Тайна горы Таврос

Проект балаклавского «объекта» разрабатывался ленинградским проектным институтом «Гранит». При желании в этом можно разглядеть некое предзнаменование: мраморовидный известняк, из которого сложен Таврос, по прочности не уступает этому минералу. Отбойный молоток против него малоэффективен, взять его можно только направленным взрывом. На строительстве работал специально созданный горно-строительный отряд Черноморского флота, который потом был усилен московскими метростроевцами, имевшими опыт прокладки тоннелей в горах Кавказа. Поначалу в недрах Тавроса предполагалось разместить объект, закодированный как 825 ГТС (гидротехническое сооружение) — укрытие для подлодок с сухим доком, ремонтным заводом, хранилищами для горючего и боеприпасов. Но впоследствии проект был доработан и под землёй укрыли ещё и 820 РТС (ремонтно-техническое сооружение) — базу для хранения и обслуживания ядерных зарядов.

План строительства был утверждён в 1953 году, и вскоре на склонах Тавроса начались работы по возведению уникального сооружения. Велись они круглосуточно, в три смены. Всего из недр горы было извлечено около 25 тыс. кубометров породы. Скальные своды тоннелей укреплялись железобетонными конструкциями из особо прочного бетона марки М 400: толщина стен колеблется от полутора до пяти метров. Высота грунта над подземным городом достигает 126 м. Он должен был устоять даже при прямом попадании ядерной бомбы мощностью в 100 кт, то есть в пять раз более мощной, чем те, что американцы сбросили на Хиросиму и Нагасаки. Под его сводами могло укрыться до тысячи человек и продержаться без помощи извне не менее 30 суток.

В недрах горы километр за километром прокладывались коридоры, сооружались цеха и склады, арсеналы, хранилища топлива и горюче-смазочных материалов, причалы, служебные кабинеты, спальные помещения, столовые и даже комнаты отдыха. Через всю гору насквозь, до выхода из бухты в открытое море, был проложен канал длиной в 600 и глубиной до 8 м, в котором в случае ядерного нападения могли укрыться девять малых субмарин или семь средних. Канал, как и все без исключения тоннели этого подземного лабиринта, имел плавное скругление, рассчитанное таким образом, чтобы ослабить силу ударной волны.

Завершили строительство в 1961 году, но задолго до его окончания Балаклава перестала быть городом, превратившись в район Севастополя с особо строгим пропускным режимом. Стоимость всего комплекса площадью более 15000 кв. м составила 67 млн рублей (до деноминации), на его оборудование и оснащение было затрачено почти столько же. С воздуха входы на объект замаскировали бетонным навесом, на котором разместили муляжи жилых домов. С воды вход и выход из канала были закрыты батопортами — особыми морскими затворами, толщина которых составляет 6 м, а вес — 150 т. Дополняла маскировку спускавшаяся до самой воды сеть, сливающаяся по цвету с окружающими скалами.

Служить укрытием от ядерного удара этому каналу, по счастью, не пришлось. По нему субмарины входили в сухой док для ремонта и по нему же уходили в море. Выглядело это не так романтично, как в кино: ни таинственно мерцающих световых дорожек, ни путеводных электрических кабелей. Подлодка самым малым входила в бухту, стопорила машины и ожидала темноты, когда у входа на базу можно было поднять маскировку и отвести перекрывавший его понтонный мост, позволявший в дневное время передвигаться вдоль подножия Тавроса. В подземный канал, чтобы не создавать лишнего шума, лодка входила на электромоторах и швартовалась у причальной стенки сухого дока; затем под неё подводили специальные опоры и насосы откачивали из дока воду. Оставалось окружить корабль лесами, и можно было приступать к ремонту. Согласно регламенту, работы занимали порядка трёх недель. За три с лишним десятилетия на подземном заводе было отремонтировано более 200 подлодок. 

Проработал он до нач. 1990-х, но значение своё стал терять ещё в конце 1970-х, когда субмарины малого класса начали постепенно снимать с вооружения: слишком скромным был у них запас автономности — всего две недели. Маловато для дальних походов через океан к берегам потенциального противника. Проектировавшийся в конце 1940-х годов комплекс был рассчитан на подводные лодки малого и среднего класса. Уже в ходе строительства стало ясно, что в не самом отдалённом будущем на вооружение флотов будут поступать значительно более мощные субмарины, намного превосходящие существующие по габаритам. В проект ещё не поздно было внести соответствующие коррективы. Но делать этого не стали. То ли ради того, чтобы угодить «миролюбивому» генсеку Никите Хрущёву, одержимому идеей сокращения вооружённых сил в духе «перекуём мечи на орала», то ли чтобы не увеличивать сроки и стоимость строительства.

Сегодня до истины уже, вероятно, не докопаться, тем более что вся документация до сих пор находится в архивах, некогда принадлежавших Комитету госбезопасности. Известно только, что во время визита на строительство стратегического суперобъекта Никита Сергеевич поразил сопровождавших его военных предложением «отдать все эти подвалы виноделам». Спасло объект вмешательство вице-адмирала Николая Кузнецова, который много сил отдал техническому перевооружению военно-морского флота. Он, несмотря на опалу, торпедировал ЦК письмами, обосновывающими необходимость балаклавского комплекса. Если бы не он, дорого обошлось бы государственной казне «противоатомное винохранилище». Но в итоге так и не подвергнутый реконструкции комплекс мог принимать только подводные лодки 613-го и 633-го проектов, длина которых не превышала 80 м.

Несмотря на близкое соседство (один из выходов из ядерного хранилища, закрытый массивными противоударными воротами, вёл как раз на берег подземного канала), у объектов был разный уровень секретности. 820 РСТ был своего рода святая святых: вход в него располагался на другом склоне горы, здесь действовала своя пропускная система, и военнослужащие, занимавшиеся обслуживанием и обеспечением хранения ядерных боеприпасов, имели разные степени допуска к секретной информации. Даже члены их семей имели весьма приблизительное представление о том, где они служат и чем занимаются. На одной из стен зала регламентных работ до сих пор видна предостерегающая надпись: «Не всё говори, что знаешь, но всегда знай, что говоришь».

«Специзделия», как их именовали в документах, доставлялись к воротам объекта по специально проложенной железнодорожной ветке, ограждённой от бухты и стоявших там у причалов пограничных катеров щитами пятиметровой высоты. На объекте хранилось шесть видов ядерных боеприпасов для торпед и крылатых ракет мощностью от 20 до 30 кт каждое. Общее количество боеголовок превышало 60 единиц, а их суммарный заряд составлял порядка мегатонны. После развала СССР распоряжением Генштаба ядерные боеприпасы были распределены по другим арсеналам, а 820 РСТ ликвидирован. Несколько позже закрыли и ремонтную базу, но с неё вывезли только самое ценное, остальное вскоре досталось мародёрам.

Свет в конце тоннеля

В мае 1994-го из Балаклавы ушла последняя российская подлодка. Некоторое время подземную базу охраняла украинская нацгвардия, но довольно быстро охрану сняли — слишком лакомым куском оказалась она для диких охотников за цветными металлами. Из подземных галерей вынесли всё, что было можно: оставшиеся станки и оборудование вплоть до рельсов и осей транспортных тележек, крышки технологических колодцев, металлическую оснастку причалов, километры электрических кабелей, словом, всё, что можно было продать на чёрном рынке. Оставшийся без освещения и ограждений подземный лабиринт стал представлять настоящую угрозу для жизни тех, кто спускался туда в поисках острых ощущений. Больше десяти лет объект, составлявший славу и гордость Черноморского флота, пребывал во власти мародёров и искателей приключений.

Многие из тех, кто помнил базу времён расцвета, предлагали устроить там музей, посвящённый ядерному противостоянию СССР и США. Даже название эффектное придумали — «Подземелье холодной войны». Помимо основной экспозиции предполагалось устраивать выставки по страницам истории Черноморского флота, открыть Центр военной кинодокументалистики. А кроме того, нашлось немало энтузиастов, ратовавших за создание мемориала в честь воинов-подводников. Всё, как всегда, упёрлось в финансирование: ни городские власти, ни Министерство обороны брать на себя бремя расходов не торопились. Тем временем бесхозную рембазу разграбили дочиста. А вот бывшее ядерное хранилище на свой страх и риск взяли под охрану те, кто ещё недавно проходил здесь службу. Эти неутомимые добровольцы и передали в 2003 году своё детище Музею ВМС Украины, намеревавшемуся открыть тут свой филиал.

Подземный город получил музейный статус. На рембазе не только музеефицироать было нечего, но и находиться небезопасно, поэтому большая часть её территории была закрыта для посещения. Наиболее пригодной для развёртывания экспозиций оказалась территория ядерного комплекса, сохранённого его бывшими офицерами. Они помогали собирать экспонаты, рассказывали будущим экскурсоводам, насколько это возможно, как жил и работал этот объект, своими руками создавали макеты и муляжи. Справедливости ради отметим, что большая часть выставок не имела никакого отношения к заявленной теме «холодной войны». А экспозиции по истории флота «пробуксовывали» тем больше, чем сильнее раздавались голоса в пользу пересмотра целого ряда исторических событий не только из времён Великой Отечественной, но и гораздо более ранних.

Так продолжалось до апреля 2014 года, когда Крым вернулся в родную гавань, а балаклавский музей был передан в ведение Министерства обороны РФ. Сегодня он входит в пятёрку самых посещаемых туристических объектов Севастополя: миллионного посетителя он принял уже через четыре года. На многих туристических ресурсах этот единственный в своём роде подземный комплекс называют Музеем подводных лодок, но главным экспонатом являются тут вовсе не субмарины (в экспозиции они присутствуют только в виде моделей и муляжей), а само уникальное инженерно-техническое сооружение. Так что правильнее называть его Музеем истории фортификационных сооружений. Впрочем, одна подлодка здесь всё же имеется. Это сверхмалый аппарат под названием «Тритон», предназначавшийся для ведения диверсионных операций и рассчитанный всего на двух бойцов. Этому «малышу» повезло избежать переплавки, куда в своё время бестрепетно отправили большую часть его собратьев.

Пока музейщики освоили меньше половины территории комплекса. Остальная пребывает в аварийном состоянии и требует немалых средств для восстановления. Но сотрудники музея надеются, что со временем удастся вернуть к жизни эти заброшенные пространства. Будут здесь и задуманный когда-то Центр военного документального кино, и маршруты для квестов, и интерактивные выставки по истории российской и мировой фортификации. Своеобразным «выставочным залом» станет и сам канал: там будут размещать археологические находки, поднятые учёными из морских глубин, в том числе фрагменты боевых кораблей и подводных лодок. И у посетителей появится возможность проплыть по этой выставочной «галерее» до самого выхода в открытое море. К объектам, которые нельзя будет поднять на поверхность, предполагается организовывать дайверские экскурсии. Сотрудники музея мечтают сделать так, чтобы посетители возвращались сюда снова и снова, открывая для себя новые страницы истории нашего Отечества. Хочется верить, что когда-нибудь так и произойдёт.