1. ПИСЬМО П.А. СОРОКИНА

4 декабря 1918 г.Глубокоуважаемый Владимир Ильич!Не имея возможности лично видеть Вас и лично выразить Вам свою признательность и благодарность – делаю это письменно, в надежде, что мое письмо дойдет до Вас. Своим вмешательством Вы дали мне свободу и спасли меня от расстрела, угрожавшего мне, – не потому, что я заслужил его, а потому, что расстрелы ни за что или за пустяк, увы!3 стали нормой в провинции социалистической России. (Простите за напоминание этой горькой истины!)Ваша статья4 очень обрадовала меня, как симптом нового отношения власти к демократическим слоям России. Думается, Вы правильно поставили диагноз «перелома» и указываете вполне правильный рецепт для объединения этих элементов с коммунистами и тем самым для объединения сил в целях спасения России и революции от международной и внутренней реакции. Не все, конечно, из этих групп сдвинулись со своей старой позиции, враждебной власти, но что многие заняли позицию нейтралитета или прямого сочувствия – это несомненно. Остается пожелать, чтобы этот процесс перегруппировки сил пошел скорее и принял бы более определенные формы. При надлежащих условиях позиция «нейтралитета» очень быстро перешла бы в позицию прямого сочувствия.Еще раз искренно благодарю Вас за свое освобождение. С «политикой» я покончил, и потому, как «политик», я лишен возможности содействовать организации новой России. Но в вне-политической деятельности отныне я готов все свои силы отдать делу воплощения в жизнь великих начал социализма. Вы не ошиблись и правильно поняли и мое письмо, и мою эволюцию от «враждебности к советской власти – к нейтралитету». За это время позиция нейтралитета сменилась если не прямым сочувствием коммунизму, то, по крайней мере, вполне «благожелательным нейтралитетом».Простите за то, что я попросту обратился к Вам с письмом.Искренно и глубоко уважающий Вас П. Сорокин5.Москва. Центральное товарищество льноводов. Б. Лубянка.РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1394. Л. 87–88. Подлинник. Автограф.

№ 2. ПИСЬМО ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ «АНАРХИЧЕСКОЙ ПАРТИИ»

[Не позднее 11 декабря 1918 г.]Товарищ Ленин!!!Вы разбойник и грабитель!!!Мы, анархическая партия, призываем Вас к ответу!Зачем Вы грабите, убиваете и морите голодом российских граждан, которые своей кровью свергли царя?Зачем Вы, приехав из Берлина в «пломбированном вагоне», под именем вождя революции поставили себя на престол и правите, как и кровопийца император?За это мы, анархическая партия, осудили Вас, по Вашему выбору: или к изгнанию из пределов Российской республики, где не надо разбойников и кровопийц, или к расстрелу.Полагаемся на Ваш выбор.Срок 48 часов.По истечению срока Вы будете расстреляны.Анархическая Партия.РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1500. Л. 27–28. Подлинник. Рукописный текст.

Почтовые карточки, адресованные В.И. Ленину. 1918 год. Предоставлено РГАСПИ

№ 3. ПИСЬМО НЕИЗВЕСТНОЙ, ПОДПИСАВШЕЙСЯ «Л.К.»

[Не позднее 19 декабря 1918 г.]И капля долбит камень…Владимир Ильич!Вы воскресили самые страшные страницы русской истории, – воскресили опричнину!Ваши «чрезвычайки» иначе не называют…Никогда еще не было в России такого произвола, такого гнета, такого бесправия и казнокрадства, как теперь… И все это прикрывается лозунгом – «счастье народа»… Но кого же Вы осчастливили? Рабочих? – Им значительно повышена заработная плата, – но стоимость жизни выросла еще больше, а все условия жизни стали несравненно хуже – для них. Крестьян? – Но против этого говорят многочисленные крестьянские восстания. Вы называете их кулацкими. Но ведь в каждом зажиточном крестьянине сидит кулак, – а со времени войны и уничтожения «монополии» – крестьяне все стали зажиточными, за исключением тех, кто не желает работать…Вы тратите энергию на борьбу с буржуазией и интеллигенцией и забываете, или не знаете, что худшие представители этих классов давно уже перекрасились и пристроились в «советских учреждениях»… в ожидании [момента], когда можно будет повернуть против вас… а пока пользуясь всеми выгодами и преимуществами «служащих советских учреждений» – этих единственных аккредитованных граждан РСФСР…Ведь в настоящее время вся Россия с ее многомиллионным «неаккредитованным» населением – для Советской власти!Она не терпит лишений, для ее представителей существуют права и охрана (личности, жилища и имущества), все преимущества… включительно до права «ходить в банк вне очереди»…Никогда еще не было у нас столько властей – и такой6 !!! Никогда не было такого «бюрократизма» и такой канцелярской волокиты и бестолоки… Не подумайте, что я принадлежу к преступному классу буржуев… Разве только потому, что привыкла ценить труд интеллигентный выше физического… За исключением этого предрассудка, – я пролетарка. У меня нет собственности, я 15 л[ет] жила личным заработком, служа за гроши в Ведомстве Нар[одного] Пр[освещения], – а сейчас числюсь «безработной» и целиком завишу от «усмотрения» девчонок на Бирже труда... словом, я испытала все прелести пролетарского существования… Казалось бы, мои интересы совпадают с задачами Советской власти… Но, – это только так кажется. На практике же «светлое царство социализма» – для… «служащих советских учреждений», а для всех остальных – не жизнь, а сплошной кошмар…Я не разделяю упований на «чужого дядю», так как думаю, что нельзя наладить жизнь посредством чужих штыков, как нельзя этого сделать и собственными. Этого можно достичь только общей работой, действительным уравнением в правах всех, уничтожением гнета и произвола и установлением твердого принципа, что Советская власть для России, а не наоборот… а кроме того, едва ли надо тащить людей за уши в то «светлое царство» – от которого они отказываются.Рай под угрозой расстрела – пожалуй, что покажется хуже ада…Л.К. РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1501. Л. 47–47 об. Подлинник. Рукописный текст.

№ 4. ПИСЬМО А.Д. ПИСАРЕВА

18 декабря 1920 г.Дорогой товарищ Владимир Ильич!Обращается так и пишет Вам Ваш бывший товарищ и однокашник по Симбирской гимназии Александр Дмитриевич Писарев II-й.Зная, как дорог Ваш каждый час, буду краток.С первого момента установления Советской власти и даже несколько ранее (с 1914 г.) я работаю в Киеве сначала по мандату Наркомвоена тов[арища] Подвойского7, а затем Губсовнархоза, при Губкоопе по киевскому заводу дубовых экстрактов – главного столпа всей кожевенной промышленности Украины.С каждым днем работа становится все труднее и менее продуктивной не только в сфере моей деятельности, но и во всей области экономического строения, благодаря, с одной стороны, непониманию нужд края, края далеко отличного по своему географическому, политическому и экономическому положению от Центральной России, а с другой стороны, благодаря тому crescendo возрастающего количества начальствующих, которых становится больше, чем действительно работающих идейных людей. Личные, мелкие интересы начинают заглушать общуюсвятую идею, – что, несомненно, ведет к еще большей разрухе, а постоянная борьба с [все] более и более нарастающим злом – становится непосильной.Побывайте-ка, дорогой друг, у нас здесь; взгляните поглубже в действительность и дайте нам, кропотливым труженикам-работникам, возможность проявлять свою деятельность на общее благо.Описать в письме всего – невозможно, излагать же отдельные факты – тот же вред общему делу.Примите привет от всегда, даже с юных лет, уважающего Вас А.Д. Писарева.Г. Киев, Нестеровская, 23, кв. 4.РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1297. Л. 17–17 об. Подлинник. Автограф.

Фрагмент «манифеста Ленина», «Владимира первого и последнего, узурпатора всероссийского, шпиона и вассала немецкого». [Ноябрь] 1917 года. Предоставлено РГАСПИ

№ 5. ИЗ ПИСЬМА М.И. СОСНОВСКОГО

4 января 1921 г.Владимиру Ильичу Ульянову (Ленину)Уважаемый товарищ! […]8Кто побежден – Россия знает. Возврата нет.Кто победитель – вопрос громадной важности.Народ ли победил, или – его именем властвует и пытается творить новое будущее одна интеллигенция, фракция, секта ее?Я утверждаю последнее: народ опять ничтожен, безгласен, подавлен. Власть узурпирована. Властвует секта, властвует догма – научно уже подорванная, противоречащая сама себе в своей идеологии. Догма убила социализм. Его обаяние – в полноте раскрытия личности, ее расцвете. Отныне же он навсегда связан с нероновскими методами подавления свободы личности, ее мысли, ее прав примата над государственностью. «Углубляли» революцию экстенсивно, забыв, что только интенсивное ее углубление в основы личности, в психологию народа может само собою обеспечить ее экстенсивность в формах жизни. И эта интенсивность углубления, конечно, не в широковещательных лозунгах «молочных рек», а в «забытых словах» свободы, освобождения личности. Экономическая сторона социального переворота не база, а лишь одна из сторон…Ради победы секта бросила в массы пролетариата заведомо неосуществимые лозунги («мир и хлеб», «долой войну», «все – ваше», «долой интеллигенцию» и т. д.). Она вызвала того духа, овладеть которым уже не может и сама. Этот дух – жадное стремление к беспредельному удовлетворению всех запросов материального существования (духовные еще массам непонятны), – дух крайнего и глубокого индивидуализма – извращение задачи подъема личности. Это противоречило и догме, но было сделано ради победы…И бесконечными фронтами, внешними и внутренними, вы должны отвлекать увлеченные массы от расплаты по векселям, фронтами оправдывать невыполнение обязательств.Но дело сделано: социализм, коммунизм для этой среды вашего пушечного мяса безнадежно превращен в обстановочное благополучие, в «сладкую жизнь» – в беспросветное мещанство… Это – развращение пролетариата, это – игра в пользу реакции…Вы сильны. Власть ваша велика. Борьба с вами оружием бесплодна, потому что с лозунгами оружием бороться нельзя: они должны быть изжиты. Но «дух» уйдет только сам и вы – слабее его.Вы надеетесь «сильной властью» направить массы в желательную сторону, рассчитываете декретами пересоздать психологию масс, затронуть ими глубину жизни? Этой глубокой волной вы хотите захлестнуть поднятую вами тину гедонизма мещанства? Направить основные народные массы по социалистическому руслу?Но какой же «народ» осуществит этот новый строй? Тот, в котором вы стремитесь совершенно подавить личность, свободу? Народ-ничтожество?Святая инквизиция, просвещенные деспоты, Аракчеев – были сильнее вас. У них не было «разрухи». Но все они добились только развращения, унижения, духовной смерти своих «пасомых». Жизнь шире узости догмы – и побеждает ее. Какой ценой, что будут стоить русскому народу ваши опыты – это вопрос для России страшный… Развращение ведь идет на оба фронта – и посмотрите, какая продажность, сколько растрат!.. Но есть и худшее: дешевизна для «догмы» человеческой личности – жизнь становится ничтожеством в глазах всей «власти», – расстрелы циничнейшим образом превращаются в хладнокровные, ужасающие массой и обстановкой убийства, «власть» превращается на наших глазах в организацию бандитов.Какой же вклад вносится этими грязными убийствами в психологию масс? Оргии Ч.К., О.О., Р.Т.9 и т. п. учреждений вульгаризируют идею ничтожества личности и создают культ грубой силы. Это ли достойная замена царского режима?И это – факты, а не декреты. Декреты скользят по поверхности народной психологии и создают прочное лишь там, где есть база в ней, – но ваши убийства сами создают базу – и останутся мрачным клеймом на русском народе и памяти о коммунизме.Сколько же еще жертв нужно вам для полноты опыта? Неужели их еще было мало?Довольно же! Пора вернуть народу его державные права, пора научиться уважать его. Пора вернуть ему его право на самоопределение. Правда, – он при своих решениях не будет справляться с последними изданиями последних учеников Маркса, но он создаст то, что будет ему понятно, близко, а потому прочно, способно к развитию. И вы, и мы, быть может, окажемся у него на задворках, но будем делать свое дело в жизненной обстановке, будем, б[ыть] м[ожет], навозом для будущих поколений (русской ли интеллигенции привыкать к этому!), – но будем радостно знать, что урожай несомненен.Не отказывайте же русскому народу в Учредительном Собрании – только оно успокоит его, будет для него авторитетом.Не отказывайте и русской интеллигенции в праве работать для народа – свободно мыслить, говорить, печатать, объединяться для того, чтобы совместно найти исход из того тупика, в который попала Россия.Вместе с несколькими товарищами я сижу, как «заложник», арестованный за принадлежность к партии Социалистов-Революционеров, во вшивой дыре, отравленной руганью, издевательствами «победителей» и перспективой «расстрела, когда потребуется», – в общем, [в] Арестн[ом] Доме в Ташкенте. И в голове одна мысль – какое было бы счастье, если бы всем этим можно было купить мир несчастной родины, если бы нашей смертью кончились ее позор, ее несчастья!.. Да будет!..Ташкент. Ар[естный] Дом.Мих. Сосновский10.РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1380. Л. 1–2 об. Подлинник. Автограф.

№ 6. ПИСЬМО Я.И. ФРЕНКЕЛЯ

21 января 1921 г.Положение в Крыму11I. Политическое положение1. Распоряжение центральной власти о терроре в Крыму выполняется местными органами (особыми отделами и чрезвычайными тройками) с ожесточением и неразборчивостью, переходящими всякие границы и превращающими террор в разбой, в массовое убийство не только лиц, скольконибудь причастных к контрреволюции, но и лиц, к ней совершенно непричастных. Если в Симферополе и практикуется высылка неблагонадежных элементов на север (в весьма ограниченных размерах), то в уездах, в особенности на южном берегу Крыма, арестованные либо освобождаются, либо расстреливаются. В Ялте, напр[имер], оперируют два особых отдела (Черного и Азовского морей и 46-ой дивизии) и две чрезвычайных тройки, расстрелявшие за какие-нибудь 3–4 недели минимум 700 ч[еловек] (по всей вероятности, 2000); среди расстрелянных помимо бывших военнослужащих армии Врангеля (не только офицеров, но и солдат) множество лиц из буржуазии, укрывшейся в Крыму главным образом из-за голода (представители крупной буржуазии, бежавшей от Советской власти, своевременно выехали за границу), и в особенности демократической интеллигенции. Расправа происходит на основании анкет, отбираемых у граждан, приехавших в Крым после 1917 г., почти всегда без каких-либо устных допросов и объяснений. Чины особых отделов и члены чрезвычайных троек купаются в вине, которого так много на южном берегу Крыма, и под пьяную руку расстреливают, не читая даже анкет (факт, точно установленный и засвидетельствованный в отношении начальника особого отдела Черного и Азовского морей Черногорова). Наряду с обывателями, совершенно безобидными в политическом отношении, погибло множество ценных специалистов – советских работников, кооператоров, врачей и т. д., – лиц, относящихся заведомо сочувственно к советской власти, укрывавших коммунистов и помогавших им во время белогвардейщины. Всего в Крыму расстреляно около 30 тысяч человек, причем эта цифра продолжает ежедневно расти.Благодаря тому, что Крымревком и, в особенности, областком ничего не предпринимали для обуздания особых отделов (так, например, Бела Кун 12 заявил, что не «должно быть пощады ни одному офицеру и ни одному буржую»), а центр не обращал достаточного внимания на Крым, – террор или вернее разбой, ареной которого является последний, не обнаруживал до сих пор никаких признаков ослабления. Лишь в самое последнее время в Симферополе появилась Крымчека, которая, однако, не заменила пока что особого отдела Крыма, а лишь дополнила его.Наиболее рьяные враги советской власти уехали, по большей части, из Крыма. Продолжение террора превращает нейтральных и даже сочувствующих в врагов и, таким образом, не уничтожает, а, наоборот, насаждает контрреволюцию.Необходимо немедленно прекратить террор и расследовать действия особых отделов для наказания виновных.2. Ссылаясь на «директивы из центра» (наличность которых весьма сомнительна), областком приступил к высылке из Крыма в центр (или просто на север) не только ряда меньшевиков, зарекомендовавших себя самоотверженной помощью коммунистам во время белогвардейщины и получивших более или менее ответственные посты в Крыму, но и новообращенных большевиков, пытавшихся так или иначе протестовать против неумеренного террора. Усматривая в этих протестах проявления недопустимой в Крыму меньшевистской ориентации, областком в порядке партийной дисциплины «командирует» соответствующих товарищей в распоряжение центральных органов, обезлюживая и без того бедный силами Крым. Это обезлюживание грозит Крыму самыми печальными последствиями, ибо для советского строительства в этом крае, почти не знавшем советской власти, необходимы люди, сугубо опытные и честные. «Ортодоксальных» коммунистов, удовлетворяющих этим требованиям, слишком мало для того, чтобы устранять новообращенных или «меньшевикообразных». К тому же отрицательное отношение к террору в Крыму в той форме, которую этот террор принял благодаря попустительству областкома и слабой связи с центром, не может ни в коем случае служить основанием для обвинения в меньшевизме.Необходимо дать областкому соответствующие разъяснения и вообще установить за ним более тесный контроль.3. Вообще, центру необходимо обратить большее внимание на Крым, если предполагается превратить его в ближайшее время во Всероссийскую здравницу. Продовольственный вопрос в Крыму быстро и резко обостряется, в особенности на южном берегу, где советским служащим (и то лишь в одной Ялте) выдают всего лишь по 1/4 ф[унта] хлеба в день и где обществ[енное] питание почти совершенно не организовано. Необходимо разгрузить южный берег от приезжей публики, в огромном большинстве своем стремящейся на север, – чтобы освободить место для больных рабочих и красноармейцев, которые должны быть отправлены на юг. Разгрузка, осуществляемая особыми отделами, вряд ли может быть признана допустимой с какой бы то ни было точки зрения.Необходимо направить в Крым опытных партийных работников из центра, с самыми широкими полномочиями; в противном случае «ортодоксальные» коммунисты, оперирующие в Крыму в настоящее время, обратят его не в здравницу, а в пустыню, залитую кровью.Проф. Я. Френкель13. 21.I.1921. Москва, 4 Сокольничья, 16, кв[артира] Руднева.РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1432. Л. 2–3 об. Подлинник. Автограф

ПРИМЕЧАНИЯ

За последние десятилетия вышел целый ряд публикаций комплексов «писем во власть», в том числе писем В.И. Ленину, напр.: Ленину о Ленине. Письма 1918–1921 гг. // Неизвестная Россия. XX век. Кн. 1. М., 1992. С. 12–26; Голос народа: Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918–1932 гг. М., 1997; Письма во власть. 1917–1927. М., 1998; «Здорово, хлопче Ленин…» Анонимные письма граждан Ильичу // Родина. 2014. № 12. С. 114–119 и др.

1 Подробнее см.: Сорокин П.А. Дальняя дорога: Автобиография. М., 1992. С. 286–288. Текст письма в редакцию «Крестьянских и рабочих дум»: Там же. С. 243–244.

2 Правда. 1918, 20 ноября. С. 3; Там же. 1918, 21 ноября. С. 2–3; Там же. 1918, 22 ноября. С. 3. См. также: Там же. 1918, 28 ноября. С. 2. В номере «Правды», где перепечатано «отречение» Сорокина, опубликовано «письмо в редакцию» Д.В. Кулешева о выходе из партии левых эсеров: Там же. 1918, 20 ноября. С. 4.

3 Так в тексте.

4 Имеется в виду статья «Ценные признания Питирима Сорокина». В письмах, адресованных В.И. Ленину, сохранились и другие отклики на эту статью, напр.: РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1498. Л. 59–59 об.

5 К письму приложена сопроводительная записка автора: «Очень прошу т[оварища] секретаря передать мое письмо председателю Совета Нар[одных] Комиссаров. П. Сорокин» (РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1394. Л. 86). В Управление делами крестьянского и рабочего правительства России письмо поступило 5 декабря 1918 г. Отметок, выдающих реакцию В.И. Ленина, письмо не содержит; вверху на первой странице документа есть помета «В архив».

6 Так в тексте.

7 Подвойский Николай Ильич (1880–1948) – советский партийный и военный деятель, один из организаторов Октябрьской революции; в 1917–1918 гг. нарком по военным делам РСФСР, в 1919 г. нарком по военным и морским делам Украины.

8 В начале письма автор напоминает о своем революционном прошлом и близости с братом Ленина Александром.

9 ЧК (ВЧК) – Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем; ОО – особые отделы, подразделения ВЧК, занимавшиеся военной контрразведкой; РТ – революционные трибуналы.

10 Сосновский Михаил Иванович (1863–1925) – революционер, народоволец, политкаторжанин. После революции 1917 г. возглавлял Туркестанский краевой комитет партии эсеров, был председателем Ташкентской городской думы, Ташкентского общества ревнителей высшего образования, в последние годы жизни работал главным библиотекарем Ташкентского университета.

11 Доклад Я.И. Френкеля о положении в Крыму изначально был подготовлен для заместителя наркома просвещения РСФСР М.Н. Покровского, который переправил документ В.И. Ленину, сопроводив запиской следующего содержания: «Владимир Ильич, приехавший из Крыма проф[ессор] Френкель (б[ывший] меньшевик, ныне вступивший в РКП) передал мне доклад (о положении в Крыму), первая часть которого меня не касается, что я ему и сказал. Тогда он стал умолять меня передать ее Вам. Я не смог отказать». (РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1432. Л. 1.) Письмо Я.И. Френкеля стало одним из первых подробно изложенных свидетельств массового террора большевиков в Крыму, адресованных именно руководству Советской России; ср.: Султан-Галиев М. Избранные труды. Казань, 1998. С. 323–334.

12 Кун Бела (1886–1938) – венгерский и советский политический деятель, в ноябре-декабре 1920 г. председатель Крымского ревкома.

13 Френкель Яков Ильич (1894–1952) – советский физик-теоретик, член-корреспондент Академии наук СССР (1929). В 1918–1921 гг. приват-доцент Таврического университета.