Ода чистому разуму

Посреди зеленого острова, носящего имя Иммануила Канта, стоит величественный кафедральный собор. В одной из его башен разместился музей выдающегося философа, ставшего для Калининграда/Кёнигсберга подлинным гением места.

«Такой город, как Кёнигсберг на Прегеле, можно признать подходящим местом для расширения знания и человека, и света. Здесь и без путешествий можно приобрести такое знание». Для Канта это не было бравадой. Он действительно редко покидал родной город, а если и уезжал, то недалеко и ненадолго. Именно здесь он написал большую часть своих трудов, в том числе и знаменитую «триаду», принесшую ему мировую славу – «Критика чистого разума», «Критика практического разума» и «Критика способности суждения». 1724 год сыграл в судьбе города и его философа решающую роль – Кант появился на свет, а Кёнигсберг, можно сказать, обрел третье рождение. Да и «колыбелей» у него было три – три маленьких городка, возникших на расстоянии вытянутой руки друг от друга – Альтштадт, Лёбенихт и Кнайпхоф. Долгое время Кёнигсбергом именовался только рыцарский замок на высоком берегу Преголя и поселение, прилепившееся у его стен. Соседние города считались самостоятельными. И только в год рождения будущего философа стали единым Кёнигсбергом.    

В 1327 году тогда еще независимый Кнайпхоф, разросшийся на острове, окруженном водами Прегеля (отсюда и название – «окруженный рекой»), получил городские права. Вскоре началось строительство кафедрального собора. Городские власти планировали возвести сооружение достаточно мощное, чтобы оно могло служить и крепостью. Алтарная стена, которую начали строить первой, имела толщину около трех метров. Но тогдашнему магистру Тевтонского ордена, под владычеством которого находились окрестные земли, пришлась не по нраву перспектива иметь на расстоянии полета стрелы от орденского замка крепость-соперницу. Он поставил крест на грандиозных планах жителей Кнайпхофа. Пришлось им умерить свои аппетиты: толщина остальных стен не превышает полутора метров. Первое документально подтверждённое свидетельство о соборе датировано сентябрем 1333 года. От этого времени он и ведёт свою почти семисотлетнюю историю.

В течение шести столетий собор мужественно сопротивлялся неумолимому времени. Концом его существовании едва не стал август 1944 года. 30 августа 189 самолетов Британских королевских ВВС сбросили на центр Кёнигсберга 480 тонн бомб. Кнайпхоф, как любой средневековый город, был застроен очень плотно – на десяти гектарах было проложено 28 улиц и выстроено более трёхсот домов. Массированная бомбардировка превратила все в руины. Пожар бушевал несколько дней. В собор ни одна бомба не попала, но на него перекинулось пламя. Богатое деревянное убранство храма занялось в считанные минуты, следом загорелись стропила. Крыша рухнула, здание выгорело дотла. Устояли только стены, сложенные из изготовленного по старым прусским рецептам кирпича.  

Собор и музей Канта

Разрушенные дома вокруг него разбирали, добытый таким образом кирпич баржами отправляли на восстановление Ленинграда. Собор не тронули из-за могилы Канта: мыслитель мирового уровня, чья философия основам марксизма-ленинизма не противоречит. А при Екатерине II Кант был избран почётным иностранным членом Императорской академии наук. В полуразрушенном виде собор простоял всё советское время и, скорее всего, погиб бы во время вакханалии 1990-х. Однако нашелся человек, который делом жизни сделал его восстановление – Игорь Одинцов.

Профессиональный строитель, он понимал, какого масштаба задачу себе поставил. А главное, никто не собирался выделять на эту «безумную авантюру» бюджетные средства. Но у Одинцова нашлись единомышленники, и работы начались на пожертвования. Первый взнос, как говорят, составил всего сто рублей. Работы заняли двадцать лет. Со временем средства пошли не только из России, но и из-за рубежа. И, что не менее важно, из Германии и Польши удалось получить документы – планы, чертежи, фотографии – без которых соблюсти историческую достоверность при восстановительных работах было бы невозможно. Собору предстояло стать музеем и концертным залом, однако в боковых притворах всё-таки открыли небольшие часовни – православную и лютеранскую.

Когда в 1998 году над собором появилась крыша, началось создание музейной экспозиции в так называемой Южной башне. Её смысловым центром стала фигура Иммануила Канта, составившего мировую славу Кёнигсберга. Через его личность представлена вся история этого места. Не будем забывать, что в двух шагах от собора располагался университет, основанный герцогом Пруссии Альбрехтом. В знаменитой на всю Европу «Альбертине» Кант учился, преподавал до последнего своего часа и дважды избирался ректором. Он был похоронен в так называемом профессорском склепе у стен собора, но впоследствии его прах перенесли в специально созданный мавзолей. Собственной семьи у философа не было, дом после его смерти был продан, так что о мемориях в экспозиции речь не могла идти в принципе. История ученого ушла в тень истории места, которое он прославил. Однако к 300-летнему юбилею Канта выставочные пространства приобрели совсем иной облик.

Чтобы вызвать неподдельный интерес к столь давним событиям у современного посетителя, не выпускающего гаджеты из рук, ставка была сделана на мультимедийные технологии. Перешагнув порог одного из залов, можно оказаться на званом обеде у самого Канта. Да-да, мессир Воланд что-то напутал. За завтраком у философа он присутствовать ну никак не мог, поскольку тот считал полезным для умственной деятельность принимать пищу один раз в день. А к обеду каждый день приглашал близких друзей, коллег по университету и просто людей, с которыми ему хотелось познакомиться поближе. В доме Канта бывали весьма незаурядные личности, в том числе бургомистр Кёнигсберга Теодор Готлиб фон Гиппель – писатель и критик, ставший прообразом Дроссельмейера из знаменитой сказки о «Щелкунчике и Мышином короле». За трапезой, длившейся часа два-три, гости говорили о чем угодно – о политике и торговле, об усовершенствовании законодательной системы и устройстве мироздания. Под запретом была только... философия.

Не секрет, что работы Канта без специальной подготовки не осилишь и, по идее, в музее, ему посвящённом, посетителей должно быть не густо. На деле это совсем не так, потому, что здесь сделали всё возможное, чтобы облегчить обитателю XXI века знакомство с философской системой гениального мыслителя. Один из модулей так и назвали – «Кантоведение»: большой друг музея, профессор философского факультета МГУ Вадим Чалый рассказывает о том, что представляет собой учение Канта и чем оно может помочь человеку сегодня. А чтобы убедиться, что идеям Канта найдётся место в нашей жизни, можно углубиться в «Народное кантоведение», где о проблемах, волновавших философа, рассуждают обычные люди. 

Впрочем, одна его мысль сегодня цитируется к месту и не к месту. «Две вещи наполняют душу всегда новым и всё более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительней мы размышляем о них, – это звёздное небо надо мной и моральный закон во мне». Эту фразу хотя бы однажды слышал, наверное, каждый, включая тех, кто понятия не имеет, кому она принадлежит. Она стала заключительным аккордом всей экспозиции. Надо отдать должное сотрудникам музея – они не выдернули известную цитату из контекста, но привели эту мысль в полном виде, чтобы помочь посетителям понять, что Кант хотел этим сказать. Впрочем, всю систему гениального философа можно свести к «простой» мысли: человек –  всего лишь песчинка в бесконечных мирах, но он необходим Мирозданию как мыслящее существо, а потому не имеет права предать самого себя.