Телесмотрины национальных героев

Любая власть, начиная со времён появления племенных вождей, создаёт свой пантеон героев — реальных или вымышленных. Этим героям предписано поклоняться, чаще всего в добровольно-принудительном порядке. Сегодня основным инструментом для выполнения титанической и крайне важной общественной работы по воздвижению персонифицированых подпорок власти является телевидение. Телевидение (в отличие от социальных сетей) и как зрелище, и как общественный институт обладает очевидной сакральностью. Впрочем, в зависимости от политических пристрастий, догм и исторической необходимости понимание назначения этого средства воздействия на ментальность может меняться.

По моим личным воспоминаниям, в конце 1950-х годов бессменный депутат Моссовета Прасковья Пичугина (Прасковья Никитична — типичный продукт советской эпохи и пример работы тогдашних социальных лифтов, которые вытащили её, абсолютно неграмотную, из беспризорников на строительство Первого шарикоподшипникового завода в Москве на Дубровке, где она в день открытия предприятия под звуки «Интернационала» и под вспышками блицев собрала первый отечественный подшипник. Очерк о ней для газеты «Правда» написал сам Антон Макаренко) на одном из бытовых послевоенных застолий подняла рюмку со «Столичной» и произнесла неожиданный тост: «А давайте выпьем за телевидение!.. Товарищи, телевидение — великое изобретение! Вы подумайте: теперь в дом каждого советского человека придёт Галина Уланова!..»

Есть и другой апокриф. В 1934 году великий мексиканский художник-коммунист Диего Ривера был приглашён Рокфеллерами для росписи стен Рокфеллер-центра в Нью-Йорке. На фреске он поместил Владимира Ленина, демонстрацию трудящихся на Красной площади и прочие коминтерновские символы. Нельсон Рокфеллер, крайне толерантный человек, всё же вступил с художником в дискуссию, поскольку идеологический перебор был уж очень явным. Ривера эмоционально утверждал, что скоро мировая революция сметёт капиталистов, и здание с фресками достанется трудовому народу. Вроде того: подожди немного! Акула капитализма спокойно ответил: «Я бы с вами согласился позавчера, но вчера мне показали одну новую штуку — называется телевидение. Мы будем его контролировать. И коммунисты никогда не выиграют!..»

Спустя много лет лидер консервативного крыла КПСС во время «горбачёвской перестройки» простодушный Егор Лигачёв бросил журналистам: «Если бы у нас в руках был хоть один центральный телеканал, мы с вами жили бы совсем в другой стране!..»

В свете сказанного и в рамках актуальных почти везде задач по формированию и укреплению национальной идентичности будет весьма полезным разобрать: какой ментальный ландшафт и из каких героев создаёт ныне властная элита и обеспечивающая их деятельность журналистская прослойка. При этом будем иметь в виду мудрое замечание Шимона Переса: «Телевидение делает диктатуру невозможной, а демократию невыносимой». Впрочем, острый на язык последний руководитель советской внешней разведки генерал Леонид Шебаршин предупреждал о побочных эффектах политического телесмотрения: «Телевидение не только выражает, но усугубляет дефекты коллективного интеллекта».

«Правь, Британия, мозгами!..»

«Политика сегодня превращается в борьбу за контроль над созданием идентичности. Все, от религиозных экстремистов до pop-up-популистов, хотят создать новые версии "народа" — даже в Британии, стране, где самоопределение людей всегда казалось незыблемым», — так написал недавно специалист по проблемам влияния и манипулирования сознанием, сотрудник Лондонского университета Питер Померанцев в своей нашумевшей книге «Это не пропаганда». Проблемно-историческое поле в условиях ажиотажного спроса на новые версии народа в части выращивания символических героев туманного Альбиона поручили вспахать местным тележурналистам, которые справедливо считаются одними из самых профессиональных и креативных в мире.

Родоначальником телепроектов по кастингу топовых, исторически значимых персоналий явилась теле- и радиопрограмма, вышедшая в 2002 году на телеканале и радиостанции Би-би-си, — «100 величайших британцев».

В рамках шоу проводилось специальное голосование среди жителей страны, чтобы выбрать сто самых известных британцев. После «частных» дебатов надо было выбрать «величайшего представителя королевства».

Проект был вызван к жизни проблемами с самоопределением национальной идентичности граждан Великобритании. Дело даже не в том, что белое население Соединённого Королевства традиционно сильно расколото по этническому признаку. Всего одна треть белых граждан страны при опросах именует себя британцами, остальные записываются англичанами, шотландцами, валлийцами, что несёт определённую угрозу обострения национализма. Вот почему Правительство Её Величества реально озабочено созданием ментального ландшафта «британственности» (Оксфордский словарь определяет «британственность» как «Обладать статусом или положением британца; соответствовать характерным чертам британца») для формирования полноценной консенсусной государственной идентичности.

Медиа-истеблишмент Соединённого Королевства признал результаты «100 величайших британцев» провальными. С одной стороны, в список, который предполагал наличие только «государственно-благодетельных» британцев, зрители включили этнически контрастных ирландцев и шотландцев, закреплённых в общественном сознании как враги Британии. Например, в список вошёл сэр Уильям Уоллес (1270–1305), шотландский рыцарь и военачальник, предводитель шотландцев в войне за независимость от Англии, и даже Джеймс Коннолли (1868–1916), ирландский националист и социалист, лидер ирландского восстания 1916 года, казнённый по приговору британского суда.

Эти две персоналии занимали в списке «100 величайших британцев» 48-е и 64-е места соответственно. А, например, великий империалист и государственник Редьярд Киплинг «в списках не значится». С другой стороны, в списке не было ни одного этнического еврея — не только знаменитых финансистов, создавших мировое экономическое могущество Великобритании, но даже такой крупнейшей политической фигуры в истории Соединённого Королевства, как Бенджамин Дизраэли. Выдающийся политик хотя и был евреем (он, впрочем, принял христианство в 13 лет, то есть «стал англичанином», затем без проблем в 1876 году получил титул «Первый граф Биконсфилд», был награждён орденом Подвязки и прочими), однако впервые поставил вопрос о приоритете врождённых прав англичанина перед правами человека. Дизраэли явился отцом политического расизма, откуда потом вырос и национал-социализм. Он искренне верил, что «упадок расы неизбежен… если только она… не избегает всякого смешивания крови», а величие Англии было для него вопросом доминирования высшей расы. Нет в списке и европейцев или представителей других континентов из Нового и Новейшего времён, которые бы считались достойными, чтобы их деяния признали великим благом для Британии.

Разумеется, такая ущербная толерантность жителей туманного Альбиона плохо соотносилась с задачей создания единой системы национальной идентичности с учётом активной миграции. На формировании «Пантеона великих британцев» поставили крест.

Тем не менее проект даёт много эмпирического материала для понимания существа дела в том смысле, как и кому государственная пропаганда дарит известность, и как это корреспондирует с неструктурированным, «первозданным» общественным мнением, а проще — с историческим масскультурным сознанием. Граждане Британии сделали свой выбор — назвали государственных кумиров. Топ-5 из этого списка с прибавлением музыканта Джона Леннона, который занимает 8-ю позицию, мы приводим ниже.

1. Сэр Уинстон Черчилль (1874–1965), премьер-министр (1940–1945, 1951–1955).

2. Изамбард Кингдом Брюнель (1806–1859), английский инженер, создатель Большой Западной железной дороги, инженер-строитель. Как кораблестроитель, построил много известнейших судов.

3. Принцесса Диана Уэльская (1961–1997), первая жена принца Чарльза (1981–1996) и мать принцев Уэльских, Уильяма и Гарри.

4. Чарльз Дарвин (1809–1882), натуралист, автор теории эволюции путём естественного отбора и автор труда «Происхождение видов».

5. Уильям Шекспир (1564–1616), английский поэт и драматург.

8.  Джон Леннон (1940–1980), музыкант, участник группы The Beatles, филантроп, активист движения за мир, художник.

Однако если усложнить задачу и посмотреть на результаты расчёта популярности «назначенных» Би-би-си героев рождающейся британской нации по частоте обращаемости за знаниями и информацией по ним в системе Google с разбивкой по территориально-политическим единицам Великобритании (они называются странами, countries), то окажется, что желанных для властей образцовых британцев фактически и нет. В разных регионах страны жители по-разному относятся к общим и сплачивающим национальным символам. Эта ситуация изображена на нижеследующем графике, где тенденции к снижению популярности фигур отдельно в Англии, Шотландии, Уэльсе и Северной Ирландии в относительном выражении (максимальная популярность той или иной фигуры для страны в том или ином регионе принята за 100%) представляют собой растрёпанный веник, отражая «растрёпанный» энтузиазм и несовпадающие культурные коды так и не интегрировавшихся в «британский народ» жителей Альбиона.

Вряд ли инженер Брюнель (2-я позиция в списке) может считаться достойным своего места. Его рейтинг — необходимая политическая натяжка со стороны авторов программы. Брюнель не является консенсусной фигурой для всех британцев. Его массовая популярность в Северной Ирландии и Шотландии низка. Он, скорее, маркер для понимания того, что, по мнению устроителей, должен олицетворять собой «великий британец».

Черчилль, Дарвин и Шекспир (1-я, 4-я и 5-я позиции) — их можно рассматривать как классический пример массивных «национально-государственных» морфоскульптур, почитание которых освящено многолетней традицией. Однако такие герои предназначены в первую очередь для образованной части нации. Они не находят отклика среди широкой прослойки социальных маргиналов, которые требуют себе совсем других символов. Это хорошо видно по тому результату, что популярность указанных политических и культурных гениев достаточно заметно снижается в региональном разрезе.

Если встать на позиции откровенного популизма, то подлинные «великие британцы» — принцесса Диана и Джон Леннон. Их популярность практически не меняется от региона к региону. Но это кумиры «плебса», они — для потребителей изделий массовой культуры. Первая со своими многочисленными «скелетами в шкафу», являясь подлинным enfant terrible для королевской семьи, в результате умелого пиара и самопиара стала тем, кого впервые в мире назвали «народной принцессой», «королевой людских сердец». Возможно, она много значила для британцев, но не для Британии. Это же можно сказать и о Джоне Ленноне. Леннон, безусловно, достойнейшая фигура культурного плана, но именно в момент расцвета «масскульта» он позиционировался как космополитический символ, отнюдь не государственник-британец. Сверхпопулярный музыкант, как мы знаем, боролся «за мир», а не за национальные интересы Британии.

После британского эксперимента этот опыт подхватили телекомпании десятков стран. И результаты вышли любопытные. Однако это другой разговор.