Чтобы мир не попал в преисподнюю

В сентябре этого года представители 193 государств соберутся в Нью-Йорке на 70-ю, юбилейную сессию Генеральной Ассамблеи ООН. Созданная по итогам Второй мировой войны, Организация Объединенных Наций стала одним из важнейших механизмов поддержания мира

Здание ООН в Нью-Йорке (Фото: РИА Новости)

«Мы, народы Объединенных Наций…» Этими торжественными словами открывается Устав ООН, подписанный 26 июня 1945 года на конференции в Сан-Франциско представителями 50 стран. Устав провозгласил амбициозную цель «избавить грядущие поколения от бедствий войны». 24 октября 1945 года, после завершения процесса ратификации, он вступил в силу.

На пике победы над фашизмом, в обстановке всенародного энтузиазма и ликования (в Москве двумя днями ранее состоялся знаменитый Парад Победы) простые люди, пережившие ужасы самой страшной войны в истории человечества, искренне верили, что наступает эра всеобщего и прочного мира.

В жизни, как и в политике, надежды и разочарования идут рука об руку. Скептики и вовсе считают, что ожидания не должны быть чрезмерными, чтобы избежать больших разочарований. Новый мир, явившийся после той войны, испытал на прочность универсальную организацию, и она это испытание с честью выдержала, несмотря на все упреки в ее адрес, обвинения в неэффективности и даже, как стало модно говорить в наши дни, в «феодализации», или диктате, постоянных членов Совета Безопасности.Уроки Лиги НацийКогда победная эйфория времен создания Организации Объединенных Наций улеглась, уступив место мрачным реалиям ядерного века и начавшейся холодной войны между вчерашними союзниками, один из первых американских представителей при ООН Генри Кэбот Лодж-младший из старинного клана бостонской аристократии поучительно заметил осаждавшим его журналистам: «ООН существует не для того, чтобы мы вознеслись в рай, а чтобы мы не оказались в аду».

Как любят в таких случаях говорить американцы, почувствуйте разницу. Кстати, представитель США при ООН был внуком другого Генри Кэбота Лоджа, вошедшего в историю как сенатор, проваливший голосование в конгрессе по Версальскому договору с побежденной в Первой мировой войне Германией. Составной частью того договора являлся Устав Лиги Наций – прообраза ООН и любимого детища тогдашнего президента-демократа Вудро Вильсона…

Президент США Вудро Вильсон (1856–1924) – один из создателей Лиги Наций, предшественницы ООН

Если бы не было Лиги Наций, впервые реализовавшей вековую мечту идеалистов о создании глобальной организации по поддержанию мира, со всеми ее недостатками, и прежде всего неспособностью предотвратить новую мировую войну, то, скорее всего, не было бы и ее преемницы – ООН. Во всяком случае такой ООН, какой мы ее знаем. Просто потому, что создатели Организации Объединенных Наций постарались извлечь уроки из ошибок своих предшественников.

Как считали в Москве, главный урок Лиги Наций заключался в том, что за ее бортом оказались две крупнейшие державы – США и СССР, сыгравшие ключевую (хотя и каждая свою) роль в разгроме Германии и ее союзников в Первой мировой войне. Соединенные Штаты в межвоенный период, не видя для себя больших выгод от вхождения в Лигу, по собственной воле предпочли путь изоляционизма и невмешательства в дела иных государств и потому безучастно поглядывали из-за океана на то, как мир скатывается в неуправляемый хаос. А постреволюционную Советскую Россию в Лигу Наций вначале долго не пускали, подвергли остракизму и исключили из числа победителей в войне, а потом, одумавшись, в 1934 году, когда в Европе «запахло жареным», пригласили в Лигу с тем, чтобы через пять лет демонстративно исключить из нее под предлогом развязывания Зимней войны – между СССР и Финляндией.

Уроки истории не проходят даром. Творцам мироустройства в 1945 году – Сталину, Рузвельту, Черчиллю – было ясно, что новая международная организация безопасности, чтобы быть действенной и эффективной и тем самым отвечать чаяниям народов, должна обладать соответствующим механизмом принятия и претворения в жизнь решений, которым ее предшественница не обладала, уповая на прекраснодушие и убеждение вместо принуждения.

Генри Кэботу Лоджу-младшему, одному из первых американских представителей при ООН, принадлежат слова: «ООН существует не для того, чтобы мы вознеслись в рай, а чтобы мы не оказались в аду»

При этом каждая из стран «большой тройки», лидеров антигитлеровской коалиции и главных победителей во Второй мировой войне, кроме общих целей разгрома фашизма и организации прочного послевоенного мира имела и свои специфические национальные интересы, продиктованные собственным историческим опытом, геополитическими расчетами, идеологическими мотивами, экономическими и другими факторами.Американский проектОбжегшиеся (каждая держава по-своему) с Лигой Наций, тон при обсуждении принципов новой организации задавали СССР и США. В исторической публицистике до сих пор ведутся бесплодные дискуссии, кому из двух государств принадлежит большая часть славы в деле создания ООН.

Спору нет, больше всех идея международной организации безопасности волновала президента США Франклина Рузвельта. Она идеально укладывалась в русло его так называемого «великого замысла» послевоенного «нового мирового порядка», а проще говоря, передела мира на выгодных для Соединенных Штатов началах.

Вашингтон намеревался на новом витке истории осуществить то, что не удалось сделать правительству президента Вильсона по итогам Первой мировой войны. Кстати, тогда Рузвельт весьма болезненно переживал неудачу с Лигой Наций – провал первой крупной попытки выстроить систему американского доминирования в мире. В то время среди западных интеллектуалов, включая и самого создателя теории относительности Альберта Эйнштейна, была популярна идея образования «мирового правительства» под эгидой Вашингтона…

В 1945 году в Вашингтоне считали, что мир наконец созрел,чтобы принять американское лидерство, инструментом которого и должна была стать новая международная организация

Теперь в США считали, что мир наконец вполне созрел, чтобы принять американское лидерство, инструментом которого и должна была стать новая организация безопасности. «Созрел» во всех смыслах: и из-за выпадения из круга великих держав побежденных государств (прежде всего Германии), и из-за ослабления ближайших американских союзников – Франции и Великобритании, а также заплатившего огромную цену за победу Советского Союза, нуждавшегося в послевоенном восстановлении и, как тогда полагали, неспособного обойтись без внешней помощи.Британский проектСловом, все складывалось как нельзя лучше для США. Остальное, как говорится, было делом техники, точнее, дипломатических переговоров, и прежде всего с СССР. Германия была разгромлена, Франции следовало быть благодарной за освобождение от немцев, Великобритания же к тому моменту безоговорочно приняла лидерство Соединенных Штатов в определении внешней и военной политики и могла рассчитывать лишь на снисхождение своего «старшего брата» в вопросах, затрагивавших ее жизненные интересы, в первую очередь в колониальных делах.

Не случайно Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании, забыв о самолюбии, иронически называл себя «лейтенантом Рузвельта» и скромно подписывал свои послания в Вашингтон словами «бывший военный моряк», намекая на то далекое время, когда сам Черчилль был всемогущим главой английского Адмиралтейства, а Рузвельт всего лишь заместителем морского министра США.

Надо отдать должное политикам тех лет. Это были гиганты под стать стоявшим перед ними задачам, обладавшие талантом смотреть в будущее. Они могли гибко, не переходя определенную грань, отстаивать свои интересы и больше всего ценили умение договариваться и идти на компромиссы, а не завязывать тугие узлы.

Можно понять Черчилля, который в сердцах скажет, когда с окончанием Второй мировой и в США, и в Великобритании к власти придет новая когорта политиков второго ряда, с которыми придется иметь дело Сталину: «После войны гигантов началась война пигмеев». Имел ли он в виду только лейбориста Клемента Эттли, сменившего его летом 1945 года на посту премьер-министра, которого он за глаза называл «овцой в овечьей шкуре»? Вряд ли только его…

Создание мировой организации, достойной великой победы народов над фашизмом, требовало масштабных личностей, способных пренебречь второстепенным ради сохранения главного. Чаще всего это удавалось, хотя и не без трудностей и дипломатической борьбы. Внешне могло показаться, что до определенного момента музыку заказывали американцы, а русским, не говоря уже об англичанах, оставалось лишь принимать к сведению их идеи. Но так было лишь до определенного момента.

Между тем в позиции Рузвельта долгое время не было четкости и определенности. Он колебался между жестким принципом «четырех полицейских» (СССР, США, Великобритания и Китай, разумеется гоминьдановский), призванных управлять всем остальным миром, и аморфной коалицией малых и средних государств, где Соединенные Штаты предполагали проводить нужные им решения в расчете на послушное большинство, прежде всего опираясь на поддержку латиноамериканских стран («латиноамериканский блок»).

Англичане с самого начала были против формулы «централизации» в ущерб правам малых государств, или, как образно выражался Черчилль, защищали право «малых птиц» петь каждой своим голосом. В действительности британский премьер надеялся, что при таком раскладе его держава сможет рассчитывать на голоса стран – членов Британского Содружества, то есть на своеобразную «машину голосования». Как видим, при всей пафосной риторике главным был практический вопрос принятия политических решений, и каждая сторона при этом думала, как бы не оказаться в проигрыше и не дать партнерам, вернее, конкурентам обойти себя.Советский проектСтоит ли удивляться, что в Кремле, до поры до времени не всегда поддерживавшем дискуссию с союзниками о создании ООН из-за более неотложных дел на фронте, тем не менее придавали большое значение основополагающим принципам деятельности будущей организации. Надо сказать, что советская позиция с самого начала отличалась последовательностью и определенностью. Не было никаких сомнений в том, что, несмотря на провал Лиги Наций, миру необходима действенная международная организация для регулирования глобальных противоречий и поддержания политического равновесия в послевоенный период.

При этом важно было сохранить единство великих держав – основных членов антигитлеровской коалиции, которое доказало свою эффективность во время войны. Судя по многим свидетельствам, Сталин, при всей его подозрительности к западным союзникам, верил, что это было вполне осуществимо с учетом сложившегося к концу войны соотношения сил, роли Советского Союза в разгроме фашизма, общественных настроений и, разумеется, при условии доброй воли сторон.

СССР, наученный горьким опытом Лиги Наций, вступая в практическую дискуссию о создании Организации Объединенных Наций, изначально уделял большое внимание вопросу о механизме принятия решений и процедуре голосования в Совете Безопасности с тем, чтобы не допустить превращения ООН в орудие чьих-то политических интриг и осуществления эгоистических замыслов в ущерб безопасности государств и выверенному балансу их интересов. Главным, как считали в Москве, был принцип единогласия великих держав.

Справедливости ради стоит отметить, что впервые официально тема создания после войны международной организации безопасности была затронута в Декларации правительства Советского Союза и правительства Польской Республики о дружбе и взаимопомощи от 4 декабря 1941 года. Подписавшие ее стороны исходили из того, что эта организация должна основываться «на объединении демократических стран в прочный союз».Процедурный вопросСледующий крупный шаг был совершен 1 января 1942 года, когда 26 государств подписали Декларацию Объединенных Наций. Проект декларации был подготовлен англо-американской стороной после консультаций с советским правительством, и с учетом сделанных им замечаний были внесены поправки. Долгими оказались поиски яркого названия: были отклонены различные варианты, как, например, «ассоциированные государства», и в конце концов решено было остановиться на предложении Франклина Рузвельта – воодушевляющих словах «Объединенные Нации», которым суждено было сыграть значительную роль не только в процессе консолидации стран в годы Второй мировой войны, но и в заложении основ послевоенного сотрудничества государств.

Отражением действительного положения на мировой политической арене объединившихся против фашизма государств стал порядок подписания декларации. На первое место среди участников антигитлеровской коалиции были поставлены СССР, США, Великобритания и Китай, а остальные страны были перечислены в порядке английского алфавита.

Что касается практических переговоров по разработке Устава ООН, то начало им было положено на Московской конференции министров иностранных дел трех союзных держав – СССР, США и Великобритании – в октябре 1943 года подписанием подготовленной американской стороной Декларации четырех государств по вопросу о всеобщей безопасности. Один из ее пунктов говорил о признании необходимости «учреждения в возможно короткий срок всеобщей Международной Организации для поддержания международного мира и безопасности».

Вопрос о порядке голосования в Совете Безопасности ООНи сохранении за великими державами права вето был решен на Ялтинской конференции лидеров стран антигитлеровской коалиции

Основная работа по подготовке и согласованию Устава ООН была проведена дипломатами и юристами трех союзных держав – СССР, США и Великобритании (Китай в этих переговорах не участвовал) – в августе-сентябре 1944 года в предместье Вашингтона Думбартон-Оксе, в особняке, принадлежавшем Гарвардскому университету и являвшемся элитным клубом, на кортах которого уже в послевоенные годы частенько можно было встретить советских дипломатов.

Конференция была успешной, но принципиальный вопрос о порядке голосования в Совете Безопасности, или сохранении права вето великих держав, решить не удалось. Для Советского Союза здесь пролегала «красная черта», за которой участие в создававшейся организации было чревато серьезными последствиями и не имело смысла.

От имени Советского Союза Устав ООН на конференции в Сан-Франциско подписал посол СССР в США Андрей Громыко. 26 июня 1945 года (Репродукция фотохроники ТАСС)

Вот как разъяснял своему начальству позицию СССР посол Соединенных Штатов в Москве Аверелл Гарриман вскоре после конференции: «Анализируя реакцию Советов, следует иметь в виду, что после революции другие государства относились враждебно или подозрительно к ним или их целям. Хотя русские понимают, что их признают ныне как могущественную мировую державу, они все еще с недоверием относятся к скрытым мотивам большинства государств по отношению к ним. Тем самым у них нет уверенности, что члены Совета Безопасности будут без предубеждения вести себя в спорах, которые могут затрагивать советское правительство».

Рузвельт к этому времени склонялся в своих планах к тому, чтобы сделать основную ставку на Генеральную Ассамблею, основанную на мажоритарной системе, а не на Совет Безопасности. Будущий глава советского МИД Андрей Громыко, в тот момент принимавший самое непосредственное участие в разработке Устава ООН, считал, что позиция США фактически открывала возможность для превращения Организации Объединенных Наций в инструмент навязывания воли одной группы государств другой, и прежде всего СССР как единственному социалистическому члену Совбеза.

Это было не только неприемлемо для конкретного государства, но и подрывало прочность всей создававшейся конструкции. Кто мог предвидеть, каким будет мировой расклад сил, как любил говорить Сталин, спустя годы и десятилетия? Оправдан ли был риск отказа от страховочного механизма для всех крупных игроков? Едва ли…Принцип единогласия великих державОкончательно все вопросы удалось согласовать на Ялтинской конференции в феврале 1945 года. Американская дипломатия вынуждена была отойти от своей позиции в вопросе о голосовании, подрывавшей принцип единогласия великих держав. Рузвельта удалось убедить, что отсутствие права вето в определенных условиях могло обернуться против интересов Соединенных Штатов и вызвать возражения в конгрессе. Призрак президента Вильсона словно витал в Белом доме… Однако предложенный Рузвельтом порядок голосования, предусматривавший разделение возникающих вопросов по их значимости, до конференции не встретил поддержки с советской стороны.

На Ялтинской конференции был окончательно согласован комплекс вопросов, открывших дорогу созданию ООН. Ялта, Ливадийский дворец. Февраль 1945 года (Фото: Interfoto / ТАСС)

Сталин приберег свое согласие до личной встречи с президентом. Советская делегация пошла навстречу американским предложениям, которые исходили из безусловного единогласия постоянных членов Совета Безопасности по всем важнейшим решениям, относящимся к сохранению мира (включая принятие экономических, политических и военных санкций), и при этом допускали отступление от данного принципа при мирном урегулировании споров. Это была важная уступка советской стороны. На 25 апреля 1945 года было назначено торжественное открытие учредительной конференции ООН в Сан-Франциско. Частью «пакета» стало и неожиданное решение об участии в конференции республик СССР…

Кстати, сегодняшним властям в Киеве, культивирующим антироссийские настроения, нелишне было бы напомнить, кому они обязаны тем, что среди учредителей Организации Объединенных Наций оказалась Украина, в тот период одна из 16 республик, входящих в состав СССР, и, строго говоря, не обладающая полноценным международным суверенитетом. Когда Сталин, в порядке запросной позиции, поднял вопрос об участии всех советских республик в учреждении ООН, чтобы уравновесить преимущества западных союзников при голосовании, это вызвало шок в западных столицах. Поэтому, когда советская делегация пошла на компромисс и согласилась ограничиться двумя республиками – Украиной и Белоруссией, данное предложение получило немедленную поддержку американской стороны.

«Затем госсекретарь США Стеттиниус спросил китайцев,каково их мнение. Представитель Китая ответил, что оно совпадает с мнением США, хотя делегация США своего мнения еще не высказывала»

Рузвельт умер 12 апреля 1945 года. Смерть помешала ему приветствовать собравшихся со всего света в здании Оперного театра в Сан-Франциско делегатов. За него это сделал его преемник Гарри Трумэн. Уже тогда, на конференции в Сан-Франциско, стало ясно, что принцип единогласия пяти постоянных членов Совбеза (СССР, США, Великобритания, Китай, Франция) страхует международную организацию безопасности от перекосов и предвзятостей. Тяга к созданию однополярного мира угадывалась уже тогда. Обозначились и именитые кукловоды, и кандидаты на роль марионеток.

Так, в ходе заседания 30 апреля представитель Эквадора, например, призвал ни много ни мало «американизировать» мир, чтобы сделать его, как он выразился, справедливым. А в донесении главы советской делегации Андрея Громыко от 6 июня 1945 года рассказывалось о примечательном конфузе, случившемся на совещании с участием госсекретаря США Эдварда Стеттиниуса: «Затем Стеттиниус спросил китайцев, каково их мнение. Сун [гоминьдановец. – А. Б.] ответил, что оно совпадает с мнением США, хотя делегация США своего мнения еще не высказывала».Право ветоМир начал делиться на своих и чужих – первый признак назревающего раскола и новой биполярности. В центре событий на конференции оказалась Польша – первая жертва нацистской агрессии, только что освобожденная Красной армией и занятая весной 1945 года реорганизацией своего правительства на основе ялтинских решений. Чтобы повлиять на его состав, Лондон и Вашингтон превратили вопрос о подписании Польшей Устава ООН в предмет недостойного политического торга, предлагая отложить дело в долгий ящик и дождаться окончания формирования нового правительства.

Сейчас об этом в Варшаве не любят вспоминать, но тогда именно Советский Союз добился приглашения Польши в число учредителей ООН в качестве 51-го члена, подпись которого была поставлена, правда, несколько позже. Это был важный шаг к восстановлению польской государственности. 30 апреля на пленарном заседании конференции нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов заявил: «Известно, что Польша в этой войне занимает почетное место в ряду союзных стран, вкладывающих все свои силы в борьбу против нашего общего врага. Героический польский народ боролся и борется в наших рядах. Он шел и идет на многочисленные жертвы. Всего этого мы никак не можем забыть». Заметим, что это говорилось в тот момент, когда боевики Армии Крайовой стреляли в спину советским солдатам.

Согласно Уставу ООН, на Совет Безопасности возлагается главная ответственность за поддержание международного мира и безопасности. Одно из заседаний Совбеза. 2015 год (Фото: AP / ТАСС)

Что интересно, отстояв право вето, или принцип единогласия П-5, как называют постоянных членов Совета Безопасности, Советский Союз, как и позднее его правопреемница Россия, никогда не злоупотреблял этим правом и, судя по статистике, заметно отставал в этом отношении от своих коллег – англосаксов. Блестящий советский дипломат Олег Трояновский, назначенный постоянным представителем СССР при ООН в 70-е годы прошлого века, рассказывал автору этих строк, что он, прибыв в Нью-Йорк, встретился как-то в неформальной обстановке со своим английским коллегой. Выпив по бокалу вина, дипломаты разговорились.

Англичанин, видимо по праву ооновского старожила, несколько покровительственно заметил, что русские, на его взгляд, весьма редко пользуются правом вето, и с несвойственным дипломату откровенным цинизмом добавил: «Это как первый раз изменить жене. Вначале как-то неловко, а потом становится делом привычным».

Право вето, которым лишь в критических ситуациях пользовалась наша страна, не раз спасало мир от больших неприятностей – как в ситуациях вооруженных конфликтов и попыток вмешательства в дела суверенных государств, так и при попытках организации крупных информационных провокаций.

Автор: Александр Борисов, доктор исторических наук, чрезвычайный и полномочный посланник

ЧТО ПОЧИТАТЬ?Громыко А.А. Памятное. Новые горизонты. Кн. 1. М., 2015