Чин чина почитает

Созданная Петром I «Табель о рангах» стала своеобразным «социальным лифтом», позволявшим попасть в элиту российского общества представителям практически любых сословий и социальных групп.

Петр Великий. Фрагмент картины «Полтавская баталия». Худ. Л. Каравак. 1718 (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Петр I ввел «Табель о рангах всех чинов, воинских, статских и придворных…» ровно 295 лет назад – 24 января (4 февраля по новому стилю) 1722 года. Этот документ, упорядочивавший иерархию военных, гражданских и придворных служащих, стал основой для системы государственной службы на протяжении почти двух столетий. «Табель о рангах» наложила глубокий отпечаток на всю социальную жизнь имперской России, что нашло отражение не только в официальных актах, но и в произведениях художественной литературы.

Детище империи

Завершая Северную войну, Петр Великий все больше времени уделял строительству нового «регулярного государства». 22 октября 1721 года Россия стала империей. В числе мероприятий, заложивших принципы нового государственного механизма, оказалась и подготовка «Табели о рангах». Она должна была закрепить положение, согласно которому показателем заслуг является не происхождение, а лишь реальное исполнение службы. Задачами документа стали также установление иерархии должностей и укрепление субординации и дисциплины как внутри ведомств, так и при взаимоотношениях между ними.

К моменту появления «Табели о рангах» большинство чинов военной и военно-морской службы уже существовали на практике, активно использовались, были отражены в Воинском уставе 1716 года и Морском уставе 1720 года. Разработка системы чинов гражданской службы, напротив, находилась в зачаточном состоянии. При подготовке «Табели», которая началась в 1719 году, опирались на опыт европейских стран, уже имевших подобные официальные иерархии, применявшиеся в сфере государственной службы. Особенное влияние на составителей «Табели» оказала практика, сложившаяся в Дании и Пруссии.

«Табель» предусматривала три основных рода государственной службы: военную, статскую (штатскую, то есть гражданскую) и придворную. При этом отдельно определялась система званий для служивших в сухопутных войсках, гвардии, артиллерии и военном флоте. Для каждого рода службы было установлено 14 классов (чинов) с собственными наименованиями. В ряде случаев названия классов воспроизводили названия конкретных должностей (особенно в отношении чинов гражданской службы). Носители одинакового ранга в разных родах государственной службы были равны друг другу. «Табель» неоднократно редактировалась, наименования рангов со временем упрощались.

Важно отметить, что обладатели родовых титулов (князья, графы, бароны), как и простые дворяне, не имели никаких особенных способов для получения чинов, предусмотренных «Табелью». Чтобы приобрести классный чин и войти в социальную иерархию, представители дворянства, даже родовитого, должны были вступить в службу. Перемещение из класса в класс предполагалось либо планомерное, по выслуге лет (как правило, не менее трех лет в одном чине), либо более стремительное благодаря особым заслугам.

Таким образом, «Табель о рангах» стала своеобразным «социальным лифтом», позволявшим попасть в элиту российского общества представителям практически любых сословий и социальных групп, за исключением, разумеется, крепостных крестьян. При этом достижение определенных ступенек, обозначенных в ней, давало право на личное или потомственное дворянство. При Петре I потомственным дворянином становился любой, кто получал первый офицерский чин в армии или на флоте, а на гражданской службе этого права удостаивались при достижении чина VIII класса. Позднее данная планка несколько раз сдвигалась.

Весьма показательны цифры, приводимые известным специалистом по социальной истории России профессором Борисом Мироновым. Среди гражданских чиновников, имевших классные чины, уже в середине XIX века было лишь 44% выходцев из потомственных дворян, а к концу столетия – и вовсе 31%. В составе офицерского корпуса доля прирожденных потомственных дворян постепенно также неумолимо сокращалась: если в 1750-х годах она составляла 83%, то в 1844 году – 73,5%, в 1895-м – 51%, а в 1912-м – 37%.

«Здесь все зависит от чина»

Стремившийся всему придать «регулярность», Петр Великий не преминул в конце «Табели» отметить, что не только в сфере служебных взаимоотношений, но и в области других социальных и даже бытовых вопросов многое зависит от места человека в установленной иерархии. «Понеже такожде знатность и достоинство чина какой особы часто тем умаляется, когда убор и прочий поступок тем не сходствует, якоже насупротив того многие разрядятся, когда они в уборе выше чина своего и имения поступают. Того ради напоминаем мы милостиво, чтоб каждый такой наряд, экипаж и ливрею имел, как чин и характер его требует. По сему имеют все поступать и объявленного штрафования и вящего наказания остерегаться», – гласила «Табель».

Чиновник. Из книги «Мундиры, всемилостивейше пожалованные… Екатериною II всем губерниям и наместничествам Российской империи», изданной в Петербурге в 1784 году

ЧТОБЫ ПРИОБРЕСТИ КЛАССНЫЙ ЧИН И ВОЙТИ В СОЦИАЛЬНУЮ ИЕРАРХИЮ, ПРЕДСТАВИТЕЛИ ДВОРЯНСТВА, ДАЖЕ РОДОВИТОГО, ДОЛЖНЫ БЫЛИ ВСТУПИТЬ В СЛУЖБУ

Другим проявлением чинопочитания стало формирование системы общераспространенных формул титулования. Складывалась она постепенно. Поначалу после введения «Табели» использовались титулы «ваше превосходительство» (для представителей генералитета, чинов нескольких первых классов), «ваше сиятельство» (для сенаторов) и «ваше благородие» (для прочих чинов). Но затем в XVIII веке определилось пять основных формулировок титулования: «ваше высокопревосходительство» (для чинов I и II классов), «ваше превосходительство» (для чинов III и IV классов), «ваше высокородие» (для чинов V класса), «ваше высокоблагородие» (для чинов VI–VIII классов) и «ваше благородие» (для чинов IX–XIV классов). Они стали общеупотребительными и применялись как в служебных документах, где общая формула титулования в соответствии с чином предшествовала наименованию должности, так и в личной переписке.

В XVIII столетии положение человека в служилой среде четко маркировалось его чином. Причем этот критерий не только определял место в служебной иерархии, но и имел непосредственное отношение к чисто бытовым аспектам жизни. «По чинам» давали лошадей на почтовых станциях, разносили блюда на званых обедах. Исследователи социальной психологии утверждают, что в сознании многих представителей дворянства «бюрократическая иерархия совпадала со шкалой морально-этических оценок личности», многое обусловливая в сфере межличностных отношений.

Так, в одном из писем великий русский полководец Александр Васильевич Суворов констатировал: «Господь да дарует нам субординацию, мать дисциплины, оная же мать победы! 1-е. Чины должны почитаться». Пафос знаменитого военачальника можно оправдать традиционным для армии стремлением к выполнению любых приказов начальства.

А вот императрица Екатерина II вполне осознанно ставила принцип служебной субординации во главу угла всяких взаимоотношений внутри государственного аппарата. Здесь весьма показательна история, произошедшая с прославленным поэтом Гавриилом Романовичем Державиным, довольно успешно делавшим чиновничью карьеру. В 1780-х годах он был губернатором сначала в Петрозаводске, а затем в Тамбове. Однако его отношения с непосредственными начальниками – генерал-губернаторами – не складывались. Дело дошло до открытого конфликта, разбиравшегося в Сенате. Поэт был оправдан от обвинений. Но 1 августа 1789 года у него состоялся долгий разговор с Екатериной. О его содержании мы знаем из записок статс-секретаря императрицы Александра Васильевича Храповицкого: «Я ему сказала, что чин чина почитает… В третьем месте не мог ужиться; надобно искать причину в себе самом. Он горячился и при мне. Пусть пишет стихи». Позднее Екатерина сделала поэта своим статс-секретарем, уже при Александре I он стал министром. И вместе с тем на примере «дела Державина» императрица кратко и емко сформулировала основной принцип функционирования русской бюрократии: субординация «по чинам» важнее, чем суть вопроса.

Неудивительно, что один европейский путешественник, посетивший Россию при Павле I, утверждал: «Здесь все зависит от чина… Не спрашивают, что знает такой-то, что он сделал или может сделать, а какой у него чин».

Толстый и тонкий

Для того чтобы понять, что «власть чина» оставалась актуальной и в конце XIX века, достаточно вспомнить рассказ Антона Павловича Чехова «Толстый и тонкий». Он был впервые напечатан в журнале «Осколки» в 1883 году, а окончательную редакцию получил в 1886-м при включении в сборник «Пестрые рассказы».

В основе сюжета – простой случай на вокзале: встреча двух одноклассников, не видевшихся много лет. Они радостно узнают друг друга и оживленно обмениваются воспоминаниями о гимназических годах и новостями о нынешних жизненных обстоятельствах. И вдруг выясняется, что толстый «уже до тайного дослужился». В мгновение ока с его приятелем происходит разительная метаморфоза: «Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился…» Друг детства уже не мог выдавить из себя ничего, кроме казенных фраз. Толстый просил приятеля оставить неуместное чинопочитание, но куда там!..

– Помилуйте… Что вы-с… – захихикал тонкий, еще более съеживаясь. – Милостивое внимание вашего превосходительства… вроде как бы живительной влаги…

Иллюстрация к рассказу А.П. Чехова «Толстый и тонкий». Худ. С.А. Алимов

Надо сказать, что сложившаяся система чинов и чинопочитание, высмеянные Чеховым, вызывали вопросы и в среде высшей бюрократии. На протяжении второй половины XIX века предпринималось несколько попыток отменить или радикально реформировать систему чинопроизводства. Так, в том же 1883 году было создано Особое совещание во главе с управляющим I Отделением Собственной его императорского величества канцелярии Сергеем Александровичем Танеевым. Основная идея заключалась в ликвидации чинов и введении иерархии реальных должностей. В ходе работы совещания, среди прочего, появилась анонимная записка, принадлежащая перу одного из высокопоставленных чиновников. В ней значится: «Службу у нас можно охарактеризовать непрерывною погонею за повышениями, наградами и прибавками содержания. Никто не довольствуется своим служебным положением, как бы оно ни было хорошо; никто не хочет оставаться без непрерывного получения новых повышений и наград, требуя их для себя как бы нечто должное. Есть множество служащих, которые получают каждые три года и чин за выслугу, и орден за отличие. Чиномания и крестомания составляют общую хроническую болезнь всех служащих. Служат у нас большею частью не делу, а в угоду ближайшим начальникам, от которых зависит служебная карьера их подчиненных. Общая и главная цель всех служащих, даже самых неспособных, – это генеральский чин, орденская лента через плечо и крупный оклад жалованья».

Однако значимых изменений в системе чинопроизводства, основанной на «Табели о рангах», так и не произошло вплоть до революционных событий 1917 года. Одной из причин сохранения системы была ее традиционность, глубоко вошедшая в общественное сознание. Очень показателен здесь другой рассказ Чехова – «Упразднили!», написанный в 1885 году и некоторое время не пропускавшийся в печать цензурой. Сюжет возник вследствие частичной реформы военного чинопроизводства 1884 года, когда были исключены чины майора (все служившие майоры производились в подполковники) и прапорщика (служившие могли сдать экзамен на чин подпоручика или уйти в отставку). Герой рассказа отставной прапорщик Вывертов тяжело переживает случившееся, поскольку рушится его представление о собственном месте в социальной иерархии. В конце рассказа он говорит жене: «Я, Арина, этого так не оставлю. Теперь я на все решился… Чин я свой заслужил, и никто не имеет полного права на него посягать. Я вот что надумал: напишу какому-нибудь высокопоставленному лицу прошение и подпишусь: прапорщик такой-то… пра-пор-щик… Понимаешь? Назло! Пра-пор-щик… Пускай! Назло!»

«Все гражданские чины упраздняются»

Демонтаж системы чинопроизводства и государственной службы, базировавшейся на «Табели», начался лишь после Февральской революции. Происходил этот процесс достаточно долго. Принятый 1 марта 1917 года Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов приказ № 1 реформировал систему взаимоотношений в армии, декларируя: «В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется». «Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.», – предписывал этот же приказ.

Затем, 21 марта 1917 года, были упразднены все придворные чины и звания. А вот ликвидация военных и гражданских чинов затягивалась. Только к августу Министерством юстиции Временного правительства был подготовлен проект «Об отмене гражданских чинов, орденов и других знаков отличия». Титулования в случае его утверждения аннулировались бы для всех служащих. Предполагалось, что чины и ордена сохранятся лишь для военных. На гражданской службе должно было остаться деление на классы, которое определялось бы должностями. Однако этот проект не был принят. Таким образом, система, заложенная «Табелью о рангах», продолжала в несколько усеченном варианте функционировать и при Временном правительстве.

После Октябрьской революции процесс пошел быстрее. 11 ноября 1917 года ВЦИК и Совет народных комиссаров приняли декрет «Об уничтожении сословий и гражданских чинов». В первой же его статье говорилось: «Все существовавшие доныне в России сословия и сословные деления граждан, сословные привилегии и ограничения, сословные организации и учреждения, а равно и все гражданские чины упраздняются». А следующая статья предписывала: «Всякие звания (дворянина, купца, мещанина, крестьянина и пр.), титулы (княжеские, графские и пр.) и наименования гражданских чинов (тайные, статские и проч. советники) уничтожаются и устанавливается одно общее для всего населения России наименование граждан Российской Республики».

Между тем ликвидация офицерских чинов вновь несколько затянулась. Она неоднократно декларировалась в документах советского правительства, однако окончательно была утверждена лишь декретом Совета народных комиссаров «Об уравнении в правах всех военнослужащих» от 16 декабря 1917 года. В нем закреплялись следующие положения:

1) Все чины и звания в армии, начиная с ефрейторского и кончая генеральским, упраздняются. Армия Российской Республики отныне состоит из свободных и равных друг другу граждан, носящих почетное звание солдат революционной армии.

2) Все преимущества, связанные с прежними чинами и званиями, равно как и все наружные отличия, отменяются.

3) Все титулования отменяются.

4) Все ордена и прочие знаки отличия отменяются.

Так закончилась почти двухсотлетняя история «Табели о рангах», хотя на протяжении некоторого времени в официальных документах еще встречались такие подписи, как «бывший полковник», «бывший статский советник» и т. д. Вряд ли все из лиц, именовавших себя подобным образом, действовали назло, как герой чеховского рассказа «Упразднили!». Просто велика была сила привычки.

А ликвидировавшая систему «Табели о рангах» советская власть вскоре создала собственную иерархию чинов, званий, наград, мундиров… Но это уже совсем другая история.

Александр САМАРИН,доктор исторических наук

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

ШЕПЕЛЕВ Л.Е. Чиновный мир России. XVIII – начало ХХ в. СПб., 1999ЕРОШКИН Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 2008