Волоцкий игумен

В сентябре исполняется 500 лет со дня кончины преподобного Иосифа Волоцкого. Основатель монастыря близ Волоколамска является одной из самых ярких личностей среди церковных деятелей средневековой Руси

Преподобный Иосиф Волоцкий

Иосиф Волоцкий (в миру Иван Санин, 1439–1515) оставил глубокий след в богословии, литературе, иконописи, его идеи оказали сильное влияние на духовную культуру Руси. Какой же предстает биография этой личности в свете данных современной науки?

Иван из села ЯзвищеИван Санин родился 12 ноября 1439 года в родовой вотчине своего отца Ивана Григорьевича – селе Язвище близ города Волока Ламского (ныне Волоколамск). Мальчик был наречен Иваном в память святого Иоанна Милостивца. Жизнь в семье волоцкого вотчинника была нелегкой. В 1440–1460-х Русь часто посещала чума, ее преследовали неурожаи и вызванный ими голод.

Недавно были получены достоверные факты, говорящие о больших лишениях, которые довелось перенести будущему игумену в детстве. В 2001 году при раскопках в Успенском соборе Иосифо-Волоколамского монастыря удалось обнаружить честные останки преподобного Иосифа Волоцкого. В материалах экспертов представлены следующие выводы: «При рентгенографии правой большой берцовой кости определяются две зоны остановки роста – линии Харриса. Подобные особенности свидетельствуют о факте тяжелых заболеваний или стрессе (голод, травма и др.), имевших место в детском возрасте». Получается, что семья Ивана Санина как минимум дважды в 1440–1450-х годах находилась на волоске от гибели. Это могло быть в 1442–1443, 1445–1448 годах, а также в 1453 году.

Пережитые бедствия оказали большое влияние на формирование характера преподобного. Впоследствии ворота его монастыря никогда не закрывались перед голодными, нищими и убогими, забота о пропитании нуждающихся стала одним из главных заветов этого великого подвижника.

Юноша застал братию во главе с игуменом в лесу за работой. Когда уже в сумерках все возвращались в монастырь на вечернюю службу, он выбрал подходящий момент и бросился в ноги преподобному ПафнутиюВ семь лет Ивана отдали в учение к старцу Крестовоздвиженского монастыря в Волоке Ламском Арсению Леженке. Учеба давалась мальчику удивительно легко. В первый же год он выучил наизусть всю Псалтырь. К девяти годам Иван Санин уже исполнял в церкви обязанности певца и чтеца. Церковнослужители и прихожане дивились его необыкновенным способностям и предрекали ему великую судьбу.

Многие дни, проведенные в чтении Божественного Писания и житий святых, в церковных службах, склоняли Ивана к принятию пострига. В роду преподобного Иосифа Волоцкого насчитывают 18 монашеских имен. Его родители, дед с бабкой и все братья закончили свой жизненный путь в святых обителях. Не стал исключением и Иван Санин. Старец Варсонофий Неумой из тверского Саввина монастыря посоветовал ему идти в Боровск к знаменитому игумену Пафнутию…

По стопам Пафнутия Боровского

Иван добрался до обители Пафнутия зимой 1460 года. Юноша застал братию во главе с игуменом в лесу за работой. Когда уже в сумерках все собирались возвращаться в монастырь на вечернюю службу, он выбрал подходящий момент и бросился в ноги преподобному Пафнутию.

Преподобный Пафнутий Боровский

Свято-Пафнутьев Боровский монастырь. Здесь Иван Санин в 1460 году принял постриг с именем Иосиф

13 февраля 1460 года, в день памяти святого Мартиниана, Иван Санин принял монашеский постриг с именем Иосиф. Его первым послушанием стала работа в поварне – самая трудная в монастыре. Затем Иосиф последовательно прошел послушания в хлебопекарне и монастырской больнице. В Боровской обители принял постриг и тяжело больной отец Иосифа, сын взял его к себе в келью и ухаживал за ним на протяжении 15 лет.

Очевидными достоинствами Иосифа, выделяющими его на фоне остальной братии, были великолепное знание церковных служб, незаурядные риторические и певческие способности. Молодой монах пользовался доверием Пафнутия и выполнял важные поручения игумена.

Перед смертью Пафнутий заповедал братии монастыря ходатайствовать перед великим князем Иваном III о том, чтобы на пост игумена был избран Иосиф. В мае или июне 1477 года Иосиф Санин удостоился приема в великокняжеском дворце. Иван III лично беседовал с ним и, судя по всему, остался доволен выбором Пафнутия. Однако уже в ближайшие месяцы в монастыре произошли драматические события, побудившие новопоставленного игумена покинуть обитель.

Во-первых, братию взбудоражили его планы по организации монашеской жизни на основании строгих правил, исключающих владение кельями и имуществом. Во-вторых, Иосиф Санин осмелился вступить в конфликт с самим российским самодержцем, чиновники которого разоряли монастырских крестьян.

Просьбы Иосифа сохранить хозяйство обители в неприкосновенности во имя заветов игумена Пафнутия не только не нашли понимания при московском дворе, но и вызвали сильное раздражение. Не видя способов исправить положение и не желая подвергать монастырь опасности, Иосиф оставил его не позднее августа 1477 года.

Путь к своей обители

Иосиф ушел из Пафнутьева монастыря в сопровождении старца Герасима Черного. В этом странствии он, не желая быть узнанным, играл роль ученика Герасима. Под видом странствующих монахов они посетили несколько обителей. В каждой из них Иосиф, прикидываясь неграмотным простаком, выполнял наиболее тяжелые послушания.

Кирилло-Белозерский монастырь. Его устройство Иосиф взял за образец при создании собственной обители

На самый продолжительный период старец Герасим и Иосиф задержались в Кирилло-Белозерском монастыре. Основанный учеником Сергия Радонежского Кириллом Белозерским в 1397-м или, что вероятнее, в 1407 году, ко второй половине XV века этот монастырь стал влиятельным духовным центром. Он имел киновиальное (общежительное) устройство: у братии было все общее – как личный труд, так и всякая собственность принадлежали целой общине. Иосиф пришел к выводу, что устройство Кирилло-Белозерского монастыря является наилучшим из всего виденного им доселе.

Во время всего странствования Иосифа, которое продолжалось с августа 1477-го по весну 1479 года, Боровский монастырь оставался безначальным. Возвращение игумена было триумфальным, но это не повлияло на его решение оставить место своего пострижения навсегда. В мае 1479 года вместе со старцами Герасимом Черным, Кассианом Босым, родными братьями Вассианом и Акакием Саниными, а также Кассианом Младым и Иларионом Иосиф окончательно покинул монастырь преподобного Пафнутия.

Новый монастырь он решил основать на землях своей родовой вотчины. 6 июня на поляне, расположенной на берегу реки Струги, была заложена деревянная церковь Успения Пресвятой Богородицы. В закладке храма принимали участие сам удельный князь Борис Васильевич Волоцкий и его бояре. Уже 15 августа церковь была освящена.

Первейшим стремлением Иосифа являлось привлечение в обитель большего количества братии. Быстрый рост монастыря подтверждал высокий авторитет игумена, давал возможность удельному князю испытывать чувство гордости за свое молодое княжество, в котором формировался важный духовный центр, готовый в будущем соперничать с Троице-Сергиевым и Кирилло-Белозерским монастырями в великокняжеских владениях.

В ожидании конца света

Высокий религиозный подъем, который испытывала братия Иосифова монастыря в период его создания, в значительной степени объяснялся покаянными настроениями, которые стали доминировать в сознании людей на исходе седьмой тысячи лет от сотворения мира.

Существовала влиятельная традиция, приурочивавшая конец света к этой дате (около 1492 года). Всякий из братии имел перед глазами грядущий смертный час и ожидал загробного суда, на котором должна была решиться участь души. В первые годы в монастыре не было теплой церкви и многочасовые службы совершались зимой даже в самые суровые морозы в холодном храме. При этом монахи стояли на службах в одних ризах, согреваясь воспоминанием об адском холоде, который уготован грешникам.

Боязнь Страшного суда привела в монашеские кельи наряду с жаждавшими спасения души простолюдинами выходцев из боярских и дворянских фамилий. Влившись в ряды братии Иосифова монастыря, они становились неотличимы от остальной массы живущих в обители. Отсутствовало и ставшее позднее обычным разделение монахов на старейшую и младшую братию, поскольку каждый член общины старался вносить свой вклад в обустройство монастыря. Ежедневный тяжелый труд являлся суровым испытанием: уходили те, кто не был готов посвятить свою жизнь монашескому служению, а их места занимали не боявшиеся разделить все невзгоды с игуменом и братией.

На исходе седьмой тысячи лет от сотворения мира (около 1492 года) люди ждали конца света

В июне 1484 года в монастыре началось строительство белокаменного собора Успения Пресвятой Богородицы. Летом 1485-го его расписывала артель мастеров под руководством знаменитого иконописца Дионисия. К маю 1506 года на пожертвования князя Семена Ивановича Бельского и окольничего Бориса Васильевича Кутузова были возведены также теплая церковь в честь Богоявления и примыкающая к ней трапезная. В этот же период в обители появились каменная поварня, хлебня, хозяйственные постройки.

Христианское милосердие и деловой расчет

Непременным условием существования сколько-нибудь крупной монашеской общины на Руси являлось наличие вотчин. Первыми земельными владениями монастыря, основанного Иосифом, стали пожалованные волоцким князем Борисом Васильевичем в октябре 1479 года деревни Спировская, Ярцевская и Руготинская. Чуть позже, в январе 1480-го, он даровал обители село Покровское, в мае 1483-го – село Отчищево, а его супруга княгиня Ульяна дала село Успенское.

Окрестные землевладельцы, служилая корпорация Волока Ламского, составляли ту среду, в которой прошли детство, отрочество и юность Ивана Санина. Выходцы из известных на Волоке семейств Белеутовых, Зворыкиных, Есиповых, Карамышевых, Кутузовых-Глебовых, Ленковых, Мечовых, Мижуевых, Полевых, Ракитиных, Ржевских, Ростопчиных, Ступишиных, Толбузиных, Тютчевых, князей Хованских и других пополнили ряды вкладчиков и братии монастыря. К началу XVI века в обители появились постриженики из числа приближенных волоцкого князя: дети боярские князь Андрей Голенин, князь Даниил Лупа Звенигородский, Нил Полев, Андрей Невежа Квашнин, Борис Обобуров, Павел Голова Владимиров, Петр Тютчев, Иона Голова Пушечников.Ворота монастыря преподобного Иосифаникогда не закрывались перед голодными, нищими и убогими, забота о пропитании нуждающихся стала одним из главных заветов великого подвижникаОтношения монастыря с крестьянами из близлежащих деревень выстраивались с перспективой на длительное сотрудничество, и в этом сочетались идеалы христианского милосердия и делового расчета. Готовность игумена возместить крестьянину стоимость сломанной косы, украденного коня или пропавшей коровы помимо акта милосердия опиралась и на расчет будущей экономической выгоды. Крестьяне из вотчин окрестных землевладельцев, наблюдая такую картину, желали перебраться в села монастыря, дабы пользоваться всеми преимуществами крупного и богатого хозяйства.

За счет рационального ведения хозяйства, а также благодаря освобождению от большинства налогов и поступлению денежных и имущественных вкладов монастырь сделался обладателем значительных средств, запасов зерна и других продуктов. Это позволяло монастырским властям оказывать крестьянам помощь, предоставляя им зерно для посева, выдавая какие-то суммы, снабжая их инвентарем и тяглыми животными. Во время голода, который не был редким явлением в ту эпоху, обитель помогала нуждающимся, спасая их от смерти. В послании княгине Голениной Иосиф сообщал, что всякий день у них на трапезе собиралось 600–700 человек. А в главный монастырский праздник Успения Пресвятой Богородицы там кормились более 1000 нищих.

Уникальной особенностью Иосифова монастыря явилась разработка образцовой системы поминания умерших, в которой размер вклада соответствовал характеру поминания. Центральная роль здесь принадлежала синодикам-помянникам. В предисловии к одному из таких списков Иосиф Волоцкий указывал, что синодики-помянники должны стать основой материального благополучия монастыря. Для того чтобы люди стремились давать вклады по душе, здесь позаботились о строгой организации заупокойных богослужений.

Поминовение умерших в главном храме монастыря совершалось на специальных службах в понедельник, среду и пятницу. Кроме того, в Иосифовом монастыре впервые появилось разделение на повседневное поминание и синодик. Имена, записанные в повседневное поминание, зачитывались священником на проскомидии, на анафоре во время Божественной литургии и на панихидах, а имена из синодика-помянника – церковнослужителем в течение всего дня независимо от служб.

В первой четверти XVI века разработанная в Волоцкой обители система поминального культа (единственный механизм перераспределения богатств в средневековом обществе) была заимствована крупнейшими русскими монастырями.

Ересь жидовствующих

Пока преподобный Иосиф занимался обустройством своего монастыря в пределах Волоцкого княжества, в огромной Новгородской епархии, к которой принадлежал его монастырь, начали развиваться события, оказавшие огромное влияние на духовную культуру Руси. Именно Иосифу Волоцкому предстояло сыграть важнейшую роль в идейной борьбе с ересью жидовствующих.

8 ноября 1470 года в Новгород на княжение (оказавшееся, правда, недолгим) въехал литовский князь Михаил Олелькович. В его свите был некий «жидовин Схария». Вокруг личности Схарии исследователи сломали немало копий. В настоящее время можно считать установленным, что под этим именем скрывался известный киевский ученый еврей Захария бен Аарон га-Коген. Пользуясь пребыванием в городе, он сумел свести знакомство с видными представителями новгородского духовенства. Исходной точкой возникновения диалога послужил вопрос о сроках наступления конца света.

Казнь еретиков. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI век

Познания Схарии в астрологии, и в первую очередь в альтернативных календарных системах, прельстили священников Дениса и Алексея. Известно, что поп Алексей служил в церкви Архангела Михаила на Торговой стороне. Оживленная торговая площадь была тогда самым удобным местом для общения представителей разных стран и конфессий, которые с теми или иными целями приезжали в город на Волхове. Вскоре членами еретического кружка стали настоятели и священники крупнейших новгородских церквей. Протопоп Гавриил служил в первом храме города – Софийском соборе; попы Федор, Василий, Иван – в церквях на территории детинца. Еще одной влиятельной фигурой, вовлеченной в ересь, оказался боярин Григорий Тучин.

Зимой 1480 года после ареста новгородского архиепископа Феофила два еретика – священники Алексей и Денис – сделали стремительную карьеру в Москве: первый стал настоятелем главного храма русской митрополии – Успенского собора в Кремле, а второй – настоятелем Архангельского собора, великокняжеской усыпальницы.

О существовании кружка еретиков новгородский архиепископ Геннадий узнал осенью 1487 года совершенно случайно. Несколько еретиков в пьяном виде осквернили иконы. В числе изобличенных оказался поп Наум, раскаявшийся и давший исчерпывающие сведения о своих сообщниках. Архиепископ Геннадий велел составить «подлинник», в который вошли материалы следствия, включавшие показания свидетелей, а также расспросные речи еретиков. К этому приобщены были и «тетради» попа Наума. Один экземпляр «подлинника» новгородский владыка направил митрополиту, другой – великому князю. Послания Геннадия не остались без ответа, но великий князь Иван III и митрополит Геронтий признали справедливость лишь тех обвинений, которые были подкреплены показаниями и иных свидетелей помимо попа Наума. Священники Ересим и Григорий с сыном Самсонкой были наказаны в Москве «градской казнью», то есть публично биты кнутом на площади. А после для покаяния отосланы в Новгород к владыке Геннадию.

В конце мая 1489 года умер митрополит Геронтий. В сентябре 1490-го митрополичий престол занял архимандрит московского Симонова монастыря Зосима, которого современники считали ставленником протопопа Алексея. К Зосиме архиепископ Геннадий, единственный из иерархов не присутствовавший на соборе, избравшем его митрополитом, обратился в октябре с посланием, в котором оправдывался от обвинений и выдвигал резкое требование наказания изобличенных им еретиков, «жидовская мудрствующих». Инициаторами церковного их осуждения выступили и другие архиереи, принудившие митрополита созвать собор. На соборе 17 октября было осуждено девять человек. Еретиков-священнослужителей лишили сана, всех отлучили от церкви и отправили в заточение.

Приговор церковного собора 1490 года и «Поучение» «всему православному христианству» митрополита Зосимы были разосланы по всем епархиям и крупным монастырям. Ознакомился с этими материалами и игумен Иосиф. Двумя годами ранее он уже получал сведения об осуждении новгородских еретиков архиепископом Геннадием. Преподобный Иосиф не мог остаться равнодушным к еретическим нападкам на истины веры.

Дворцовые интриги

Собор 1490 года не положил конец ереси жидовствующих. Дьяки Федор и Иван Волк Курицыны (первого из них новгородский владыка Геннадий прямо обвинял в покровительстве ереси) не только сохранили, но и упрочили свое положение при дворе и пользовались большим влиянием на великого князя. После занятия Зосимой митрополичьего престола позиции московских еретиков значительно усилились. Дьяки Курицыны добились того, что архимандритом новгородского Юрьева монастыря был назначен их ставленник Кассиан.

Иосиф Волоцкий создавал свой трактат в защиту православной веры в тишине монашеской кельи. Из-за внешних неблагоприятных обстоятельств он уподоблял свой труд писаниям Антиоха из лавры Саввы Освященного, сочиненным в период нашествия персов, и Никона Черногорца, создававшего свои трактаты при нашествии турок. Если изобличать взгляды официально осужденного как еретика, лишенного священнического сана Дениса было позволительно, то полемизировать с мнениями, которые высказывал близкий к великому князю дьяк Федор Курицын, было опасно.

Ревнителям православия оставалось надеяться на перемены к лучшему при московском дворе. Можно предполагать, что свои надежды они связывали с великой княгиней Софьей Палеолог и ее старшим сыном княжичем Василием. Их противники объединялись вокруг сына от первого брака и соправителя Ивана III Ивана Ивановича Молодого и его жены Елены Стефановны.

Весной 1490 года Иван Молодой внезапно заболел и скончался. Наследниками Ивана III, перешагнувшего 50-летний рубеж, оказались 7-летний внук Дмитрий Иванович и 11-летний сын от Софьи Палеолог Василий. Угрозу для их престолонаследия представляли братья первого государя всея Руси – удельные князья Андрей Углицкий и Борис Волоцкий. В 1492 году князь Андрей был вызван в Москву, где 20 сентября по приказу великого князя его схватили и посадили в тюрьму.

Летописи скромно умалчивают о роли митрополита Зосимы в этой истории. Между тем удельный князь никогда не явился бы в Москву, не имея гарантий своей безопасности со стороны митрополита. Андрей Углицкий был уморен голодом в темнице: он умер 6 ноября 1493 года. Смерть его легла черным пятном на совесть Ивана III и репутацию Зосимы, но внук и сын великого князя были избавлены от покушений на власть со стороны удельных князей. 17 мая 1494 года Зосима оставил митрополичий престол. Трудно не вспомнить поговорку «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить».

4 февраля 1498 года в кремлевском Успенском соборе состоялась официальная коронация Дмитрия Ивановича: на него возложили «бармы Мономаховы и шапку». Но спустя год Иван III нарек княжича Василия «государем великим князем» и дал ему Великий Новгород и Псков «в великое княжение». Ситуация неопределенности в вопросе престолонаследия и шаткого равновесия между великими князьями Дмитрием и Василием сохранялась при дворе вплоть до весны 1502 года. В апреле 1502 года были отправлены в заточение Дмитрий Иванович и его мать Елена Стефановна, а Василий стал единственным наследником государя всея Руси.

Спор с нестяжателями

В конце июля 1503 года в Москву съехались все правящие архиереи Русской митрополии, архимандриты и игумены крупнейших монастырей. Целью созыва собора являлось обсуждение вопросов церковной дисциплины. При открытии соборного заседания неожиданно выступил с речью знаменитый подвижник Нил Сорский. Он призвал отцов собора запретить монастырям владеть селами, поскольку это нарушает заповеди нестяжания. Призыв Нила поддержали его единомышленники, пустынники белозерские. Все понимали, что за скромными одеяниями старцев-аскетов скрывается фигура всемогущего великого князя.

Возразить белозерским пустынникам не осмелились ни новый митрополит Симон, ни другие архиереи. Свой голос в защиту монастырских землевладений возвысил лишь игумен Иосиф из пределов Волоцкого княжества. Он указал, что обычай владеть селами появился одновременно с возникновением монашества. Напомнил, что на Руси селами владел Киево-Печерский монастырь, прославленный именами чудотворцев Антония и Феодосия. И предупредил, что оскудение монастырей неизбежно приведет к ослаблению церковной иерархии и разрушению христианской веры.

В поддержку Иосифа Волоцкого выступил игумен Троице-Сергиева монастыря Серапион. В результате отцы собора категорически отвергли предложения Нила Сорского и белозерских пустынников. Но Ивана III не удовлетворил ход церковных заседаний. Он готовил грандиозный пересмотр имущественных прав крупнейших монастырей.

Исход противостояния решил случай: 28 июля 1503 года у великого князя случился инсульт, у него парализовало половину тела («отняло руку и ногу и глаз»). Тогда вопрос о монастырских и владычных землях исчез из повестки дня так же внезапно, как и появился. Забыть об инциденте, бросающем тень на репутацию Ивана III как благочестивого правителя, постарались и светские власти, и духовные. По этой причине в официальном летописании нашли отражение лишь посвященные дисциплинарным вопросам приговоры собора 1503 года.

Борьба с еретиками

В период между апрелем 1502-го и декабрем 1504-го при дворе великого князя, в обителях Москвы и Новгорода и даже в заволжских скитах и пустынях обсуждали насущный вопрос о судьбе еретиков-жидовствующих. К 1502 году получила известность «Книга на еретиков», написанная Иосифом Волоцким в опровержение взглядов жидовствующих. В этом трактате последовательно и подробно подвергались разбору убеждения тех, кто снискал себе славу первых интеллектуалов при московском дворе, – настоятелей главных храмов Кремля протопопа Алексея и попа Дениса, а также великокняжеского дьяка Федора Курицына.

«Книга на еретиков» была написана Иосифом Волоцким в разоблачение взглядов жидовствующих

Московский самодержец вдруг обнаружил приязнь к игумену Иосифу. Между апрелем 1502-го и маем 1503-го имели место три свидания с ним великого князя. Государь всея Руси стремился получить прощение Иосифа Волоцкого, ссылаясь на то, что митрополит и владыки его уже простили. Игумен же требовал действенных мер по розыску и наказанию изобличенных еретиков. Вероятно, по ходатайству Иосифа Иван III в 1502 году назначил его родного брата, Вассиана Санина, архимандритом московского Симонова монастыря.

Проводя расследование деятельности жидовствующих, Вассиан совершенно неожиданно получил в свое распоряжение факты, указывающие на приверженность ереси бывшего митрополита Зосимы. К тому времени Зосима уже проживал на покое в Троице-Сергиевом монастыре, где пользовался почетом и уважением и сохранял большую часть своего влияния на владык и духовенство. Когда стало известно о свидетельствах, изобличавших Зосиму в еретичестве, Иосиф Волоцкий срочно дополнил свой трактат «Сказанием о новоявившейся ереси». И если слова (главы) основной части «Книги на еретиков» были написаны с целью разоблачения взглядов протопопа Алексея, попа Дениса и дьяка Федора Курицына, то в «Сказании» главным врагом православия предстает митрополит Зосима.

Вскоре после завершения работы над 12-м, 13-м и 14-м словами «Книги на еретиков» Иосиф стал рассылать послания к влиятельнейшим иерархам, призывая их начать борьбу с высокопоставленными еретиками. Следственные изыскания по делу жидовствующих были вновь открыты не позднее весны-лета 1504 года, а к декабрю сформирована основная база обвинений.

Церковный собор состоялся в декабре 1504 года. Вскоре в Москве и Новгороде прошли казни еретиков. С протестами против казней покаявшихся жидовствующих выступили белозерские пустынники. Полемическое противостояние нестяжателей и иосифлян, открывшееся в 1503 году спором о монастырских селах, продолжилось прениями о судьбе еретиков.

Противостояние с князем-иноком

Монастырь преподобного Иосифа возник и развивался при деятельной помощи волоцких удельных князей. Однако Федор Борисович Волоцкий после смерти отца, матери и младшего брата полностью переменил свое отношение к обители. Он стал отнимать у монастыря деньги и имущество, привнесенные вкладчиками, угрожая расправой братии. Желая защитить обитель от насилия, в феврале 1507 года Иосиф обратился к великому князю Василию (Иван III умер в 1505-м) с просьбой принять монастырь под свое покровительство.

Иосифо-Волоколамский монастырь был основан в 1479 году

Василий III в согласии с митрополитом Симоном исполнил просьбу игумена, но при этом обитель оставалась в юрисдикции Новгородской епархии и должна была по-прежнему платить налоги со своих земель волоцкому князю. Последний сумел подкупить людей из окружения нового новгородского архиепископа Серапиона и добился отлучения Иосифа Волоцкого от церкви. Ничего не оставалось, кроме как вновь прибегнуть к заступничеству митрополита и великого князя. Игумен Волоцкого монастыря был полностью оправдан на соборе 1509 года, а архиепископ Серапион лишен сана как наложивший наказание вопреки церковным канонам. Казалось бы, судьба в очередной раз благоволила Иосифу, но она послала ему еще одно тяжелое испытание.

В 1509 году в стенах московского Симонова монастыря поселился князь-инок Вассиан Патрикеев, который 10 лет провел в Кирилло-Белозерском монастыре, близко общаясь с нестяжателями из числа противников волоцкого игумена. Он сумел завоевать доверие своего троюродного племянника Василия III и выступил с рядом посланий против Иосифа, в которых обличал игумена в пристрастии к монастырским стяжаниям, возлагал на него вину за преследование еретиков и т. д.

Спор не был равным: Вассиан Патрикеев был признанным фаворитом Василия III («великим временным человеком»), а Иосифу было запрещено писать в свое оправдание. Ситуация переменилась только в последний год жизни основателя монастыря близ Волока Ламского. В 1515-м Василий III посетил обитель и даровал ей новые земельные угодья.

Приблизительно с 1507 года Иосиф Волоцкий был тяжело болен. Он преставился «сентября в 9 день в 10 час нощи, на память святых и праведных богоотец Иоакима и Анны, с суботы на неделю, на заутренней на 8 песнь». Братия монастыря оплакивала своего игумена, горько сожалея об утрате. По словам Досифея Топоркова, племянника и агиографа Иосифа, в волоцком игумене воплотились нелицемерная любовь к Христу и достоинства ветхозаветных патриархов: страннолюбие Авраама, незлобие Иакова, целомудрие Иосифа, терпение Иова, милосердие Моисея, кротость царя Давида.

В монастыре уже вскоре после смерти стали почитать игумена Иосифа в чине преподобного, но общецерковная канонизация состоялась только в 1591 году. Таковы были последствия участия Иосифа в общественно-политической борьбе, за годы которой он нажил немало влиятельных и сильных противников. Споры о его личности и творческом наследии продолжаются и по сей день – как среди специалистов, так и среди представителей самой широкой публики.

Автор: Алексей Алексеев, доктор исторических наук

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

Алексеев А.И. Иосиф Волоцкий. М., 2014 (серия «ЖЗЛ»)

ВЕЛИКОКНЯЖЕСКИЙ ДЬЯК

Федор Васильевич Курицын, выходец из боярского рода, влиятельный дипломат, знаменитый писатель, был одним из наиболее доверенных соратников и советников Ивана III. Многие достижения и начинания той эпохи связаны со стараниями этого расторопного дьяка. Иосиф Волоцкий сетовал, что великий князь впал в зависимость от Курицына. «Того бо державный во всем послушаше», – писал игумен. Федор Курицын был сторонником сильной княжеской власти.Из длительного путешествия по Венгрии и Валахии Курицын вернулся не только с выгодным для Москвы договором о «братстве и любви», но и с новыми идеями, во многом оппозиционными по отношению к церковным устоям. Дьяк критиковал монашество, рассуждал о широко понимаемой свободе воли человека («самовластии души»). Он возглавил московский еретический кружок – там и проповедовал свои идеи. В противостоянии московского боярства и придворных Федор Курицын поддерживал Дмитрия Ивановича, внука великого князя, сына рано умершего Ивана Молодого. Активная борьба Иосифа Волоцкого с еретиками определила крах придворной партии Дмитрия Ивановича. После 1500 года Курицын был отстранен от власти.В 1504 году был казнен его брат Иван Волк – еще один представитель политической элиты того времени. Судьба самого Федора Курицына загадочна: скорее всего, он не был казнен, а умер в опале.

ВОПРОС О МОНАСТЫРСКИХ ВОТЧИНАХ. НИЛ СОРСКИЙ И ИОСИФ ВОЛОЦКИЙ

«Монастырское землевладение было вдвойне неосторожной жертвой, принесенной набожным обществом недостаточно ясно понятой идее иночества: оно мешало нравственному благоустроению самих монастырей и в то же время нарушало равновесие экономических сил государства. Раньше почувствовалась внутренняя нравственная его опасность. Уже в XIV веке стригольники восставали против вкладов по душе и всяких приносов в церкви и монастыри за умерших. Но то были еретики. Скоро сам глава русской иерархии выразил сомнение, подобает ли монастырям владеть селами. Один игумен спрашивал митрополита Киприана, что ему делать с селом, которое князь дал в его монастырь. «Святые отцы, – отвечал митрополит, – не предали инокам владеть людьми и селами; когда чернецы будут владеть селами и обяжутся мирскими попечениями, чем они будут отличаться от мирян?» Но Киприан останавливается перед прямым выводом из своих положений и идет на сделку: он предлагает село принять, но заведовать им не монаху, а мирянину, который привозил бы оттуда в монастырь все готовое, жито и другие припасы. И преподобный Кирилл Белозерский был против владения селами и отклонял предлагаемые земельные вклады, но вынужден был уступить настояниям вкладчиков и ропоту братии, и монастырь уже при нем начал приобретать вотчины. <…>Нил и стоявшие за него белозерские пустынники говорили об истинном смысле и назначении иночества; Иосиф ссылался на примеры из истории восточной и русской церквей и при этом высказал такой ряд практических соображений: «Если у монастырей сел не будет, то как честному и благородному человеку постричься, а если не будет доброродных старцев, откуда взять людей на митрополию, в архиепископы, епископы и на другие церковные властные места? Итак, если не будет честных и благородных старцев, то и вера поколеблется». Этот силлогизм впервые высказывался при обсуждении церковно-практического вопроса. Церковные авторитеты не ставили монастырям задачи быть питомниками и рассадниками высших церковных иерархов и не признавали непременным оплотом веры иерархию родовитого происхождения, как это было в Польше».

Из «Курса русской истории» В.О. Ключевского