Сurriculum Витте

13 марта 1915 года – в Петрограде скончался действительный тайный советник, в недавнем прошлом крупнейший правительственный чиновник Сергей Юльевич Витте. Мнения об этом человеке и при его жизни, и после смерти были диаметрально противоположными

Бывший министр путей сообщения, бывший министр финансов, первый в истории России председатель Совета министров Сергей Витте (1849–1915) прожил насыщенную событиями жизнь. В юности примыкал к монархической организации «Священная дружина», в зрелые годы числился записным либералом. Создатель «золотого червонца», «дедушка русской индустриализации», инициатор широкого железнодорожного строительства и при этом автор «первой русской конституции» – Манифеста 17 октября 1905 года. Наконец, граф «Полусахалинский» – человек, который, по мнению многих, уступил Японии южную часть Сахалина. К нему прислушивался император Александр III и его недолюбливал император Николай II. Достигнув вершин власти в годы Первой русской революции, последние девять лет жизни Витте провел в опале… Мы решили выслушать аргументы как тех, кто считает его административным и экономическим гением и едва ли не спасителем России, так и тех, кто уверен: Витте не более чем карьерист и самовлюбленный интриган. По просьбе «ИСТОРИКА» доктора исторических наук Сергей ИЛЬИН и Всеволод ВОРОНИН поделились своим видением этой противоречивой фигуры.

На памятнике Витте должно быть высечено «Спасителю Российского государства», считает доктор исторических наук профессор Сергей ИЛЬИН

Фото Наталья Львова

– Как вы думаете, в чем секрет такой феерической карьеры Витте?

– Никакого особенного секрета здесь нет. Слагаемых его успеха три: во-первых, талант и способности; во-вторых, твердый характер, закаленный в борьбе с трудностями, которых в начале жизненного пути у него было немало; в-третьих, колоссальная энергия и завидная трудоспособность. Такое сочетание встречается редко: обычно либо одно, либо другое, либо третье. Я полагаю, он был одним из самых способных людей своего времени. Ум его был подвижный, одинаково сильный как в анализе, так и в синтезе.

О людях ведь судят по делам. Это простая истина, но они как раз обладают свойством очень быстро забываться. Напомню, ко времени своего назначения главой Министерства путей сообщения он доказал, что способен на многое. Блестяще справился с организацией воинских перевозок в Русско-турецкую войну 1877–1878 годов. За пять лет работы в должности управляющего Юго-Западными дорогами поднял доходность магистрали в 3 раза, таким образом, из хронически убыточной она стала высокодоходной. Навел порядок в железнодорожных тарифах. Составил проект первого устава русских железных дорог. Наконец, написал превосходную научно-практическую книгу о принципах железнодорожных тарифов…

– Эти качества проявились и в его политической деятельности?

– Конечно, он умел мгновенно находить единственно правильное решение в сложных ситуациях. Взять хотя бы события осени 1905 года. Ситуация ведь была невиданная в новейшей истории России: железные дороги остановились, недовольство существующим положением вещей было всеобщим, верхи растерялись, никто не знал, что делать. Он быстро понял, что единственный выход из тяжелейшей ситуации – как можно скорее перейти к конституционному устройству государства, к введению гражданских свобод. При этом он вполне осознавал, с какими трудностями придется столкнуться. Главная из них состояла в том, что наладить нормальное конституционное устройство в России представлялось тогда задачей почти неосуществимой, поскольку более половины населения страны не умело ни читать, ни писать.

В 1870 году Сергей Витте связал свою жизнь с железными дорогами, спустя два десятилетия он стал министром путей сообщения

– В Витте традиционно видят либерального чиновника. Как получилось, что его взлет пришелся на время правления Александра III, известного своим консерватизмом?

– Прежде всего требуется уточнить характеристики. Считать Александра III консерватором – заблуждение. «Император Александр III не был ни либералом, ни консерватором, а был честный, благороднейший, прямой человек», – писал сам Витте.

Но императора не любили очень многие в российском истеблишменте, и понятно за что: с 1887 года, когда на пост министра финансов был назначен Иван Алексеевич Вышнеградский, он довольно последовательно проводил курс на ускорение индустриализации страны. Знаменитая тарифная реформа 1891 года – творение не только Вышнеградского, но и Александра III, который твердо поддерживал своего министра во всех вопросах.

От обсуждения тарифов с санкции императора были фактически отстранены представители поместного дворянства, по чьим интересам реформа ударила очень сильно. Они, в свой черед, как могли, мстили императору и его министрам – Вышнеградскому и Витте, распуская про них разные слухи и сплетни, которым и сегодня верят историки.

В советской историографии императора Александра III представляли алкоголиком и каким-то полуидиотом, а Витте – патологическим карьеристом, подсидевшим своего учителя Вышнеградского, чтобы самому взобраться в кресло министра финансов. На самом деле Александр III был неглупым, порядочным, очень разумным человеком с развитым чувством долга, к тому же отлично разбирающимся в людях. Он, несомненно, не был так умен, как Витте или его собственный сын, несчастный император Николай II, но надо помнить глубокий афоризм великого Гегеля «Ум без разума – ничто, но разум без ума – это уже нечто».

Манифест об усовершенствовании государственного порядка, подписанный Николаем II 17 октября 1905 года

– А к какому политическому лагерю принадлежал сам Витте?

– Ни к какому. В политике он был одинок. Черносотенцы его отталкивали своим грубым экстремизмом и отсутствием положительного начала, революционным планам преобразования России Витте не сочувствовал. К российским либералам он относился с насмешливым презрением из-за их двоедушия (я бы сказал, завуалированного романтизма).

Ведь в наших либеральных партиях преобладало охранительное начало. Откройте партийную программу «Союза 17 октября». У них первым пунктом стояло сохранение единой и неделимой России. Как октябристы, так и кадеты отрицали принцип федеративного устройства российского государства, не говоря уже о праве наций на самоопределение. Максимум, на что готовы были пойти кадеты в национальном вопросе, это предоставление Польше и Финляндии статуса автономии. Между тем национальный вопрос в стране после отмены крепостного права обострялся от десятилетия к десятилетию.

При этом Витте пытался проводить (он был не всесилен – Россия оставалась самодержавной монархией) либеральную политику. Именно благодаря Витте свободы, обещанные в первом пункте Манифеста 17 октября, получили какое-никакое осуществление в жизни.

– Можно ли считать Столыпина продолжателем дела Витте? Ведь их личные отношения были, как известно, довольно прохладными.

– Один современник назвал Витте самородком. Повидимому, так оно и было в действительности. Он обладал редким даром предвидения, чувством времени, чувством надвигающихся перемен. Задолго до Революции 1905–1907 годов, до известных «иллюминаций», то есть массового сожжения крестьянами дворянских усадеб, Витте понял, что ключевой вопрос не только экономической, но и политической жизни России – это вопрос аграрный. И соответственно, забил тревогу. Произошло это где-то в середине 90-х годов позапрошлого века.

Он не только поставил вопрос, но еще и предложил его решение в чисто просветительском духе. Он предложил уравнять крестьян в юридических правах с прочими сословиями Российской империи. Такое решение не прошло, и об этом остается лишь сожалеть. Затем явился Петр Аркадьевич Столыпин и представил романтический вариант: юридические вопросы отложить на потом, а в первую голову сделать так, чтобы крестьяне жили на хуторах и отрубах. При этом трогать помещичье землевладение категорически не предполагалось.

Я в толк не могу взять, откуда пошла легенда, что столыпинский вариант решения аграрного вопроса предусматривал сделать крестьян частными собственниками их земель. Столыпин сохранил феодальный институт надельного землевладения; составление межевых планов на участки подворного владения объявлялось факультативным делом. Наконец, законом 1910 года вводилась норма, по которой право собственности на земельные недра укрепленных в личную собственность наделов сохранялось за общиной.

Главная составляющая столыпинской аграрной реформы заключалась в землеустройстве, иными словами, в хуторах и отрубах. Да и как можно сделать частными собственниками юридически неполноправных персон, какими были русские крестьяне? Дети ведь не могут быть частными собственниками, то есть обладать правами владения, использования и распоряжения. Крестьяне фактически рассматривались законом в качестве детей. И опекуны у них были – пресловутые земские начальники из прогоревших помещиков.

Отношения императора Николая II и Сергея Витте всегда были непростыми. Фотохроника ТАСС

– На ваш взгляд, сталинская индустриализация была своего рода продолжением дела Витте?

– В своем знаменитом всеподданнейшем докладе 1899 года Витте недвусмысленно предупреждал императора Николая II об альтернативе: либо Россия обзаводится мощной тяжелой промышленностью, либо она покидает клуб великих держав и ее ждет судьба Турции.

Внедрение тяжелой промышленности – задача колоссальной сложности, и в царском периоде истории нашего Отечества ее удалось решить лишь в небольшой части. После бурного периода индустриального роста 1890-х наступил длительный период стагнации. В годы Первой мировой войны коренные слабости российской индустрии, к примеру отсутствие собственного станкостроения, обнаружились с полной очевидностью.

Сталинская индустриализация проводилась уже в другую эпоху и другими методами. Но цель была одна: поднять Россию на новый, более высокий уровень экономического, социального и культурного развития. Эта цель была достигнута. Что касается методов, мы не имеем морального права порицать наших предков за то, что они делали что-либо не так, как нам бы хотелось. Как писал Альберт Рис Вильямс в эпилоге к своей книге «Путешествие в революцию», «история не как шведский стол, который позволяет человеку выбирать и брать те блюда, которые ему приятны».

– Как бы вы оценили Витте-дипломата? Какова его роль в заключении мира с Японией?

– К моменту отъезда Витте в Портсмут ситуация была такова, что мир можно было заключить только на принципиально неприемлемых для великой державы условиях: с платежом контрибуции и территориальными потерями. Даже французы – союзники России считали, что контрибуцию в пользу Японии платить придется. Ведь все полагали, что виновницей войны была Российская империя.

В том, что из этой ситуации удалось вывернуться сминимальными потерями, заслуга не только Витте. Ему помогло благоприятное стечение объективных обстоятельств, среди которых и невозможность Японии продолжать войну. Но в Портсмуте он вел себя как профессиональный дипломат-переговорщик, хотя ему не доводилось ранее трудиться на дипломатическом поприще.

«Сергей Витте быстро понял, что единственный выход из тяжелейшей ситуации – как можно скорее перейти к конституционному устройству государства»

– В чем вы видите его главную заслугу перед Россией?

– Если свобода и демократия не на языке только, а в умах и сердцах современных российских политиков, то День Конституции у нас должен отмечаться 17 октября. И надо твердо помнить, что автором первой осуществленной российской конституции был именно Витте.

Это значит, что народ в лице своих представителей был допущен к управлению делами общества и государства. Витте был не только автором знаменитого манифеста, он еще и этот манифест, как сейчас говорят, продавил. Этого царь и его окружение, когда оправились от страха, так ему и не простили. Кстати, у Витте на могильном камне выбита дата: 17 октября 1905 года. Это первое.

Есть и второе. Именно Витте Россия обязана своим существованием. Осенью 1905 года ситуация была не просто критическая – она была катастрофическая. Представьте себе, грядущее государственное банкротство в разгар тяжелейшего политического кризиса. До банкротства дело не дошло, и в этом заслуга Витте. В 1905 году разрабатывались планы эвакуации за границу царской семьи. До эвакуации не дошло, и тут опять заслуга его, Витте.

Если ему когда-нибудь воздвигнут монумент, то один из вариантов надписи на цоколе, на мой взгляд, должен быть таким: «Спасителю Российского государства».

К концу XIX века про­тяженность железных дорог в России превысила 32 тыс. верст

– Почему же тогда Витте недолюбливали современники, да и потомки не то чтобы оценили в полной мере?

– Россия до сих пор остается страной романтической. У нас во все времена – и в досоветские, и в советские, и в постсоветские – было довольно много приверженцев средневековых форм жизни. Витте стремился изменить Россию в соответствии с велениями времени, причем не косметически, а радикально, и в западном направлении. Его работа в качестве министра финансов неотвратимо вела к тому, что старая, помещичье-крестьянская Россия рассыпалась.

При Витте в пассажир­ских поездах впервые по­явились зна­комые сегодня всем железные подстакан­ники. Фото Роман Вуколов/ТАСС

Он упорно и вместе с тем гибко проводил курс на сворачивание экономических привилегий помещиков. То же самое и с предпринимательскими кругами. Его курс на привлечение в страну иностранных капиталов очень не нравился промышленникам. А промышленность у нас поддерживалась государством, причем в такой форме, как прямое финансирование из казны. Известно не так мало случаев, когда долги казне попросту списывали.

Витте стремился положить этому конец. Он говорил так: казенные деньги – это народные деньги и использованы они могут быть только на общее благо, но не на благо отдельных социальных групп или лиц. Пример такого общего блага – железнодорожное строительство. От железных дорог все получают выгоды…

ЧТО ПОЧИТАТЬ

Ильин С.В. Сергей Витте. М., 2012 (Серия "ЖЗЛ")

Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Сергей Юльевич Витте и его время. СПб., 2000

Витте был великим русским карьеристом, полагает доктор исторических наук профессор Всеволод ВОРОНИН Фото Наталья Львова

– Можно ли говорить о некоем виттевском мифе и кому или чему мы им обязаны?

– У Сергея Юльевича была такая милая особенность – рассказывать о себе волшебные легенды. Когда мы читаем его воспоминания, то находим там человека, который был единственным исполином в русском правительстве, который мог свернуть горы, который проводил абсолютно выверенную, абсолютно рациональную, точную, местами просто гениальную политику – как финансовую, так и экономическую. Он ввел винную монополию, золотой стандарт рубля, укрепил отечественную экономику, промышленность и торговлю, добился огромных успехов. И вопрос напрашивается сам собой: как вообще могла случиться революция?

– То есть реальных достижений было меньше, чем он себе приписывал?

– Витте – это человек, который умел свои поражения превращать в победы.

Детские и отроческие годы, раннюю юность он провел в Тифлисе. Затем окончил Новороссийский университет в Одессе. Витте блестяще знал математику, физику. Ему был открыт путь в большую науку. Но отец сразу поставил его на место – дал понять, что увлечение сына наукой не поддерживает: «Не дворянское это дело». Это был удар. Сергею Юльевичу пришлось, в известном смысле, начинать с нуля. Первой стала канцелярия одесского губернатора, а затем – управление Одесской железной дороги, где уже через несколько лет он возглавил службу эксплуатации.

Вскоре под Одессой произошла крупная железнодорожная катастрофа с большим количеством жертв. Из-за нее Витте грозила тюрьма. Но назревала война с Турцией, и он настолько хорошо организовал перевозку русских войск по железной дороге, что вместо тюрьмы отделался двумя неделями гауптвахты. И заслужил благодарность великого князя Николая Николаевича Старшего, который тогда стал главнокомандующим русской действующей армией. Возглавив общество Юго-Западных железных дорог, Витте в скором времени сумел познакомиться с императором Александром III.

– По этому принципу строилась вся его карьера?

– Есть великие писатели, есть великие поэты, великие ученые, государственные деятели, а Витте – великий русский карьерист. Я говорю это без гнева и пристрастия, без малейшего желания бросить какой-либо негативный оттенок, потому что ведь карьеру можно делать из разных побуждений. И почему не попробовать строить ее из каких-то достаточно возвышенных или более практических, но приносящих пользу обществу соображений?

На годы правления императора Александра III пришелся расцвет карьеры Сергея Витте. Фотохроника ТАСС

– Взгляды консерватора Александра III и либерала Витте должны были расходиться…

– С политическими взглядами у Витте все было гораздо проще. Как сейчас говорят, он всегда находился в тренде. Он был политическим конъюнктурщиком, всегда встраивался в ту реальность, которая предлагалась.

В начале 80-х годов XIX века существовала «Священная дружина» – это такая дворянско-аристократическая монархическая организация, полуподпольная, которая боролась с революционным движением (точнее, где-то боролась, а где-то имитировала эту борьбу), в чем-то предтеча «Черной сотни». И Витте там состоял.

Надо ли из этого заключать, что Витте был каким-то начинающим черносотенцем? Да упаси Бог! Было ясно, что, если ты состоишь в «Священной дружине», ты можешь свое членство в этой организации использовать как трамплин. И он использовал.

Как у Англии, по словам лорда Палмерстона, нет ни вечных друзей, ни вечных врагов, а есть только вечные интересы, так и у Сергея Юльевича на политическом поприще не было ни вечных друзей, ни вечных врагов. Свои предпочтения он менял неоднократно и совершенно по этому поводу не переживал.

Правда, он никогда не был революционером. Свое будущее, свою карьеру он, естественно, связывал с существующей государственностью. Витте допускал возможность ее изменения, но, конечно, не крушения. Тем не менее максимальную выгоду из разных колебаний в политических взглядах он стремился извлечь. И извлекал.

Сергей Юльевич Витте в дни подписания Портсмутского мирного договора. 1905 год

– Не могли бы вы привести конкретные примеры?

– Вот канун Кровавого воскресенья: Петербург бурлит, рабочие стачки, намечена многотысячная демонстрация. В это время Витте на посту председателя Комитета министров – звучит красиво, почти по-премьерски, но по столетней традиции на эту должность назначали вельмож пенсионного возраста, такая почетная синекура вместо отставки.

8 января 1905 года собирается совещание у Петра Дмитриевича Святополк-Мирского – министра внутренних дел. Витте туда не пригласили, но один из министров ему сообщил о том совещании. Это задело человека, зацепило. Пустячок, а неприятно все-таки.

А вечером к Витте явилась депутация петербургских либерально-прогрессивных деятелей во главе с Максимом Горьким с просьбой помочь предотвратить страшное кровопролитие из-за предстоящей демонстрации рабочих: «Сергей Юльевич, сделайте что-нибудь».

Он, конечно, имел все формальные основания умыть руки, что и сделал, сказав, что не имеет к данному делу никакого отношения. Но проводив депутацию, Витте все же позвонил Святополк-Мирскому и уведомил его о своей встрече с общественными деятелями, обеспокоенными угрозой кровавых столкновений.С этого момента у него было железное алиби (в политическом плане): я сделал все, что мог. А после кровавой бойни Сергей Юльевич оказался на коне. Он был никак не замаран этой трагедией.

Витте сделал все, чтобы выжать из этой истории максимум политических выгод. Появлялись публикации во французской печати, где какой-то неназванный министр говорил о том, что не надо было стрелять, что произошла варварская расправа и что она все испортила. А главное – что в российском правительстве есть умнейший, замечательный, талантливейший министр Сергей Витте, который тоже придерживается такого мнения и тоже осуждает предпринятые действия, но он, к сожалению, оказался не при делах и так далее. Одним словом, Витте пиарился как мог.

«В том, что уступили только юг Сахалина,а не весь Сахалин, была заслуга не Витте – это была заслуга Николая II»

– Какова роль Витте в заключении Портсмутского мира? Он действительно добился максимально комфортного в тех условиях соглашения?

– Здесь, надо сказать, мы имеем две версии событий. Первая принадлежит самому Витте, а вторая вытекает из дипломатической переписки.

По версии самого Витте, он проявил себя как стойкий, несгибаемый, твердый защитник интересов России, который блестяще вел дело, убедив своих визави, что с Россией произошла просто маленькая неприятность на Дальнем Востоке.

Но из его переписки с Петербургом, с Министерством иностранных дел видно, что все было не так гладко, как он об этом рассказывает в мемуарах. Сергей Юльевич на самом деле был очень смущен той жесткой позицией, которую заняли Соединенные Штаты. В лице президента Теодора Рузвельта они демонстрировали всем, что отныне становятся величайшей державой, решающей судьбы мира. Витте был неприятно покороблен этим. И едва прибыв в Портсмут, отправил телеграмму в Петербург с просьбой освободить его от обязанностей: «Потому что я устал». Николаю II принесли эту депешу, и он написал на ней свой недоуменный вопрос: «Уже?»

В инструкции для русской делегации император указывал, что мирные переговоры нужно вести с учетом того, что почти за полтора года войны неприятель не захватил ни пяди собственно русской земли. В конце июня 1905 года Россия дала официальное согласие на начало мирных переговоров. Однако через три дня японские войска высадились на Сахалине. Это было, конечно, не по-джентльменски, это было некрасиво. Но японцы оккупировали Сахалин за три недели и веский довод русской делегации, что японской армии нет на территории России, к сожалению, отпал. И тогда Сергей Юльевич начал исподволь подводить Петербург к мысли, что от Сахалина нам придется отказаться. Со своей стороны, Николай II продолжал настаивать: не уступать ни пяди русской земли…

И в том, что уступили только юг Сахалина, а не весь Сахалин, была заслуга не Витте – это была заслуга Николая II.

– И тем не менее в Витте видели теперь еще и блестящего дипломата…

– Как только в августе 1905 года был подписан Портсмутский мир, Витте, не моргнув глазом, приписывает этот «успех» лишь самому себе. Он не стесняясь трубит о том, как удалось горячими русскими сердцами отстоять права, честь и достоинство России как великой державы. Что стремится показать Витте по возвращении в Россию?

Что все поражения, которые были, это поражения армии, генералов, царя, министров, да и всей страны. А все, что удалось сделать, чтобы смягчить поражение, это его личная заслуга. И любуясь на себя в «зеркале истории», он восклицает: «Простите, что мы не смогли сделать большего».

Церемония подписания Портсмутского мирного договора. 1905 год

– Дальше случился взлет, но очень короткий, как я понимаю…

– Смотрите: Витте возвращается в Россию. Здесь он неустанно формирует свой образ спасителя Отечества. И в этот образ начинают верить. В этот образ поверил он сам, поверили разные вельможи и великие князья. Николай Николаевич Младший, стоя на коленях перед Николаем II, уверял императора: «Я застрелюсь, если ты не подпишешь манифест, если ты не назначишь Витте премьером». Это говорит о многом.

И в условиях Октябрьской всеобщей стачки 1905 года Витте продиктовал царю свои политические условия. Он составил проект манифеста, провозглашавшего, по сути, переход к конституционному устройству с выборной законодательной властью, и ультимативно потребовал, чтобы манифест был подписан без каких-либо исправлений.

17 октября Николай II подписал манифест в варианте Витте, а 19 октября назначил его председателем Совета министров. И Сергей Юльевич Витте стал первым в истории России премьер-министром. Это взлет, это кульминация.

Дальше, казалось, будет парламент, а он, Витте, вскоре станет полновластным главой правительства в условиях парламентского правления. Витте начал лавировать между царской властью и либерально-оппозиционными общественными кругами. В октябре-ноябре 1905 года он ощущал себя настоящим творцом новой политической системы России.

Витте щедро раздавал всевозможные, хотя и довольно туманные, обещания. Он дал понять либеральным деятелям (а они в тот момент действительно были очень популярны), что готов к сотрудничеству, готов из их среды брать людей в правительство.

Но проблема в том, что одним только манифестом погасить революционную волну было невозможно. И в итоге оказалось, что власть снова стоит перед угрозой крушения, от которого ее может спасти лишь решительное применение силы против революционных партий, начавших вооруженную борьбу за свержение царизма. Манифест 17 октября не стал выходом из кризиса. Предложенная Сергеем Юльевичем панацея не сработала. Она не помогла государству, а только вырвала у самодержавия ряд роковых для него политических уступок. Развязкой стало Декабрьское восстание 1905 года в Москве. Образ спасителя Отечества был развеян в прах.

Сергей Витте считал, что премьер-министр Петр Столыпин обокрал его, позаимст­вовав рефор­маторские идеи. Фотохроника ТАСС

– Почему он не справился?

– Витте был сильно напуган московским восстанием. Он иногда терял самообладание и кричал, что мятежников надо беспощадно вешать, расстреливать, давить и так далее. И все это происходило на глазах у царя, лично удостоверившегося в несостоятельности мифа об исключительных и едва ли не сверхъестественных способностях премьера…

Восстание было подавлено военной силой, власть больше не стеснялась использовать ее для усмирения мятежей и бунтов. Другого пути у нее не оказалось. Одних уступок с целью умиротворения политической оппозиции, как выяснилось, было мало. Теперь правительство вело диалог с оппозиционной частью общества исключительно с позиции силы, ставя оппонентов перед выбором: или мы все вместе шаг за шагом, рука об руку идем по пути прогресса и проводим назревшие реформы, или, в случае попыток обрушить государственную власть, армия готова в любой момент навести порядок. Необходимость в услугах «гениального реформатора» Витте отпала, он «сдувался» прямо на глазах. Уже в апреле 1906 года Витте был отправлен в отставку.

Баррикада на углу Пименовской улицы и Каретной площади в Москве. Декабрь 1905 года

– Что вы скажете о Витте и Столыпине? Известно, что личные отношения у них не сложились, но в политическом смысле они же были единомышленниками…

– Витте сетовал на то, что Столыпин якобы украл его реформаторские идеи. Но управление государством – это ведь не научное или художественное творчество, здесь нет понятия плагиата. Поэтому упреки Витте в адрес Столыпина выглядят не очень корректно.

Витте был не столько политическим, сколько личным противником Столыпина, «укравшего» у него премьерство. На примере их противостояния легко убедиться в том, каким флюгером, каким политическим конъюнктурщиком оставался Сергей Юльевич.

Если до декабря 1905 года он заигрывал с либералами, говорил о возможности создания некоего правительства доверия (разумеется, под его руководством) и даже, бывало, пробовал себя в амплуа защитника рабочих – этакого умеренного социал-демократа, то борьбу против Столыпина он вел с откровенно правых, крайне националистических позиций, резко нападая на весьма умеренный правительственный проект создания земств в западных губерниях.

Таким образом, Витте менял политическую окраску как хамелеон и делал это без драматизма, легко и непринужденно, следуя своим вполне прагматичным замыслам…

ЧТО ПОЧИТАТЬ

Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте – мемуарист. СПб., 1999

Боханов А.Н. Правда о Григории Распутине. М., 2011