Миф о штурме Зимнего

Любая революция не только пожирает своих детей, но и создает мифы о самой себе. Самый известный миф Октября 1917-го – история про штурм и взятие Зимнего дворца, бывшей резиденции российских императоров, а впоследствии главного офиса Временного правительства

Штурм Зимнего дворца. Худ. Н.М. Кочергин. 1950 год (Фото: Fine art Images Legion-Media)

Когда революция победила, а недавние подпольщики и политкаторжане заняли начальственные кабинеты, возникла потребность в героизации тех событий, которые привели большевиков к власти. Мифотворчество в трактовке исторических событий – явление неизбежное, это образное восприятие истории, когда правда оказывается перемешана с преувеличениями и художественным вымыслом.

Молодое Советское государство нуждалось в яркой мифологии. В те годы революционные идеи увлекали многих талантливых людей – и потому легенды Октября получились художественно цепкими. Десятилетиями они верой и правдой работали на имидж Страны Советов и ее революционной колыбели. Им удалось показать события петроградской октябрьской ночи гораздо масштабнее и героичнее, чем это было в реальности. Чтобы никто не сомневался: это и есть кульминация мировой истории.

«Которые тут временные?»

О штурме Зимнего дворца в СССР узнавали в раннем детстве. Например, из стихов Сергея Михалкова:

Мы видим город Петроград

В семнадцатом году:

Бежит матрос, бежит солдат,

Стреляют на ходу.

Эта картинка укоренилась в сознании. Но первым эпическое революционное полотно в стихах создал Владимир Маяковский, именно он стал Гомером Октября. В рубленых строках взятие Зимнего вырастает до масштабов грандиозного противостояния, в котором решались судьбы истории.

И в эту

тишину

раскатившийся всласть

бас,

окрепший

над реями рея:

«Которые тут временные?

Слазь!

Кончилось ваше время».

Это строки из поэмы «Хорошо», написанной Маяковским в 1927 году. Столь же масштабно рассказывали о взятии Зимнего школьные учебники истории. Хотя сами участники событий, включая арестованных министров Временного правительства, тогда, в октябре 1917-го, вовсе не считали, что свершилось нечто необратимое, победившим большевикам нужен был яркий символ рождения нового государства, нового мира – и Маяковский сработал мощно. Более сильную романтизацию исторического эпизода трудно представить.

Революция по-режиссерски

В 1939 году художник Павел Соколов-Скаля создал для главного павильона Всесоюзной сельскохозяйственной выставки панно «Штурм Зимнего дворца». Этот сюжет он потом повторил еще в нескольких своих работах (Фото: Fine art Images Legion-Media)

К концу Гражданской войны вопрос сакрализации новой власти встал особенно остро. В этом смысле рубежным был ноябрь 1920 года, третья годовщина революции. Петроград украсили красными флагами и футуристическими плакатами, но гвоздем программы стало театральное действо, которое устроили в центре города, – своеобразный спектакль под открытым небом, получивший название «Взятие Зимнего дворца». Эту идею с размахом и блестяще воплотил театральный режиссер Николай Евреинов: в праздничной мистерии было занято около 10 тыс. добровольцев-актеров, десятки прожекторов, несколько грузовиков и броневиков. Перед зрителями предстал настоящий театр на местности, охвативший Дворцовую площадь с окрестностями. И – апофеоз революции.

У здания Генерального штаба установили две сценические площадки (одна символизировала арену красных, другая – белых), которые соединял друг с другом мост. Главный герой вражеского логова – Александр Керенский – произносил речи в окружении министров, сановников, юнкеров и экзальтированных дам. Поведение слушателей менялось в зависимости от событий, происходивших на мосту: когда сводка была благоприятна, все кружились в вальсе; когда большевики побеждали, банкиры хватали мешки с написанными на них суммами и в панике убегали. А потом матросы и красногвардейцы атаковали Зимний. Над дворцом взмывало огромное красное знамя, а Керенский в женском платье (еще одна расхожая легенда!) убегал куда-то во тьму. За впечатляющим зрелищем наблюдали тысячи петроградцев.

В одном из журнальных отзывов на грандиозную художественную реконструкцию событий октября 1917 года прозвучала скептическая нота: «Но слышу насмешливый голос стоящего рядом со мной одного из участников Октябрьского переворота. Он говорит, прислушиваясь к неумолкающей трескотне винтовок: "В 17-м пуль выпустили меньше, чем теперь!"». Однако прошло еще несколько лет – и даже участники событий стали верить броским режиссерским версиям… Романтизация оказалась сильнее правдоподобия. Да и не стояла перед Евреиновым такая задача – показать все так, как было. Режиссер превратил революцию в зрелище.

В то полуголодное время актеры трудились за продовольственный паек, а Евреинова за успешную постановку премировали лисьей шубой. Но в 1925-м режиссер покинул Советский Союз, обосновался в Париже. И о его заслугах перед революционной пропагандой в СССР постарались забыть. Впрочем, вскоре у Евреинова нашелся талантливый продолжатель.

Живое творчество массовки

Самый значительный вклад в формирование октябрьского мифа внес кинорежиссер Сергей Эйзенштейн в год 10-летия Октября. Консультантами фильма «Октябрь» стали участники событий Надежда Крупская и Николай Подвойский. Последний даже сыграл сам себя. А в роли Владимира Ленина сняли рабочего металлургического завода из города Лысьва Василия Никандрова, обладавшего удивительным внешним сходством с вождем революции.

Переформатировать отношение к русской революции – такой была главная идеологическая задача, которую Эйзенштейн выполнил как по нотам. Через 10 лет после 1917-го историю сервировали так, как будто не было Февраля и свержения тогда самодержавия. И важнейшей, а то и единственной вехой победы над царизмом становился штурм Зимнего. В итоге у Эйзенштейна революционные массы в гневе разбивают символы царской власти. И мало кто вспоминал, что в октябре 1917 года никаких двуглавых орлов на воротах дворца уже не было. По распоряжению Керенского императорские вензеля убрали вскоре после объявления России республикой 1 (14) сентября 1917 года.

Что ж, об этом предпочли забыть. В массовом сознании утвердилось: 25 октября (7 ноября) канула в прошлое «последняя ночь империи». И министров Временного правительства уже воспринимали как царских чиновников, а не как представителей революционной власти.

Массовка у Эйзенштейна действовала безукоризненно, передавая масштаб события, которое нужно было преподнести как центральное не только в истории страны, но и в судьбе каждого трудящегося. Вожди революции в 1917-м могли только мечтать о столь многочисленных и вышколенных отрядах красногвардейцев и матросов. Режиссер подчеркивал железную волю вождей, которые планомерно вели народ к победе. Конечно, в ночь штурма все было куда более хаотично. А кроме того, пока фильм снимали, политическая обстановка в стране поменялась. Пришлось удалить из киноэпоса некоторых деятелей революции, в частности Льва Троцкого и Владимира Антонова-Овсеенко.

Таким и запомнилось взятие Зимнего миллионам советских граждан – в режиссерской версии. Выразительные эйзенштейновские кадры десятилетиями воспринимались как документальная съемка.

Режиссерам, поэтам, художникам удалось создать масштабную картину рождения нового мира. Яркие образы, ощущение исторической вехи – все это было в художественных интерпретациях Октября. Оставались и крупицы исторической правды. Но лишь крупицы.

Евгений Тростин

Крейсер «Аврора»

Залп «Авроры» возвестил начало новой эры – это считалось непреложной истиной. И хотя моряки крейсера уже на следующий день после штурма Зимнего на страницах газеты «Правда» объяснили, что выстрел был холостым, и в «Кратком курсе истории ВКП(б)», и в «Хождении по мукам» Алексея Толстого, и во многих других канонических книгах о событиях 1917 года говорилось о прицельном обстреле дворца с борта «Авроры». Ведь это так эффектно: штурм вражеской цитадели при поддержке флота!

Женский батальон

В фильме «Октябрь» Сергея Эйзенштейна была показана капитуляция во время штурма Зимнего женского батальона смерти. Такие подразделения стали формироваться после Февральской революции по предложению старшего унтер-офицера Марии Бочкаревой. Считалось, что появление женских батальонов на передовой поднимет боевой дух армии. В октябре 1917-го один из таких батальонов находился в Петрограде, на защите Зимнего дворца. Этому факту в советское время придавали символическое значение: получалось, что Временное правительство пряталось за спинами женщин. Вот она, самая настоящая агония старого режима! В реальности командир батальона штабс-капитан Александр Лосков сделал все для того, чтобы женщины не приняли участия в противостоянии. Почти весь батальон он вывел из города. На защите Зимнего оставалась лишь одна рота – 137 человек.

Керенский в женском платье

Впервые легенда о том, что министр-председатель Временного правительства Александр Керенский бежал из Зимнего дворца в женском платье, нашла отражение в художественной реконструкции событий Октября театрального режиссера Николая Евреинова в 1920 году. После него это стало общим местом книг, фильмов и даже мультфильмов о революции. На самом деле из Петрограда Керенский уехал еще утром 25 октября (7 ноября), ни от кого не скрываясь, на двух автомобилях (один из которых принадлежал посольству США) в сопровождении адъютантов. Премьер выдвинулся по направлению к Пскову, рассчитывая поднять на борьбу с большевиками верные правительству воинские части. Правда, неделю спустя, когда планы по скорому подавлению большевистского восстания рухнули, он все-таки вынужден был бежать из Гатчины, опасаясь расправы толпы. И вот тогда ему действительно пришлось в целях конспирации переодеться, правда не в женскую одежду, а в матросскую форму.

Стихи и проза революции

Важнейшим из искусств, по определению Владимира Ленина, для советских людей было кино. Однако бессмертный образ Октября создавали не только кинематографисты

Александр Блок

«Двенадцать»

Александр Блок, к удивлению многих своих поклонников, сочувствовал большевикам, верил в очистительную силу радикальных перемен, а пожар революции воспринимал как «мировой оркестр народной души». В январе 1918 года Блок создал поэму «Двенадцать», в которой воспевалась революционная стихия, а в финале красногвардейцев и вовсе «в белом венчике из роз» вел к мечте сам Иисус Христос. Революционная поэма Блока вызвала резкую негативную оценку многих его собратьев по перу – Ивана Бунина, Николая Гумилева, Анны Ахматовой. Но такова была позиция поэта, которую он подтвердил в статье «Интеллигенция и революция» (январь 1918 года): «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию».

Джон Рид

Американский взгляд на Октябрь

Американский журналист Джон Рид был непосредственным свидетелем и участником октябрьских событий. В конце августа 1917 года он прибыл в Петроград как корреспондент журнала The Masses («Массы») и проявил себя как сторонник большевиков. В 1919-м в США Рид опубликовал книгу «Десять дней, которые потрясли мир», посвященную революции в России. Его сочинение высоко оценил Владимир Ленин: «Эту книгу я желал бы видеть распространенной в миллионах экземпляров и переведенной на все языки, так как она дает правдивое и необыкновенно живо написанное изложение событий, столь важных для понимания того, что такое пролетарская революция, что такое диктатура пролетариата». Вскоре «Десять дней» вышли на русском языке. В 1919 году Рид стал одним из основателей Коммунистической рабочей партии США. В октябре 1920-го он скончался от сыпного тифа во время очередной поездки в Россию и был похоронен у Кремлевской стены на Красной площади в Москве.

Штурм Зимнего дворца. Худ. В.А. Серов

Картина маслом

Признанным мастером, раскрывающим октябрьскую тему в живописи, стал народный художник СССР Владимир Серов. Он создал картину, которая была растиражирована на плакатах, почтовых конвертах и марках, без которой не обходился ни один учебник по истории и практически ни одна книга, посвященная Октябрьской революции. Сюжет хрестоматийный – «Штурм Зимнего дворца» (1940). Серов изобразил людское море – рабочую гвардию и красных моряков. В его композиции нет вождей восстания – сплошное «живое творчество масс». На этом полотне на ближних подступах к Зимнему развернулось жестокое сражение, чего и близко не было в действительности. Кисти Серова принадлежит и еще одна культовая революционная картина – «Ленин провозглашает советскую власть» (1947). Здесь изображен актовый зал Смольного, электрический свет. Ночь с 7 на 8 ноября (по новому стилю), заседание II Всероссийского съезда Советов. На трибуне – вождь мирового пролетариата. Народ ликует. Известно несколько авторских вариантов этого полотна. Первый Серов создал к 30-летию Октября: за спиной Ленина стояли вполне узнаваемые соратники Иосиф Сталин, Феликс Дзержинский и Яков Свердлов. После ХХ съезда КПСС художник написал еще два варианта картины, и оба, разумеется, уже без Сталина.