Победа контрреволюции

Примерно половина наших сограждан позитивно относятся к завоеваниям Октября 1917 года. При этом более 90% уверены: повторения революционного сценария допустить нельзя

Фото: Игорь Зотин/ТАСС

Сегодня, спустя столетие после событий 1917 года, 45% россиян полагают: Октябрьская революция выражала волю народов, населявших Российскую империю. При этом почти столько же (43%) уверены в противоположном. Одновременно 46% участвовавших в опросах ВЦИОМ придерживаются точки зрения, что большевистская революция произошла в интересах всего общества или большей его части, и столько же (46%), напротив, считают, что преследовались интересы меньшинства или даже небольшой группы лиц.

Возможно, кто-то увидит в этом чуть ли не раскол общественного мнения в отношении своего прошлого. Но это не так. И вообще, раскол – слишком сильное слово для представления о событиях вековой давности. Точнее было бы сказать, что налицо плюрализм мнений, среди которых все меньше крайних оценок и все больше – взвешенных и аккуратных. А сама Октябрьская революция все чаще воспринимается как сложное и противоречивое явление, имеющее как негативные, так и позитивные аспекты.

Октябрь 1917-го: хорошо или плохо?

С точки зрения россиян, то, что случилось в октябре 1917 года, было вызвано скорее объективными обстоятельствами: объяснять произошедшее посредством теории заговора или же напором и экстремизмом группы политических авантюристов готовы всего лишь 12% и 7% респондентов соответственно. Большинство опрошенных полагают, что причина всему – тяжелое положение народа (45%) и слабость правительственной власти (20%).

При этом многие (42%) затрудняются дать ответ на вопрос, какие цели преследовали соратники Владимира Ленина. Те, кто имеет на этот счет свое мнение, делятся на две почти равные группы. Одни считают, что большевики были движимы разного рода благими устремлениями – отдать фабрики рабочим, а землю крестьянам, изменить жизнь к лучшему, добиться равенства (32%). Другие же убеждены, что действия инициаторов свержения Временного правительства определялись куда более прозаическими мотивами – они совершили государственный переворот и изменили политический строй в стране для того, чтобы взять власть в свои руки (26%).

В последние годы, как отмечают социологи, резко выросло число тех, кто уверен: Октябрьская революция если и не стала началом новой эры в истории России (кстати, 12 лет назад так думал почти каждый третий, а сегодня – чуть меньше четверти опрошенных), то точно дала толчок социальному и экономическому развитию страны. В 2005 году сторонников последней трактовки было 28%, теперь – 38%.

Дело молодое

Рост числа тех, кто в целом скорее положительно оценивает последствия Октября 1917-го, судя по всему, произошел в первую очередь за счет самой молодой категории респондентов (в возрасте от 18 до 24 лет). Например, среди них тех, кто полагает, что Октябрьская революция дала мощный толчок развитию страны, почти половина (47%). Их доля оказалась даже большей по сравнению со сторонниками этой же точки зрения в возрастной группе 60 лет и старше, то есть с теми, кто вырос на советских учебниках истории и марксистско-ленинских оценках значения Великого Октября.

Катастрофой события того драматического месяца считают всего 13% опрошенных. И что характерно, заметно ниже доля дающих такую оценку революции среди молодежи и людей старшего поколения: всего 8–9%. Получается, что вовсе не только дедушки и бабушки, но и уже вступившие во взрослую жизнь их внуки и внучки – это и есть сегодня главные симпатизанты Великого Октября.

На этом фоне выделяется позиция граждан в возрастном промежутке от 25 до 34 лет и особенно от 45 до 59 лет. Среди последних больше всего тех, кто критически относится и к самой большевистской революции, и к ее главным завоеваниям. Ничего удивительного в этом нет: поколение 40-летних и чуть старше сформировалось как раз во второй половине 1980-х – начале 1990-х, в эпоху активного разоблачения всего, что было связано с СССР и в том числе с его отправной точкой – Октябрьской революцией.

Значительная же часть молодежи, в силу возраста не заставшая тех потоков критики, оценивает Октябрь 1917-го с других позиций. Для кого-то из них СССР – это некий миф о золотом веке, который больше не повторится. Этот миф дан им в поздних советских фильмах и рассказах ностальгирующих по той эпохе старших: «вегетарианский» брежневский период с его застывшим (в хорошем смысле тоже) временем и блестящим кинематографом у кого хочешь создаст представление о безвозвратно потерянном рае.

Для других юных эпоха Советского Союза – это не только история конкретной страны (что для людей в возрасте от 18 до 24 лет все равно некая абстракция), но и история воплощения небанальных социальных идей. Причем история не одних лишь великих провалов, как полагают представители более возрастных групп населения, но и великих взлетов.

Действительно, многие годы советское прошлое рассматривалось через призму травматического опыта распада СССР. В этом контексте революционные события 1917 года сравнивались с революционными по своей сути событиями 1991-го: и те и другие в конечном счете привели к разрушению государства (Российской империи и Советского Союза соответственно). И поэтому они не могли восприниматься в позитивном ключе. Однако со временем акцент внимания, похоже, начинает перемещаться с крайних хронологических точек советской эпохи (1917 и 1991 годы) на ее середину, на то, что было между этими историческими датами.

Период между ними включает многое. И трагический опыт ГУЛАГа, и духоподъемный опыт Великой Отечественной войны; и массовое насилие, и неподдельный энтузиазм масс; и жестокие поражения, и выдающиеся победы; и разруху как результат революционных потрясений, и невиданное созидание как результат мирного героического труда миллионов; наконец, и фактическую потерю государства в 1917-м, и воссоздание исторической России (правда, под другими знаменами) в последующие годы.

Кто знает, может быть, именно в молодежной среде зреет новый общественный запрос на переосмысление не только и не столько самой Великой российской революции, сколько последовавшего за ней «советского проекта»? Как бы то ни было, удивляться тут нечему. Историческая память так устроена: она знает свои этапы как положительной, так и отрицательной оценки событий прошлого и, как правило, они чередуются друг с другом.

Впрочем, все это вовсе не означает, что к революции как таковой в России относятся хорошо. Подавляющее большинство россиян убеждены: революцию сегодня допустить нельзя. И за последние пять лет число сторонников этой точки зрения только увеличилось: с 78% в 2012 году до 92% в 2017-м. Понятно, почему это произошло. Одно дело – рассуждать о прошлом и оценивать отправную точку «советского проекта», и совсем другое – наблюдать под боком, всего-то в нескольких сотнях километров от своей границы, то, к чему приводят разного рода революции. В этом смысле наше общество, похоже, научилось отделять вчера от сегодня. И как бы ни относились наши сограждане к Октябрьской революции как историческому явлению, сейчас в политическом смысле нас правильнее было бы отнести к убежденным контрреволюционерам.

Владимир Рудаков (при участии Дмитрия Пирина)