Как жили партизаны

Вооруженная борьба партизан изучена довольно подробно, а вот об их повседневной жизни мы знаем существенно меньше

К концу 1941 года нацистской Германией и ее сателлитами были оккупированы территории СССР, на которых проживало более 50 млн человек. Сотни тысяч из них участвовали в партизанском движении или находились на освобожденных от врага территориях – в так называемых партизанских краях, где жизнь протекала по советским законам. Особенно много таких краев было в Белоруссии и на Северо-Западе России (на территории современных Брянской, Смоленской, Ленинградской, Псковской, Новгородской областей). Только на Псковщине к 1944 году действовало 29 партизанских бригад общей численностью 57 тыс. человек.

Бóльшую часть времени партизаны проводили в лесах, откуда совершали неожиданные нападения на захватчиков. Однако они не только воевали, но и добывали пищу, обустраивали жилье, учили детей и даже смотрели кино. О том, как все это происходило на оккупированных территориях Северо-Запада России, рассказывают архивные документы, воспоминания очевидцев и, к сожалению, немногочисленные монографии и статьи историков.

Оказание помощи партизану в Закозельской сельской больнице. Пинская область, август 1943 года

Жилье и питание

Война и быстрая оккупация резко изменили условия жизни населения. При наступлении гитлеровских войск были уничтожены целые деревни и многие крестьянские избы, обитателям которых пришлось переселиться к соседям или родственникам. Еще больше деревень было сожжено во время карательных экспедиций оккупантов, что заставило людей строить землянки. Иногда их возводили из бревен, и они имели маленькие окошки, которые, как правило, зимой забивали досками или затыкали подушками и тряпьем, открывая лишь в теплое время года. В целях экономии тепла такие землянки делали небольшими (длиной 2–3 метра, шириной – 1,5–2), а людей проживало в них немало, порой по несколько семей. Нередко не только отапливались, но и освещались эти жилища печами, сделанными из железных бочек, на которых также готовили пищу. Кое-где встречались керосиновые лампы, а чаще всего жители использовали изготовленные из стреляных гильз коптилки или лучину. Ощущался острый недостаток спичек, поэтому огонь зачастую добывали с помощью кресала и кремня. Строили и менее благоустроенные по сравнению со срубными жилищами землянки: копали яму глубиной до метра, стены которой для предотвращения осыпания земли укрепляли досками, а вход обычно завешивали рогожей, разными тряпками или ткаными дорожками (окон тут не было вообще). Внутри здесь тоже ставили печи, но нередко люди согревались и от разведенных прямо в центре жилища костров.

Сверху землянки маскировали мхом или еловыми лапами, а трубы от печей, чтобы оккупанты не увидели дыма, наружу не выводили. Весь дым оставался в помещении или выходил через двери, которые открывали по ночам. Проживание в таких землянках стоило больших лишений, особенно осенью и зимой, когда сыро и холодно. Труднее всего приходилось тем, кто был вынужден скрываться на болотных островах, когда захватчики проводили масштабные или локальные карательные экспедиции.

В условиях оккупации помимо жилья одной из важнейших стала проблема одежды и обуви: вещи ветшали и требовали замены, многое из накопленных запасов погибло в огне вместе с избами, а от черного рынка германской оккупационной зоны население партизанских краев было отрезано. Выход нашелся: женщины начали ткать на простейших станках. Конечно, суконные ткани из-за малого количества овец были явлением довольно редким. Льняные ткани иногда отбеливали, а некоторые мастерицы даже окрашивали льняное полотно, собирая для этого ягоды крушины или ольховую кору. Для изготовления одежды использовались и парашюты, на которых советские летчики сбрасывали партизанам разные грузы; стропы их шли на нитки. Из шкур животных шили тулупы.

Шкуры служили также сырьем для производства обуви. В партизанских краях создавались сапожные, валяльные и пошивочные мастерские, а партизаны помогали выделывать шкуры. Их замачивали в соленой воде, затем соскабливали шерсть, снова замачивали, переворачивали и т. д. Обувь и одежду из шкур шили специалисты, женщины же вязали перчатки, рукавицы, шарфы, носки, свитера. Значительная часть изготовленной одежды и обуви предназначалась для партизан. Жители часто ходили в лаптях, которые плели из лозы и остатков шкур, а летом и вовсе босиком.

Рацион питания крестьян изменился мало по сравнению с довоенным временем в том плане, что они и прежде потребляли почти исключительно те продукты, которые были получены их трудом. Население выращивало те же культуры, разводило те же виды скота, но объем продукции теперь был неизмеримо меньшим. Особенно острой проблемой стала нехватка пищевой соли. Партизаны тоже ощущали ее недостаток: хотя она и доставлялась в ограниченном количестве с помощью самолетов, а частично захватывалась у оккупантов, немалая доля соли нужна была для выделывания шкур. Тем не менее по мере возможности партизаны соль населению выделяли.

Требовалась она и для засолки мяса и сала, частично мясо также высушивали. В пищу шли соленые огурцы, квашеная капуста, картофель, свекла, морковь, репа, но все это надо было еще сохранить, в том числе спрятать от оккупантов. Часть полученных с огромным трудом продуктов захватывалась гитлеровцами, другая уничтожалась во время карательных экспедиций. В таких случаях жители нередко оставались вообще без продовольствия, и им приходилось полагаться лишь на помощь соседей и партизан. Легче становилось летом: большим подспорьем были ягоды, грибы, одуванчики, крапива, сныть и т. п. Хлеб выпекался преимущественно в партизанских пекарнях, население же довольствовалось испеченными на сковородках или прямо на поверхности железных печей пресными лепешками.

Сбор жителями деревни Захонье теплой одежды для партизан. Ленинградская область

Семейный быт

В годы войны серьезное влияние на состав семьи оказали высокая смертность и нехватка взрослого мужского населения. Множество мужчин из местностей, захваченных врагом, еще накануне и в начале войны были призваны в армию, а другие сражались в партизанских отрядах или были угнаны в Германию. И все же какая-то их часть оставалась на оккупированных территориях и влилась в ряды Красной армии уже с освобождением земель от захватчиков.

Часто жители уходили в партизаны целыми семьями и невзгоды жизни в лесных лагерях переносили вместе. В 1943–1944 годах значительная доля как мужчин, так и женщин была вывезена на работы в Германию. Многие там погибли, кто-то в 1945-м или позже вернулся на родину. Все эти изменения естественным образом влияли на рождаемость, которая с каждым военным годом неуклонно снижалась. Так, в 211 семьях нескольких сельсоветов Ленинградского партизанского края в 1941 году родилось 29 детей, в 1942-м – 23 ребенка, в 1943-м – 15, в 1944-м – 10, а в 1945-м – всего лишь 5.

Численность населения на оккупированных территориях Северо-Запада России существенно сократилась. О том, сколько людей погибло в боях, было казнено, замучено, угнано в Германию или умерло от лишений, позволяют судить такие цифры: например, в Дедовичском районе Ленинградской (ныне Псковской) области в 1944 году осталось около 20 тыс. человек против 36 тыс. проживавших там до войны. Ряд деревень гитлеровцы уничтожили вместе с жителями. Известно, что в деревне Замошье Плюсского района каратели расстреляли 107 человек, в том числе 40 женщин и детей; и таких примеров, к сожалению, можно привести много. Всего на Псковщине жертвами гитлеровского террора стали 19 415 человек.

Нередко в случае гибели родителей дети находили приют у своих родственников или соседей. С уходом мужчин в армию или в партизанские отряды в семье значительно возросла роль женщин, а также стариков и детей. Дети и подростки в партизанских краях быстро взрослели, заменяли выбывших старших членов семьи, помогали своим отцам и братьям в борьбе с врагом. Более близкими и теплыми стали отношения соседей: откликаясь на чужую беду, каждый старался защитить другого и оказать посильную помощь. В Ленинградском партизанском крае было немало спасавшихся от оккупантов беженцев, в том числе евреев. Под защитой партизан оказались еврейские семьи, среди членов которых нашлись умелые мастеровые, работавшие в партизанских мастерских портными, сапожниками, столярами и т. д.

Бывали, хотя и нечасто, в годы войны свадьбы: прежде всего местные девчата шли замуж за молодых партизан, а также за оказавшихся в отрядах окруженцев, советских солдат и офицеров. По имеющимся сведениям, в двух сельсоветах Ленинградского партизанского края состоялось более 20 свадеб. Большинство сложившихся тогда семей сохранились и после войны.

На партизанской мельнице. Июнь 1943 года

Приготовление пищи в лесном лагере. 1943 год

Лесные лагеря

Одним из направлений гитлеровской оккупационной политики был угон населения в Германию, начавшийся уже в 1941 году. Сперва на работы туда вывозили в основном юношей и девушек, а с 1943-го – и всех мужчин и женщин трудоспособного возраста, стремясь в соответствии с указанием Адольфа Гитлера получить до миллиона дополнительных рабочих рук. В борьбу за спасение жителей от угона в рабство включились партизаны. В декабре 1943 года в Солецком, Дновском и Лужском районах (современных Новгородской, Псковской и Ленинградской областей соответственно) прошли совещания уполномоченных чрезвычайных троек, которые приняли решение об эвакуации населения в безопасные места, выделении для этого транспорта и обеспечении охраны. «Сейчас главное в партизанской борьбе заключается в том, чтобы не дать увести наш народ в рабство. Старики, женщины и дети бегут в леса… – подчеркивалось в одном из приказов Ленинградского штаба партизанского движения. – Объединяйте их, спасайте от смерти, сохраните их добро, прячьте в лесах. Скот из населенных пунктов угоняйте и скрывайте. <…> Дело чести – спасти наших сестер и братьев, а спасти их можно только в борьбе».

Люди скрывались в лесных лагерях. История страны ранее не знала такого массового передвижения мирных жителей из населенных пунктов в лесные чащи, какое происходило в годы Великой Отечественной войны. Немалая доля населения Северо-Запада России перебралась в леса уже в 1941-м: люди спасались от карательных экспедиций гитлеровцев, унося с собой пожитки вплоть до горшка и самовара, детской зыбки (колыбели) и корзины. Более грандиозные масштабы уход в леса приобрел в 1943–1944 годах. Так, в ноябре 1943-го в оборудованных лесных лагерях Солецкого района обосновалось свыше 10 тыс. жителей из 75 деревень. Решив уйти под защиту партизан, крестьяне привели с собой в лес 1020 коров, 647 лошадей и 660 овец. Партизанам 13-й Ленинградской бригады в течение января-февраля 1944 года удалось спасти от вывоза в Германию более 41 тыс. жителей: около 15 тыс. человек проживало в Крыпецком лесу и Сороковом бору.

Уходивших в леса ждали далеко не тепличные условия. Наиболее распространенными жилищами в летнее время были шалаши из жердей, сучьев, ветвей, древесной коры и соломы. Для жизни зимой возводились землянки с примитивными очагами или печками, которые подчас топились по-черному, покрывая копотью стены, потолок и имевшиеся предметы. Из мебели там, как правило, были только нары для сна и сколоченные из досок столы и скамьи. Люди в таких жилищах ютились в тесноте, страдали от дыма и сырости, а нередко и от холода, особенно когда в период опасности нельзя было разводить костры и топить печи. Сооружались в целях конспирации и землянки-тайники, сверху маскируемые мхом, кустарником и даже небольшими деревцами. Примечательно, что в этих тяжелых обстоятельствах жители партизанских краев выступали как единый сплоченный коллектив.

Непременным правилом лесных лагерей было поддержание чистоты и порядка, поскольку большое скопление людей и неблагоустроенный быт могли привести к эпидемиям. Оргтройки предписывали каждому новому лагерю: «Чтобы избежать заболеваний, необходимо сейчас же позаботиться о банях». Создавались специальные санитарные комиссии, а в ряде лагерей и медицинские пункты. В том, что среди жителей не было массовых эпидемических заболеваний, заключалась немалая заслуга медработников. Выражая им благодарность, газета «Партизанская месть» писала: «Днем и ночью, в боях и в часы затишья… около 140 медицинских работников охраняют здоровье партизан, постоянно оказывают лечебную и профилактическую помощь мирному населению». Тысячи людей были спасены от гибели и угона в рабство именно благодаря устроенным партизанами лесным лагерям.

Партизанский колхоз в лесу. Август 1943 года

Школы в тылу врага

На временно оккупированной гитлеровцами территории большинство школ были разграблены и разрушены, а уцелевшие школьные здания захватчики часто использовали под казармы и конюшни. Сохранялись преимущественно начальные школы, так как по мысли оккупантов более высокое образование порабощенным народам и не требовалось. Например, в Невеле, имевшем до войны педагогический техникум, четыре средних школы и целый ряд начальных, а также школу по подготовке механизаторов сельского хозяйства, к началу 1943 года осталась всего лишь одна начальная школа.

Находясь под контролем оккупационных властей, школы призваны были решать задачу борьбы с советской идеологией и насаждения идей нацистов. Соответствующим образом составлялись программы обучения: в качестве обязательного предмета вводился Закон Божий, а большая часть учебного времени посвящалась немецкому языку, арифметике, физкультуре и рукоделию. Дети учились не только по изданным в Германии учебникам, но и по календарю «Новая Европа» и немецким газетам. В одной из учебных программ говорилось: «Учителя обязаны во всех отношениях считаться с интересами германских оккупационных властей, нарушение этого принципа будет признаваться саботажем и караться по законам военного времени».

Такая политика в сфере школьного образования встречала отторжение подавляющей части советских граждан – не только взрослых, но и детей. К примеру, когда девочку из деревни Должино Волотовского района спросили, почему она не ходит в школу, та ответила: «Я буду учиться тогда в школе, когда она будет открыта советской властью, а не немцами».

В первые месяцы войны организовать работу советской школы в широких масштабах не было возможности, но тем не менее уже осенью 1941 года по указанию Ленинградского обкома ВКП(б) в Ленинградском партизанском крае открылись 53 школы. Учителя из числа партизан и жителей края раздобыли или изготовили столы, парты, классные доски, наглядные пособия, собрали детей и начали их учить.

Занятия в лесной школе, организованной партизанами отряда имени М.И. Калинина. Брестская область, 1943 год

Организацией работы школ и созданием для них учебно-материальной базы занимались командование партизанских бригад, а также восстановленные в Ленинградском партизанском крае органы советской власти. О таких школах можно составить некоторое представление по воспоминаниям участницы партизанского движения учительницы В.С. Лабенской, начавшей свою педагогическую деятельность в 1943 году в деревне Сафронова Гора Струго-Красненского района (нынешняя Псковская область). Там работала начальная школа, которая насчитывала 70 учеников, в том числе из соседних деревень. Трудности возникали на каждом шагу, и приходилось изыскивать возможности и проявлять изобретательность. Не было чернил – использовали сок свеклы, не могли раздобыть бумагу и тетради – снимали со стен обои и писали на оборотной их белой стороне, недоставало учебников – уроки учили группами по семь-восемь человек. И все-таки занятия шли, а энтузиазма учителей и их воспитанников хватало не только на учебу, но и на подготовку праздников. Партизаны, часто испытывавшие дефицит самого необходимого, проявляли заботу о детях: на Новый год в школах устраивались елки, в другие праздники – утренники, а в подарок дети получали ржаные пряники, котлеты и изредка деликатес – кусочек сахара.

Редакция и типография газеты «Партизанская правда», первый номер которой вышел в мае 1942 года. Брянские леса

Культурная жизнь

Неотъемлемой чертой повседневной жизни населения в районе партизанских действий были массовые сборы – сходы и митинги. Проводили их чаще всего командиры партизанских отрядов и бригад, представители органов советской власти, а в первый год войны – председатели сохранявшихся колхозов. Так, колхозники деревни Каменка Пустошкинского района Калининской (ныне Псковской) области на одном из сходов приняли решение: «Не выполнять немецких приказов, не ходить на работу для врагов. Не давать фашистам ничего из продуктов и одежды. Не являться на проводимую немцами мобилизацию, не допускать в своей деревне появления фашистских полицейских, старшин, старост и прочих сволочей, беспощадно уничтожать их».

Собрания проходили в школах, клубах, домах колхозников, а летом нередко прямо на улице или в поле во время уборки урожая. На митингах зачитывались сводки Совинформбюро и сообщения из листовок и газет, выступали руководители партизанских отрядов. Проведение сходов прекращалось в период налетов карателей на места дислокации партизан, а в условиях массового партизанского движения в 1943 году собрания становились все более многолюдными. На них жители принимали решение об уходе в партизаны, создании в деревнях и селах дружин самообороны, групп народного ополчения. В одном только Ашевском районе (существовавшем в 1936–1963 годах) за три месяца 1943-го в партизанские отряды вступило около 300 человек молодежи. Их настроения хорошо передала группа подростков из другого района: «Нам еще по 13 лет, но мы не хотим сидеть сложа руки дома, мы хотим вместе со взрослыми защищать нашу Родину и отомстить фашистам за пролитую кровь наших отцов и матерей».

Многочисленными были сходы в Ленинградском партизанском крае во время сбора продовольственного обоза для осажденного Ленинграда: 5 марта 1942 года этот обоз из 223 подвод в сопровождении делегации партизан и колхозников отправился к линии фронта. Нередко устраивали в крае и митинги, особенно в связи с красными днями календаря. Об обстановке одного из митингов рассказывала газета «Ленинградский партизан»: «В сумерках в избе собирается население. Старики занимают передние места, в дальний угол забираются женщины, часто с детьми на руках. Отдельной группой, тихо перешептываясь, сидит молодежь». Населенным пунктам тогда старались придать праздничный вид: жители вывешивали красные флаги, портреты руководителей страны. И почти всегда праздники отмечали боевыми и трудовыми подвигами.

Помимо сходов, собраний и митингов организовывались беседы, прослушивание радио со сводками Совинформбюро. Такая связь с Большой землей имела огромное значение для населения. Этим же задачам служила и печатная пропаганда. В первое время она сводилась к выпуску листовок и воззваний, но уже осенью 1941-го стали выходить первые партизанские газеты. В 1943 году их издавали почти в каждой бригаде, и для них создавались сети агентов-распространителей и корреспондентов. Партизанские газеты и листовки вселяли уверенность в победе над оккупантами. «Уж если "Коммуна" стала выходить, то теперь недолго осталось ждать, – говорили колхозники Дедовичского района, – скоро вернется Красная армия».

В газетах и листовках печатались стихи, фельетоны, фольклорные произведения. Широко были известны, например, «Беседы деда Романа, старого партизана» – персонажа, придуманного журналистом Иваном Виноградовым. Жители также активно участвовали в партизанской художественной самодеятельности – в кружках и агитколлективах, выступления и концерты которых имели неизменный успех. А настоящим праздником для населения был показ кинофильмов, таких как «Щорс», «Суворов» и «Чапаев», а также документальной ленты «Ленинград в борьбе». Все это поддерживало жителей партизанских краев и вселяло в них веру в победу над врагом.

Партизаны в перерыве между боями. 1943 год

Что почитать?

Никитенко Н.В. Место действия – тыл врага. Документальные очерки о партизанском движении и подполье в Невельском районе в годы Великой Отечественной войны. Псков, 2003

Партизанское движение в годы Великой Отечественной войны / Гл. ред. С.В. Кудряшов. М., 2015

История страны ранее не знала такого массового передвижения мирных жителей из населенных пунктов в лесные чащи, какое происходило в годы Великой Отечественной войны

Фото: РИА НОВОСТИ, ©BELTA.BY, SМOLBATTLE.RU, МИХАИЛ ТРАХМАН/ТАСС, АРКАДИЙ ШАЙХЕТ/RUSSIAINPHOTO.RU, И. ВЕЙНИРОВИЧ/©ГАОО