Генерал Джеймс Форрестол. Тайна гибели

Джеймс Форрестол родился в Нью-Йорке, в семье с сильными католическими устоями. Окончив школу, сразу стал работать репортером. И одновременно учился в университете. Был редактором одной из первых в Америке студенческих газет, мечтал стать политиком – и быстро превратился в общественного деятеля. Он был одним из лидеров движения студенческого самоуправления, из которого вышло немало политических лидеров США. Форрестол умел считать деньги, торговать, разбирался в биржевых хитросплетениях. В армии он оказался сравнительно поздно – после вступления Штатов в Первую мировую войну. Ему было далеко за 20. Командование направило его на обучение в Канаду. Там Форрестол окончил Королевский авиационный корпус и стал военным лётчиком. Королевский – потому что Канада в том время всерьез считалась частью Британской империи. Но пороху он так и не понюхал и боевой летный опыт не получил. Он сделал блестящую карьеру в сфере финансов, пройдя путь от консультанта до президента компании на Уолл-стрит. Стал миллионером, а их по тем временам было по пальцам пересчитать. Он не бросал и журналистику. Примкнул к Демократической партии и стал выступать со статьями в серьезных газетах. На него обратил внимание Франклин Делано Рузвельт – который тогда еще только рвался к президентскому креслу. Форрестол помог ему стать хозяином Белого дома.

В апреле 1944 года от сердечного приступа скончался морской министр США Франклин Нокс, и Форрестол занял его должность. Его уже воспринимали как настоящего военного. Выглядел он импозантно, подтянуто. И главное – пользовался доверием Рузвельта. Ему удалось усилить американский флот. При этом, в рискованных операциях Форрестол участия не принимал. Был скорее успешным менеджером высокого уровня. 

В годы войны он улыбался советским союзникам, но был из тех американцев, которые считали, что главная схватка впереди, и тогда сражаться придется не с гитлеровцами, а с "советами". Об этом знали и в Москве, по разведданным. Советские дипломаты Форрестолу не доверяли.

В Европе, да и в Азии, как грибы, вырастали коммунистические или просто просоветские режимы. Форрестол ужасался – и стремился любыми возможностями остановить этот процесс. Но ни в Китае, ни в Корее, ни – тем более – в Чехословакии у него ничего не получилось. Он разработал план модернизации флота, строительства новых дорогостоящих авианосцев. Но эксперты не поддержали Форрестола. Даже для богатой Америки это был слишком амбициозный план. С тех пор он считал, что всюду предательство, всюду действуют тайные агенты большевиков…

В Америке началась шпиономания и коммунизмофобия. Все государственных служащих стали проверять на «лояльность», по сути – на антисоветизм. Достаточно было с уважением отозваться о Советском Союзе или о марксизме, чтобы получить чемодан неприятностей. Процветали доносы на коллег и даже родственников. А «леваков», сторонников социализма было особенно много среди интеллигенции: научной и творческой. Многие из них стали в Штатах изгоями или попали под плотное наблюдение спецслужб. Настроения Форрестола вполне соответствовали этой тенденции, но он, даже по мнению коллег, перегибал палку. Уж слишком его захлестывала ненависть к большевикам – аж скулы сводило.

Во главе министерства

Однажды ночью его разбудил звук сирены. Скорее всего, это была полицейская машина. Он в одном белье выбежал на улицу с криком «Русские идут!» Это был явный нервный срыв. Но он и в обычном состоянии срывался на крик, когда пытался доказывать, что русские вот-вот нападут на США, а Трумэн и мышей не ловит… Форрестол разрабатывал план «Дропшот» - «Моментальный удар». Он наметил бомбардировку ста советских городов – от Москвы до Иркутска, главным образом, атомными зарядами. Министр боролся с «красной угрозой» без устали, не покидая кабинет по 20 часов в сутки, без выходных. Но план удара по СССР, к ужасу Форрестола, все откладывали и откладывали.

Неудивительно, что на выборах во время президентской кампании 1948 года поддержал республиканца Томаса Дьюи, которого считал и более жестким, и более управляемым человеком, чем действующий президент. Но победил Трумэн. И весной следующего года его терпение лопнуло: Форрестолу предложили отставку. Он не согласился. Тогда его просто уволили. К тому времени министр страдал от нервного истощения и психических расстройств. Его поместили в военно-медицинский центр с диагнозом «депрессия». Но скорее он страдал от мании преследования, от паранойи. Врачи вспоминали, что он и на больничной кушетке часто повторял в ужасе: «Русские идут! Русские танки в Америке! Спасайте Америку!» Врачи пытались поговорить с ним о погоде или о природе, но он повторял: «Я видел русских солдат, мы потеряли бдительность, она уже здесь».

Со временем лечение вроде бы стало давать результат: Форрестол стал принимать пищу и реже кричать про русскую агрессию. Врачи ослабили контроль за пациентом – и, как выяснилось, напрасно. 22 мая 1949 года он выпрыгнул с 16-го этажа, из кухни своего больничного бокса, со своим коронным возгласом: «Русские идут!»

Следствие сразу остановилось на версии самоубийства. С параноиками такое случается часто. Были гипотезы о том, что бывшего хозяина Пентагона убили русские агенты или, напротив, американские контрразведчики, опасавшиеся, что бывший министр, свихнувшись, будет раскрывать государственные секреты. Но версия с суицидом все-таки очевиднее. Человек, мечтавший уничтожить СССР, уничтожил самого себя.