Слуга трех империй

Сегодня имя митрополита Киевского и всея Руси Исидора известно лишь специалистам, но в XV веке он находился в самом центре европейской политики

Этот служитель Церкви – точнее, двух церквей: сначала православной, а потом и католической – приложил массу усилий для заключения Флорентийской унии. Она, по его мысли, должна была сплотить католиков и православных, но в итоге еще больше рассорила их. 

Когда в 1437 году грек Исидор впервые прибыл в чужую и холодную Москву, смута царила не только на Руси, но и во всей Европе. Под угрозой османского завоевания ослабевшая до предела Византия просила помощи у папы римского и европейских монархов. Те ставили условием признание православными главенства Римской церкви и ее обрядов, что мало кого устраивало. В Константинополе, ставшем последним оплотом огромной когда-то империи, кипели ожесточенные споры. Многие византийцы с надеждой смотрели на крепнувшее Московское великое княжество, но и его раздирали внутренние распри. Мира не было и на Западе: Англия воевала с Францией, император Священной Римской империи Сигизмунд – с чешскими еретиками-гуситами. В этом клубке противоречий предстояло отыскать свою нить митрополиту Киевскому и всея Руси, слывшему самым ученым из православных иерархов. 

Путь к вершине 

Он родился между 1380 и 1390 годами в Монемвасии – городе-крепости на юге Пелопоннеса, где правили тогда подчиненные Византии деспоты Мореи. В их столице Мистре, скорее всего, будущий митрополит и окончил школу, усвоив грамматику, логику и риторику – основы средневекового образования. Там жило немало славян, к которым порой причисляют и Исидора. В более поздние годы он неплохо выучил русский, как и еще полдюжины языков: в летописях сказано, что митрополит был «многимъ языкомъ сказатель и книженъ». Но родным для него, бесспорно, являлся греческий, на котором он еще в юности научился не только плести кружева словес, но и каллиграфически писать, что тогда высоко ценилось. Благодаря успехам в учебе к 1403 году даровитый юноша оказался в Константинополе, где сочинил энкомий – хвалебную речь императору Мануилу II Палеологу, вернувшемуся тогда из Европы, где он просил помощи против турок-османов. 

Заметившие молодого человека вельможи советовали ему строить церковную карьеру, и около 1410 года в родной Монемвасии он принял монашество с именем Исидор. Как его звали раньше, неизвестно, как, впрочем, и то, кем были его родители. Есть версия, что он был внебрачным сыном деспота Феодора из императорской семьи Палеологов, что может объяснять его близость к элите византийского общества. Став монахом, Исидор не отказался от светских привычек, жил на широкую ногу, дружил с учеными-гуманистами, включая знаменитого Георгия Гемиста Плифона, и вел оживленную переписку со многими известными людьми, в том числе со своим земляком Фотием, недавно поставленным митрополитом Киевским. В Киеве, где росло влияние католиков-поляков, архиерею было неуютно, и он перенес резиденцию в Москву, откуда писал Исидору о богатстве и обширности Руси, а потому о важности ее поддержки для Византии. 

В 1429 году Исидор снова посетил Константинополь, где прочитал новому императору Иоанну VIII посвященный ему панегирик. Сумев произвести впечатление своим красноречием, провинциальный ученый вскоре стал игуменом столичного монастыря Святого великомученика Димитрия Солунского, а в 1433 году вошел в состав делегации, отправлявшейся на Базельский собор. Этот собор был созван перед лицом османской угрозы с целью сплотить не только Запад, но и православный Восток. Прибыв в Базель, Исидор произнес на встрече с кардиналами речь, говоря о единстве «священного тела Церкви» и о том, что разногласия между католиками и православными не так уж велики и их вполне можно устранить к обоюдной пользе. Однако римляне с ходу поставили гостям условия: признать власть папы и католические догматы. Православным предлагалось также отказаться от своих богослужебных практик и норм церковной жизни, в том числе от разрешения священникам жениться. Большинство византийцев, разумеется, не могли принять эти условия, но Исидор уже тогда имел другое мнение. В своей речи он заявил, что виновниками раскола между конфессиями были православные и теперь именно им следует пойти на уступки, чтобы вернуть «священному телу Церкви» должную полноту. 

Ничего не добившись, греки вернулись на родину, где Исидор услышал шокирующие новости. Ставший митрополитом Киевским после умершего Фотия Герасим был в 1435 году сожжен за непокорность литовским князем Свидригайло. На освободившуюся кафедру великий князь Московский Василий II выдвинул кандидатуру своего давнего соратника, рязанского епископа Ионы. Но в Константинополе решили иначе: управлять богатейшей митрополией Восточной церкви должен был грек. В 1436 году патриарх Иосиф II поставил на это служение Исидора – вполне возможно, по его собственной просьбе. Ионе же, прибывшему в Константинополь для утверждения в сане митрополита, пришлось возвращаться домой ни с чем. Василий II не мог заступиться за него, поглощенный борьбой за московский трон: его кузен Василий Косой объявил себя великим князем, но вскоре был схвачен и ослеплен. Дмитрия Шемяку, одного из братьев злополучного претендента, заставили признать власть князя Василия Васильевича – как оказалось, ненадолго. 

Позорный собор 

В Москве Исидор пробыл всего пять месяцев. Он знал, что в Италии созывается новый собор, где опять будет рассматриваться вопрос унии. К этому времени папа римский Евгений IV рассорился с католическими прелатами, избравшими вместо него антипапу Феликса V, и объявил о соборе в Ферраре. Туда и отправилась византийская делегация во главе с императором Иоанном VIII и патриархом Иосифом II, к которой примкнули и посланцы Русской церкви – больше 100 человек. По пути Исидор со свитой посетил многие русские города, где убеждал местных епископов поддержать унию. В Новгороде, судя по всему, он не добился желаемого результата и в гневе изъял из подчинения архиепископа Новгородского Евфимия богатый Псков, передав его непосредственно под московскую, то есть свою, юрисдикцию. Отличился митрополит и за пределами Русской земли, в городе Дерпте, нынешнем Тарту, где навстречу ему вышли православный крестный ход и католический. С католиками первыми Исидор с «любовию целова и знаменовася крыжом лятьскым», а потом только «прииде к святым крестам Православиа», что вызвало ропот его спутников. 

Заседание Вселенского собора в Ферраре. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е годы XVI века

Митрополит Киевский Исидор перед папой римским Евгением IV. Миниатюра из «Жития преподобного Сергия Радонежского». 80-е – начало 90-х годов XVI века

Великий князь Василий Васильевич приказывает заточить митрополита Исидора в Чудов монастырь. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е годы XVI века

На соборе в Ферраре, который открылся в апреле 1438 года, сразу начались дискуссии по сложным богословским вопросам. От Исидора, добравшегося до Италии только в августе, греки ждали помощи, считая его «великим философом». Он же, к удивлению многих, отмалчивался, зато развернул бурную закулисную деятельность, склоняя коллег к принятию унии. В этом ему помогал предприимчивый кардинал Джулиано Чезарини, одержимый идеей подчинения восточных христиан Риму. В ход шел даже подкуп, о чем писал спутник митрополита Киевского, суздальский иеромонах Симеон: «Нецыи же от греков усладишася злата ради и чести, начаша к папе часто приходити». Вскоре Евгений IV решил перенести собор из Феррары во Флоренцию из-за вспыхнувшей эпидемии чумы. Исидор между тем не прекращал своей агитации. В марте 1439 года он выступил перед престарелым и больным уже константинопольским патриархом, убеждая его: «Подобает нам духовно и телесно соединиться [с латинянами], чем, ничего не добившись, возвратиться». В этой встрече участвовал и император Иоанн VIII, готовый перед лицом неизбежного турецкого нападения пойти на любые уступки. Но многие смотрели на ситуацию иначе, и прежде всего митрополит Марк Эфесский, видный богослов, ставший главным противником «греколатинства». 

Падение Константинополя 29 мая 1453 года. Султан Мехмед II. Фрагмент. Худ. П. Зографос. 1836 год

Когда споры достигли точки кипения, патриарх Иосиф II внезапно скончался, оставив завещание с призывом скорее принять унию. Исидора, предъявившего соотечественникам этот документ, подозревали и в его подделке, и даже в отравлении предстоятеля. Как бы то ни было, цели он добился: 5 июля 1439 года Флорентийский собор одобрил унию. По свидетельству одного из членов русского посольства, «и подписа папа Еугении, и царь греческыи Иоан, и вси гардиналове, и митрополиты подписаша на грамотех коиждо своею рукою». Правда, все-таки не все: так, митрополит Иверский Григорий, чтобы не участвовать в подписании, притворился сумасшедшим. Наотрез отказался поставить свою подпись и Марк Эфесский, назвавший собор «позорным». За это Исидор требовал его отлучения от Церкви и даже ареста, но на это папа не решился. 

Узнав, что Марк не подписал акт, Евгений IV огорченно воскликнул: «Итак, мы ничего не сделали!» И оказался прав: в итоге ни духовенство, ни простые византийцы не приняли унии. По возвращении в Константинополь многие сокрушенно признавались: «Мы продали нашу веру, обменяли благочестие на нечестие, предали чистую Жертву». Митрополит Антоний Гераклейский даже пожелал, чтобы ему отрубили руку, поставившую подпись под злополучным документом. 

Лишенный отечества 

За усердие в продвижении унии Исидор был награжден: по пути в Москву его догнал папский указ о назначении легатом «от ребра апостольского» для Литвы, Ливонии, Польши и Руси. За этим последовало еще более высокое отличие – кардинальская шапка, которой он в декабре 1439 года был удостоен наряду с другим апологетом унии, митрополитом Виссарионом Никейским. Довольно радушно принятый в Венгрии и Польше, Исидор не быстро добрался до Москвы, где его ждал совсем другой прием. Узнав о поведении своего митрополита на Флорентийском соборе, великий князь и священство открыто высказывали ему неодобрение. Сразу же после прибытия, 19 марта 1441 года, Исидор совершил богослужение в Успенском соборе, где помянул папу римского прежде патриарха Константинопольского, а потом велел своему протодиакону Григорию зачитать акт об унии. Не прошло и трех дней, как митрополита по приказу Василия II посадили под арест в келью Чудова монастыря. Упорно отказываясь отречься от унии, Исидор через полгода сумел бежать в Тверь, затем в Литву, а оттуда в Венгрию. Кардинал Чезарини предложил ему поучаствовать в походе польского короля Владислава III против турок, но Исидор дипломатично уклонился. И как обычно, не прогадал: поход провалился, король и кардинал погибли в сражении под Варной. 

«Русский кардинал», как его отныне называли, отправился в Рим, где после смерти Евгения IV управлял какое-то время финансами всего папского двора. В своей митрополии он провел в общей сложности меньше года, однако продолжал считаться митрополитом Киевским, назначал на Русь епископов и от имени Русской церкви подписывал документы в поддержку унии. Великому князю долго было не до него: в 1446 году Дмитрий Шемяка восстал против Василия II и ослепил его. Только в 1448-м, когда Василий вновь укрепился у власти, в Москве прошел церковный собор, который избрал на место Исидора Иону. Это впервые было сделано без санкции константинопольского патриарха, которым являлся тогда сторонник унии Григорий III Мамма. Так было положено начало автокефалии Русской церкви, которую сегодня пытаются поставить под сомнение новые униаты. Тогда же Константинополь не стал возражать против самоуправства, поскольку у него возникли гораздо более серьезные проблемы. В 1452 году султан Мехмед II Завоеватель, собрав громадное войско, начал поход на византийскую столицу. К изумлению тех, кто считал турок дикими кочевниками, у них нашлись и осадные орудия, и пушки, и сильный флот, отрезавший греков от помощи с моря. 

В решающий момент Исидор вытребовал у нового папы римского Николая V 200 солдат и явился с ними в Константинополь. В декабре 1452 года ему устроили торжественную встречу в соборе Святой Софии. Народ, прежде проклинавший «отступника», теперь приветствовал его как своего спасителя. Император Константин XI Палеолог даже предложил сделать его патриархом вместо бежавшего из города Григория Маммы. В тот же день был провозглашен энотикон, то есть духовный мир с католиками. Впрочем, большинство горожан все же заняли сторону упорного противника унии Геннадия Схолария, который и станет новым патриархом уже после падения Константинополя. А в мае 1453 года Исидор со своими солдатами участвовал в обороне византийской столицы и лично стрелял из аркебузы в лезущих на стены янычар. После взятия города султану предъявили изрубленный труп в красном кардинальском облачении, но папский легат спасся. Выдав себя за простого горожанина, он угодил в плен в Малую Азию, откуда сумел бежать и добраться до родной Монемвасии. Немного отдохнув (ведь ему было уже под семьдесят), он отправился в Венецию, а оттуда в Рим, где был встречен с почетом. В 1455-м на выборах папы он поддержал победившего Каликста III, взяв за это 52 греческих рукописи из библиотеки Ватикана. Оставшись без родины, он прилагал все усилия для спасения того, что считал самым ценным, – греческой культуры, не только христианской, но и античной. 

В 1456 году Исидор был назначен архиепископом Никосии на Кипре, а в 1458-м стал униатским патриархом Константинополя, что было, конечно, чистой фикцией. Как и звание митрополита Киевского, которое он упорно продолжал носить, а потом передал своему любимому ученику Григорию Болгарину – тому самому, что зачитывал когда-то унию в Москве. Григорий не решался появляться на Руси, управляя своей митрополией из Польши, а его преемники отреклись от унии и вернулись к православию, но церковного единства с Москвой так и не восстановили. В те времена два митрополита, Московский и Киевский, объявляли себя предстоятелями всея Руси. Такое положение тянулось до 1686 года, пока православная Киевская митрополия не подчинилась Московскому патриархату. Уния с Римом, которую так ревностно отстаивал Исидор, оказалась более живучей: в той или иной форме она и сегодня сохраняется в большинстве православных стран – несмотря на то что ни одной из них не принесла ни духовной, ни практической пользы. 

В 1461 году Исидор стал деканом Коллегии кардиналов – фактически их старостой, вторым по почету после папы. Это была его последняя высокая должность: весной 1463-го он тяжело заболел. Даже на смертном одре «русский кардинал» мечтал об освобождении Византии от турок и просил у папы галеры и солдат. 27 апреля он скончался и был похоронен в одной из римских церквей. Позже останки перенесли в крипту собора Святого Петра, где они затерялись. 

За свою долгую жизнь Исидор служил и гибнущей Византийской империи, и нарождающейся Российской, и незримой, но могущественной империи папства. Кому из них он был предан по-настоящему, так и осталось загадкой. Быть может, никому, кроме собственного честолюбия и стремления к власти. 

Что почитать? 

Абеленцева О.А. Митрополит Иона и установление автокефалии Русской церкви. СПб., 2009 

Акишин С.Ю. Митрополит Исидор Киевский (1385/1390–1463). Екатеринбург, 2018