Битва за Днепр

Битва началась в конце августа, продолжалась четыре месяца и включала в себя несколько оборонительных и наступательных операций Красной армии, целью которых являлось освобождение Левобережной Украины и Северной Таврии, форсирование Днепра и создание плацдармов на его правом берегу. К концу года все эти задачи в основном были решены.

По выжженной земле

Еще до завершения Курской битвы, 11 августа 1943-го, Адольф Гитлер отдал приказ о строительстве Восточного вала – оборонительного рубежа, проходившего севернее Чудского озера по реке Нарве, восточнее Пскова, Витебска и Орши, через Гомель и далее по рекам Сож, Днепр и Молочная до Азовского моря. Особые надежды фюрер связывал с Днепром, рассчитывая на то, что высокий и крутой правый берег одной из самых протяженных рек в Европе станет хорошим природным щитом. «Гитлеровцы ухватились за Днепр как за якорь спасения», – писал спустя много лет маршал Иван Конев, в июле 1943 года назначенный командующим Степным фронтом.

Главную силу германской обороны днепровского участка Восточного вала на территории Украины составляли подразделения группы армий «Юг» генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна. Летом 1943-го, оказав упорное сопротивление Красной армии, они были вынуждены оставить Донбасс. 8 сентября советские войска освободили город Сталино (ныне Донецк).

В воспоминаниях Манштейн, признав, что «по специальному приказу экономического штаба Геринга из района, который мы оставляли, были вывезены запасы, хозяйственное имущество и машины, которые могли использоваться для военного производства», тем не менее настаивал: «О "разграблении" этих областей, естественно, не могло быть и речи. В немецкой армии – в противовес остальным – грабеж не допускался. Был установлен строгий контроль, чтобы исключить возможность вывоза какого-либо незаконного груза».

Надо быть полным профаном, ничего не знающим о политике Третьего рейха на временно оккупированных территориях СССР, чтобы поверить бесстыжей лжи битого гитлеровского военачальника. Манштейн о многом умолчал. Например, о требованиях к подчиненным рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, являвшихся вполне конкретными и не допускавших различных интерпретаций. «Необходимо добиться того, чтобы при отходе из районов Украины не оставалось ни одного человека, ни одной головы скота, ни одного центнера зерна, ни одного рельса; чтобы не остался в целости ни один дом, ни одна шахта, которая не была бы выведена на долгие годы из строя; чтобы не осталось ни одного колодца, который бы не был отравлен. Противник должен найти действительно тотально сожженную и разрушенную страну» – такими были директивы Гиммлера.

Сжигая дома и постройки, нацисты оставляли местных жителей без крова накануне зимы. Красноармейцы стремились не допустить полного разграбления Донбасса и Левобережной Украины и спасти людей. Озверевшие гитлеровцы не только отравляли воду в колодцах. На пути советских бойцов встречались колодцы, забитые трупами. У одного из таких в сожженной украинской деревне оказался минометчик 66-й гвардейской стрелковой дивизии Мансур Абдулин, писавший в мемуарах: «Недалеко от колодца опять видны трупы совершенно обнаженных женщин и даже малолетних девочек. Мы накрыли их своими плащ-палатками и пошли, совершенно подавленные, дальше… <…>

В конце пепелища мы увидели почти призрачную женскую фигуру, которая в дыму внезапно появляется и так же исчезает. <…> Ее пепельно-седые густые и волнистые волосы, до пояса, говорят о том, что она еще молода. Ее голова и лицо – пергаментная кожа, натянутая на череп. Заостренный и тонкий нос-клюв и глубоко запавшие глаза, бессильно опущенные костлявые руки и ноги-спички наводят меня на мысль, что перед нами человек, вышедший к нам навстречу с того света. Мы боимся спрашивать ее о чем-либо, потому что в ней еле-еле теплится жизнь. Один из пожилых пехотинцев, у которого сохранилась еще вода, наливает в стаканчик и подает ей. Она взяла стаканчик в свои тонкие и дрожащие пальцы и медленно с наслаждением выпила. Затем вернула пустой стаканчик, произнося по слогам: "Спа-си-бо-чки, но вы запоздали". Выговорив эти слова, она свалилась на руки пехотинца, который стоял ближе всех возле нее. <…> Мы поняли, что она мертва…»

Но самое страшное ожидало их на окраине деревни. Там лежали трупы всех ее жителей – от мала до велика. По словам Абдулина, он рыдал навзрыд, «задыхаясь от злости и ярости».

Политработники и ротные агитаторы знакомили красноармейцев с актами о злодеяниях немцев и их пособников. «В перерывах между боями они зачитывали бойцам такие документы и предлагали их обсудить. Беседы брали людей за душу. Это оказалась очень яркая, доходчивая и убедительная форма политической работы. Она способствовала не только воспитанию ненависти к врагу, но и звала на новые подвиги во имя полного освобождения родной земли от гитлеровских захватчиков», – отмечал впоследствии генерал-полковник Михаил Калашник, который с 1942 года возглавлял политотдел 47-й армии.

Ярость благородная и ненависть к нацистам сыграли огромную роль в преодолении бойцами армии-освободительницы бурных вод Днепра, укреплений, траншей, дотов и дзотов Восточного вала.

«Произошел надлом»

В сентябре наступление войск пяти фронтов (Центрального, Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного) развернулось по всей Левобережной Украине, что лишило гитлеровское командование возможности маневрировать резервами. Неприятель начал отводить войска на правый берег Днепра. «Столь массового и поспешного отступления немецкая армия еще не знала. Под Москвой, на Дону, под Харьковом немцы пятились, цепляясь за каждый рубеж, постоянно контратакуя и пытаясь перехватить у противника инициативу. В сентябре 1943 года произошел надлом», – утверждает историк Дмитрий Макеев.

Преследовавшим врага советским войскам в ряде мест удалось форсировать Днепр. Помощь им оказывали хорошо знавшие реку рыбаки. Они доставали со дна затопленные лодки, приводили их в порядок и курсировали от берега к берегу, перевозя бойцов и возвращаясь с ранеными под неприятельским огнем. «То и дело над серовато-стальной гладью воды поднимались фонтаны разрывов. Время от времени снаряды и мины с оглушающим грохотом взрывались на берегу», – вспоминал Михаил Калашник. Раздавались душераздирающие крики раненых.

Красноармейцы старались наводить понтонные мосты. Когда это получалось, офицеры, чтобы мост не раскачивался, давали необычную команду – идти не в ногу. Добравшиеся до правого берега Днепра сразу же вступали в схватку с отчаянно оборонявшимся противником. Сражаться приходилось в невероятно сложных условиях: не хватало боевой техники, вооружения, боеприпасов, продовольствия и медикаментов.

К концу сентября ценой больших усилий и потерь на западном берегу реки были образованы 23 плацдарма (9 – Воронежским фронтом, 7 – Центральным, 5 – Степным и 2 – Юго-Западным). Еще 2 появились на Припяти, притоке Днепра. Важнейшими являлись Лютежский плацдарм (до 8 км по фронту и менее 1 км в глубину), находившийся в 30 км севернее Киева, и Букринский плацдарм (до 11 км по фронту и до 6 км в глубину) в 80 км южнее Киева. Это создало предпосылки для освобождения столицы Советской Украины.

Миф о 7 ноября

Одним из мифов, которым потчуют доверчивых читателей фальсификаторы истории, служит утверждение, что советское командование по приказу Иосифа Сталина любой ценой, не считаясь с потерями, стремилось освободить Киев к 7 ноября – к 26-й годовщине Октябрьской революции. Правда, вот уже 75 лет они не могут найти и предъявить этот сталинский «приказ».

В советское время регулярно публиковались принятые ЦК ВКП(б) призывы к гражданам, приуроченные к очередной годовщине Великого Октября. В 1943-м газеты разместили их 30 октября, и среди них не было призыва взять Киев или другой город к празднику. Не фигурировал такой призыв ни на выпущенных поздравительных открытках, ни на агитационных плакатах (хотя вышел плакат художника Виктора Иванова «Пьем воду родного Днепра, будем пить из Прута, Немана и Буга!»).

Между тем если бы борзописцы дали себе труд заглянуть в директиву Ставки Верховного главнокомандования (ВГК) № 30197 от 28 сентября 1943 года, адресованную командующему Воронежским фронтом генералу армии Николаю Ватутину, то они узнали бы о том, что уже тогда перед войсками фронта ставилась следующая задача: «…прочно закрепив за собой плацдармы на правом берегу р. Днепр, нанести удар в общем направлении на Кагарлык, Фастов, Брусилов и во взаимодействии с левым крылом Центрального фронта разгромить киевскую группировку противника и овладеть городом Киев. Не позднее 7 октября выйти на фронт Ставище – Брусилов – Фастов – Белая Церковь». Таким образом, освободить столицу Украины собирались не к 7 ноября, а на месяц раньше.

Особые надежды Ватутин возлагал на Букринский выступ. Он был одним из самых больших и обращен к нашим войскам, что способствовало скрытому накоплению сил. Да и район предстоящей операции был знаком генералу. Однако немцы разгадали планы советского командования. Более двух недель в районе Букринского плацдарма шли кровопролитные встречные бои. Недостаток тяжелых переправочных средств не позволил красноармейцам перебросить туда основную массу артиллерии. Прорвать оборону противника не удалось.

Освобождение Киева

К 23 октября бесперспективность атак с Букринского выступа стала очевидной. Сталин, якобы стремившийся взять Киев любой ценой, отменил намеченное на конец месяца новое наступление с этого плацдарма. Теперь согласно приказу Ставки ВГК основной удар должен был быть нанесен с Лютежского плацдарма (к тому времени он расширился до 20 км по фронту и до 14 км в глубину) в южном направлении вдоль реки Ирпень, в обход Киева с северо-запада.

25 октября в присутствии представителя Ставки маршала Георгия Жукова военный совет 1-го Украинского фронта (так с 20 октября стал называться Воронежский фронт) принял решение о переброске с Букринского плацдарма в район Лютежа 3-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта Павла Рыбалко. Ей предстояло, двигаясь по ночам с затемненными фарами, преодолеть более 100 км, скрытно форсировать Днепр, Десну и еще раз Днепр. Эта сложнейшая задача была успешно решена к утру 2 ноября, когда танкисты оказались на Лютежском плацдарме. Тем временем германская авиация упорно бомбила размещенные на Букринском выступе… макеты танков. Чтобы ввести противника в заблуждение, там работали радиостанции армии Рыбалко. В итоге немецкие военачальники проглядели исчезновение у них из-под носа целой танковой армии!

Создав незаметно для врага значительный перевес в силах в районе Лютежа, 1 ноября советское командование начало наступление… с Букринского плацдарма. Манштейн принял его за главный удар и перебросил сюда свой основной резерв – 2-ю танковую дивизию СС «Дас Рейх». Это решение будущего автора книги «Утерянные победы» стало для немцев роковым. Утром 3 ноября после 40-минутной артподготовки советские войска, сосредоточенные на Лютежском плацдарме, атаковали противника. Несколько часов спустя под рев сирен наши танки с включенными фарами вышли на оперативный простор северо-западнее Киева. Главный удар на этом направлении нанесла 38-я армия (с 27 октября ею командовал генерал-полковник Кирилл Москаленко, сменивший генерал-полковника Никандра Чибисова).

В составе 38-й армии сражалась 1-я Чехословацкая отдельная бригада под командованием будущего генерала армии и президента ЧССР, а в то время полковника Людвика Свободы (по данным историка Николая Платошкина, на 1 октября 1943 года в ней числились 2210 украинцев, 563 чеха, 343 словака, 204 еврея, 13 венгров, 6 русских, 5 поляков, 2 немца и 2 латыша). Вскоре вместе с красноармейцами солдаты этой бригады захватили железнодорожный вокзал Киева.

Три дня враг отчаянно сопротивлялся. 5 ноября в числе первых в центр украинской столицы прорвался танк командира разведывательного взвода гвардии старшины Никифора Шолуденко. Там танкисты на одном из зданий водрузили красное знамя, а сам Шолуденко в тот же день погиб. К утру 6 ноября 1943 года древний город, переживший 778 дней оккупации, был освобожден.

7 ноября на разрушенной Софийской площади прошел военный парад, посвященный 26-й годовщине Великого Октября. А битва за Днепр продолжалась еще полтора месяца. Подводя ее общий итог, маршал Александр Василевский в своей книге воспоминаний писал: «В начале ноября мы вышли к Крымскому перешейку, а возле Керчи создали плацдарм. До 20 декабря не затухали бои на подступах к Кировограду и Кривому Рогу. <…> Фактически битва за Днепр была завершена, и увенчалась она нашей большой победой. Форсирование, практически с ходу, на огромном фронте такой широкой и глубокой реки, как Днепр, и захват плацдармов на противоположном его берегу при яростном сопротивлении фашистов стали возможны только благодаря высоким моральным качествам Красной армии, массовому героизму ее воинов и мастерству военачальников. <…> За пять месяцев почти непрерывного наступления были разбиты 118 вражеских дивизий. Советские войска прочно удерживали стратегическую инициативу. Военная обстановка для Германии продолжала ухудшаться нарастающими темпами. Фашистский блок начал распадаться».

За проявленные в ходе битвы за Днепр мужество и героизм 2438 представителей всех родов войск (47 генералов, 1123 офицера, 1268 сержантов и солдат) были удостоены звания Героя Советского Союза.

Подвиг танкиста Чхаидзе

В конце сентября 1943 года окончивший 1-е Саратовское бронетанковое училище 21-летний Владимир Чхаидзе прибыл на фронт. 1 октября он писал матери: «Дорогая мамуся! Сейчас я принял боевую машину и в скором времени пойду в бой. Экипаж попался удачный».

В ночь на 2 октября в районе села Мишурин Рог Верхнеднепровского района Днепропетровской области танк младшего лейтенанта Чхаидзе в составе 586-го отдельного танкового батальона 219-й танковой бригады 1-го механизированного корпуса 37-й армии Степного фронта в числе первых переправился через Днепр под обстрелом противника. Защищая захваченный на правом берегу реки плацдарм, 3–5 октября 586-й танковый батальон отбил около двух десятков яростных контратак гитлеровцев. За эти три дня экипаж танка Т-34 под командованием Чхаидзе уничтожил три вражеские боевые машины, минометную батарею и несколько пулеметных точек.

7 октября на окраине села Калужино вновь завязался бой с превосходящими силами неприятеля. На этот раз Чхаидзе со своим экипажем подбил два немецких танка, после чего смертоносный снаряд угодил в их «тридцатьчетверку»…

20 декабря 1943 года указом Президиума Верховного Совета СССР младшему лейтенанту Владимиру Чхаидзе было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Амбразура Сергея Акифьева

Жизнь уроженца подмосковной деревни Верхуртово Сергея Акифьева оказалась очень короткой. Он прожил 18 лет 4 месяца и 7 дней. Но, несмотря на это, навечно остался в истории страны и в памяти своего народа.

В январе 1943 года юноша добровольцем ушел в Красную армию. С августа в составе 1181-го стрелкового полка 356-й стрелковой дивизии 61-й армии Центрального фронта участвовал в боевых действиях.

22 сентября перед стрелковым полком была поставлена задача взять населенный пункт Тупичев Черниговской области. На пути роты, в которой воевал Сергей, находились три неприятельских дзота. Рискуя жизнью, Акифьев сумел близко подобраться к одному из них и дал очередь по амбразуре. Вражеский пулемет ненадолго замолк, но потом вновь начал стрелять по поднявшимся в атаку красноармейцам. И тогда 18-летний крестьянский парнишка, бросив на товарищей прощальный взгляд, подбежал к дзоту и грудью закрыл амбразуру. Пожертвовав собой, он обезвредил огневую точку противника. Это позволило освободить Тупичев от гитлеровцев.

15 января 1944 года указом Президиума Верховного Совета СССР красноармейцу Сергею Акифьеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Что почитать?

Битва за Днепр. 1943 г. Сост. В.Л. Гончаров. М., 2006

Шеин Д.В. Танки ведет Рыбалко. Боевой путь 3-й гвардейской танковой армии. М., 2007