Великая Китайская стена

Примостившись к Кремлю со стороны Красной площади и Рва, Китай-город дал название стене, окружавшей его по периметру на протяжении почти четырех столетий. Сейчас от стены остались лишь фрагменты…

Владимирские ворота Китай-города и Пантелей­моновская часовня. 1890-е (Фото: РИА Новости)

Как часто приходится слышать от гостей нашей столицы наивный вопрос: «А почему станция метро называется «Китай-город»? У вас что, китайский квартал здесь находится?» И такое предположение делают не только туристы, но нередко и сами москвичи.

Помимо путаницы с названием многие ошибаются и в локализации самого места под наименованием Китай-город: сегодня в московском обиходе так чаще всего обозначается район улицы Забелина, Солянки, Маросейки, Лубянского проезда, Старосадского переулка. Это веяние последних лет, возникшее из-за того, что одноименная станция метро расположена вне границ исторического Китай-города. При этом окружение Никольской улицы, Ильинки и Варварки в наши дни гораздо реже называют Китай-городом. Хотя именно здесь он и находится!

Почему же произошло такое смещение? Дело не только в неудачном переименовании станции метро, но и в почти полной утрате исторической стены, служившей границей Китай-города.

«Повелели град камен ставити Китай»

480 лет назад, в 1535 году, при малолетнем великом князе Иване IV (царем он станет через 12 лет), регентом при котором была его мать Елена Глинская, началось возведение новой стены для московского посада. К тому времени столица великого княжества давно вышла за пределы Кремля: с его восточной стороны появился посад – густонаселенная территория, имевшая в первую очередь торговое значение и изобиловавшая храмами.

Прежде восточная граница посада, шедшая примерно по линии современного Большого Черкасского переулка, была оформлена рвом, но во второй четверти XVI века такая защитная система уже не годилась для обороны Москвы в случае атаки противника. Это стало ясно еще в правление отца Ивана IV – великого князя Василия III, который, как предполагают историки, озаботился созданием более мощных крепостных стен для посада после набега крымского хана Мехмеда Гирея в 1521 году. Поэтому к строительству новых укреплений подошли со всей серьезностью.

Елена Глинская. Реконструкция С.А. Никитина

Сначала появился «черновик» новой стены: в 1534-м по указу Елены Глинской были собраны средства для возведения земляных и деревянных стен. Сама великая княгиня пожертвовала немалую сумму на проведение работ, и ее примеру последовали московский митрополит и многие бояре. Укрепление было построено всего за год и представляло собой глубокий ров с земляным валом, на гребне которого располагался частокол, переплетенный прутьями и обложенный землей. Важно, что теперь несколько увеличилась территория посада: стена прошла уже за линией Большого Черкасского переулка, обозначив будущую границу Китай-города.

По сообщению «Пискаревского летописца», в 1535 году «майя в 16 день князь великий Иван Васильевич всея Руси и его мати Елена повелели град камен ставити Китай»Кстати, по одной из версий, это название, вводящее в заблуждение современных москвичей и гостей столицы, появилось именно тогда: связка жердей или прутьев, применявшихся при строительстве деревоземляных укреплений, именовалась «кита» (с ударением на последний слог), в связи с чем и посад, получивший новые рубежи, стал именоваться Китай-городом, то есть городом, окруженным китой. Впрочем, есть и другие версии – о возможном монгольском происхождении названия (по-монгольски «китай» – «средний город») и даже возникающих параллелях с европейскими аналогами («сити» в Лондоне, «ситэ» в Париже и итальянское слово cita, которое так и переводится – «город»).

Построение Китай-города. Миниатюра из Царственной книги. XVI век (Фото: Валентин Черединцев / РИА НОВОСТИ)

Спешка в возведении укреплений, по-видимому, была вызвана актуальностью военной угрозы, которая для Москвы исходила прежде всего от крымских татар. Однако в том же 1535 году, когда работы были завершены, развернулось новое строительство: земляной вал с частоколом, судя по всему, задумывался как временное укрепление на случай внезапного нападения врага, с тем чтобы потом уступить место более современной и совершенной системе. Так или иначе, «Пискаревский летописец» сообщает, что в 1535 году «майя в 16 день князь великий Иван Васильевич всея Руси и его мати Елена повелели град камен ставити Китай». Будущую крепость торжественно освятил митрополит Московский Даниил, который с крестным ходом прошел по линии планируемых стен, после чего мастера строительного дела установили первые камни. Три года ушло на возведение крепостной стены, оборудованной по последнему слову европейской фортификационной науки того времени.

Руководил работами приглашенный итальянец, обозначенный в русских источниках как Петрок Малый Фрязин. Ранее он уже зарекомендовал себя грандиозной работой в селе Коломенском, где под его начальством была построена церковь Вознесения Господня в честь появления у великого князя Василия III долгожданного наследника – будущего царя Ивана IV (сегодня Вознесенская церковь в Коломенском является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО). Всего за три года строительство стены было завершено, а сама она получила название Китайгородской. Впрочем, москвичи нередко звали ее просто Китайской, никак не связывая при этом с крупной азиатской страной. Даже церковный сорок – единица административно-территориального деления для московских храмов – именовался здесь Китайским.

Памятник крепостного зодчества

Что же представляла собой новая стена? Она соединялась в двух местах со стеной Кремлевской: на берегу Москвы-реки, упираясь в Беклемишевскую башню, и на берегу Неглинной, упираясь в Угловую Арсенальную башню. Тем самым внутри Китайгородской стены и восточной части стены Кремлевской оказывалась территория площадью 63 гектара (то есть она более чем в два раза превышала территорию Кремля). В длину новая стена имела солидную протяженность – 2567 метров. Если прочертить линию стены по современной карте Москвы, то идти она будет вдоль площадей Революции и Театральной, у Театрального проезда, сворачивая на юго-восток на Лубянской площади, затем вдоль Новой и Старой площадей, далее по Китайгородскому проезду, а после его окончания, сделав еще один поворот, теперь по направлению к Кремлю, – по Москворецкой набережной.

Театральный проезд с Тро­ицкой башней и Пантелей­моновской часовней. Первая пол. 1920-х (Из архива Н.Д. Виноградова)

Как и в случае с Кремлем, стена Китай-города обнаруживала многие черты, свойственные итальянскому крепостному зодчеству, что неудивительно, поскольку ее архитектором был итальянец. Согласно некоторым предположениям, Петрок Малый мог быть знаком с техническими идеями Леонардо да Винчи, а также своих коллег из Генуи и других городов Северной Италии.

«Редчайший по красоте памятник крепостного зодчества, которым по праву гордилась бы любая столица Европы, если бы он уцелел там до наших дней» – так писал о Китайгородской стене в 1925 году Игорь ГрабарьВ то же время Китайгородская стена не стала копией Кремлевской: она была ниже (от 6 до 8 метров вместо высоты от 10 до 19 метров в Кремле), но зато толще (свыше 6 метров), а потому оказывалась более пригодной для ведения интенсивного артиллерийского огня и его отражения. Способствовал этому и мощный белокаменный фундамент с деревянными сваями, обеспечивавший стене должную устойчивость. Для крупных пушек была создана широкая (4 метра, а местами и более) боевая площадка, по которой при необходимости можно было даже проехать на паре лошадей. Подобного русская фортификация ранее не видела!

План городской части из «Атласа столичного города Москвы». 1852–1853 годы

Китайгородская стена была оборудована средствами ведения верхнего, среднего и нижнего боя, на каждом уровне присутствовали соответствующие бойницы, и все ярусы соединялись лестницами. Существовали также подземные ходы сообщения с подвалами для хранения боеприпасов, здесь же располагались и «слухи» – специальные приспособления для выявления подкопов, сделанных неприятелем. Венчалась стена широкими прямоугольными зубцами-мерлонами, пришедшими на смену кремлевским «ласточкиным хвостам». Таким образом, крепостные сооружения позволяли вести эффективную оборону города и выдерживать длительную осаду. Сравнивая стены Кремля и Китай-города, можно было увидеть, насколько далеко вперед шагнула фортификационная мысль почти за полтора столетия. «Редчайший по красоте памятник крепостного зодчества, которым по праву гордилась бы любая столица Европы, если бы он уцелел там до наших дней» – так писал о Китайгородской стене в 1925 году художник и реставратор Игорь Грабарь.

Игорь Эммануилович Грабарь (1871–1960) – русский советский живописец, реставратор, искусствовед

В соответствии с улицами Китай-города располагались ворота в стене: Никольские (чаще именовавшиеся Владимирскими по соседней церкви), Ильинские и Варварские. Плюс к тому в Зарядье существовали Козьмодемьянские ворота для Великой улицы (самого сердца московского речного порта и торговли), но с потерей ее значения в конце XVII века они были заложены. Наконец, двухпролетные ворота имелись на берегу рек: у Москвы-реки – Водяные (они же Спасские), у Неглинной – Воскресенские (они же Куретные, Львиные, Иверские). Стена насчитывала 14 башен – как проездных, так и глухих. Некоторые учреждения и монастыри Китай-города использовали стену еще и в качестве своей ограды (особенно это было удобно на Никольской улице): так пристроились Заиконоспасский и Никольский Греческий монастыри, а также Печатный двор (в дальнейшем Синодальная типография).

Башни, ворота, стены

К концу XVI века Москва буквально обросла новыми укреплениями – каменной стеной Белого города и земляным валом с деревянными башнями и частоколом, установившим границы Земляного города. Эти укрепления дожили до конца XVIII столетия, после чего были разобраны по ветхости, но обозначенные ими границы никуда не исчезли: стена Белого города уступила место Бульварному кольцу, а стена Земляного – Садовому. Кроме того, до 1934 года сохранялась Сухарева башня с проездными воротами, построенная на месте изначальных ворот в стене Земляного города, а несколько лет назад стало известно о фрагментах стены Белого города, которые сегодня можно увидеть на Хохловской площади.

Ильинские ворота Китай-города и Сергиев­ская часовня. Первая пол.1920-х (Из архива Н.Д. Виноградова)

Стене Китай-города повезло больше: хотя она в конце XVIII века тоже была не в идеальном состоянии, ее тогда оставили в целости и сохранности. Возможно, свою роль сыграло обилие почитаемых в народе часовен при башнях. А их было немало! Ведь над каждыми воротами по традиции издавна размещались иконы, для которых со временем стали появляться часовни.

Одна из самых известных располагалась у Варварских ворот, она была освящена во имя Боголюбской иконы Божией Матери. С этой иконой связаны печальные события Чумного бунта 1770–1771 годов, который начался именно здесь после указа о прекращении молебнов перед иконой в целях недопущения распространения заразы. Позднее часовня была создана прямо внутри башни. Другая – преподобного Сергия Радонежского – находилась у Ильинских ворот с 1863 года, она принадлежала Гефсиманскому скиту Троице-Сергиевой лавры. У Никольских ворот еще с XVI века существовала часовня Владимирской иконы Божией Матери, вместо которой в 1691–1694 годах на средства царицы Натальи Кирилловны (матери Петра I) была построена церковь того же имени. В 1881–1883 годах напротив нее возвели огромную Пантелеймоновскую часовню. А на берегу Москвы-реки, неподалеку от сегодняшнего Васильевского спуска, стояла часовня Всемилостивого Спаса.

Уже во второй половине 1920-х, когда шла реставрация Китайгородской стены, прозвучал первый тревожный звоночек: началась ликвидация часовен у ворот, причем их возраст не имел значенияНо ни одна из часовен не могла соперничать по популярности с Иверской у Воскресенских ворот, где с 1669 года находилась копия привезенного с Афона списка Иверской иконы Божией Матери. Свою роль в этом сыграла традиционно высокая роль Воскресенских ворот Китай-города, которые имели статус парадного въезда на Красную площадь для русских царей, а также иноземных послов. Над проездными арками ворот была устроена светелка, из которой царь и царица могли тайно наблюдать за иностранными процессиями, прибывающими в город. Со временем Воскресенские ворота стали еще и триумфальными: через них после своих первых побед в Северной войне торжественно въезжал в Москву Петр I.

Новая площадь с проломными воротами. Нач. 1920-х (Из архива Н.Д. Виноградова)

Конечно, по мере того как стена стала терять свое крепостное значение, ее облик менялся. Так, в 1680-х три самые крупные башни – Никольская, Ильинская и Варварская – получили декоративные шатры наподобие тех, что украсили кремлевские башни. Вскоре, однако, Китайгородской стене в последний раз довелось готовиться к несению боевого дежурства: в 1708 году во время Северной войны ожидалось нападение на Москву шведских войск Карла XII, в связи с чем по указу Петра I все московские крепостные сооружения были отремонтированы и приведены в порядок на случай длительной осады, а вдоль стены Китай-города появились земляные бастионы со рвами, дно которых было усеяно острыми деревянными кольями. Как известно, шведы на Москву не пошли.

Владимирские ворота Китай-города и церковь Владимирской иконы Божией Матери. Нач. 1920-х (Из архива Н.Д. Виноградова)

Облик древней стены менялся и в дальнейшем: возле тех же трех башен были пробиты новые, так называемые проломные ворота – более широкие, чем ворота в башнях. С годами таких проломных ворот становилось все больше. Исчезли земляные бастионы со рвами. В начале XIX века Китайгородская стена понесла первую крупную утрату: на берегу Москвы-реки были разобраны двухпролетные Водяные ворота. Кстати, после пожара Москвы 1812 года звучали предложения полностью разобрать стену и разбить на ее месте бульвар, но эту идею отверг сам император Александр I, пожелавший «сохранить все древние строения в Москве в их первобытном виде». Интересно, что в то время стене попытались придать вид более «древний», что выразилось в искажении облика нескольких башен, строительстве контрфорсов, придающих стене устойчивость, и создании на некоторых участках «ласточкиных хвостов», как в Кремле, хотя изначально таких зубцов, как мы помним, на Китайгородской стене не было. Еще позже, в 1871 году, был проложен Третьяковский проезд, соединивший Никольскую улицу с Театральным проездом, при этом архитектор Александр Каминский решил построить новые ворота в псевдостаринном русском стиле – тоже с кремлевскими зубцами и шатром.

Николь­ский тупик с проломной калиткой. 1920-е (Из архива Н.Д. Виноградова)

В начале ХХ века многие башни Китайгородской стены служили хранилищами материалов Московского губернского архива. В Круглой башне, именовавшейся также Заиконоспасской по близлежащему монастырю, располагался Музей птицеводства Российского общества сельскохозяйственного птицеводства. А пространство у Никольских (Владимирских) ворот облюбовали московские букинисты.

Прясла стены, построенной в XVI веке, годами не знали ремонта и приобретали все более неряшливый вид. Торговцы использовали древние крепостные сооружения для создания лабазов – хранилищ своих товаров, которые облепили стену на многих участках (на Москворецкой набережной их стало так много, что за ними почти не было видно саму стену). Все это искажало исторический облик Китай-города, на что не раз с тревогой обращали внимание Московское археологическое общество, комиссия «Старая Москва» и другие защитники старины в Первопрестольной. Но, что важно, историческая основа стены сохранялась – словно в ожидании качественной научной реставрации.

«Никому не нужный археологический хлам»

После революции судьба, казалось бы, смилостивилась над Китайгородской стеной: новые власти не только объявили ее памятником архитектуры, но и затеяли крупномасштабные реставрационные работы, пик которых пришелся на середину и вторую половину 1920-х годов. Прежде всего стена была очищена от многочисленных инородных пристроек: торговых лавок, лабазов для хранения товаров и даже «квартир» (некоторые москвичи умудрялись устроить свой нехитрый быт в арочных нишах стены). В результате снятия всех поздних наслоений Китайгородская стена предстала чуть ли не в первозданном виде. При этом реставраторы попытались решить и транспортный вопрос, для чего в стене были пробиты новые проезды для трамваев и автомобилей.

Между тем уже тогда, при реставрации, прозвучал первый тревожный звоночек: началась ликвидация часовен, причем их возраст не имел значения. В 1927 году слому подверглась сравнительно поздняя Сергиевская часовня у Ильинских ворот, в 1929-м – древняя, ставшая одним из символов старой Москвы Иверская часовня у ворот Воскресенских. Чуть позже настал черед и самой Китайгородской стены: в 1931 году были уничтожены Воскресенские ворота, а в 1934-м снесен участок стены от Третьяковского проезда до Варварских ворот – самый живописный, с наиболее интересными в архитектурном отношении башнями. Разбор стены был объявлен субботником, на котором трудящиеся собирали кирпич для дальнейшего вторичного его использования в городском строительстве. «Китайгородская стена обратилась по меньшей мере в никому не нужный археологический хлам, не имеющий даже ценности исторического памятника» – такой убийственный приговор был вынесен журналом «Строительство Москвы» в том же 1934 году.

Проломные ворота в конце Малого Черкасского переулка. Конец 1920-х (Из архива Н.Д. Виноградова)

Разрушение продолжилось в 1950-х. Нетронутым остался лишь один участок стены, большая часть которого расположена за гостиницей «Метрополь». Он оканчивается невысокой круглой Птичьей башней – единственной подлинно сохранившейся из всей Китайгородской стены. Последний аккорд прозвучал в 1966 году, когда снесли остатки стены на Москворецкой набережной.

Но уже вскоре, как ни странно, о стене вспомнили как об историческом памятнике: в 1968–1973 годах был частично воссоздан ее участок в Китайгородском проезде, а еще позднее в переходе у станции метро «Площадь Ногина» (именно она позднее получит название «Китай-город») было вскрыто мощное белокаменное основание Варварской башни – его и сегодня можно увидеть у выхода в город в сторону Варварки. Правда, охранная табличка за последние годы сильно стерлась, а недавно и вовсе исчезла (хочется верить, что она на реставрации). Так что многочисленные прохожие даже и не догадываются, что перед ними – подлинный фрагмент крепостной стены, возведенной во времена Ивана Грозного. Участок же за гостиницей «Метрополь» с Птичьей башней до сих пор пребывает в запустении.

Варварская башня Китай-города. Конец 1920-х (Из архива Н.Д. Виноградова)

Следующий всплеск интереса к Китайгородской стене пришелся на 1990-е, когда были восстановлены Воскресенские ворота с Иверской часовней. Для последней на Афоне был сделан новый список Иверской иконы Божией Матери, подаренный Москве в 1995 году. Работы проводились с использованием архивных материалов, поэтому утраченные памятники удалось воссоздать довольно точно. И наконец, у выхода из станции метро «Театральная» к единственному сохранившемуся подлинному фрагменту стены был пристроен новый ее участок с проломными воротами, ведущими на Никольскую улицу, и крупной башней, в которой разместился ресторан. Однако данные работы восстановлением назвать нельзя, так как башня построена в других формах: у нее появился шатер, которого здесь не было (его вид почти скопирован с шатра Варварской башни). Звучали и другие предложения по воссозданию башен – в конце Китайгородского проезда и на Москворецкой набережной. Не исключено, что некий подобный вариант мы увидим после завершения работ по организации парка в Зарядье.

Автор: Никита Брусиловский

«Китайгородская стена: реставрация перед сносом» Книга-альбом подготовлена проектом «Москва, которой нет»

Основу книги составляют дневниковые записи реставратора Николая Дмитриевича Виноградова (1885–1980), ведавшего реставрационными работами на Китайгородской стене в 20-е годы XX века. Важным сопроводительным материалом выступают фотографии из его же архива: более 80 уникальных снимков, фиксирующих каждое прясло стены, каждую башню, прекрасные видовые фотографии Ильинских и Варварских ворот, Лубянской площади, Театрального проезда, Воскресенских ворот. Когда рассматриваешь эти снимки, трудно смириться с тем, что все эти древние постройки были утрачены, причем вовсе не из-за войны или стихийных бедствий. Поэтому новая книга стала попыткой составителей хотя бы «виртуально» восстановить ушедшее историческое наследие Москвы, счастливой возможностью показать москвичам, что можно было когда-то увидеть на хорошо известных всем площадях в центре города. Быть может, после прочтения этой книги вопросов про китайцев в Китай-городе станет меньше…