Ленин и мировая республика

В названии СССР неслучайно не было даже намёка на этническую сущность государства. В недалёком будущем, полагал Ленин в конце 1922 года, в Мировую Социалистическую Советскую Республику смогут войти все желающие революционные нации. А если понадобится, то и выйти. Это было серьёзной ошибкой вождя.

В 1922 году на повестку дня встал вопрос об объединении советских республик в одно государство. Кроме гигантской Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР) тогда существовало ещё три советских государственно-политических образования: Украинская ССР, Белорусская ССР и Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика (ЗСФСР, включавшая Грузию, Азербайджан и Армению). Эти республики представляли собой тесный военно-политический союз, ядром которого была Россия. 

Возникшие вслед за РСФСР советские республики часто воспринимались всего лишь как её сателлиты. Собственно, таковыми их и считали на Западе. Так, западные страны требовали, чтобы в Генуэзской конференции (весна 1922 года) принимала участие только Россия — другие республики они в качестве полноценных субъектов и не рассматривали. 

На пути к МССР 

Всё шло к тому, чтобы включить нацреспублики в состав РСФСР на правах автономий — без какого-либо права на выход. В этом и была суть плана автономизации, который в августе 1922-го выработала особая комиссия ЦК во главе с наркомом по делам национальностей и генеральным секретарём ЦК РКП(б) Иосифом Сталиным. Таких же представлений придерживались и многие другие видные большевики и высокопоставленные функционеры, в том числе председатель Государственного политического управления (ГПУ) Феликс Дзержинский, нарком иностранных дел Георгий Чичерин и первый секретарь Закавказского крайкома РКП(б) Григорий (Серго) Орджоникидзе. Что уж там говорить — за унитарное государство был даже вождь Коминтерна и горячий поборник мировой революции Григорий Зиновьев. Да и председатель Совета народных комиссаров Владимир Ленин на первых порах вовсе не протестовал против автономизации. 

Ещё в январе 1922 года Чичерин прямо поставил вопрос о включении республик в состав РСФСР, мотивируя это позицией Запада. Но Сталин убедил руководство не торопиться и как следует подготовить присоединение. За время этой подготовки Ленин и изменил свою точку зрения, навязав собственную модель союза суверенных государств, коим и стал СССР. 

До этого вождь мирового пролетариата также менял своё отношение к национально-государственному устройству. В 1913 году в письме к товарищу по партии Степану Шаумяну он утверждал: «Мы за демократический централизм, безусловно. Мы против федерации. Мы за якобинцев против жирондистов… Мы в принципе против федерации — она ослабляет экономическую связь, она негодный тип для одного государства». А вот в статье «О лозунге Соединённых Штатов Европы» 1915 года можно прочитать: «Соединённые Штаты мира (а не Европы) являются той государственной формой объединения и свободы наций, которую мы связываем с социализмом, — пока полная победа коммунизма не приведёт к окончательному исчезновению всякого, в том числе и демократического, государства». 

Ленинский проект союза суверенных государств как раз и был направлен на создание таких «Штатов мира». Ленин хотел видеть в этом образовании разные страны, в первую очередь промышленно развитые государства Европы. Вхождение таковых в состав единого Российского государства казалось ему весьма проблематичным. Другое дело — вхождение в наднациональный союз суверенных государственных образований. 

Неслучайно в преамбуле к первой Конституции СССР (1924 год) было чётко обозначено: «Союз этот является добровольным объединением равноправных народов… за каждой республикой обеспечено право свободного выхода из Союза… доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем… новое союзное государство явится достойным увенчанием заложенных ещё в октябре 1917 года основ мирного сожительства и братского сотрудничества народов… оно послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику». 

Неудавшийся альянс 

Что же заставило Ленина осенью 1922-го вернуться к «глобалистской» позиции 1915 года? Как представляется, эта трансформация была вызвана неудачей проекта создания единого рабочего фронта, призванного объединить (точнее, воссоединить) коммунистов и социал-демократов. На такой международный союз Ленин возлагал большие надежды. Он стал задумываться о нём ещё до «либерализации» нэпа. 

В этом плане весьма показательна его позиция конца 1920 года в отношении советизации Грузии: Ленин был категорически против неё. И 17 декабря ЦК РКП(б) подтвердил приверженность мирному направлению политики РСФСР на Кавказе. В результате была отменена военная операция против Грузии, которую готовило Кавказское бюро ЦК, возглавляемое Серго Орджоникидзе и Сергеем Кировым. В дальнейшем Политбюро ЦК неизменно отклоняло их предложение начать активные действия. 

Почему же председатель Совнаркома был настроен столь либерально? Судя по всему, дело заключалось вот в чём. Тогдашней независимой Демократической Республикой Грузия правили меньшевики, и она пользовалась трепетным обожанием всей европейской социал-демократии. Ленин рассчитывал заручиться поддержкой социал-демократов, которые давно уже стали частью западного политического истеблишмента. При этом он, конечно же, не выпускал из виду политические интересы большевизма. «Цель и смысл тактики единого фронта состоит в том, чтобы втянуть в борьбу против капитала более и более широкую массу рабочих, не останавливаясь перед повторными обращениями с предложением вести совместно такую борьбу даже к вождям II и II 1/2 Интернационалов», — подчёркивал Ленин. 

Иными словами, можно предположить, что его «либерализм» в отношении Грузии был своеобразным прощупыванием пути сближения с европейской социал-демократией. Примерно тогда же был заключён знаменитый торговый договор с Англией. Это произошло 16 марта 1921 года, всего двумя днями позднее провозглашения нэпа. Очевидно, эти два события как-то обуславливали друг друга. По всей вероятности, Ленин делал ставку на приход к власти лейбористов, которые весьма усилились к тому времени. Отчасти его расчёты оправдались. 22 января 1924 года, на следующий день после смерти вождя мирового пролетариата, британским премьер-министром стал лейборист Джеймс Рамсей Макдональд. При нём произошло практически молниеносное признание СССР: соответствующую ноту англичане направили уже 1 февраля. 

Однако в целом проект сближения с социал-демократией потерпел крах. Хотя коммунисты и социал-демократы всерьёз обсуждали вопрос о подготовке всемирного рабочего конгресса, в самый последний момент лидеры II и II 1/2 Интернационалов решили проводить этот конгресс без коммунистов. Вот это, собственно говоря, и привело к повороту ленинской позиции. Ленин снова возложил надежды на мировую революцию, для чего им и был буквально протащен (помимо воли большинства руководителей партии) проект создания союза республик. 

Первая часть документа, известного как «Письмо к съезду». Текст продиктован В.И. Лениным и записан его секретарём М.А. Володичевой 23 декабря 1922 года

Лев Троцкий

Вторая большевистская революция 

Одновременно Ленин планировал осуществление своеобразной революции внутри СССР. Ему стало ясно, что его соратники в большинстве своём не думают серьёзно о мировой революции, а считают необходимым укреплять созданное в 1917 году новое государство. Чтобы преодолеть их «консерватизм», он и предложил самую настоящую программу политических преобразований, известную как «Письмо к съезду», или «Завещание Ленина» (конец 1922 года). 

Красной нитью через весь этот текст проходит идея увеличения численности ЦК за счёт рабочих. Ленин неоднократно и настойчиво повторял это требование: «В первую голову я ставлю увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни. Мне думается, что нашему Центральному комитету грозили бы большие опасности на случай, если бы течение событий не было бы вполне благоприятно для нас (а на это мы рассчитывать не можем), — если бы мы не предприняли такой реформы». Далее: «Мне думается, что 50–100 членов ЦК наша партия вправе требовать от рабочего класса и может получить от него без чрезмерного напряжения его сил». И снова: «Такая реформа значительно увеличила бы прочность нашей партии и облегчила бы для неё борьбу среди враждебных государств, которая, по моему мнению, может и должна сильно обостриться в ближайшие годы. Мне думается, что устойчивость нашей партии благодаря этой мере выиграла бы в тысячу раз». 

В последнем фрагменте обращает на себя внимание прогноз об обострении «борьбы среди враждебных государств». Именно среди государств, а не с государствами. Речь явно идёт о намерении революционного вторжения в дела этих стран. И, как подчёркивает Ленин, его реформа призвана «облегчить» эту самую борьбу. Таким образом, внутренняя революция, затеянная лидером большевиков и скромно названная им «реформой», была направлена на подготовку революции всемирной. На это же была направлена и «реформа» по созданию союза суверенных государств вместо уже состоявшегося единого государства РСФСР. 

В годы горбачёвской «перестройки» было принято говорить о том, что Ленин хотел расширить состав ЦК за счёт рабочих с целью его демократизации. Но сие, конечно, весьма смехотворно. Какой тут вообще мог быть демократизм, когда рядовые члены партии использовали технологию «Голосуй всегда с Ильичом!». И можно только согласиться с выводом современного историка Александра Шубина: «Ленин не был настолько наивен, чтобы считать, что новички-рабочие начнут одёргивать Сталина и Троцкого. Они должны были служить надёжной опорой Ленина в ЦК». 

Несомненно, вождь мирового пролетариата думал о создании когорты своих — абсолютно и безусловно преданных ему — сторонников, которые и призваны были контролировать ЦК, составляя его проленинское большинство. Кроме того, он возлагал серьёзные надежды на Центральную контрольную комиссию (ЦКК), где также планировалось задействовать верных рабочих. В статье Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин» читаем: «…члены ЦКК, обязанные присутствовать в известном числе на каждом заседании Политбюро, должны составить сплочённую группу, которая, "невзирая на лица", должна будет следить за тем, чтобы ничей авторитет — ни генсека, ни кого-либо из других членов ЦК — не мог помешать им сделать запрос, проверить документы и вообще добиться безусловной осведомлённости и строжайшей правильности дел». 

Иосиф Сталин (в центре) среди товарищей по партии. 1920-е годы

Такая «независимая» ЦКК, согласно планам Ленина, должна была работать в теснейшей спайке с Наркоматом рабоче-крестьянской инспекции (РКИ, Рабкрина), представляя собой некое уникальное надпартийное и надгосударственное образование. 

Тасуя соратников 

В «Письме к съезду» Ленин даёт интересные характеристики своим ближайшим сподвижникам. Он вроде бы одновременно критикует завзятых антагонистов — Иосифа Сталина и Льва Троцкого: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС [Наркомате путей сообщения. — «Историк»], отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела». 

Однако при этом в отношении Сталина говорится о жёстких мерах организационного характера: «…я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно — более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.». А вот в отношении Троцкого такие меры не предусматриваются. И Ленин даже заявляет о необходимости соглашаться с его административно-политическими требованиями: «…я думаю предложить вниманию съезда придать законодательный характер на известных условиях решениям Госплана, идя в этом отношении навстречу тов. Троцкому». 

Известно, что Ленин и Троцкий действовали в прочной спайке против Сталина и его проекта автономизации. Также мы знаем, что Ленин предложил Троцкому занять должность заместителя председателя Совнаркома. Как представляется, тем самым Владимир Ильич стремился укрепить аппарат правительства — против сталинского аппарата ЦК. Вообще Ленин в данном случае делал главную ставку на Троцкого, явно учитывая лево-глобалистские предпочтения последнего. 

Серьёзные надежды возлагались и на Зиновьева, несмотря на упомянутый Лениным «октябрьский эпизод». Вот весьма показательный фрагмент «Письма к съезду»: «Я не буду дальше характеризовать других членов ЦК по их личным качествам. Напомню лишь, что октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не являлся случайностью, но что он также мало может быть ставим им в вину лично, как небольшевизм Троцкому». Между тем в октябре 1917-го Ленин отнюдь не считал позицию Григория Зиновьева и Льва Каменева «эпизодом», а требовал исключить их из партии. Всё дело здесь в том, что в 1917 году Зиновьев был правым, выступая против захвата власти. Теперь же он был вполне левым и ярым сторонником мировой революции. 

Такая позиция Зиновьева во многом определялась его должностью председателя Исполкома Коминтерна. Коминтерн в 1920-х был мощнейшим центром силы. По его линии организовывались десятки революционных заговоров (в Германии, Болгарии, Югославии, Эстонии и т. д.). В сентябре 1923-го было принято решение о подготовке восстания в Германии. Тогда планировалось вооружить не менее 50–60 тыс. рабочих Саксонии и Тюрингии. Военная комиссия ЦК разработала план мобилизации Красной армии для помощи восставшим, предполагалось формирование 20 новых дивизий. Однако в последний момент руководство Компартии Германии во главе с Генрихом Брандлером испугалось, и восстание оказалось сорвано. 

Кстати, Сталин отнёсся к этой затее Коминтерна отрицательно, что также отразилось на его отношениях не только с Зиновьевым, но и с Лениным. Если в первой пол. 1922 года отношения между двумя высокопоставленными руководителями были весьма и весьма доверительными (так, в мае, после первого удара, Ленин попросил Сталина дать ему яд, чтобы избежать мучений, — очевидно, что для этого нужна была определённая степень близости), то впоследствии всё изменилось. Ленин был недоволен усилением позиций Сталина, которого недавно сам же и выдвинул в генеральные секретари ЦК. Если сначала ему импонировал «аппаратчик» Сталин, для которого главным было укрепление Российского социалистического государства, то потом, когда прагматизм сменился радикализмом, Иосиф Виссарионович сразу же стал неугоден. 

Схема политико-административного деления Союза Советских Социалистических Республик на 30 декабря 1922 года

Масла в огонь добавил и спор по поводу автономизации, план которой Ленин сумел сорвать осенью 1922 года. Тогда Сталин разумно уклонился от прямого боя с Лениным. Он понимал, что обязательно проиграет — авторитет вождя был воистину запредельным. На это ему и указывал Каменев в записке, поданной во время заседания Политбюро: «Думаю, раз Вл. Ил. настаивает, хуже будет сопротивляться». И в самом деле, Сталин ничего бы не выиграл, но только подпортил бы свой имидж «верного ленинца». Ведь до этого у него в отличие от «Иудушки» Троцкого или тех же Зиновьева с Каменевым не было никаких серьёзных трений с Лениным. Сталин вынужден был согласиться с созданием наднационального союза. 

Оптимизация СССР 

Впрочем, будущее показало, что европейский пролетариат вообще не захотел никакой коммунистической революции. Между тем Советское государство уже существовало как наднациональный союз республик, а такая форма объединения была, безусловно, весьма рискованной. Возможно, проживи Ленин ещё несколько лет, и он бы сам демонтировал СССР, превратив его в унитарную Российскую республику. Но он умер в январе 1924 года, после чего все его свершения стали восприниматься как нечто сакральное и не подлежащее и малейшей критике. В этих условиях ничего изменить уже было нельзя. Попробуй Сталин выступить против сложившегося строения СССР, как его моментально обвинили бы в отходе от ленинизма (обвинения в этом и так звучали достаточно часто и громко). 

Но Иосиф Виссарионович всё-таки не смирился с создавшимся положением и попытался максимально оптимизировать структуру СССР, приблизив его к унитарному государству. Стоит отметить, что уже и в 1922 году он добился некоторого компромисса. Ленин требовал «оставить Союз Советских Социалистических Республик лишь в отношении военном и дипломатическом, а во всех других отношениях восстановить полную самостоятельность отдельных наркоматов» (в записках «К вопросу о национальностях или об "автономизации"»). По сути, он выступал за создание конфедерации, надеясь, что это облегчит присоединение к Союзу новых стран — европейских, азиатских и т. д. Тем не менее была выбрана более централистская модель. Кто знает, если бы Сталин полностью согласился с Лениным, то Союз, может, распался бы ещё в 1920-х, ведь никакой мировой революции не намечалось. 

Укрепившись у власти, в 1936 году Сталин использовал новую Конституцию для усиления единства страны. «Если раньше советская федерация, по сути, была договорной, то теперь она становилась конституционной, — пишет историк Дмитрий Чураков в публикации «Сталинская национальная политика и решение "русского вопроса" СССР в 1920–1930-е годы». — В прежней Конституции 1924 года текст начинался с декларации о создании СССР и союзного договора. В тексте сталинской Конституции ссылок на эти документы уже не содержалось. Тем самым они утрачивали свою силу. СССР становился единым государством». 

Вдобавок Сталин ликвидировал так называемые национальные районы и национальные сельсоветы, которые обладали огромным удельным весом. «По данным на 1934 год, к категории национальных были отнесены каждый десятый район и каждый восьмой-девятый сельсовет в стране, — отмечает историк и писатель Александр Вдовин. — Однако в Конституции СССР 1936 года эти нижние этажи советской федерации не были узаконены. <…> К началу 1940-х годов многие из них были расформированы, национальный статус нерасформированных уже не подчёркивался». 

«Да здравствует нерушимая дружба народов СССР!» Худ. В.Д. Бернадский. 1960-е годы

Хотя Сталин так и не успел исправить всё то, что сделал Ленин во время своего очередного революционно-нигилистического «помрачения». Возможность свободного выхода республик из СССР сохранялась на протяжении всего советского периода истории. В итоге Союз всё-таки рухнул в декабре 1991-го. Можно только предположить, на сколько частей распалась бы страна, если бы упомянутые национальные районы и сельсоветы продолжали бы существовать.

Что почитать? 

Шубин А.В. Вожди и заговорщики. Политическая борьба в СССР в 1920–1930-е годы. — М., 2004. 

Елисеев А.В. Русские в СССР. Потерпевшие или победители? — М., 2010.

Фото: РИА «Новости», ХУДОЖНИК ЮРИЙ РЕУКА