Финский вклад в блокаду

22 июня 1941 года в обращении к немецкому народу фюрер Третьего рейха Адольф Гитлер заявил, что в войну против СССР Германия вступает «в союзе с финскими товарищами». И хотя на тот момент войска Страны тысячи озер еще не перешли советскую границу, у Гитлера не было сомнений, что это случится в ближайшие дни.

Суоми вступает в войну

Уверенность главаря нацистов возникла не на пустом месте. За день до нападения Германии на Советский Союз, дату которого Берлин заранее сообщил руководству Финляндии, финские вооруженные силы были приведены в состояние полной боевой готовности. Штабы Германии и Финляндии давно скоординировали планы операций против Красной армии, а десятки тысяч солдат вермахта уже находились на территории Суоми.

Накануне вторжения немецкая авиация начала установку мин у советских военно-морских баз в Финском заливе. В минировании территориальных вод СССР приняли участие и подводные лодки Финляндии.

Как признал финский военный историк Хельге Сеппяля (он был участником войны, прошел путь от рядового до подполковника), ранним утром 22 июня 1941 года германские самолеты «с финского воздушного пространства атаковали район Ленинграда еще до перехода в наступление немецкой армии». Огнем советской зенитной батареи в районе станции Дибуны был сбит один из вражеских самолетов, и три члена его экипажа попали в плен. Согласно полученным показаниям, немцы летели с финского аэродрома с целью совершить налет на Ленинград и нанести удар по Кировскому заводу, что подтверждали изъятые у летчиков документы.

Главнокомандующий финской армией Карл Густав Маннергейм

Поскольку разведка сообщила о том, что Германия готовит бомбардировки города на Неве, утром 25 июня советская авиация нанесла превентивный удар по 18 аэродромам в Финляндии и Норвегии. И хотя на следующий день это событие было использовано Хельсинки как предлог для официального объявления войны СССР, и без советского авиаудара Финляндия точно так же в оговоренные с Третьим рейхом сроки вступила бы в войну, начав наступление на Ленинград и Петрозаводск. К тому времени по окончании мобилизации численность ее армии составляла 475 тыс. человек, что достаточно много для маленькой северной страны. При финском главнокомандующем Карле Густаве Маннергейме находился немецкий генерал Вальдемар Эрфурт, осуществлявший связь с Берлином.

29 июня на советско-финляндской границе произошли первые бои. Решительный характер действия финнов приняли после того, как 9 июля в ставку Маннергейма поступила телеграмма от начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковника Франца Гальдера. Она оповещала о том, что 10 июля немецкая группа армий «Север» из района Дно – Псков двинется на Ленинград. Эта информация послужила сигналом для начала общего наступления, о чем немцы и финны договорились еще в мае на секретном совещании в Зальцбурге.

10 июля финны перешли в наступление на Карельском перешейке. Отступавшие от границы советские войска не смогли остановить врага на «линии Маннергейма». После упорных и кровопролитных боев 29 августа красноармейцы вынуждены были оставить Выборг. Успех финнов, как отмечает историк Владимир Барышников, «объяснялся прежде всего тем, что еще до Зимней войны [так называют Советско-финляндскую войну 1939–1940 годов на Западе. – О. Н.] финская радиоразведка смогла наладить эффективную расшифровку распоряжений, которые передавались через советские армейские радиосети».

«Война-продолжение»

В финской историографии военные действия против СССР, начавшиеся в июне 1941-го и продолжавшиеся до 19 сентября 1944 года, обозначают с помощью термина «война-продолжение», что подчеркивает отношение к завершившейся незадолго до этого Зимней войне. Официальный Хельсинки уверял другие страны в том, что Суоми вступила в войну с единственной целью – вернуть территории, утраченные в результате Советско-финляндской войны 1939–1940 годов.

Этому мифу явно противоречат предпринятые финнами на Карельском перешейке попытки перейти границу 1939 года. Враги стремились достичь новой, так называемой «стратегической границы», которая должна была пройти со стороны Карельского перешейка по Неве. В ряде мест финским частям, по словам историка Николая Барышникова, удалось «пересечь старую государственную границу и частично продвинуться к Ленинграду». Он писал: «Чтобы побудить Маннергейма к максимальной активизации финской армии при ведении наступления на ленинградском направлении, 4 сентября [1941-го] в Миккели прилетел ближайший помощник Кейтеля [начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта. – О. Н.] генерал Альфред Йодль. Там, в ставке, он вручил Маннергейму высокие "награды фюрера" – все три степени "Железного креста"».

Однако вскоре Маннергейм вынужден был отдать приказ армии закрепиться на достигнутых рубежах. Развитие наступления грозило изрядно потрепанным финским войскам катастрофой: попытка прорыва полосы укреплений могла привести к огромным потерям. Сказалось и то, что участились случаи недовольства финских солдат захватническим характером войны, что выражалось в отказе многих из них продолжать наступление.

Наконец, по дипломатическим каналам на Хельсинки давил Вашингтон, выражавший недоумение по поводу продвижения финнов за пределы границ 1939 года.

В критической ситуации лета 1941-го Москва была готова пойти на уступки Хельсинки. Посредником мог стать президент США Франклин Рузвельт. 4 августа в письме ему Иосиф Сталин заявил: «СССР придает большое значение вопросу о нейтрализации Финляндии и отходу ее от Германии. <…> Советское правительство могло бы пойти на некоторые территориальные уступки Финляндии с тем, чтобы замирить последнюю и заключить с нею новый мирный договор». Однако решить дело миром в Хельсинки не пожелали.

Парад финских войск в Выборге. Август 1941 года

Особенно ярко ложь пропаганды финнов о целях «войны-продолжения» демонстрирует их вторжение в советскую Карелию. Они не только пересекли границу между Ладожским и Онежским озерами, но и сильно продвинулись вглубь территории СССР. 2 октября 1941-го финны захватили Петрозаводск и переименовали его в Яянислинна – город на Онего. Продолжая наступление, оккупанты форсировали Свирь. «Они сумели это сделать на нашем правом фланге, где оборонительная линия еще не была готова, и захватили плацдарм в районе от Булаевской до Подпорожья. Затем начались кровопролитные бои, продолжавшиеся три недели. За это время противнику удалось продвинуться всего на 8–15 км. После этого фронт здесь окончательно стабилизировался и оставался на этом рубеже вплоть до лета 1944 года», – отмечал в мемуарах маршал Советского Союза Кирилл Мерецков, осенью 1941-го командовавший остановившей финнов 7-й отдельной армией, затем – 4-й армией. План гитлеровцев создать второе кольцо окружения уже блокированного Ленинграда был сорван.

С конца 1941 года большой активности финские войска не проявляли. Тем не менее они продолжали воевать на стороне Третьего рейха, помогали немцам и цепко держались за захваченные территории СССР, где установили свои порядки и морили голодом советских военнопленных.

Блокаду Ленинграда – с первого и до последнего ее дня – вместе с гитлеровцами осуществляли их финские сателлиты. Никакой жалости к умиравшим от голода жителям города они не испытывали. 22 января 1942-го Маннергейм подписал «Общую инструкцию для деятельности Ладожского отряда флота на время навигации 1942 года», потребовав от подчиненных «особенно обратить внимание на наступательные действия против коммуникаций противника, проходящих в южной части Ладожского озера». Таким образом, Маннергейм лично отдал приказ своей флотилии атаковать Дорогу жизни. Об этом факте не любят вспоминать его поклонники, пропагандирующие миф о том, как финский маршал жалел голодавших ленинградцев.

Попытку сорвать поставки в Ленинград по Ладожскому озеру немцы и финны предприняли 22 октября 1942 года, когда 30 барж и катеров, а также несколько небольших транспортов с десантом прибыли к острову Сухо, положение которого позволяло контролировать движение по Ладожской трассе. Усилиями советской авиации и кораблей Ладожской военной флотилии эта атака была отражена.

В 1944 году Финляндия переметнулась в стан антигитлеровской коалиции. Однако это не повод забыть о немецко-финском «братстве по оружию» 1941–1944 годов и той роли, которую сыграла эта страна в организации бесчеловечной блокады Ленинграда.