Заповедник вождя

Горки Ленинские – последний приют основателя Cоветского государства. В былые годы сюда шли толпы скорбных посетителей. Теперь от прошлой скорби не осталось и следа. Между тем музей по-прежнему рад посетителям. И здесь есть на что посмотреть

Фото Бориса Кавашкина и Юрия Лизунова / Фотохроника ТАСС

Cейчас, если нет пробок, час езды от центра – и вы в Горках. Ленин добирался сюда дольше: в начале 20-х годов прошлого века пробок не было, но и скорости были другими. Автомобиль вождя сначала медленно петлял по темным московским улочкам, потом гнал по неосвещенному подмосковному шоссе…

ПАРФЕНОН АРХИТЕКТОРА ПАВЛОВА

В чистом поле словно приземлился инопланетный гость – то ли из древней Эллады, то ли из фантастического будущего. Это великий футурист Леонид Павлов (1909–1990) посвятил вождю революции свой Парфенон, который построили к 70-летию Октября, в 1987 году. Как и Владимир Маяковский, с которым Павлов пересекался в юности, он всерьез подступал к ленинской теме.

На склоне лет архитектор «поженил» неоклассику с ультрасовременным индустриальным стилем. Как и у греков, постройка призвана исполнять роль святилища. Одиннадцать кубов и один цилиндр. Белый мрамор и красный туф – торжественные, трагические аккорды. Если архитектура – музыка, застывшая в камне, то Павлов сочинил реквием. «Архитектура должна заставлять людей волноваться» – таково было его творческое кредо. Научно-культурный центр «Музей В.И. Ленина» оснастили по последнему слову техники: тут диорамы, лазерная графика, продуманный музыкальный фон. И получился музей истинно культовым. Правда, к тому времени культ Ленина уже сходил на нет…

Парфенон архитектора Леонида Павлова был возведен на закате советской власти – к 70-летию Октября.Фото Натальи Львовой

От «дома Павлова» до мемориальных музеев в Горках около километра пешком.

– Вот он, флигель Владимира Ильича, – встречает нас Игорь Конышев, директор музея-заповедника «Горки Ленинские», у двухэтажной деревянной дачикрохи, – тот самый, что воспет Александром Твардовским в поэме «Ленин и печник».

Мы переступаем порог небольшого гостевого домика усадьбы, последней владелицей которой была миллионерша Зинаида Григорьевна Морозова, вдова предпринимателя и мецената Саввы Морозова. Именно здесь, а не в главном доме первоначально захотели жить Ленин, его жена Надежда Константиновна и сестра Мария Ильинична.

По официальной легенде, флигель был выбран потому, что «вождь отличался большевистской скромностью». В архивах же сотрудники музея-заповедника обнаружили документы, согласно которым все оказалось прозаичнее: национализированная усадьба хирела и не отапливалась, как, впрочем, и флигель, но его поддерживать в порядке и прогреть было проще. Вот и наняло семейство печника из соседней деревни.

– Тут Ленин написал и продиктовал свои главные работы последних лет жизни, – показывает Игорь Конышев на крохотную спаленку, где и одному тесно и которая вмещает, помимо кровати, еще письменный стол и стул. – Он выбрал эту самую маленькую комнату, потому что, говорил, в сжатом пространстве ему легче работается. А рядом – большая, но полупустая комната жены и «девичья», с ажурными покрывалами и хрупкими вазами, спальня Марии Ильиничны.

Директор не без гордости подчеркивает, что почти все предметы в этом доме подлинные. Особая гордость – не только «родная» светлого дерева мебель флигеля, но и настоящий заячий тулуп и потертые сапоги, в которых главный обитатель Горок охотился.

Вдова спонсора большевиков Саввы Морозова Зинаида оснастила усадьбу по последнему слову техники

Откуда взялся миф о большевистской скромности вождя? Всю жизнь Ленин мотался по съемным углам. Когда был ребенком, семья Ульяновых в Симбирске несколько раз переезжала с одной арендованной квартиры на другую. Потом был затяжной период учебы, ссылок и эмиграции по пансионам и эконом-отелям. Вот и выбрал Ленин в Горках то, что знал, – домик для гостей, где не задерживаются, чтобы не прослыть нетактичными.

Мы выходим из тесного флигеля и направляемся дальше, к Большому дому Зинаиды Морозовой в Горках, ставших по воле истории Ленинскими. Работники музея говорят, что вот так, беспристрастно, через бытописание усадьбы, им и хочется показать, что фигура Ленина – неотъемлемая часть истории, но не ее фундамент.

ХОЗЯЙКА ГОРОК

Главной устроительницей усадьбы была Зинаида Григорьевна Морозова-Рейнбот (1867–1947). Родившаяся в купеческой старообрядческой семье, урожденная Зиновия Зимина, в 17 лет она вышла замуж за представителя известнейшей в России династии Сергея Викуловича Морозова (1860–1921). Однако в 1887 году брак распался, и Зиновия (теперь уже Зинаида) вышла замуж повторно – за двоюродного дядю предыдущего мужа Савву Тимофеевича Морозова (1862–1905).

Спонсор Московского Художественного театра и большевистской партии одновременно, предприни матель не жалел денег на супругу. Известна история, когда в 1896 году на открытии Всероссийской выстав ки в Нижнем Новгороде Зинаида Морозова оказалась в центре придворного скандала: шлейф ее платья был длиннее, чем у императрицы Александры Федоровны. Это расценивалось как серьезное нарушение этикета.

В 1890-е Савва Морозов купил для жены особняк с садом на Спиридоновке. Старое здание он приказал снести, а постройку нового поручил своему другу ар хитектору Федору Шехтелю. Один из приглашенных на пышно устроенное новоселье вспоминал потом, что хозяйка, «женщина большого ума, с прирожденным тактом, ловкая, с вкрадчивым выражением черных умных глаз на некрасивом, но значительном лице, вся увешанная дивными жемчугами, принимала гостей с поистине королевским величием». В 1905 году Савва Морозов застрелился в Каннах, оставив почти все свое полуторамиллиардное состояние супруге.

В музее хранятся личные вещи вождя мирового пролетариата. Фото Натальи Львовой

В 1907-м Зинаида Григорьевна вышла замуж в третий раз – за московского градоначальника Анатолия Рейнбота. Это был союз тщеславия и расчета: нищий Рейнбот обретал материальную стабильность, купчиха Морозова становилась дворянкой. В 1909 году она продала особняк на Спиридоновке предпринимателю Михаилу Рябушинскому и купила имение Горки Подольского уезда Московской губернии.

По ее желанию грандиозной перестройке была подвергнута вся усадьба. Работы велись по проекту все того же Шехтеля при участии архитектора Федора Кольбе. Реконструкция завершилась лишь в 1914 году. У главного дома теперь были зимний сад и большая веранда. Окна второго этажа украсили барельефы на темы греческой мифологии. На западном фасаде появился шестиколонный портик ионического ордера, а восточный был оформлен колоннадой тосканского ордера. На парадном дворе возвели фонтан и балюстраду. К северному и южному флигелям были пристроены изящные портики и полуротонды. Наконец, рядом с Большим домом расположился теннисный корт. Конечно, изменилось и убранство интерьеров. Для обстановки сюда были доставлены в том числе и вещи из проданного дома, в комнатах нашли свое место коллекции мейсенского фарфора и прекрасная дворцовая мебель Росси, на стенах – картины старых и современных мастеров, в частности Валентина Серова и Исаака Левитана.

Преобразились окрестности: в пейзажном парке на склоне оврага были проложены дорожки с белокаменными лестницами, устроены беседки и грот с балюстрадой, а также большой пруд с плотиной и дамбой. Во внутреннем хозяйственном дворе соорудили водонапорную башню, были проведены электричество, центральное отопление и телефон. В имении было организовано образцовое фермерское хозяйство.

В 1916-м супруги расстались. А в 1918 году усадьба Горки, равно как и другая собственность Морозовой, была национализирована. Зинаида Григорьевна отказалась от эмиграции и осталась в Москве, потом очутилась в селе Ильинском. Она дожила до глубокой старости, получая скромную пенсию от Художественного театра, к созданию которого приложил столько сил ее второй муж. А когда-то подаренный ей дом на Спиридоновке и сегодня радует глаз москвичей и особенно гостей столицы: в 1929 году он был передан Наркомату иностранных дел – сейчас это дом приемов МИД России…

КВАРТИРАНТ ИСТОРИИ

В Горках живописные лес, пруд и река. Большой дом усадьбы в два этажа как их естественное продолжение. Вокруг такая тишина, что в ушах звенит.

– Владимир Ильич, когда впервые переступил порог главного дома, был потрясен, – рассказывает главный научный сотрудник музея-заповедника Тамара Шубина. – Ничего подобного в его революционной жизни просто не было. Сохранились и его, и Надежды Константиновны записи, он тогда говорил: «Не надо ничего трогать! И ничего не перестраивать! Здесь все государственное, и это не только роскошь. Это все для потомков, а мы здесь квартиранты».

Он и вел себя как бывалый квартирант: опять выбрал самую маленькую комнату – женскую будуарную на втором этаже, светлую, но в будуаре, как известно, не принято особенно долго находиться. А вот первый этаж вождь не оценил и бывать там не любил.

Фото Натальи Львовой

– Почти все, что вы сейчас увидите, – обращает наше внимание Игорь Конышев, – либо десятилетиями держалось в запасниках, либо было прикрыто траурными чехлами, чтобы постоянно воспроизводить атмосферу скорби и невосполнимой потери. С годами эта атмосфера стала напоминать то ли кладбищенскую, то ли тюремную: ее так емко и саркастично, как диагноз обществу, вывел в своем знаменитом «Тельце» кинорежиссер Александр Сокуров.

Несколько поколений советских посетителей музея понятия не имели о том великолепии Горок, в котором жил вождь большевиков.

– Генерирование эмоции скорби привело к тому, что музей пошел не по пути историзма, а по пути сострадания. Но со временем все это выдохлось, постепенно превращалось в игру на чувствах, попросту в расчет и цинизм, – продолжает Конышев. – Признаться, старики-экскурсоводы ставки делали: когда группа слезу пустит – у мемориала или у посмертной маски Ильича?

Просторная гостиная с окнами в пол встречает солнцем и зеркалами, в которых опять – солнце. А еще – коврами ручной работы, резной мебелью красного дерева, картинами, способными украсить лучшие галереи мира. По тому, как Зинаида Морозова-Рейнбот благоустроила свою усадьбу, можно изучать историю той России. Так, вслед за красными туркменскими коврами прихожей в библиотеку дома пришло и нововведение конца ХIХ века – ультрамодные, в ту пору натуральные, ковры машинной вязки. Мебель здесь в основном французская, но в библиотеке, решенной в воинственном стиле ампир, шкафы, столы и стулья – свои, из сибирского кедра, а книги – со всего света.

Однако Ленин, по воспоминаниям домочадцев, заходить сюда не любил. Книги он читал другие или писал сам, а инкрустированный стол для карт и комната отдыха с ажурной раковиной за стеной библиотеки его и вовсе обескуражили: зачем? Музейные работники терпеливо объясняют, что таково веяние времени: партия в карты могла затянуться до утра и выбывавшие на время уходили отдохнуть и освежиться прохладной водой, чтобы потом снова подключиться к игре

УВЯДАНИЕ ИЛИ ЖИЗНЬ?

Ленин позволил себе единственную архитектурную новацию: к просторной лестнице, ведущей на второй этаж, он попросил пристроить дополнительные перила. Опираясь на них, он мог подниматься и спускаться, не беспокоя медицинский персонал и родных. В советские годы перила убрали, ведь народ не должен был видеть немощь вождя. А Игорь Конышев, вслед за снятыми с зеркал и мебели чехлами, решил восстановить их по сохраненным чертежам.

Фото Натальи Львовой

В музее – сотни предсмертных фотографий Владимира Ильича, передающих скорость его физического увядания. Вот только музей стоит перед выбором: нужно ли в погоне за посетителем уделять такое внимание клинике вождя, как в советские времена делали упор на скорбь по поводу его утраты? Или вернуть в музей объем жизни, пусть и на ее закате? Ведь Ленин здесь не только работал над контурами нэпа, но и рыбачил, охотился, купался в пруду и обожал посиделки с местными крестьянами.

– Наша позиция проста, – объясняет директор. – Горки – это музей истории, а не идеологии.

Мы поднимаемся в главную гостиную второго этажа. Она ослепляет сиянием карельской березы, уральской яшмой, итальянским мрамором и изящными картинами в золоченых рамах. Еще немецким фарфором. И организацией пространства: куда бы гость ни сел, его взгляд заблудится в окнах, уводящих в небо, в просторы вокруг усадьбы.

– Когда мы со всего этого великолепия сняли чехлы, – рассказывает Конышев, – то ходили окрыленными, потому что стало видно, какой была усадьба.

САНУЗЕЛ И САРКОФАГ

Отдельная история – о первом саркофаге вождя. Многие утверждают, что в сталинские времена «советский Гауди» – архитектор Константин Мельников – остался на свободе только потому, что был автором первого саркофага Ленина. Действительно, создатель причудливого Дома-мастерской в Кривоарбатском переулке и авангардных гаражей по всей Москве (Бахметьевского на улице Образцова, Гаража Интуриста на Сущевском валу, Гаража Госплана на Авиамоторной и др.) в 1930-е не был репрессирован как «буржуазный авангардист», и, возможно, именно саркофаг послужил ему «охранной грамотой». Хотя в годы Великой Отечественной саркофаг и был отправлен в глубокий тыл, но пришел в негодность и был заменен новым – работы архитектора Алексея Щусева. С тех пор он затерялся в запасниках – и вот недавно был найден.

– Я случайно в наших фондах обнаружил первый саркофаг Ленина, – говорит Игорь Конышев. – Тот самый, в котором он временно лежал в Мавзолее и который долгие годы считался утраченным. Я мучился: выставлять его или не выставлять? И понял, что нужно выставлять. А вот посмертные маски революционеров мы убрали в запасники, оставили только эту.

Директор музея-заповедника показывает на маску Владимира Ильича в его последней комнате, бывшем будуаре Зинаиды Морозовой. В остальном здесь и теперь все так, как было в январе 1924 года. Она – исключение.

– Я не противник посмертных масок, – поясняет Игорь Конышев, – это же целая культура, рожденная Древним Египтом, но чувство меры, полагаю, еще никому не мешало. Зачем создавать парад посмертных масок? Мы все же не анатомический музей. Хотя, не спорю, есть разные версии относительно того, почему они прижились. Кто-то считает, что это просто дань моде. Скульпторы как прагматики признают: маска облегчает достижение достоверности в создании скульптуры. Мне нравится версия врачей: по их мнению, посмертная маска – самое честное выражение лица, потому как оно лишено всего, кроме естества. Возможно, мы их вернем, в научно-культурный центр «Музей В.И. Ленина». Тут есть над чем подумать.

Директор распахивает дверь в… санузел. Ослепительно белый, он блестит белизной двойной чугунной ванны еще сильнее, чем молочного оттенка стены. На полу, того же оттенка молока, метлахская плитка конца позапрошлого века – будто вчера из-под обжига, а белый шкаф изнутри обшит печатным ситцем Тверской мануфактуры Морозова. Наконец, у окна – причудливо разноцветный туалетный столик из мейсенского фарфора, по легенде чуть ли не 1800 года, когда отдельно обжигался каждый цветочек, каждая деталь лепилась вручную. Рядом кресло 1913 года, в духе той эпохи – тканая обивка, но с кожаными вставками, деревянные гнутые ноги и вычурные, но мощные подлокотники.

Фото Натальи Львовой

– Этот уголок музея всегда был закрыт, – рассказывает Конышев, – но, мне кажется, пришло время иначе взглянуть на частную жизнь. Человеку интересны детали быта вождей, тем более банного, да еще такого, который в чем-то совершеннее современного, с передовыми аквасистемами ХХI века.

«ПОХОРОНЫ ВОЖДЯ»

Траурную аллею в Горках открывает монумент Сергея Меркурова «Похороны вождя». Именно этой дорогой при лютом 30-градусном морозе в январе 1924 года несли гроб с телом Владимира Ленина к железнодорожной станции, чтобы потом на поезде доставить в Москву. Посетители музея, не боящиеся длительных пешеходных прогулок (примерно 4 км), могут использовать этот маршрут: от Павелецкого вокзала столицы нужно доехать до станции, которая сегодня носит название «Ленинская».

Композиция «Похороны вождя» – программная работа Сергея Меркурова (1881–1952). Скульптор-монументалист, считавший своим учителем Огюста Родена, всегда воспевал гармонию человеческого тела. В течение 20 лет он работал над скорбной скульптурной группой, чем-то напоминающей античный барельеф «Возвращение тела Гектора в Трою». Жизнь оставила могучее тело вождя – и сокрушенные соратники провожают его в последний путь. Монумент Меркурова напоминает еще одну скульптурную группу – надгробие известного французского маршала Фердинанда Фоша в Доме инвалидов в Париже. Но меркуровская композиция драматичнее, в ней больше скорби.

Безусловно, скульптор замышлял сакральное произведение. Кажется, что вот сейчас зазвучит траурный марш «Вы жертвою пали». Мистика смерти занимала его, автора сотен посмертных масок, включая ленинскую. Есть легенда, что, закончив знаковую для него работу, которой Меркуров посвятил 20 лет, он преподнес гранитную скульптуру Сталину в подарок к юбилею, но в сопроводительном письме неосторожно указал стоимость сырья, потребовавшегося для шедевра. Иосиф Виссарионович посчитал это бестактностью: «Такой дорогой подарок принять не могу!»

По замыслу автора, атланты, несущие тело вождя, должны были быть обнаженными. Экскурсоводы добросовестно подтверждают, что Сергей Меркуров категорически отказывался «одевать» пролетариев-атлантов даже после того, как его об этом – разумеется, через «товарищей» – будто бы попросил сам Сталин. Дерзкий Меркуров обиделся на непонимание и спрятал у себя в мастерской эскиз монумента. До своей кончины он так и не пошел на компромисс. Участников траурной группы «одели» уже после его смерти… Памятник был установлен в Горках в 1958 году.

ИЗ СЕНАТА В ГОРКИ

Одна из значительных экспозиций попала в Горки сравнительно недавно. В 1994-м при Борисе Ельци не началась реконструкция здания Сената в Кремле и размещение в нем резиденции президента России. Тогда было решено, что отныне музею «Кабинет и квартира В.И. Ленина в Кремле», насчитывающему более 40 тыс. единиц хранения, там не место…

Фото Натальи Львовой

Ленин и члены его семьи жили в тех комнатах с на чала 1918 года, когда советское правительство пере ехало из Петрограда в Москву. Частные помещения примыкали к рабочему кабинету главы государства, а также к залу заседаний Совнаркома. Последней обитательницей квартиры была Надежда Крупская: в феврале 1939-го отсюда ее доставили в Кремлевскую больницу, где она и умерла.

Открытый в 1955 году музей «Кабинет и квартира В.И. Ленина в Кремле» был одним из самых интересных и пользующихся популярностью ленинских музе ев. Расположенный в здании бывшего Сената, построенном во второй половине XVIII века архитектором Матвеем Казаковым, музей соседствовал с помещениями правительства СССР, что создавало специфические условия для его посещения. Тем не менее до на чала 1990-х в нем побывало свыше 2 млн человек.

В 1994-м коллекция музея, которому фактически грозила гибель, поскольку крупные музеи Москвы соглашались принять в состав своих фондов лишь наиболее ценные ее фрагменты, по распоряжению правительства РФ была передана в Государственный исторический музей-заповедник «Горки Ленинские». И уже в январе 1995 года частично воспроизведенная экспозиция развернулась в одной из дач дореволюционной постройки, находящейся на территории парка в Горках. В 1996-м в левом крыле здания были восстановлены комнаты вождя, Надежды Крупской, Марии Ульяновой, а также прихожая, гостиная, столовая и кухня.

Обстановка рабочего кабинета Владимира Ильича Ленина сегодня соответствует последнему периоду его пребывания в Кремле, хотя многие предметы относятся к более ранним годам работы главы советского правительства: тут оперативные карты времен Гражданской войны, материалы съездов и конференций, статистические сборники, подарки рабочих и крестьян, приходившие с разных концов страны. Часы здесь всегда показывают четверть девятого в память о вечере 12 декабря 1922 года. Тогда, уступая настояниям врачей, требовавших его отъезда из Москвы на длительный отдых, Ленин согласился поехать в Горки. Как потом оказалось, это был последний день его работы в кабинете Кремля, хотя в квартиру он еще возвращался.

Фото Натальи Львовой

В музее признают, что многие до сих пор ставят под сомнение логичность «эмиграции» музея-квартиры Ленина в Горки. Считается, что кремлевская экспозиция рвет на части сложившийся облик загородной жизни вождя.

– В 1991–1993 годах, когда распался СССР и Кремль готовился к ремонту, стало ясно, что Ленина оттуда окончательно выселят, и развилок было две: либо кабинет и квартира будут вне пределов Кремля, либо мы их теряем как объекты истории. Ведь фонды хотели разделить, – вспоминает Тамара Шубина. – Книжный фонд планировалось передать национальным библиотекам, а вещи из музея-квартиры перевести в разные музейные центры. Премьер Виктор Черномырдин настоял на том, чтобы не разделять коллекцию. Так она попала к нам.

Тамара Шубина и Игорь Конышев согласны с тем, что пока кремлевская экспозиция «не задышала Горками».

– Нужна перезагрузка, – считает Тамара Шубина. – И экспонатов, и мировоззрения посетителя.

ЛЕНИН В ГОРКАХ

Председатель Совета народных комиссаров РСФСР Владимир Ульянов (Ленин) впервые увидел Горки 25 сентября 1918 года. Врачами ему был рекомендован отдых для восстановления сил после покушения Фанни Каплан, стрелявшей в вождя месяцем ранее – 30 августа, и искали подходящее для этого место поблизости от Москвы. Ленин попросил ничего в доме не трогать и не переделывать, и с тех пор семья Ульяновых часто приезжала сюда как на дачу в выходные и периоды отпусков.

В общей сложности вождь провел в Горках около двух с половиной лет.

Фото Натальи Львовой

В марте 1922 года у Ленина начались частые припадки с кратковременной потерей сознания, сопровождающиеся онемением правой стороны тела. Через год развился тяжелый паралич правой стороны тела, была поражена речь. Врачи надеялись поправить положение. В бюллетене о состоянии здоровья вождя от 22 марта 1923 года говорилось: «Болезнь эта, судя по течению и данным объективного исследования, принадлежит к числу тех, при которых возможно почти полное восстановление здоровья».

С мая 1923 года Ленин уже жил в Горках постоянно. Правда, иногда его состояние улучшалось. Так, в октябре 1923-го он даже попросил отвезти его в Москву. «Зашел на квартиру, – вспоминала секретарь вождя Лидия Фотиева, – заглянул в зал заседания, зашел в свой кабинет, оглядел все, проехал по сельскохозяйственной выставке в нынешнем Парке культуры и отдыха и вернулся в Горки». К концу года самочувствие Ленина улучшилось настолько, что он начал учиться писать левой рукой.

Однако в январе 1924-го наступило резкое ухудшение. «Вообще, начиная с четверга, стало чувствоваться, что что-то надвигается: вид стал у Владимира Ильича ужасным, усталый, измученный, – писала Надежда Крупская. – Он часто закрывал глаза, как-то побледнел и, главное, у него как-то изменилось выражение лица, стал какой-то другой взгляд, точно слепой».

По утверждению врачей, склероз сосудов головного мозга продолжал выключать один участок мозга за другим. «В шесть часов недомогание усилилось, утратилось сознание, и появились судорожные движения в руках и ногах, особенно в правой стороне, – описывал последние часы жизни Ленина один из лечивших его врачей. – Правые конечности были напряжены до того, что нельзя было согнуть ногу в колене, судороги были также и в левой стороне тела. Этот припадок сопровождался резким учащением дыхания и сердечной деятельности. Число дыханий поднялось до 36, а число сердечных сокращений достигло 120–130 в минуту, и появился один очень угрожающий симптом, который заключается в нарушении правильности дыхательного ритма, это мозговой тип дыхания, очень опасный, почти всегда указывающий на приближение рокового конца. Конечно, морфий, камфара и все, что могло понадобиться, было приготовлено. Через некоторое время дыхание выровнялось, число дыханий понизилось до 26, а пульс до 90 и был хорошего наполнения. В это время мы намерили температуру – термометр показал 42,3 градуса: непрерывное судорожное состояние привело к такому резкому повышению температуры; ртуть поднялась настолько, что дальше в термометре не было места.

Судорожное состояние начало ослабевать, и мы уже начали питать некоторую надежду, что припадок закончится благополучно, но ровно в 6 часов 50 минут вдруг наступил резкий прилив крови к лицу, лицо покраснело до багрового цвета, затем последовал глубокий вздох и моментальная смерть. Было применено искусственное дыхание, которое продолжалось 25 минут, но оно ни к каким положительным результатам не привело.

Фото Натальи Львовой

Смерть наступила от паралича дыхания и сердца, центры которых находятся в продолговатом мозгу». Это было 21 января 1924 года. Музей в Горках хотели устроить сразу после смерти вождя, но не получилось: долгое время здесь жила семья его брата Дмитрия Ульянова. Мемориальный дом-музей В.И. Ленина был открыт только в 1949 году.

Владимир ЕМЕЛЬЯНЕНКО, Раиса КОСТОМАРОВА