Спаситель Отечества

Фельдмаршала Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова еще при жизни называли Спасителем Отечества. Мало кто удостаивался такой чести.

М.И. Кутузов на командном пункте в день Бородинского сражения. Худ. А.П. Шепелюк. 1951 (Фото предоставлено М. Золотаревым. Книга «Бородино. 1812». М., 1987)

Есть известное латинское выражение – cunctando restituit rem (буквально – «промедлением спас дело»). Так писал римский поэт Энний про консула Фабия Максима, который, уклоняясь от сражений с Ганнибалом, сумел почти без боев ослабить грозную карфагенскую армию. Светлейший князь Смоленский, заставивший Великую армию Наполеона «лошадиное мясо есть», – герой именно такого склада.

Потомок Кутуза

Легенды сопровождают всю жизнь Кутузова. Одна из них гласит, что род Голенищевых-Кутузовых (именно так звучит фамилия полководца) происходит от Гаврилы Олексича, знаменитого дружинника Александра Невского. Хотя, скорее всего, начало роду положил другой Гаврила, который, согласно семейной легенде, в XIII веке приехал из Пруссии. Его правнук Александр получил прозвище Кутуз, что в переводе с тюркского означает «бешеный», а уже внука Александра, Василия Ананьевича, прозвали Голенищем – отсюда и пошла фамилия. Есть, правда, версия, что Александра окрестили Кутузом за тучность, ведь слово это имело и еще одно значение – «подушечка для плетения кружев».

Веками представители рода не занимали видного положения: честно служили и тихо жили в своих поместьях. Только отец фельдмаршала, военный инженер Илларион (Ларион) Матвеевич, вышел в отставку в высоком чине генерал-поручика. Среди реализованных его проектов – Екатерининский канал (ныне канал Грибоедова) в Санкт-Петербурге, построенный для спасения столицы от наводнений.

В биографии самого князя Михаила Голенищева-Кутузова-Смоленского, как и в его родословной, тоже хватает белых пятен. В частности, до сих пор не утихают споры по поводу года его рождения. Принятая ранее дата – 5 сентября (здесь и далее даты приводятся по старому стилю) 1745 года – теперь вызывает сомнения: у современных историков есть серьезные основания полагать, что Кутузов родился позже – 5 сентября, но только 1747 года.

Место рождения полководца также доподлинно неизвестно. Мы знаем лишь, что он вырос в псковском имении отца, которого за ум и рассудительность называли «разумною книгою». Сын пошел в него: родные утверждали, что Михаил «начал ходить и говорить на первом еще году своего возраста». Нанятые Илларионом Матвеевичем педагоги обучили мальчика чтению, письму, немецкому и французскому языкам: к слову, много лет спустя очарованная русским генералом баронесса де Сталь уверяла, что он говорит по-французски лучше, чем корсиканец Бонапарт. К концу жизни полководец знал семь языков, включая татарский и турецкий.

О матери Кутузова тоже почти ничего неизвестно – разве только то, что она принадлежала к дворянскому роду Беклемишевых (или Беклешовых) и рано умерла, успев родить четверых детей. Михаил был старшим.

Большую роль в его воспитании сыграл двоюродный брат отца – будущий адмирал Иван Логинович Голенищев-Кутузов. Он желал сделать из юноши моряка, но романтика дальних плаваний оказалась Михаилу Илларионовичу чужда: по одной версии, из-за морской болезни, по другой – из-за скудости флотского рациона. Вкусно поесть Кутузов любил с детства и к 30 годам уже обзавелся солидным брюшком. Настоящий гастроном, где бы ему ни доводилось бывать, он всегда спешил оценить искусство местных поваров. В походах возил с собой фургон с продуктами, где помещался и начищенный до блеска медный самовар-бочонок – все военные советы по приказу Кутузова сопровождались чаепитием. Заботился он и о солдатах, требуя, чтобы провиант им поставлялся вовремя и в надлежащем качестве.

Когда родился светлейший князь?

Долгие годы считалось, что Михаил Кутузов родился в 1745 году. Однако в последнее десятилетие историки на два года «омолодили» полководца.

В большинстве справочных изданий разного времени, включая Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, изданный в начале XX века, и Большую советскую энциклопедию, год его рождения обозначен как 1745-й. Эта же дата указана на памятниках полководцу, а также на его могиле в Казанском соборе Санкт-Петербурга.Доказательства тому, что она неверна и что на самом деле Кутузов родился двумя годами позже, нашли исследователи Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи, изучившие архивные документы. «Почему во всех источниках XIX века бытовал 1745 год как год рождения Кутузова, пока не установлено, церковные книги не сохранились. Дату рождения полководца пришлось определять по косвенным данным, которые указывают на 1747 год», – рассказал руководитель научно-экспозиционного отдела этого музея Александр Новосёлов. По его словам, ученые опирались, в частности, на «покорнейшее донесение» инженер-полковника Лариона Кутузова, отца Михаила Илларионовича, от 17 апреля 1759 года, которое было подано на имя генерал-фельдцейхмейстера графа Петра Шувалова и касалось определения Кутузова-младшего в артиллерийский корпус.

В документе говорится: «Имею я сына Михаила одиннадцати лет, который на первый указанный срок, имея тогда от роду седьмой год, Правительствующего сената в герольдмейстерской конторе явлен». Указания на год рождения будущего фельдмаршала содержатся также в рапорте генерал-майора Муравьева Петру Шувалову. Как отмечает Новосёлов, уточненная информация уже внесена в 16-й том Большой российской энциклопедии.

«Он будет у меня великим генералом!»

Но это будет потом. А пока 11-летнего Михаила по сложившейся тогда практике записали на службу. В 1762-м, в неполных 15 лет, будущий фельдмаршал, уже в офицерском чине, был отправлен в Ревель (ныне Таллин) адъютантом военного губернатора. Там он познакомился с родственником последнего, коим являлся сам император Петр III, и его супругой Екатериной, сразу отметившей «расторопность» Кутузова. После совершенного ею переворота губернатор-голштинец лишился своего поста, а его адъютанта определили командовать ротой в Астраханский пехотный полк. Так состоялось еще одно важнейшее для него знакомство – с полковником Александром Суворовым.

Лагерь екатерининских солдат. Худ. А.Н. Бенуа. 1912 (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Кутузов служил старательно, императрица не забыла его, да и суворовское покровительство значило немало. Молодому офицеру поручались важные миссии. В 1764-м он получил боевое крещение в Польше, подавляя антироссийское восстание шляхты. Через три года стал переводчиком в Уложенной комиссии, разрабатывавшей новые законы. Но для успешной карьеры требовалось участие в большой войне, и вот она началась.

В 1770 году Кутузова отправили на турецкий фронт, в армию Петра Румянцева. Под его началом (и вместе со своим отцом) будущий фельдмаршал участвовал в победных сражениях при Рябой Могиле и Ларге, за отличие в которых был произведен в майоры, а вскоре, в 1771-м, и в подполковники. Он выделялся не только храбростью на поле боя, но и тем, что щедро угощал товарищей и веселил их разными шутками. На этом и погорел: однажды кто-то донес Румянцеву, что Кутузов очень смешно – и обидно – передразнивает его. В гневе генерал-фельдмаршал отослал пересмешника прочь, в армию Василия Долгорукова, находившуюся в Крыму.

Там и случилась трагедия, едва не стоившая Кутузову жизни. В июле 1774-го турки внезапно высадили десант, захватив Алушту, и молодого офицера во главе батальона гренадер отправили отбивать крепость. В разгар боя турецкая пуля, «ударивши его между глазу и виска, вышла напролет в том же месте на другой стороне лица». Врачи удивлялись: чудом не был задет мозг и даже горячка, почти неизбежная в этом случае, раненого миновала.

Екатерина приказала отправить героя на воды в Европу, будто бы добавив: «Нужно беречь Кутузова, он будет у меня великим генералом!» За границей он пробыл почти два года: не только лечился, но и путешествовал, встречаясь со знаменитостями вроде Гёте и короля Фридриха Великого, а между делом еще и вступил в масонскую ложу.

«Езда в остров любви»

Когда он вернулся домой, война давно кончилась, и предстояло налаживать свою жизнь – прежде всего найти жену. На примете у него была 22-летняя Екатерина Ильинична Бибикова, свояченица его покровителя Ивана Голенищева-Кутузова. Михаил Илларионович знал ее с детства, она восхищалась его героизмом… Но могла ли полюбить?

Он никогда не был красавцем, после ранения начал полнеть, к тому же возле глаза остался уродливый рубец. Конечно, можно было жениться без всякой любви, но Кутузов слишком нежно относился к милой Кате. Он начал осаждать ее по всем правилам фортификации: обнес насыпью подарков, обстреливал ливнем комплиментов. «Можно сказать, что Кутузов не говорил, но играл языком: это был другой Моцарт или Россини, обвораживающий слух разговорным своим смычком, – писал его сослуживец Сергей Маевский. – Никто лучше его не умел одного заставить говорить, а другого – чувствовать, и никто тоньше его не был в ласкательстве и в проведении того, кого… обворожить принял он намерение».

Портрет Е.И. Голенищевой-Кутузовой, жены полководца. Худ. Э. Виже-Лебрен. 1797 (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Невеста была увлечена литературой, и Кутузов разделил это увлечение. Им нравились чувствительные французские романы, особенно «Езда в остров любви» Поля Тальмана, которую они порой читали в лицах. Другой страстью Екатерины был театр, и он познакомил ее со всеми звездами сцены. Против ухаживаний такого кавалера девушка не могла устоять: они обвенчались в апреле 1778 года. Скоро пошли дети. Сына Николая еще в младенчестве «заспала» (то есть во сне придавила до смерти) кормилица, осталось пять дочерей, выросших такими же, как мать, – настоящими красавицами. О красоте Екатерины Ильиничны можно судить по портрету кисти французской художницы Элизабет Виже-Лебрен (она рисовала и Кутузова, созданные ею парные портреты висели в гостиной их дома). Обаяние унаследовала и внучка полководца – знаменитая Долли Фикельмон, подруга Александра Пушкина. Все дочери Кутузова вышли замуж за офицеров, двое из которых погибли, сражаясь под командованием тестя.

Когда полководец служил в столице, его часто посещали гости. Все они, особенно Александр Суворов и Петр Багратион, которым не так повезло в семейной жизни, не жалели комплиментов хозяйке дома. Кроме красоты, она была наделена незаурядной энергией, артистичностью и безупречным вкусом.

К мужу она была привязана всем сердцем, хотя бывали между ними и размолвки. Большую часть времени Кутузов проводил вдали от дома, и недоброжелатели, которых у него хватало, не упускали случая сообщить жене, что он далеко не всегда блюдет супружескую верность. Екатерина Ильинична как-то выразила желание под предлогом заботы участвовать в военных походах вместе с мужем, но он решительно отказал.

М.И. Кутузов в мундире полковника Луганского пикинерного полка. Неизвестный художник. Не ранее 1777 года (Фото предоставлено М. Золотаревым. Альбом «1812 Год. Бородинская панорама». М., 1989 (Из собрания Музея-панорамы «Бородинская битва»)

Мучась ревностью, она заводила интрижки с гостями дома. Подобные несерьезные «романы», балы, наряды из Парижа – все это было способом отвлечься от грустных мыслей. Причем весьма дорогостоящим: Кутузов не раз мягко порицал жену за мотовство, из-за которого он постоянно влезал в долги.

Впрочем, эти «мелочи», обычные для тогдашнего света, не омрачали всерьез их отношений. Полководец ценил жену как верную подругу и помощницу: именно благодаря ей он получил многие важные должности, поскольку она дружила с любовницей императора Александра I Марией Нарышкиной. Из всех походов Кутузов писал нежные письма близким (и особенно тепло – дочерям): «Как ты, мой друг, обрадовала меня портретами. Я заплакал… Детушки, спасибо, что вы дали себя списать… И теперь вы и маменька стоите передо мною в кабинете». Или еще: «Бедная Дашенька, как мне тебя жаль, что у тебя зубок болит». И так до самой смерти. Поистине, семейная жизнь фельдмаршала, несмотря на отдельные сложности (а у кого их нет?), была настоящей «ездой в остров любви».

Суворов и Кутузов

Фельдмаршала Кутузова часто называют учеником генералиссимуса Суворова. На самом деле это только отчасти так

М.И. Кутузов перед портретом А.В. Суворова. Неизвестный художник. Первая половина XIX века

Они познакомились, когда едва достигший 15-летнего возраста Михаил Кутузов (еще совсем мальчишка) начинал армейскую карьеру в Астраханском пехотном полку, которым командовал тогда бравый 32-летний полковник Александр Суворов.

«В должности звания своего прилежен и от службы не отбывает, подкомандных своих содержит, воинской экзерциции обучает порядочно и к сему тщание имеет, лености ради больным не рапортовался и во всем себя ведет так, как честному обер-офицеру подлежит, и как по чину своему опрятен, так и никаких от него непорядков не происходит… чего ради по усердной его службе к повышению чина быть достоин», – говорится в послужном списке Кутузова, составленном в феврале 1763 года. Подписи Суворова под этой характеристикой нет, но и по должности, и по командирскому усердию он не мог не иметь к ней отношения.

Под началом Суворова Кутузов служил и в Польше, и в Крыму. А кульминация их совместной службы – штурм Измаила в 1790-м. Суворов назначил Кутузова комендантом крепости еще до окончательной победы. «Генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов показал новые опыты искусства и храбрости своей, преодолев под сильным огнем неприятеля все трудности, взлез на вал, овладел бастионом, и, когда превосходный неприятель принудил его остановиться, он, служа примером мужества, удержал место, превозмог сильного неприятеля, утвердился в крепости… Он шел на левом фланге, но был моей правой рукой» – так писал Суворов.

При этом Кутузов не входил в узкий круг близких соратников и доверенных единомышленников графа Суворова-Рымникского. Великого полководца настораживала дипломатическая гибкость Кутузова, его умение приспосабливаться к причудам начальства.

Суворов неизменно ценил кутузовскую расторопность и смелость, но при этом говаривал о нем: «Умен, умен! Хитер, хитер! Его и де Рибас [адмирал Осип де Рибас, испанец на русской службе, легендарный основатель Одессы, командовавший под Измаилом гребной флотилией, славился изворотливостью и остроумием. – «Историк»] не обманет!» И даже: «Я не кланяюсь Кутузову, он поклонится раз, а обманет десять раз».

В последние годы правления Екатерины II Кутузов и Суворов оказались в одной придворной партии. Первый стал доверенным лицом фаворита императрицы Платона Зубова, а второй выдал дочь за шталмейстера Николая Зубова – его менее влиятельного брата. Когда Северной Семирамиды не стало, влияние Зубовых обрушилось. Суворов оказался в опале, а вот гораздо более изворотливый Кутузов сумел быстро приспособиться к порывистому характеру императора Павла.

В памяти народа Кутузов остался учеником Суворова, главным продолжателем его дел. На лубочных картинках изображение светлейшего князя Смоленского часто оказывалось рядом с портретом графа Рымникского. Егор Фукс, в разные годы служивший секретарем у обоих полководцев, составил о них такое мнение: «Оба стараются быть непроницаемыми. Суворов прикрывает себя странностями, в которых неподражаем; Кутузов – тонкостию в обращении». То есть оба являлись артистами высокой пробы, но амплуа у них были разные.

Первый кавалер

Михаил Кутузов стал первым из четырех полных георгиевских кавалеров за всю историю этого самого почетного в России военного ордена. Святого Георгия IV степени (или, как тогда выражались, 4-го класса) за № 222 он получил 26 ноября 1775 года «за мужество и храбрость, оказанные при атаке турецких войск, сделавших десант на Крымские берега при Алуште». «Будучи отряжен для завладения неприятельским ретраншементом, к которому вел свой баталион с такою неустрашимостию, что многочисленный неприятель спасался бегством; где он получил весьма опасную рану», – говорилось в наградных документах.

Второй орден Святого Георгия – 3-го класса, за № 77 – был пожалован 43-летнему Кутузову 25 марта 1791 года «во уважение на усердную службу и отличную храбрость, оказанную при взятии приступом города и крепости Измаила с истреблением бывшей там турецкой армии». Третьего ордена Святого Георгия – 2-го класса, за № 28 – он был удостоен меньше чем через год после награждения предыдущим, 18 марта 1792-го, «во уважение на усердную службу, храбрые и мужественные подвиги, коими отличился в сражении при Мачине и разбитии войсками российскими под командою генерала князя Н.В. Репнина многочисленной турецкой армии». Наконец, орденом Святого Георгия 1-го класса за № 10 генерал-фельдмаршал был награжден за несколько месяцев до смерти, 12 декабря 1812 года, «за поражение и изгнание неприятеля из пределов России в 1812 году».

Помимо Кутузова полными кавалерами ордена Святого Георгия впоследствии стали еще три фельдмаршала: Михаил Барклай-де-Толли (в 1813-м), Иван Паскевич и Иван Дибич (оба – в 1829-м).

Миссия в Константинополе

Кутузов часто добивался своих целей не военной силой, а хитростью, не брезгуя и угодничеством, лестью, подкупом. Суворов говорил о нем: «Умен, умен! Хитер, хитер!»

Эти качества понадобились, когда после победной для России очередной русско-турецкой войны его отправили посланником в Константинополь. Еще чуть ли не под Измаилом по примеру Суворова Кутузов начал изучать турецкий язык, «дабы в переговорах с крымцами и турками по охране побережья Крыма все наивозможнейшие пользы извлечь»…

Миссия русского дипломата в Османской империи – дело опасное. Не раз оно оборачивалось тюрьмой, случались и расправы. В то же время не было более ответственной дипломатической задачи, чем подтверждение недавних завоеваний.

Граф Виктор Кочубей не без ревности рассуждал в те дни: «Никто не ожидал подобного выбора, поскольку хотя человек он умный и храбрый генерал, но, однако, никогда его не видели использованным в делах политических». И все-таки Екатерина не ошиблась, разглядев в Кутузове дипломата.

Тут-то и пригодились артистические способности, за которые ему когда-то досталось от Румянцева. Он показал себя мастером непринужденного притворства. А уж в красноречии с ним мало кто мог сравниться.

«Дипломатическая кариера сколь ни плутовата, но, ей-богу, не так мудрена, как военная, ежели ее делать как надобно», – объяснял Кутузов в письме жене. Ему легко давались политические игры. В столице Османской империи посол, производивший впечатление сибарита, стал всеобщим любимцем. И министры, и великий визирь, и даже султан Селим III любили проводить время в его компании. Рейс-эфенди (по-нашему – министр иностранных дел) Рашид-Мустафа считался неисправимым скептиком с вечной маской желчного недовольства на лице, но даже он в обществе Кутузова оттаивал.

Константинополь. Литография начала XIX века

Матерью Селима III была Михришах, дочь православного священника из Грузии, в свое время похищенная и проданная в султанский дворец. Она оказывала заметное влияние на политику, которую проводил ее сын. Михришах говорила по-русски. Кутузов посылал ей щедрые подарки, и «султан внимание сие к его матери принял с чувствительностью», то есть благосклонно. Возникла даже легенда о визитах посланника в султанский гарем… А он обходился без опасных авантюр и умел действовать на расстоянии.

Немалую роль в экономической жизни Османской империи играли купцы-армяне. Как правило, они принимали ислам. Кутузов нашел подход и к ним, и в результате в стамбульских кофейнях (а в те времена они замещали туркам радио и интернет) ощущалось влияние русского посла.

Считается, что именно он подготовил почву для русско-турецкого военного союза против революционной Франции. Османам непросто было смириться с недавней потерей Крыма, но в 1799 году русские и турки под командованием Федора Ушакова вместе штурмовали Корфу.

Кофе для графа Зубова

Успех турецкой миссии приблизил Кутузова к Екатерине, в 1794 году назначившей его главным директором Сухопутного шляхетного кадетского корпуса. Почти ежедневно он навещал стареющую царицу, развлекая ее новостями и шутками. Не обходил вниманием и ее фаворита Платона Зубова, которому по утрам подавал в постель кофе, собственноручно сваренный по особому «гаремному» рецепту. В будуаре императрицы Кутузов провел и последний вечер ее жизни…

Портрет П.А. Зубова, последнего фаворита Екатерины II. Худ. И. Б. Лампи Старший. 1793 (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Наследник, Павел I, не жаловал любимцев матушки, так что теперь Кутузов был вынужден искать подходы к нему.

В 1800-м под Петербургом шла военная игра. Одним корпусом командовал граф Петр Пален, другим – Кутузов. Павел I находился при штабе Палена. Заметив в подзорную трубу, что Кутузов стоит вдалеке от войск, почти без охраны, император решил взять его «в плен». Во главе эскадрона он скрытно подступил к тому месту, где стоял Кутузов, как вдруг оказался в окружении и был вынужден «сдаться». Будущий фельдмаршал заметил маневр Павла и, вызвав «огонь» на себя, приготовил ему засаду. Император был восхищен и обнял Кутузова, признав его величайшим полководцем. Между ними установились доверительные отношения.

Накануне убийства в Михайловском замке Кутузов навестил императора. Полководец не оставил воспоминаний, но иногда рассказывал приятелям о последнем застольном разговоре с Павлом. До нас эти подробности дошли в пересказе Матвея Муравьева-Апостола. Беседа тогда коснулась темы смерти. И император простился со своим собеседником каламбуром: «На тот свет идтить – не котомки шить».

Взошедший на престол Александр I не слишком доверял Кутузову… Некоторое время он терпел его в должности столичного генерал-губернатора, но вскоре отправил в отставку.

С невеселыми мыслями Михаил Илларионович покидал столицу в 1802 году. Он был уже немолод, жизнь казалась законченной. Чтобы расплатиться с долгами, генерал решил сделать из своего украинского имения Горошки образцовое хозяйство. Выписал из Египта семена высокоурожайной пшеницы и масличных культур, построил мельницу и новые дома для крестьян, хотел даже провести канализацию. И прогорел – в сельском хозяйстве не помогали ни военный натиск, ни дипломатические уговоры. Теплолюбивые культуры погибли от мороза, мельницу уничтожил пожар, управляющий сбежал, прихватив все заработанное. Спасаясь от разорения, Кутузов через жену попросился обратно на службу. К счастью, как раз в это время царю потребовались опытные военачальники: Россия вступила в коалицию против Наполеона.

Медлительный генерал

Направившись с 50-тысячным войском в Австрию, Кутузов сразу оказался один на один с противником: союзники-австрийцы были разбиты и капитулировали. Русскому военачальнику пришлось лавировать и выжидать, что принесло ему латинское прозвище Кунктатор (от глагола cunctare – «медлить»). Потеряв терпение, прибывший в армию Александр I велел атаковать врага, что привело к разгрому при Аустерлице, где сам Кутузов был ранен в щеку. Вдобавок император именно его обвинил в поражении и решил отправить подальше от армии – на сей раз не в отставку, а губернатором в Киев.

Вернуть опытного полководца в войска заставила новая война с Османской империей, и теперь уже Кутузов не медлил: втрое меньшими силами разбил одну турецкую армию при Рущуке, а вторую запер в ловушке и вынудил сдаться.

При этом в Петербурге обсуждали не его блестящие победы, а то, что в Бухаресте военачальник проводил время с юной румынкой Луксандрой Гулиани. «Она очень понравилась Кутузову, и он, хорошо зная валахские нравы, приказал ее мужу привезти ее к нему, что тот и исполнил, – сплетничал граф Александр Ланжерон. – Когда 64-летний старик, одноглазый, толстый, уродливый, как Кутузов, не может существовать без того, чтобы иметь около себя трех, четырех женщин… это достойно или отвращения или сожаления».

Будущему губернатору Одессы вторил сардинский посланник Жозеф де Местр: «Он околдован некой валашкой и проводит с нею дни и ночи, ее же открыто почитают состоящей на содержании у Порты». Вероятно, последняя фраза дает ключ к пониманию Кутузова, который использовал Гулиани и ее семью для «прощупывания» позиций османов в предстоящих переговорах о мире.

О серьезном романе речи не было: так, когда к полководцу в гости собралась дочь Елизавета, он в письме обещал познакомить ее с Луксандрой. «Ты увидишь новые лица, среди прочих женщину, [уже] замужнюю на 14-м году жизни, такую простушку и такую милочку», – сообщал он. Неужели любящий отец приглашал бы дочку полюбоваться своей новой содержанкой? Здесь, как это бывает, личное совмещалось с государственным. Но сплетня о романе старого сластолюбца в свете была известна каждому. Даже Лев Толстой спустя много лет без сомнений отразил ее в романе «Война и мир»: «…два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки».

«Французу отдана»

В мае 1812 года – за месяц до вторжения французов – Кутузову удалось заключить Бухарестский договор, который лишил Наполеона поддержки Турции в будущей войне. Этот успех, стоивший ему немалых усилий, казался финалом карьеры полководца. В расстроенных чувствах он писал жене: «Боюсь проводить дни старости в бедности и нужде, а все труды и опасности молодых лет и раны видеть потерянными; и эта скучная мысль отвлекает меня от всего и делает неспособным».

Никто, включая его самого, не знал тогда, что очень скоро его ждут новые великие дела.

Когда Кутузов стал главнокомандующим русской армией в августе 1812 года, ему потребовалось несколько месяцев, чтобы собрать резервы, организовать сопротивление в растянутом тылу Наполеона и отрезать Великую армию от снабжения.

Позади была Москва. Огромный пустой город мог бы превратиться в капкан для двунадесяти языков. Но сдать Москву без сражения Кутузов не мог. Это был бы убийственный моральный удар, после которого армия разуверилась бы в собственных силах. Это – поражение. Неизбежность генерального сражения была очевидна. Кутузов понимал, что оно не остановит Наполеона – его остановят болезни и голод. Но битва могла и должна была максимально ослабить врага.

НА БОРОДИНСКОМ ПОЛЕ СТОЛКНУЛИСЬ ДВЕ ВЕЛИКИЕ СИЛЫ. И ОБЕ АРМИИ ПОКАЗАЛИ НЕДОСТИЖИМУЮ ДОБЛЕСТЬ. В ИТОГЕ ПОБЕЖДЕННЫХ НЕ БЫЛО

На Бородинском поле столкнулись две великие силы. И обе армии показали недостижимую доблесть. В итоге побежденных не было. Тактическую победу одержали французы. Несомненно, что после Бородинской битвы они продолжили движение на восток и вскоре заняли Москву. Второго генерального сражения у стен Белокаменной Кутузов им не дал, предпочел беречь и сосредотачивать силы. Сам же он всегда считал сражение при Бородине победным. Александр I вряд ли разделял его оптимизм, но был вынужден наградить полководца – хотя бы из пропагандистских целей, чтобы укрепить боевой дух армии. Через три дня после Бородинской битвы Кутузова произвели в фельдмаршалы.

«Знаю, ответственность падет на меня»

Это миф, что все русские полководцы обожали Кутузова и единогласно доверили ему роль лидера в войне с Наполеоном. Все было совсем не так. Отношения Кутузова с его коллегами-военачальниками были далеко не такими безоблачными. Историки собрали целый букет ругательств в его адрес. Вот Петр Багратион: «Кутузов имеет особый дар драться неудачно». Михаил Милорадович: «Низкий царедворец». Дмитрий Дохтуров: «Отвратительный интриган». Дохтуров, как и многие другие, упрекал полководца не за романы, подлинные или мнимые, а за пассивность, заставившую русскую армию сначала отступить к Москве, а потом и сдать ее врагу. Критики забывали, что в тех условиях отступление было единственно возможной тактикой, которой придерживался и предшественник Кутузова на посту главнокомандующего Михаил Барклай-де-Толли.

«С потерею Москвы не потеряна еще Россия… Знаю, ответственность падет на меня, но пожертвую собою для спасения Отечества» – так рассуждал Кутузов в сентябре 1812-го. Въезд в Москву, как он и предполагал, оказался последним успехом Наполеона в той войне. Русский главнокомандующий вроде бы бездействовал, но… Генерал Богдан Кнорринг пошутил афористически: «Каждый час сна этого старца неумолимо приближает нас к победе». Стареющий Кутузов успел проводить французов до западной границы Российской империи и выдворил восвояси остатки Великой армии.

Главнокомандующий русской армией М.И. Кутузов. Раскрашенная гравюра по оригиналу А.О. Орловского (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Важно отметить, что фельдмаршалу было тогда 65 лет – немало даже по нынешним понятиям. Немудрено, что он порой засыпал на совещаниях, но при этом сохранял и острый ум, и чувство юмора. Например, писал старшей дочери: «Неприятель бежит из Москвы и мечется во все стороны… Хотя ему и очень тяжело, но и нам за ним бегать скучно». Наполеон, вначале относившийся к «бессильному старику» пренебрежительно, вскоре изменил свое мнение. Прося о переговорах, он отмечал в послании Кутузову: «…мой генерал-адъютант выразит Вам чувства уважения и особого внимания, которые я с давних пор питаю к Вам». Но на фельдмаршала лесть не действовала: он обещал закончить войну полным уничтожением противника и сделал это.

«Мы идем теперь далее»

21 декабря 1812 года в Вильне (ныне Вильнюс) Кутузов подписал главный документ в своей жизни – приказ по армии об окончании Отечественной войны: «Храбрые и победоносные войска! Наконец вы на границах империи, каждый из вас есть спаситель Отечества. Россия приветствует вас сим именем; стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, подъятые вами в сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную славу».

Русская армия вступала в Европу. Кутузов заботился о том, чтобы законное желание отомстить врагу за разоренное Отечество не затмило разум победителей. «Не останавливаясь среди геройских подвигов, мы идем теперь далее. Перейдем границы и потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его. Но не последуем примеру врагов наших в их буйстве и неистовствах солдата, – призывал он. – Они жгли домы наши; ругались святынею; и вы видели, как десница Вышнего праведно отмстила им за их нечестие. Будем великодушны, положим различие между врагом и мирным жителем! Справедливость и кротость в обхождении с обывателями покажет им ясно, что не порабощения их и не суетной славы мы желаем, но ищем освободить от бедствия и угнетений даже самые те народы, которые вооружились против России. Непременная воля всемилостивейшего государя нашего есть, чтобы спокойствие жителей не было нарушено и имущества их остались неприкосновенными».

Понемногу смолкали голоса его критиков, заглушенные хором похвал. Самый осторожный из русских генералов стал признанным Спасителем Отечества, одержав победу над лучшим полководцем и лучшей армией Европы в кампании, которая вошла в историю как война 1812 года.

Пересмотрел отношение к нему и Александр I. По легенде, когда в апреле 1813-го Кутузов умирал в силезском городке Бунцлау (ныне Болеславец), император приехал, чтобы попросить у него прощения. «Я прощаю, государь, – из последних сил прошептал фельдмаршал, – но Россия вам этого никогда не простит».

На самом деле ничего подобного не было. Император простился со своим главнокомандующим только по возвращении из заграничного похода – у его могилы в Казанском соборе Санкт-Петербурга.

Глаз с повязкой

Кутузов с черной повязкой на лице – не более чем образ, созданный советским кинематографом. Глаз, поврежденный в результате двойного ранения, действительно не видел, но повязку полководец никогда не носил

Кадр из фильма Эльдара Рязанова «Гусарская баллада»

В Крыму, по дороге в Алушту, внимание проезжающих привлекает памятник-фонтан. В июле 1774 года на этом месте будущий светлейший князь Смоленский получил свое первое тяжелое ранение в голову.

В те дни турецкий десант продвигался в глубь Крыма. У деревни Шумы (или Шумны, ныне село Верхняя Кутузовка) трехтысячный русский отряд остановил и разгромил противника. Михаил Кутузов командовал гренадерским батальоном, отважно сражался – до тех пор пока не был поражен вражеской пулей.

«Из числа раненых… Московского легиона подполковник Голенищев-Кутузов, приведший свой батальон, из новых молодых людей состоящий, до такого совершенства, что в деле с неприятелем превосходил оный старых солдат. Сей штаб-офицер получил рану пулею, которая, ударивши его между глазу и виска, вышла напролет в том же месте на другой стороне лица», – писал Екатерине II после сражения командир Кутузова генерал Василий Долгоруков. За этот бой Кутузов получил Георгия 4-го класса и был направлен на лечение в Европу за счет казны.

В следующей русско-турецкой войне, в августе 1788 года, под Очаковом в коротком сражении будущий фельдмаршал получил еще одно пулевое ранение в голову. Пуля прошла почти по следу крымской.

Турецкий отряд тогда совершил вылазку из крепости и атаковал русские позиции. Принц Шарль-Жозеф де Линь, австрийский военачальник, союзник, подозвал Кутузова к амбразуре для наблюдения за действиями неприятеля. Русский генерал-майор сделал несколько шагов навстречу де Линю – и вдруг схватился за лицо. Он даже успел пошутить, пожурив принца: «Что заставило тебя подозвать меня к этому месту в сию минуту?» Лекари признали рану Кутузова смертельной, и многие уже похоронили его. Но он пошел на поправку. И хотя правый глаз его на некоторое время перестал видеть, быстрое исцеление раненого стало медицинской загадкой. Главный армейский хирург Жан Массо тогда удивленно заметил: «Должно полагать, судьба назначила Кутузова к чему-то великому, ибо он остался жив после двух ранений, смертельных по всем правилам медицинской науки».

Наиболее детально описал второе ранение полководца его первый биограф Филипп Синельников: «Пуля прошла навылет из виска в висок позади обоих глаз. Сей опасный сквозной порыв нежнейших частей и самых важных по положению височных костей, глазных мышц, зрительных нервов, мимо которых на волосок чаятельно расстоянием прошла пуля – и мимо самого мозга, – [которая] после излечения не оставила других последствий, как только что один глаз несколько искосило. Все думали, что он умрет, но Кутузов… жив и вылечился скоро».

После таких опасных ранений в голову правый глаз его видел слабо, веко не двигалось. Но никакими повязками полководец глаз не прикрывал – этот аксессуар советские кинорежиссеры позаимствовали, вероятно, у вице-адмирала Нельсона.

Впервые в повязке фельдмаршал появился только… в фильме Владимира Петрова «Кутузов» (1943), а затем – в «Гусарской балладе» Эльдара Рязанова (1962). Замечательные актеры Алексей Дикий и Игорь Ильинский создали колоритный образ одноглазого полководца, который принялись тиражировать и художники.

На самом деле до 1805 года поврежденный глаз Кутузова сохранял зрение. А потом стало хуже. И генерал приказал приготовить ему мазь по какому-то старинному рецепту из лечебника. Доктора отговаривали его, но переспорить не могли. После употребления мази правый глаз вовсе перестал видеть. Но Кутузов не пал духом, а произнес глубокомысленно: «Тем лучше, я только ускорил то, что со временем последовало бы неминуемо».

Французская писательница Жермена де Сталь, знавшая Кутузова в зените его славы, так описывала наружность героя: «Это был старец весьма любезный в обращении; в его лице было много жизни, хотя он лишился одного глаза и получил много ран в продолжение пятидесяти лет военной службы».

Вадим Эрлихман, Арсений Замостьянов

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

ТРОИЦКИЙ Н.А. Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты. М., 2002

СИНЕЛЬНИКОВ Ф.М. Жизнь фельдмаршала Кутузова. СПб., 2007

ИВЧЕНКО Л.Л. Кутузов. М., 2012 (серия «ЖЗЛ»)